– Я боюсь, – прошептала девушка, изумляясь, что сумела вымолвить это признание.
Недоверие и скрытность, надежным барьером ограждавшие ее от всего мира, рухнули в одночасье под напором неистовых чувств.
– Знаю. Я тоже боюсь, – тихо сказал Гриффин.
Она вскинула голову, потрясенно глянув на него, и он невесело улыбнулся в ответ, но эта улыбка тут же погасла.
– Только чего же ты боишься сильнее, Бренда? – мягко спросил он. – Того, что я хочу всего лишь переспать с тобой… или того, что мне нужно от тебя нечто большее?
На лице девушки отразилось безмерное отчаяние.
– Я не хочу влюбляться в тебя! – почти выкрикнула она. – Я не хочу любви – это слишком… слишком опасно! – Бренда беспомощно тряхнула головой и в панике выпалила: – Я к этому не готова!
– Думаешь, я готов? – мрачно спросил Гриффин. – Неужели ты считаешь, что хоть один человек в мире может быть к этому готов?
– Но я… я не могу лечь с тобой в постель, – жалобно проговорила Бренда. – У меня нет… я не взяла с собой… словом, мы не должны забывать о безопасном сексе, – с несчастным видом закончила она.
– Я и не прошу тебя немедленно отдаться мне, – ответил он. – Впереди у нас еще три недели курса, и, пока он не закончится, я не буду торопить тебя. А что касается безопасного секса… – у него был такой взгляд, что в груди у нее всколыхнулась жаркая темная волна, – мне он не нужен.
Бренда изумленно уставилась на него, и он пояснил:
– Я мечтаю обладать тобой, и это желание никак нельзя назвать безопасным, да и слово "секс" для него не подходит. То, к чему я стремлюсь всем своим существом, бесконечно далеко от этого понятия. Я хочу сжать тебя в объятьях и услышать, как ты стонешь от наслаждения. Хочу смотреть в твои глаза в тот самый миг, когда мы станем единым существом, – в миг наивысшей близости, какая только возможна между мужчиной и женщиной. Я хочу ласкать, лелеять, оберегать тебя. Твое тело так нежно и хрупко, что дух захватывает! Я страшусь коснуться его и в то же время страстно желаю овладеть им, так глубоко проникнув в тебя, чтобы твоя плоть навсегда сохранила сокровенную память о моей страсти. Я хочу проснуться утром и увидеть на твоей атласной коже следы своих неистовых поцелуев. Вот о чем я мечтаю, и это никак нельзя назвать "безопасным сексом"…
– О да! – хрипло прошептала Бренда.
Ни один мужчина прежде не говорил о ней так откровенно, и ничьи слова еще не пробуждали в ней такой страсти. Один лишь звук голоса Гриффина будоражил ее и сводил с ума. Желание жаркой кровью стучало и билось в висках девушки, мучительной сладкой болью отдавалось внизу живота, и Бренда едва сдерживала потребность немедленно удовлетворить его.
– Что до остального, – продолжал Гриффин тише и немного сдержаннее, – поверь, тебе не о чем беспокоиться. Во-первых… – он запнулся, печально взглянув на Бренду, – стыдно признаться, но в последний раз я спал с женщиной из сострадания. Это была моя давняя приятельница – мы учились вместе еще в университете. Ее бросил муж, и она пришла ко мне… за утешением. – Он отвел глаза и отрывисто продолжал: – Она ужасно страдала оттого, что девушка, к которой ушел ее муж, намного моложе, и думала, что сама уже никогда и ни для кого не будет желанной. Разве мог я оттолкнуть ее?..
Бренда судорожно сглотнула, и глаза ее наполнились слезами. Господи, да разве можно не полюбить такого мужчину?
– Теперь у этой женщины есть близкий друг, и они счастливы вместе, – закончил свой рассказ Гриффин, но Бренда уже не слушала его.
Она наконец поняла, что любит Гриффина, и осознание этой простой истины потрясло ее, как гром с ясного неба.
– А до тех пор… до тех пор я довольно долго вел аскетический образ жизни. Куда дольше, чем хотелось бы…
– И я тоже, – тихо проговорила Бренда. – Честно говоря, только один раз… Это была просто интрижка, ничего больше… Я отдалась своему однокурснику скорее из любопытства, да еще потому, что боялась остаться старой девой. Потом… потом я встречалась еще с одним парнем, но тогда как раз случилось несчастье с моей подругой…
Она осеклась, старательно избегая внимательного взгляда Гриффина. Ее отношения с Биллом вот-вот должны были перейти в нечто более серьезное, чем объятья и поцелуи, когда прибежала Сандра, которая твердила, что муж ненавидит ее и женился на ней только ради денег.
Бренде пришлось долго утешать подругу, и Билл, разозлившись, заявил, что Сандра для нее значит больше, чем он сам. На этом их отношения закончились, едва начавшись, впрочем, без особого сожаления с обеих сторон.
– Так что я не… у меня совсем мало опыта, – с запинкой проговорила девушка вслух. – Секс для меня всегда был чем-то… второстепенным.
Бренда не поднимала глаз, но кожей ощущала неотрывный взгляд Гриффина. Что он думает о ней? Разочарован ее неопытностью? Многих мужчин это оттолкнуло бы…
– Мне, наверное, не следовало бы в этом признаваться, – наконец заговорил он, – и, должно быть, мои слова прозвучат неуместно и несовременно… но, честное слово, в женщине неискушенной есть нечто особенно соблазнительное, во всяком случае, для меня.
Сердце едва не выпрыгнуло у Бренды из груди.
Гриффин улыбнулся, и в глазах его заискрились смешинки.
– Впрочем, даже если б ты на всякий случай носила с собой презерватив, то вряд ли ты стала бы хвалиться, что умеешь его надевать.
– Но я действительно это умею, – краснея, шутливо отозвалась Бренда. – Проведем практическое занятие?
Гриффин тут же посерьезнел, и у девушки перехватило дыхание, когда она ощутила, как сильно он возбужден.
– Три недели, – пробормотал он, склоняясь к ней. – Господи, дай мне сил дождаться… Поцелуй меня, Бренда.
И он нетерпеливо провел языком по ее губам, еще крепче прижав к себе. Твердые, набухшие от возбуждения соски мгновенно отозвались на его поцелуй сладостной болью, и у Бренды вырвался невольный стон.
– Что такое? Что случилось? – тут же встревоженно спросил Гриффин.
Бренда опустила глаза и ужаснулась, увидев, как явственно торчащие соски проступают сквозь тонкий шелк. Гриффин проследил ее взгляд, и она, залившись густым румянцем, попыталась прикрыться руками.
– Не надо смущаться, – нежно проговорил он, отводя их в стороны. – Мне нравится знать, что ты сгораешь от желания…
Он протянул руку и бережно, почти невесомо коснулся ее груди, лишь очертив кончиками пальцев соблазнительную округлость. Это легкое касание обожгло Бренду, и она снова застонала от наслаждения.
– Хочешь, чтобы я остановился? – хрипло спросил Гриффин и привлек ее к себе, осыпая быстрыми жаркими поцелуями, а пальцы его проворно пробежали по пуговицам блузки.
Она мысленно торопила его, но осознала это лишь тогда, когда нетерпеливо всхлипнула и выгнулась, подставляя ему нагую грудь.
Прежде мысль о подобных ласках не слишком возбуждала Бренду, и когда в каком-нибудь фильме попадалась любовная сцена, она смущалась и раздражалась. Но теперь, когда губы Гриффина скользили по изгибу ее груди, а пальцы ласкали набухший темно-розовый сосок, она испытывала такое непреодолимое желание, что уже едва держалась на ногах. Чуть слышный вздох облегчения вырвался у нее и тут же сменился тихим сладостным стоном, когда Гриффин отыскал губами нежный бутон напрягшейся плоти. Ласки его, вначале бережные, становились все неистовей, и Бренда выгнулась, подхватывая ритм движений, его жадных нетерпеливых губ.
Сладкий, пьянящий жар все сильнее охватывал ее. Гриффин коленом раздвинул ее ноги, и девушка страстно прильнула к нему, бедрами чувствуя его вожделение и оттого возбуждаясь еще сильнее.
– Гриффин!.. – простонала она.
– Знаю, – хрипло пробормотал он и, прервав поцелуй, прильнул разгоряченным лицом к ее нежной пылающей щеке, дрожащей ладонью накрыв обнаженную грудь. – Я обещал тебе, что не буду спешить.
Нет, хотела сказать Бренда, я не об этом, совсем не об этом… но Гриффин уже разомкнул объятия и бережно поправил ей блузку, печальной улыбкой ответив на молящий взгляд.
Как ты смеешь отступать, пробудив во мне такое неистовое желание? – казалось, говорили ее глаза.
– У меня тоже нет презерватива, – тихо сказал он, словно прочитав ее мысли, – а стоит мне дать себе волю, и я уже не смогу остановиться. Меньше всего на свете я хотел бы…
Гриффин покачал головой, оборвав себя на полуслове, но Бренда поняла: он боится, что она забеременеет. Да, это действительно было бы сейчас совсем некстати. Так почему же его слова вызвали у нее такую боль?
– Как бы то ни было, – продолжал он, отступив в сторону, – завтра мы с тобой отправимся в горы. Обещаю, эта прогулка не будет трудной, но тебе понадобится спортивная одежда и обувь.
Бренда прикусила нижнюю губу.
– У меня нет с собой никакого снаряжения, – виновато сказала она. – Я знаю, об этом было написано в брошюре, но… – Девушка запнулась, не желая признаваться, что не читала инструкций.
– Понимаю, – кивнул Гриффин. – Ничего страшного. Как я уже говорил, в соседнем городе есть первоклассный спортивный магазин. Утром мы отправимся туда и экипируем тебя с ног до головы.
Бренда печально смотрела на него, мечтая снова оказаться в его объятьях. И все же он прав, сказала она себе, нам лучше подождать, пока закончится курс.
Эта мысль напомнила ей о еще одном обстоятельстве.
– Гриффин, – сказала она тихо, неотрывно глядя в его глаза. – То, что произошло между нами, нисколько не меняет моего отношения к твоей деятельности. Не хочу кривить душой – я по-прежнему не верю, что ваш центр действительно…
– Курс еще не закончен, – перебил ее он. – Но не тревожься, Бренда, я не хочу, чтобы эмоции повлияли на твои убеждения. Я не из тех мужчин, которые ждут от женщины полного и безоговорочного подчинения.
– Но ведь большинство из них стремятся уложить женщину в постель, чтобы добиться своего, – едва слышно пробормотала Бренда.
– Да, – согласился Гриффин, – но не я. Точно так же, как и ты не относишься к женщинам, которые стремятся подчинить мужчину… Знаешь, – добавил он задумчиво, – порой мне кажется, что ты заранее решила, каким я должен быть, и пытаешься загнать меня в рамки заданного образа. Я следил за твоей реакцией, когда мое поведение противоречило этим надуманным представлениям, и понял: ты сама еще не знаешь, нравится тебе то, что я в них не вписываюсь, или нет. Это верно? – Девушка промолчала, и он продолжал: – Я не хочу выпытывать у тебя, в чем тут дело. Рано или поздно ты сама захочешь рассказать мне о причинах такого поведения, и я с удовольствием выслушаю тебя. Но все-таки я другой… – Он помолчал. – Так кому же тебе труднее поверить? Мне или себе самой?
Гриффин смягчил этот вопрос улыбкой и ласково погладил ее по щеке, но все равно его слова болью отозвались в душе Бренды, потому что он сумел разглядеть страх, который она постоянно испытывала.
Да, она действительно боялась довериться своему сердцу.
Поздно, с тайным злорадством возразил ей внутренний голос. Ты уже любишь этого мужчину и всецело принадлежишь ему. От этого нет спасения.
6
– Гляди-ка, гляди – летающая тарелка!
Бренда очнулась от неотвязных мыслей, привлеченная не столько словами Гриффина, сколько неподдельным изумлением в его голосе. Послушно обернувшись, она выглянула в окно "лендровера" и тут же нахмурилась, услышав веселый смех.
– Наконец-то ты обратила на меня внимание, – пояснил Гриффин в ответ на ее сердитый взгляд. – Вот уже полчаса, как ты молчишь, целиком погрузившись в свои мысли. Что случилось?
Этот вопрос прозвучал шутливо, но во взгляде Гриффина не было и тени улыбки, и сердце Бренды беспокойно дрогнуло.
Вчера ночью она долго не могла уснуть, вновь и вновь обдумывая то, что произошло между ними, а когда наконец забылась сном, ей приснился Гриффин. Теперь девушка твердо знала: она не может без него жить. Но в глубине души она до сих пор страшилась этого чувства и подумывала спастись бегством…
– Ничего, – не сразу ответила она. – Я просто обдумывала дизайн одного интерьера.
Гриффин нахмурился, и Бренда поняла, что ей не удалось его обмануть. Тут на дорогу выскочила овца, которая отвлекла его внимание, а потом "лендровер" миновал поворот, и девушка получила возможность сменить тему.
– Это и есть город? – с деланным интересом спросила она.
– Угу.
Скорее уж большая деревня, решила Бренда, разглядывая лабиринт кривых узких улочек и серые дома, крытые шифером, в небольшой долине, со всех сторон окруженной горами. Справа располагалась просторная ярмарочная площадь и виднелся острый шпиль церкви.
– Кроме церкви, здесь есть гостиница, почта, а также небольшой минеральный источник, – рассказывал Гриффин. – Правда, сейчас он закрыт на реконструкцию. Поблизости, в горах, встречаются залежи сланца, но разрабатывать их небезопасно, особенно в это время года, когда уровень воды слишком высок.
– При чем здесь уровень воды? – с любопытством спросила Бренда.
– Можно наткнуться на подземный источник, и, если вода вырвется наружу, погибнет все месторождение.
Тем временем "лендровер" въехал в город и теперь медленно катился по тесным улочкам, которые неожиданно оказались весьма многолюдными, так что Гриффину постоянно приходилось пропускать пешеходов.
Они то и дело останавливались, чтобы поздороваться друг с другом, и приветственно махали руками проезжавшим мимо автомобилистам. Бренде такие нравы были в диковинку – она привыкла к тому, что в большом городе пешеходы и водители испытывают друг к другу враждебность.
Пожилая женщина в косынке неторопливо шла по улице с большой корзиной в руках. При виде Гриффина она расплылась в радостной улыбке. Он притормозил и, высунувшись из окна, сердечно окликнул ее:
– Рад видеть тебя без костылей, Долли! Что, лодыжка зажила?
– Точно, – кивнула та.
– Смотри, не вздумай в другой раз лезть на крышу…
– На крышу? – изумленно переспросила Бренда, когда он снова тронулся с места.
– Ну да, – усмехнулся Гриффин. – У этой женщины небольшая ферма вблизи от города. Как-то буря сорвала с ее крыши десяток шиферных плиток. Долли полезла чинить прореху, упала и сломала лодыжку.
– Что?! – воскликнула девушка. – Да ведь ей на вид все шестьдесят.
– Семьдесят один, – уточнил Гриффин.
– С какой же стати она взялась за такую работу? Почему не наняла кого-нибудь помоложе?
– Потому что здесь так не принято, – пояснил он. – Здесь люди привыкли рассчитывать только на себя и очень этим гордятся. В принципе, такая позиция вызывает уважение, но вот в случае с Долли… Впрочем, у нее были и другие причины поступить так – она довольно бедна, а гордость мешает ей просить кого-нибудь о помощи.
– Но она же могла разбиться! – возмутилась Бренда, думая, что никогда не полезла бы чинить крышу.
– Оставим машину здесь, – вместо ответа сказал Гриффин, сворачивая в проулок. – До магазина отсюда рукой подать.
– Я не беспомощная калека, – едко заметила Бренда, – и пока что не разучилась ходить пешком.
– День сегодня холодный и ветреный, а ты одета слишком легко, – пояснил он и мягко добавил: – Хотя выглядишь прекрасно. Это, наверное, костюм от Шанель?
Бренда удивленно моргнула. Она очень любила свой бежевый брючный костюм, и он ей действительно шел, но ее поразило, что Гриффин так точно определил его происхождение. Такие познания он мог обрести только в тесном общении с другой женщиной, и от этой мысли ей стало не по себе.
– Верно, – кратко подтвердила она. Клайд тоже очень хорошо разбирался в тонкостях женской моды. Едва познакомившись с Сандрой, он настоял на том, чтобы та изменила свой имидж.
– Он посоветовал мне носить натуральные ткани, шелк и кашемир, – розовея от смущения, делилась та с Брендой, – так как считает, что прикосновение шелка к женской коже очень возбуждает.
Клайд позаботился также и о том, чтобы тонкими, тусклого пепельного цвета волосами Сандры занялись лучшие парикмахеры Дублина, а потом отвел ее к самому модному визажисту. Но все эти усилия, как видно, так и не сделали ее желанной для него, с грустью подумала Бренда, и не помешали искать развлечений на стороне.
– Очнись! – негромко окликнул ее Гриффин. – Нет, я не собираюсь спрашивать, о чем ты думаешь, – прибавил он, встретив настороженный взгляд Бренды. – Если захочешь, скажешь сама, во всяком случае, я на это надеюсь. Видишь ли, в отличие от тебя, я умею доверять людям.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но промолчала. Если бы все было так просто, тоскливо размышляла девушка, когда Гриффин выбрался из "лендровера" и, обойдя машину, распахнул перед ней дверцу.