- Не так много, - ответила она. - Король правил небольшим островом у берегов Испании. Потом его, кажется, свергли мятежники, и семья прячется от назойливых папарацци.
- Папарацци? Они в самом деле назойливы, но это меньше всего меня тревожит. Есть люди, которые пытались убить нас всех. Им удалось убить мою мать. Этим людям очень выгодно и в плане денег, и в плане влияния, чтобы семья Медина исчезла с лица земли. Поверь мне, Шеннон, за пределами Техаса существует большой злой мир. И часть этого зла сосредоточена на мне, моей семье и всех, кто со мной связан. Поэтому, хочешь ты или нет, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя и Колби.
Защитить ее сына? Холодный пот выступил на лбу Шеннон. Почему она не подумала об этом?
- Поехали быстрее. Мне нужно немедленно попасть домой.
- Совершенно с тобой согласен. Я уже выслал вперед охранников.
Охранников?!
- Когда?
Шеннон едва могла соображать. Что она за мать, если не подумала о том, как все это отзовется на Колби? И что это за человек, который может мгновенно вызвать охранников?
- Я отправил сообщение моим людям, когда мы выходили, - объяснил Тони.
Конечно, у него есть охрана. Ведь он не просто бизнесмен. Тони принадлежит к старинному роду со всеми соответствующими привилегиями.
- А я даже не заметила. Я была слишком взволнована, - прошептала Шеннон, откидываясь на сиденье. Значит, она не будет в безопасности даже в собственном доме.
- Ты действительно тот самый Медина? Член семьи свергнутого короля? - спросила она.
Он гордо вскинул голову:
- Я Антонио Медина, третий сын короля Энрике и королевы Беатрис. Я родился на Сан-Ринальдо.
Сердце стучало в ушах, паника не позволяла дышать. Могла ли она предвидеть такое, когда они встретились? Шеннон принесла ужин в комнату для игры в покер. Тони заказал устричный суп и сэндвич "Бедный мальчик".
"Бедный мальчик"! Сколько в этом иронии!
Все слишком непонятно.
И страшно.
Ее руки тряслись, когда она поправляла очки.
- Такое бывает в кино или могло случиться лет сто назад.
- Или в моей жизни. И в твоей тоже. Теперь.
- Нет. Ты и я? - Шеннон пальцем прочертила на сиденье границу. - Это уже история.
Тони затормозил у светофора и впервые с тех пор, как они ушли из ресторана, повернулся к ней лицом. Его черные как уголь глаза обдали ее жаром.
- Ты собираешься положить конец тому, что было между нами?
Шеннон затрепетала, вспомнив его ласки. Она хотела ответить, но у нее пересохло во рту. Тони провел рукой по ее руке и сжал ладонь. Простой жест, ничего эротического, однако тело женщины немедленно откликнулось. Прямо здесь и сейчас, посреди улицы, в запутанной ситуации, тело предало ее - так же, как предал Тони.
Нет, нет, нет! Надо быть твердой.
- Я порвала с тобой неделю назад, - напомнила она.
- Это была ссора, а не разрыв.
- Дело не в этом. - Шеннон отодвигалась от Тони, пока не уперлась спиной в дверцу машины. - Я больше не могу быть с тобой.
- Это плохо, потому что нам придется провести много времени вместе. Осталось только уложить вещи и забрать твоего сына. Ты не можешь оставаться в своей квартире.
- Я не могу оставаться с тобой.
- От извержения вулкана невозможно укрыться. Поверь, лава накроет тебя и Колби. Извини, я не предусмотрел последствия, но что случилось, то случилось, и нам придется принять это во внимание.
Страх за сына смешивался с гневом на Тони.
- Ты не имел права, - прошипела молодая женщина. - Не имел права играть нашими жизнями.
- Согласен. - Его ответ удивил Шеннон. А он добавил: - Но только я могу встать между вами и тем, что может на вас обрушиться.
Глава 2
Охранник стоял у двери ее квартиры на первом этаже. Господи, охранник! Дородный малый в темном костюме, похожий на агента секретных служб. Шеннон подавила крик отчаяния.
Машина не успела остановиться, а Шеннон уже выскочила на улицу. Она спешила поскорее увидеть своего ребенка, попасть в свою малюсенькую квартирку. Может быть, тогда все встанет на свои места. Едва ли Тони всерьез предложил ей собрать вещи и уехать с ним. Он просто пользуется ситуацией.
Хотя, с другой стороны, зачем она нужна принцу?
На парковочной площадке репортеров не было. Соседи сидели по домам, наслаждаясь отдыхом или, наоборот, ушли на какую-нибудь вечеринку. Шеннон намеренно выбрала густонаселенный квартал, потому что в таких местах никто ни на кого не обращает внимания. Здесь трудно отличить один выкрашенный желтой краской трехэтажный дом с крошечными балкончиками от другого. В центре квартала имелись бассейн и детская площадка - единственная роскошь, которую она могла себе позволить. Во всяком случае, Колби было где играть.
А теперь все придется начинать сначала и переезжать неведомо куда.
- Вот. - Шеннон быстро достала ключи и передала сумку Тони. - Подержи, пока я открою дверь.
Он вытянул руку, и потрепанная сумка повисла на его запястье.
- Да-да, конечно.
- Сейчас не время шутить по поводу того, что тебя просят подержать дамскую сумочку.
- Шеннон, я здесь ради тебя. Тебя и твоей сумочки.
- Не паясничай!
- Я думал, тебе нравится мое чувство юмора.
Раньше она и сама так думала. Как могла она сказать Тони (он никогда не станет для нее Антонио): "Прощай навсегда"? Шеннон торопливо шла между простыми, но аккуратными заборчиками. Они даже отдаленно не походили на роскошную ограду дома, в котором она жила с Ноланом. Зато тут было чисто.
И безопасно.
Шеннон не могла не признать, что чувствует себя защищенной, потому что Тони идет сзади. Тем временем он достал телефон и начал переговоры со своим адвокатом. Насколько она могла судить по его репликам, новость быстро распространялась, хотя невозможно было понять, откуда корреспонденты получили информацию. Тони не выходил из равновесия. Не ругался. Но на сей раз ее беззаботный и веселый любовник не улыбался.
Пока молодая женщина дрожащими руками вставляла ключ в замочную скважину, Тони вполголоса обменялся несколькими словами с охранником. Она вошла в квартиру и буквально столкнулась с няней, которая старалась открыть дверь изнутри. Няня училась в старшей школе, жила в том же квартале и была всего лет на семь моложе Шеннон. Но Шеннон казалось, что прошли века с тех пор, как она была студенткой педагогического колледжа.
Она заставила себя говорить спокойно:
- Кортни, где Колби?
Няня, смотревшая на нее с нескрываемым любопытством (и можно ли осуждать ее за это?), указала на гостиную в конце узенького коридорчика:
- Он спит на диване. Я решила, что лучше ему побыть рядом со мной. Вдруг появится какой-нибудь репортер. - Она накинула ремень сумочки на плечо. - Не думаю, что они высадят окна в его комнате, но кто знает.
- Спасибо, Кортни, ты правильно поступила.
Шеннон заглянула в гостиную. Ее трехлетний сынишка спал, свернувшись, на кожаном диване - одной из немногих вещей, не проданных ради уплаты долгов. Колби продырявил подлокотник дивана ручкой. Шеннон заклеила поврежденное место скотчем, радуясь про себя, что, начиная новую жизнь, придется покупать на один предмет мебели меньше. Каждый заработанный цент она откладывала на черный день.
Ее сладкий милый мальчик спал в своей любимой пижамке, натянув одеяло до самого носика. Светлые волосики еще не высохли после купания. Ей казалось, что она ощущает нежный запах детского крема.
Шеннон облегченно вздохнула, прислонилась к косяку двери и обернулась к Кортни:
- Я должна тебе заплатить.
Она взяла у Тони свою сумку и стала рыться в ней так поспешно, что уронила кошелек. Монеты рассыпались по полу.
Что подумает трехлетний малыш, увидев в новостях свою мать? Или Тони? Колби видел его всего несколько раз, но знал, что это - мамин друг. Шеннон подобрала несколько монет.
Тони положил руку ей на плечо:
- Я тут разберусь. Иди к сыну.
Она выпрямилась. Его слова стали напоминанием о том, что он предложил ей материальную помощь в прошлое воскресенье.
- Я сама оплачиваю свои расходы.
Тони поднял руки вверх и отступил на шаг:
- Хорошо, Шеннон. Я посижу с Колби.
Он взглядом предупредил женщину, что не следует говорить об отъезде.
Впрочем, это Тони планирует отъезд. Она не собирается жить под его диктовку, но чем меньше людей будут знать об их следующем шаге, тем легче спастись от прессы и от тех, кто намерен выслеживать их. Даже лучших друзей можно купить.
Кстати…
- Спасибо, что присмотрела за Колби. - Она дала няне еще несколько долларов и постаралась не моргнуть, мысленно отказываясь от мороженого в этом месяце.
Обычно Шеннон нанимала няню вместе с еще одной одинокой матерью из этого же подъезда. К помощи Кортни она прибегала в крайних случаях.
- Я тебе благодарна.
Кортни покачала головой, взяла то, что ей причиталось, а лишние деньги протянула Шеннон:
- Миссис Кроуфорд, я делала свою работу. И я не собираюсь болтать с репортерами или продавать вашу историю кому-либо.
- Кортни, - Шеннон торопливо положила деньги в руку девушки, - я хочу, чтобы ты это взяла.
В дверях появился Тони:
- Охранник проводит вас домой, мисс, на всякий случай. Если кому-нибудь вздумается вас побеспокоить.
- Спасибо, мистер Кастильо. То есть… ну… - Кортни положила деньги в карман, с любопытством оглядывая его с головы до ног. - Мистер Медина, сэр? Я не знаю, как вас называть.
- Кастильо сойдет.
- Да-да, до свидания. - Девушка покраснела и убежала.
Шеннон заперла дверь, задвинула засов, накинула цепочку. Потом повернулась и посмотрела на Тони. Свет дешевой лампы играл на его черных волосах.
Неудивительно, что Кортни смутилась. Он не просто принц, а еще и мужчина на все сто процентов: привлекательный, с сильными руками, которые умеют ласкать женское тело со сладостной нежностью, от одного воспоминания о которой у нее подкашиваются ноги. Неужели прошла только неделя с тех пор, как они занимались любовью в роскошном особняке Тони? Шеннон тосковала так, будто прошло много месяцев.
Да, мозг сопротивлялся, но ее тело жаждало его.
Тони хотел Шеннон.
Он хотел видеть ее в своих объятиях.
В своей постели.
А больше всего он хотел, чтобы она села в его машину и они вместе уехали отсюда. Надо использовать все доступные способы убеждения и заставить ее перебраться в его дом. Даже если газетчикам известен его адрес, им не пробраться мимо охраны. Но как уговорить Шеннон?
Когда он поинтересовался у Вернона, старикан ответил, что почти ничего о ней не знает, кроме того, что ее жулик-муж предпочел самоубийство суду присяжных. А Шеннон с сыном были брошены на произвол судьбы. Она полтора года работала в маленькой столовой, потом ее нанял Вернон. У Вернона доброе сердце.
Тони вспомнил, как увидел Шеннон в первый раз. Она подала ему ланч. Ее серо-голубые глаза напомнили ему небо над океаном, каким оно бывает перед бурей…
Шеннон направилась к нему деловой походкой. Никаких покачиваний бедрами. Просто шаги. Потом она сбросила туфли и ногой оттолкнула их к стене. Никаких туфель в доме. Она сказала об этом, когда дважды допустила Тони в свое жилище - не больше чем на пятнадцать минут. Они встречались в его доме на берегу или в гостиничном номере недалеко от ресторана. Да он и не рассчитывал, что может заниматься любовью с Шеннон здесь, рядом с ее сыном, даже если мальчик спит.
Судя по выражению ее лица, она собирается прогнать его. Пора брать быка за рога.
- Я побуду с твоим сыном, пока ты укладываешь вещи. - Тони снял обувь.
Шеннон поджала губы:
- Проблему укладывания вещей следует обсудить.
- Что тут обсуждать? - Они, конечно, еще не помирились, но в данных обстоятельствах надо в первую очередь решать проблемы, связанные с тем, что его инкогнито раскрыто. - К утру возле твоего дома яблоку негде будет упасть.
- Я переберусь в какую-нибудь гостиницу.
С двадцатью двумя долларами и пятьюдесятью двумя центами в кошельке? Тони надеялся, что у нее хватит ума не воспользоваться кредитной картой. Лучше уж прямо позвонить в местное агентство новостей.
- Давай решим, куда ты поедешь, после того как будут уложены вещи.
- Ты похож на испорченную пластинку, Тони.
- Считаешь меня упрямцем?
Их противостояние продолжалось, никто не хотел уступать, но Тони почему-то все время чувствовал ее тонкий аромат. И сама Шеннон, и весь ее дом пахли цветочным мылом. Этот запах одновременно и возбуждал, и успокаивал, и напоминал, как он держал ее в объятиях после умопомрачительной ночи любви. Шеннон никогда не оставалась до утра, но час-другой после секса дремала, прижавшись к его груди. А Тони вдыхал ее аромат, и свой, и соединение того и другого.
Он втянул носом воздух.
Зрачки Шеннон расширились. Она отступила назад и задышала чаще:
- Мне надо переодеться. Ты уверен, что можешь посидеть с Колби?
Дело было в том, что, когда Тони встречался с мальчиком, тот смотрел на него с недоверием. Не помогли ни мороженое, ни фокусы с монетами.
- Не волнуйся, я справлюсь. Не торопись.
- Спасибо. Но я только переоденусь. Вопрос о вещах мы обсудим позже, Тони, то есть Антонио.
- Я предпочел бы называться Тони.
Ему нравилось, как она произносит это имя.
- Хорошо, Тони.
Шеннон направилась в спальню.
На сей раз она шла так быстро, что невольно чуть покачивала обтянутыми узкой юбкой бедрами. Желанию снять эту юбку с ее прекрасного тела придется подождать, пока они не разберутся с первоочередной проблемой.
Как объяснить Шеннон, что он назывался Тони Кастильо чуть ли не дольше, чем помнил себя Антонио Мединой?
У него даже был документ, подтверждающий, что его имя - Кастильо. Создать новую личность оказалось не так сложно. Все было прекрасно, но кто-то каким-то образом сумел обнаружить имена, под которыми скрывались он и его братья. Кстати, надо связаться с братьями. Обычно они беседовали друг с другом пару раз в год. Но сейчас им нужно сообща выработать план действий.
Тони достал из кармана телефон и перешел в столовую, откуда мог наблюдать за мальчиком, не рискуя его разбудить. Набрав номер Карлоса, он оставил сообщение на автоответчике. Затем связался с Дуарте.
- Поговори со мной, о брат мой, - послышался голос Дуарте Медина.
- Думаю, ты уже знаешь, - сказал Тони.
- Разве может быть иначе?
- Где Карлос? Он не берет трубку.
- Его срочно вызвали на операцию. С ним не будет связи еще часа два. Похоже, он в курсе, но ты же знаешь нашего братца.
- Если пациент в нем нуждается…
- Да-да.
Может пройти несколько часов, прежде чем им удастся связаться с Карлосом - он специализировался на самых сложных операциях.
- Есть какие-нибудь мысли о том, как произошла утечка? - поинтересовался Тони.
В ответ он услышал злобное замысловатое проклятие.
- "Глобал интрудер" заполучил мою фотографию, когда я навещал нашу сестрицу.
Их сводная сестра, Элоиза, была дочерью короля Энрике и женщины, с которой у него был роман вскоре после приезда в Штаты. Энрике тогда еще оплакивал свою погибшую жену. Его мучило чувство вины, но, кажется, не настолько сильно, чтобы не прыгнуть в постель другой женщины. А потом она вышла замуж, и ее муж воспитал Элоизу.
Тони видел сестру только однажды, за несколько лет до того, как уехал с острова. Он тогда был подростком, а ей было семь лет. Теперь она замужем за представителем семьи, имеющей огромный политический вес и толстый кошелек. Может быть, она обрушила прессу на их головы ради дополнительного пиара для своих новых родственников? Дуарте вроде бы считает, что анонимность нужна ей не меньше, чем всем остальным. Но, возможно, он ошибается.
- Зачем ты ездил к Элоизе?
- По семейным делам. Это уже не важно. Родственники ее мужа тоже были там. Сноха Элоизы, жена сенатора, поскользнулась на причале. Я поддержал ее, дабы она не свалилась в воду. А какая-то репортерша сидела на дереве и все сфотографировала. Казалось бы, ну и что? Ее интересовали сенатор Лэндис и его супруга. Я так и не понял, как попал под прицел, но факт остается фактом. Мне очень жаль, что из-за этого пострадал ты.
Невозможно жить затворниками. В глубине души Тони всегда знал, что их разоблачение - только вопрос времени. Он сумел прожить четырнадцать лет под чужим именем, два его брата - еще дольше.
- Нас всех иногда фотографировали, - заметил Дуарте. - Ведь мы не вампиры. Но просто не верится, что она смогла вычислить меня. Какое-то дикое невезение.
- И как ты собираешься бороться с этим невезением?
- Лягу на дно, чтобы перегруппироваться. Дай мне знать, когда свяжешься с Карлосом.
Отключив телефон, Тони вернулся в гостиную, сел на край дивана и стал читать сообщения. Его почтовый ящик был переполнен. Затем он вошел в Интернет, решив посмотреть, что происходит там. И обмер, ибо творилось нечто невероятное.
Оказывается, его отец много лет назад умер от малярии. Ложь.
Карлос сделал пластическую операцию. Опять ложь.
Дуарте удалился в один из тибетских монастырей - наглая ложь.
А потом Тони прочитал рассказы о себе и Шеннон. Они в целом соответствовали действительности. История любовницы принца пустила корни и разрасталась. Он почувствовал себя виноватым. Все эти помои вылили на Шеннон из-за него. Но пресса будет безумствовать и дальше. Вскоре всплывет история ее мужа-жулика. Тони захлопнул телефон.
- Неужели так скверно? - спросила появившаяся в дверях Шеннон.
Она переоделась в джинсы и открытую майку. Ее золотистые волосы падали на плечи. Она выглядела не намного старше своей няни. Вот только глаза. Усталые, грустные глаза.
Тони откинулся на спинку дивана и вытянул ноги:
- Интернет словно взбесился. Наши адвокаты уже занялись этим. Надеюсь, мы скоро узнаем, откуда подул ветер, и заткнем дыру. Но загнать джинна обратно в бутылку нам не по силам.
- Я с тобой не поеду.
- Это не прекратится. - Тони старался говорить спокойно. - Утром, если не раньше, на тебя налетит толпа репортеров. Кортни почти наверняка попадется на удочку какого-нибудь ловца сплетен. Твои друзья займутся продажей наших фотографий. Возможно, они используют Колби, чтобы добраться до меня.
- Значит, между нами все кончено.
- Ты думаешь, кто-нибудь поверит, что мы действительно расстались?
Шеннон потянулась к своему спящему сыну, погладила его по голове и хотела взять на руки.
Тони попросил:
- Не спеши относить его в детскую. - Будь его воля, они уже через пять минут сидели бы в машине. - Неужели кто-нибудь поверит, что между нами все кончено? - повторил он. - Все решат, что мы выбрали очень удачное время для ссоры.
- Но мы расстались еще на прошлой неделе, - возразила Шеннон.
Ну что с ней делать?
- Скажи это газетчикам и посмотри, поверят ли они тебе, - предложил Тони. - Им не нужна правда. Ты от них не отделаешься.
- Да, я понимаю, мне придется уехать из Галвестона. - Она оглядела свою скромную гостиную, единственным украшением которой были две фотографии Колби. - И я с этим смирилась.
- Они найдут тебя.