- Ничего подобного! - Клодия сердито блеснула глазами. И она способна смотреть так же надменно - по крайней мере, Клодия надеялась на это. - Я думаю, прежде чем ты примешь на себя официальную ответственность за мои долги, тебе следует узнать, насколько они огромны. - Она назвала цифру, которую сообщил ей операционист, и которая до сих пор приводила ее в ужас. Эта цифра, несомненно, принудит Адама Уэстона крепко задуматься, уж ей-то хорошо известно, насколько он меркантилен. - Добавь это к затратам на ремонт дома, который ты так опрометчиво пообещал отцу, и получишь кругленькую сумму.
Она впилась глазами в его лицо, ожидая увидеть, как он дрогнет. Вопреки ожиданиям, Адам даже бровью не повел.
- Значит, ко всем твоим грехам мы можем добавить некомпетентность, опрометчивую расточительность и полное отсутствие деловой смекалки.
У Клодии открылся рот - но не от несправедливой критики, а от того, что он до сих пор сидел на скамье, а не бежал прочь, сверкая пятками.
- Ну? Это все? Или ты хотела еще в чем-нибудь признаться, прежде чем я, по твоему выражению, приму на себя официальную ответственность?
Он уже порывался встать и отнести Рози в дом, где его встретит ее дедушка с блаженно-счастливым выражением лица, от которого у Клодии щемило сердце.
- Да… Тебе нет надобности брать на себя мои долги, - заспешила она, пытаясь снова овладеть его вниманием. - Что тебе это даст? Ну да, Рози… но не обязательно заходить так далеко и непременно вступать в брак! Если компания "Халлем" купит отель и ресторан как действующие предприятия, у нас останется довольно денег, чтобы купить скромное жилье. А если… - она нервно облизнула губы, приходилось поступиться гордостью и идти на компромисс, - если ты решишь выплачивать нам разумное содержание, мне не придется работать полный рабочий день, а достаточно будет полдня, чтобы обеспечить нас троих. Ты сможешь видеться с Рози, когда захочешь. Обещаю, что не стану чинить препятствий.
Она сумеет уладить это с отцом. Ничего не изменится, необходимость сообщить ему о долгах по-прежнему лежит на ней, но Клодия уже внутренне подготовилась к этому. Придется сказать также, что она и Адам передумали жениться. Но и нельзя не признаться, что отец Рози - он. Как еще она сможет объяснить его частые визиты и материальную помощь?
Но, может быть, попытки отвертеться от брака с Адамом - эгоизм с ее стороны? Неужели она не способна использовать его предложение ради того, чтобы облегчить жизнь самых близких ей людей?..
Клодия невольно застонала. Адам улыбнулся, словно догадавшись о ее моральной капитуляции.
- Нам пора идти. Брак состоится. Как бы ни были велики твои долги, это ничтожная плата за благоденствие моей дочери. - Он поднялся, держа девочку с таким видом, словно не собирался выпускать ее никогда. - И запомни еще вот что. Я стану ждать от тебя соответствующего поведения. Восторгов не требую, но видимость благополучия сохранять придется. Наш брак должен производить впечатление удачного. И не ради меня или ради тебя, но ради моей дочери. - Он двинулся к калитке и на ходу бросил через плечо: - Я хочу, чтобы твой отец знал, что Рози моя дочь. Ты сама ему скажешь или предоставишь это мне?
Но ни одному из них так и не пришлось сделать это, думала Клодия три недели спустя, когда "ягуар" Адама плавно тронулся с усыпанной гравием площадки перед "Фартингс-холлом". Она повернулась на сиденье, чтобы еще раз бросить взгляд на Гая и Рози, которые махали руками и посылали воздушные поцелуи, стоя среди маленькой группы гостей, приглашенных на скромную свадьбу.
В конце того первого дня, который Адам провел со своей дочерью, после его ухода Гай произнес, как само собой разумеющееся:
- Адам - ее отец, ведь так?
- Значит, он все-таки сказал тебе?
Клодия, собиравшая со стола посуду после ужина, нервно взглянула на отца, но тот решительно покачал головой:
- Нет, он ничего не сказал, в этом и не было необходимости. Мне кажется, я всегда это знал. Я только не уверен, знал ли Тони. Может быть, он догадался и поэтому ваш брак дал трещину?
Клодия выдвинула стул и села, стараясь казаться спокойной.
- Тони знал прежде, чем сделал мне предложение. Ему хотелось создать семью, а детей он иметь не мог. В то время это казалось мне самым правильным. Я понятия не имела, где искать Адама, - между нами произошла размолвка…
Она замолчала. Отец, ни в коем случае, не должен заподозрить, что ее будущий союз с настоящим отцом Рози был вовсе не тем, чем представлялся ему. Гай ободряюще взглянул на нее.
- Я достаточно доверяю вам двоим, чтобы знать, что ваш брак будет счастливым. Могут, конечно, возникнуть и трудности. Адаму, наверняка, нелегко смириться с фактом, что первые пять лет жизни Рози рядом с ней был Тони, а не он. Но вы их непременно преодолеете. Я всегда чувствовал, что вы созданы друг для друга, в то лето вы были просто неразлучны, сердце радовалось за вас.
В конце этого тяжелого дня, когда Клодия отказалась от мысли помешать планам Адама, ее утешало, что для отца уже не является тайной происхождение внучки, и что он ничего против Адама не имеет. Одним поводом для волнения стало меньше.
Сейчас самое главное - не дать отцу заметить, как ненавидит ее Адам…
"Фартингс-холл" скрылся из виду, и машина понеслась по тенистой аллее. Клодия со вздохом повернулась, и Адам произнес:
- С ними все будет в порядке. Эми об этом позаботится.
Поразившись первому намеку на тепло и понимание, прозвучавшие в его голосе, Клодия бросила взгляд на человека, женой которого стала меньше трех часов назад… Он успел избавиться от официального темно-серого костюма, который надевал на церемонию бракосочетания, состоявшуюся в Плимуте, и теперь выглядел возмутительно шикарно в кашемировом свитере стального цвета, подчеркивавшем оливковый оттенок его кожи и черноту волос, и черных джинсах, тесно облегавших узкие бедра.
Клодия быстро отвела глаза, сердито поймав себя на том, что задерживает дыхание, глядя на него, и проговорила резко:
- Я была против этого фарса. - И добавила сдавленным голосом: - Я еще ни разу не разлучалась с Рози, даже ночью. И серьезно беспокоюсь за папу.
Устремив вперед сосредоточенный взгляд, она не заметила, как Адам посмотрел на нее искоса, и закусила губу, когда он произнес хладнокровно:
- Нет причин для беспокойства. Гай успешно прошел последнее обследование, и настроение у него бодрое, чему очень способствует Эми. А что касается Рози… - Тут его голос смягчился, как бывало каждый раз, когда он заговаривал о своей дочери: - У нас с ней был продолжительный разговор. Она прекрасно понимает, что за свадьбой непременно следует медовый месяц. Кроме того, я пообещал привезти ей подарок. Она заказала игрушечную железную дорогу. Разве малышка не играет в куклы?
Его, казалось, это искренне позабавило, а Клодия испытала сильное желание огреть его, как следует. Ей хотелось быть дома, со своей семьей, а не ехать с ним в Лондон, чтобы ознаменовать медовым месяцем брак, который на самом деле был обыкновенным фарсом.
- Да, мы знаем, что наш медовый месяц - это фарс, - произнес Адам в ответ на ее мысли, как нередко бывало в прошлом. - Но необходимо, чтобы об этом не знали другие. Было бы странно, если бы мы не захотели провести вдвоем несколько дней. Поэтому предлагаю тебе перестать хныкать и взглянуть на предстоящую неделю в моей лондонской квартире, как на неизбежное зло. Я постараюсь навести порядок в твоих финансах, а ты, в это время, сможешь заняться покупками. Я открыл на твое имя счет в банке и получил кредитную карточку, тебе осталось только поставить на ней подпись. Предлагаю тебе, как следует ею воспользоваться, - закончил он сухо.
Клодия почувствовала, что краснеет. Она хорошо разглядела выражение, промелькнувшее в его глазах, когда прибыла в отдел регистрации в розовом костюме, который надевала, сочетаясь браком с Тони.
Не желая тратить свои скудные средства на свадьбу, которой она не хотела, Клодия попыталась перешить костюм по своей теперешней фигуре, но только безнадежно все испортила. Она успела уловить быстрый, полный брезгливости взгляд Адама, немедленно сменившийся лучезарной улыбкой, адресованной гостям. Он не мог стерпеть, чтобы женщина, в которую он, по общему мнению, был влюблен, выглядела так, словно одежду ей подбирал продавец со слабеющим зрением, из магазина подержанных вещей. Разумеется, лично ему все равно, как она выглядит. Его беспокоило только соблюдение приличий. Разве он не сообщал ей, что даже доволен тем, сколь неприглядно она выглядит? Ему даже удобнее, если она ничем не будет напоминать пышнотелую юную деву, которую он так ловко обольстил. Теперь она не представляла для него никакого соблазна, и страсть не осложнит их фиктивный брак.
Клодия просто ненавидела себя за то, что все это не оставляло ее равнодушной. Напротив, ей было нестерпимо больно. Она решила не думать об этом и быстро произнесла:
- Ты не забыл передать папе ключи от Ивового коттеджа?
- Разумеется, передал. Может быть, пора успокоиться? Кладовая в Ивовом коттедже забита провизией доверху, электричество налажено, а за последние два дня Эми перенесла туда всю одежду, а также игрушки и книжки Рози. Ты удовлетворена?
Чувствуя себя глупо, Клодия покрутила ручку радиоприемника. Она, конечно же, знала, что Ивовый коттедж - меблированный и уютно обустроенный для арендаторов - был полностью готов принять ее маленькое семейство. Она сама упаковывала вещи, закупала продукты. В Ивовый коттедж, расположенный в непосредственной близости от поселковой начальной школы, решено было переселиться на время ремонтных работ в "Фартингс-холле". А после, так называемого медового месяца, Адам и Клодия собирались присоединиться к остальным.
Адам позаботился обо всем. В один из дней, предшествовавших свадьбе, он наведался в сельскую гостиницу и попросил разрешения пользоваться телефоном, факсом и компьютером, чтобы держать руку на пульсе своего бизнеса. И если он не проводил время с Рози и, поскольку это было неизбежно, с Клодией, то занимался организационными делами. Договорился о проведении свадьбы, скромного приема, о ремонте кухни, переоборудовании ресторана и Бог знает, о чем еще.
Клодия чувствовала себя совершенно разбитой, поэтому откинулась на спинку мягкого, обитого кожей кресла и притворилась спящей…
Проснулась она от прикосновения руки. Автомобиль стоял на ярко освещенной подземной стоянке.
- Что, уже приехали?
Клодия ощущала сильную слабость во всем теле.
- Я закажу ужин на дом, а потом можешь сразу лечь. Ты выглядишь, как выжатый лимон.
Он предоставил ей возможность проснуться окончательно и пошел доставать чемоданы из багажника. С трудом выбираясь из автомобиля, Клодия решила, что проспала несколько часов, и поспешила за Адамом к лифту, который вознес их под крышу небоскреба, где располагалась его квартира.
- Какой чудесный вид!
Клодия остановилась у огромных окон, обращенных к городу. Уже темнело, и внизу до самого горизонта сверкал и переливался океан огней, а над ним густое сине-фиолетовое небо плавно переходило в бледно-лазурное.
- Я отнес твой чемодан в твою комнату. - На ее замечание он никак не отреагировал, и у Клодии засосало под ложечкой. В "твою комнату", а не в "нашу". Какое облегчение! Или же напротив?..
Сдвинув брови, она оглядела просторную гостиную. Мягкий серо-сизый ковер, покрытый черным лаком низкий столик, подвесные книжные полки, огромный музыкальный центр, два маленьких дивана, обтянутые темной кожей. В целом, комната напоминала своего хозяина, который тем временем разместился за единственным старинным предметом мебели - впечатляющих размеров письменным столом.
- Что бы ты предпочла, чтобы я заказал? Что-нибудь французское, итальянское, китайское?
Он обошелся без светской беседы и даже не предложил ей вымыть руки, выпить прохладительного напитка или позвонить Гаю, чтобы сообщить, что они доехали благополучно, или поговорить с Рози, если она еще не в кровати.
Но Клодия и так знала, что совместная жизнь с этим человеком будет именно такой - тягостной, выхолощенной. Она хотела ответить: "Рыбу, чипсы и зеленый горошек", - но не осмелилась.
- На твой выбор.
Он снял трубку и набрал номер, а Клодия вышла в коридор и нашла свою спальню. Она не собиралась сидеть с ним и ждать, когда он соизволит удостоить ее разговором.
Ее чемодан стоял у низкой широкой кушетки, покрывало в кремовую и шоколадную полоску гармонировало с портьерами. Стандартная комната с маленькой, но безупречно чистой ванной. Если бы не отсутствие мини-бара, она сошла бы за гостиничный номер, в какой угодно стране мира. Глаза Клодии наполнились слезами, и она сердито моргнула. Она уже скучала по дому, тосковала по людям, которые ее любили. Ей же приходится коротать время с "мужем", который откровенно презирает ее. Но ведь это не причина для того, чтобы реветь, как малое дитя? Она достала носовой платок и сердито высморкалась. С тех пор как Адам узнал, что Рози его дочь, он только и делал, что командовал. Он по-своему распорядился ее жизнью, но это не значит, что у нее нет гордости. Клодия быстро распаковала вещи и направилась в гостиную, откуда доносились голоса.
Посыльный как раз уходил. Адам переложил огромную пиццу на фарфоровое блюдо, высыпал зеленый салат в стеклянную салатницу и взялся за нож.
- Я решил, что ты предпочтешь что-нибудь незатейливое. Садись. - Он протянул ей тарелку. Порция, которую он выделил ей, показалась, испуганным глазам, Клодии размером с футбольное поле, но она ничего не сказала. Ни к чему давать ему повод с усмешкой советовать налегать на еду, чтобы избавиться от уродующей ее худобы.
А если она снова наберет утраченный вес, не захочет ли Адам разделить с ней ложе?.. Клодия сердито отмахнулась от непрошеной мысли. Пусть ее тянет к нему, сердце и рассудок яростно восстают против этого. Физическое влечение без любви - не для нее, а любовь давно умерла.
"Веди себя, как считаешь правильным", - подумала она, а вслух произнесла:
- После ужина я собираюсь позвонить папе и узнать, как они устроились на новом месте. Ты, кажется, сказал, что мы сможем вернуться в "Фартингс-холл" никак не раньше, чем через месяц, чтобы не столкнуться там со строителями. - С решительным видом она накрутила на вилку расплавленный сыр, но до рта так и не донесла. - Наверное, теперь, когда ты решил сделать своим домом "Фартингс-холл", ты захочешь продать эту квартиру?
- Не старайся развлекать меня разговорами, - откликнулся Адам. - Если нервничаешь, то можешь успокоиться - я не собираюсь на тебя набрасываться. Тебе ничего подобного не угрожает. Однажды я попробовал, но остался не слишком доволен последствиями.
- Ты имеешь в виду Рози! - с трудом выговорила Клодия, ужаснувшись словам Адама.
А ей казалось, что он души не чает в своем ребенке. Неужели…
- Разумеется, нет! - произнес он с неожиданной усталостью. - Неужели я могу хоть на миг пожалеть о том, что на свет появилось такое прелестное дитя? Но наша связь имела и другие последствия, Клодия.
В его глазах вспыхнул огонь. Клодия не могла взять в толк, о чем он.
- Ты говоришь так, словно я наградила тебя дурной болезнью, - фыркнула она и тут же залилась краской, пожалев, что ляпнула такое.
Но он, по-видимому, заставлял ее проявлять себя не с самой лучшей стороны.
- Вовсе не обязательно грубить, - парировал он, поджав губы.
- Наверное, я успешно усваиваю твои уроки!
- Браво, мадам! - В его глазах промелькнуло угрюмое веселье. - Предлагаю начать сначала. - Он разлил красное вино в два бокала. - Вернемся к нашей непритязательной беседе. О чем шла речь? Ах да, ты, разумеется, можешь позвонить Гаю. И опять же, да, я предложил строителям хороший куш, если они сделают свою работу ровно за месяц, считая от сегодняшнего дня, и освободят помещение. А квартиру - нет, продавать не собираюсь. Для успешного ведения бизнеса, мне, время от времени, придется наведываться в Лондон. Управлять делами можно и из "Фартингс-холла", но, в особых случаях, мне понадобится квартира.
Клодия могла только догадываться, какие это будут случаи. По собственному опыту она знала, насколько привлекателен Адам для женщин. Брак их фиктивный, и он не собирается хранить целомудрие. Жгучая вспышка ревности опалила Клодию. Она почувствовала, как кровь отлила от лица. Резко поднявшись, она подошла к телефону и набрала номер Ивового коттеджа. Разговаривая с отцом, она постаралась сдержать эмоции и, только оказавшись в постели, дала волю слезам.
Как ни презирала она Адама, ее влекло к нему по-прежнему. Она страдала душой и телом. Клодия пыталась перебороть себя, с того самого мгновенья, как он во второй раз ворвался в ее жизнь, она поняла грозившую ей опасность, и всеми силами боролась с собой. Но ничего не могла поделать.
Когда она представляла, что он ласкает другую женщину, как некогда ласкал ее, разделяет с ней восторги страсти, те же самые, которые умел разбудить в ней, Клодии просто хотелось забиться в угол и умереть. Лежа в темноте, она молилась, чтобы Господь не позволил ей снова влюбиться в него. Как-нибудь она научилась бы справляться со своими желаниями, бесконечной мучительной жаждой. Но с любовью ей не справиться никогда.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Клодия оставила Адама готовить кофе к завтраку на маленькой, но оборудованной последними новинками бытовой техники кухне, и отправилась по магазинам. Он может посвятить этот день чему угодно, она же собиралась сорить его деньгами! Подобное намерение было далеко не христианским, но Клодия подумала, расплачиваясь с таксистом на Оксфорд-стрит, что ей это безразлично. Он сам предложил ей тратить деньги. Она и не подумает стесняться. Адам считает ее безнадежной развалиной, и зеркало сегодня утром сказало ей, что он прав. Ночные слезы не добавили ей привлекательности, а аккуратный серый костюм, который она обычно надевала, занимаясь делами отеля (если не стояла в белом колпаке у кухонной плиты), вместе с практичными туфлями на плоской подошве, пригодными для посещений музеев и выставок, едва ли помогали ей выглядеть ходячим искушением!
С отвращением отвернувшись от зеркала, Клодия приняла твердое решение. Ей представлялись две возможности: или весь день с видом жертвы хандрить в своей комнате, считая оскорбительным прикоснуться даже к пенни из его мерзких денег, которых у него, по всей видимости, куры не клевали, или же наступить на свою гордость, поймать его на слове, выйти в свет и покутить вволю.
Клодия выбрала второе. После чего заглянула на кухню и, глядя куда угодно, только не на него, сказала:
- Доброе утро. Я иду гулять. Когда вернусь, не знаю.
Может быть, в полночь, а то и позже. Будет зависеть от настроения. Вечером можно пойти в кино, а после где-нибудь вкусно поужинать. Адам ясно дал понять, что не нуждается в ее обществе, от которого она его с удовольствием избавит.
Клодия не могла вспомнить, когда последний раз покупала что-нибудь для себя, а тем более располагала неограниченными средствами. И, несмотря на то, что в начале экспедиции настрой у нее был скорее агрессивный, она постепенно поняла, что получает удовольствие, присматривая вещицы, которые шли ей и выгодно подчеркивали ставшую стройной фигуру.