- Хорошо, после школы, - кивнула Асхелека без колебаний. Она с тревогой смотрела на повестку. Необходимость лечения не вызывала у нее сомнений, но суд над отцом… она вовсе не была уверена, что выдержит это, будучи здоровой или больной.
Выйдя в тот же день после занятий во двор школы, Асхелека не сразу поняла, почему на ней воцарилась такая необычная атмосфера. Все ее однокурсницы замирали, выходя наружу. А потом сбивались в стайки и шептались. Протиснувшись сквозь эти стайки, Асхелека разглядела, наконец, причину. Возле школьной ограды, нелепо стараясь казаться незаметным, стоял Тхорн эс-Зарка.
- Ну, наконец-то, - выдохнул он с облегчением, встретившись с ней глазами. - Я уж думал, не дождусь.
Асхелека ошеломленно уставилась на него, и тут же порозовела, оборачиваясь. На них смотрели все без исключения, и даже один учитель, остолбеневший на пороге. Было очевидно, что бедолага забыл, зачем вышел, во все глаза уставившись на Тхорна. Наверное, он не был бы больше поражен, если бы в школьном дворе появился сам Сезар.
- Я не хочу лечить тебя дома, родители будут нервничать, - пояснил Тхорн хмуро, подходя к ней, уже не пытаясь казаться незаметным. Он бросил взгляд на уставившихся на него девочек и раздраженно добавил: Мы можем улететь отсюда куда-нибудь?
- Да, - сказала Асхелека растерянно. Восхищенные взгляды ее хихикающих одноклассниц в сторону Тхорна внезапно придали ей храбрости и неожиданно даже успокоили. На их фоне она выглядела самой нормальной.
- Ладно, - Тхорн взял ее за руку и протиснулся мимо школьниц, а затем опустился на одно колено и наклонился, касаясь рукой земли. Асхелека без слов легла на его спину, и Тхорн вслепую пристегнул ремни. Это заняло у него ровно десять секунд, после чего он взлетел, коротко разбежавшись. На какие-то несколько мгновений дыхание замерло на губах.
Ее полеты обычно выглядели совершенно иначе. Сначала ее долго пристегивали, проверяли ремни. Потом переносчик осторожно раскрывал крылья и долго-долго бежал прежде, чем крылья сами поднимали вверх.
Тхорн почти не разбегался. Казалось, он сделал всего несколько шагов, после чего двумя-тремя сильными взмахами поднял их высоко в воздух. Его огромные темно-серые крылья казались настолько надежными, что Асхелека мгновенно перестала волноваться насчет безопасности, и осталось лишь немного смущения от неожиданной близости.
Она хотела попенять ему за спектакль, устроенный у школы, но не стала, потому что в глубине души это вызвало у нее восторг - вольно или невольно, появление Тхорна помогло утереть нос всем девчонкам, которые шептались о ней месяцами. Они все теперь будут до смерти завидовать и совсем иначе смотреть на нее, удовлетворенно поняла Асхелека.
Но тут же ее мысли полностью переключились на чудовищно огромное, пышущее жаром и энергией мужское тело, к которому она невольно оказалась прижата. Охваченная потребностью что-то сказать, чтобы только не думать о теплой сильной спине под своей щекой, а также о приятном запахе, исходившем от него, она повернула голову, посмотрела на жесткий ежих почти белых волос и заметила вслух:
- Ты отрастил волосы. Тебе идет.
- Долго они не проживут - скоро сбрею опять для турнира, - отозвался Тхорн и замолчал, взяв курс к небольшим скалам на юге от города. Прерывисто вздохнув, Асхелека закрыла глаза.
* * *
- Ух, ты. Первый раз вижу взрослого человека, заснувшего в полете. Не высыпаешься? - с улыбкой осведомился Тхорн. Асхелека моргнула, просыпаясь: его глаза были слишком близко, а земля качалась. Оказалось, он нес ее на руках, и она напряглась всем телом, вцепляясь в его рубашку:
- Что ты делаешь?
- Здесь трудно ходить, - сказал Тхорн, перешагивая через камни и железяки. - Погоди.
Наконец, он поставил ее на ровную поверхность, и девушка сначала сделала два шага назад, и лишь потом осмотрелась. Они находились внутри огромной скалы, явно когда-то служившей спортивным залом.
- Заброшенный спортивный центр, - подтвердил он ее догадку, старательно не замечая ее смущения. Его голос показался ей неестественно бодрым, но инстинкты подсказали Асхелеке не размышлять об этом дольше одного мгновения.
- Я выкупил эту скалу три года назад, и все руки не доходят все здесь обустроить, - продолжил Тхорн. - Я покажу тебе.
Ее крепко взяли за руку, включился фонарь, и они пошли внутрь скалы. Там ощущалась прохлада, но и своеобразный уют присутствовал. Проведя ее сквозь огромные гулкие площади, Тхорн отвалил какой-то камень, и они оказались на открытой площадке, с трех сторон огороженной стенами - приземлиться сюда было бы невозможно, не расквасив нос. Зато сидеть здорово.
Асхелека сразу опустилась на один из двух лежаков, которые обнаружились на площадке, и Тхорн сел на другой.
- Здесь хорошо, - сказала она, наслаждаясь тенью, такой приятной в солнечный полдень.
- Мне тоже нравится. Расскажи мне, как ты, - без паузы спросил он, словно невзначай. Асхелека бросила быстрый взгляд на его лицо, но оно осталось как обычно непроницаемым. Что именно он хотел услышать, было не совсем понятно, и девушка пожала плечами:
- Нормально. Учусь.
- Подружилась с кем-нибудь?
- Нет, не особо, - через паузу ответила она, слегка съежившись. Но Тхорн не стал расспрашивать дальше.
- Готова? - спросил он, переводя взгляд прямо на нее.
- На что это будет похоже? - напряженно спросила Асхелека, сообразив, что он тоже немного волнуется.
- На муторное прохождение через самые неприятные ситуации в твоей жизни - те, которые травмировали тебя в той или иной степени. Я буду рядом, и мы просто снимем весь негативный эффект. Это как… - он поискал слово, - как занозы вынимать.
- А в прошлый раз что ты делал?
- В прошлый раз я делал техническую работу, которая не требовала твоего участия. Сложно объяснить человеку без медицинского образования. Давай поговорим об этом, когда ты получишь свой сертификат, - предложил он, обозначив легкую улыбку.
- Думаешь, я его получу? - скептически осведомилась она, хоть и понимая, что тянет время, но не в силах преодолеть нарастающую панику. Легко было сказать, что она готова к лечению. А начать - гораздо, гораздо труднее.
- Сможешь, когда станешь высшей, маленькая, - невозмутимо ответил Тхорн, не обращая внимания на ее эмоции.
- А если не стану?
- Давай поговорим об этом позже. Посмотри мне в глаза.
Ледяной ужас. Один вздох - и ее унесло в увод. Легкий, невесомый. Стиснув зубы, Асхелека узнала дом, в котором жила с отцом - и, вздрогнув, увидела отца и себя, пятилетнюю.
"Никогда не снимай парик на людях, ясно?" - кричал он на ребенка - на нее, только она видела себя со стороны, заплаканную. Асхелека даже не помнила этого дня, пока Тхорн не показал ей. Тогда у нее сильно зачесалась голова на улице, и она сунула руку под парик. Никто не заметил, кроме отца, но это сильно напугало его. Глядя на него со стороны, уводящего ребенка, она сжалась. В уводе он больно отшлепал ее - теперь она помнила. Тогда она не понимала, за что.
Теплые ладони Тхорна сзади легли на плечи.
- У тебя очень красивые волосы, - тихо сказал он. - Просто отпусти это. Ты не должна была их прятать, и это наказание не было справедливым.
Короткой вспышкой они перенеслись к другому воспоминанию. "Твоя мать - шаггитеррианка. Ты встречала их в городе и знаешь, что это за женщины". Дыхание замирает у нее на губах, на глаза наворачиваются слезы.
Асхелека резко развернулась и помотала головой:
- Я не могу. Пожалуйста, Тхорн…
- Можешь.
Он мягко развернул ее - и там уже не было отца, только большое зеркало, в котором она видела свое отражение.
- Так что ты за женщина, Асхелека? - тихо спросил он, стоя за спиной. Но в зеркале она его не видела - только себя, немного испуганную.
- Я… просто женщина. Я не урод!
- Конечно, нет. А еще? Расскажи мне о себе.
Она невольно помотала головой. Хотела бы она сама что-нибудь узнать о себе. Какая она? Ей исполнилось пятнадцать, еще до того, как она пошла в новую школу - но она еще не чувствовала себя взрослой. Хотя… в ее мыслях пронеслись поцелуи с Бальтом - она может быть любимой. В нее уже влюбился один парень, искренне, а значит, и другие могут.
- Я симпатичная, - тихо сказала она, немного смутившись.
- Да, и ты можешь признать это без смущения. Ну же, Хеле.
В его голосе слышалась веселая подбадривающая интонация, но она боялась обернуться и посмотреть в лицо. Поэтому просто глубоко вздохнула и, глядя на отражение в зеркале, сказала:
- Я симпатичная. И еще я полноценная. Я горианка. И…, - она набрала воздуха, перед тем, как это сказать, - я буду высшим телепатом. Я этого хочу.
Асхелека подняла тревожный взгляд на Тхорна, ища его одобрения, и получила ободряющую улыбку. Вспышка унесла ее дальше. Второе воспоминание было отработано, но за ним следовало еще пару десятков. Иногда ей это давалось сравнительно легко: они просто смотрели и шли дальше, на других воспоминаниях Тхорн доводил ее до слез, заставляя с ними что-то делать. Под конец, продвигаясь к самым последним по времени событиям, Асхелека испытывала противоречивые эмоции. С одной стороны, она чувствовала усталость, с другой - ей стало легко, как никогда.
Пока, наконец, они не оказались в его каюте после очередной вспышки. Асхелека нисколько не удивилась, когда нашла себя в его постели, но ужасно смутилась и вспыхнула до корней волос. Именно это место, где они познакомились, появлялось в ее кошмарах. При взгляде на него ее словно обожгло: Тхорн принял такой облик, как тогда. Его голова была обритой, с огромной татуировкой слева в виде звезды. Голубая рубашка, темные брюки - та самая одежда, в которой он тогда вошел в каюту. Даже смотреть страшно.
На его лице не отражалось никаких эмоций.
- Я знаю, тебе иногда снились кошмары с моим участием, - сказал он, присаживаясь на кровать и протягивая ей ладонь. Асхелека машинально дала ему руку, которую Тхорн стал гладить большим пальцем. Она кивнула без слов, переживая сильное смущение. Но от его пальцев шло успокаивающее тепло и нежность, которой она не ожидала.
- Все еще снятся? - спросил Тхорн, и она снова кивнула.
Он перевернул ее ладонь и провел по ней указательным пальцем:
- Мне жаль. Но мы должны оставить это сейчас - разберешься, когда повзрослеешь. Скорее всего, уйдет само.
Асхелека подняла глаза, и на них выступили слезы. Ей стало тяжело дышать:
- А можно не оставлять?
Его лицо немного изменилось:
- Нет, Хеле. Боюсь, что нельзя.
- Почему? - вырвалось у нее прежде, чем она дала себе труд подумать.
- Потому что ты еще не выросла, - с легкой улыбкой ответил Тхорн, погладив ее щеку костяшками пальцев. К ее лицу прилил жар, и она снова смутилась, хотя до конца не улавливала смысл его улыбки - но ей хватало наблюдательности заметить необычный свет, исходящий из его глаз, предназначенный только для нее, и это было очень приятно.
Тхорн.
По-хорошему, он должен был злиться на себя. Он зарекался трогать этот эпизод, как бы соблазнительно он не выглядел. Он клялся, что не станет пользоваться ее слабостью в уводе, тащить ее в свою спальню, тем более - говорить с ней о кошмарах. И в итоге сделал все, чего не должен был, в полной мере насладившись ее смущением, и тем, как она выглядела, сидя на его постели, и наслаждением, почти эротическим, когда она позволила ему держать свою руку и гладить ладонь кончиками пальцев.
Его чуть не свел с ума момент, когда он прочитал ее мысли об этом парне из старой школы и о том, что они вытворяли. Она целовалась с ним и позволяла даже больше, чем просто поцелуи. Этот сопляк распускал с ней руки. И, несмотря на то, что он ожидал чего-то подобного и обещал себе не ревновать ее к школьникам, его это задело - да еще как. В его глазах словно красным полыхнуло. Он чудом овладел собой и воздержался от того, чтобы совершить преступление, соблазнив ее там, в уводе, на своей постели.
Кто-то внутри него уговаривал, что никакой беды не будет, если он покажет, чем его поцелуи и ласки лучше, чем какого-то там мальчишки. Кто-то внутри него совершенно искренне полагал, что если бы он не зашел дальше, чем она позволяла своему однокласснику, то не причинил бы этим никакого вреда. Он не знал, каким чудом сдержался - в тот момент его не пугала даже перспектива уголовного наказания. Наверное, помогло то, что он представил, как на это посмотрят его родители. Как они будут разочарованы, если их сын, герой и гордость планеты, превратится в растлителя несовершеннолетних.
Ему надо держаться от нее подальше, размышлял Тхорн, относя ее домой ближе к вечеру. Но вместо этого он остался на ночь у родителей. Он не мог бросить ее перед судом. Родители отреагировали встревожено, когда поняли, что что-то случилось, но Асхелека лишь невинно сообщила, что он ее вылечил, глядя на него глазами, полными благодарности, и их не стали ругать. А Тхорн подумал, какое счастье, что он сдержался и действительно заслужил ее благодарность, а не страх.
Они обсудили с отцом предстоящий процесс, и тот согласился, что лучше ему остаться рядом с Асхелекой до этого времени. Никогда прежде он не чувствовал себя таким мошенником, не сделав ничего дурного.
Оказавшись в своей спальне, он завалился на кровать, открыл календарь на коммуникаторе и посчитал количество месяцев до дня ее совершеннолетия - шесть с половиной. Потом сосчитал количество дней - получилось много - сто девяносто восемь. Отшвырнув коммуникатор, он закрыл глаза и накрыл их рукой, согнутой в локте, представляя, как крадет ее. Это могло бы быть как в исторических романах, только раньше девушек утаскивали на лошадях в безлюдные места, чтобы лишить невинности, а он затащил бы ее на корабль и улетел на какую-нибудь планету подальше, чтобы вернуться после ее совершеннолетия. Формально закон никак не мог его за это наказать, если удастся избежать ареста до ее дня рождения.
От этих мыслей Тхорн скрипнул зубами и едва не застонал. Какой воспаленный бред рождают его кипящие мозги! Вздохнув, он резко поднялся, распахнул шкаф и натянул спортивную форму. Немного физической нагрузки поможет ему снять напряжение, решил он, и направился в сад.
Упражнения захватили его, как это обычно и случалось. Тренировки в одиночестве всегда позволяли ему уходить глубоко в себя, чтобы найти там невидимый баланс, или хотя бы нащупать его. Он уже завершал разминку и думал, стоит ли глубокой ночью изматывать тело еще больше, когда почувствовал ее - совсем рядом.
- Это очень красиво, - тихо сказала Асхелека, глядя на него во все глаза. Вне всякого сомнения, она наблюдала за ним какое-то время - и он даже не почувствовал!
- Хеле, - пробормотал Тхорн, отступая на шаг. В голове мелькнуло: какая ирония. Скоро она будет смотреть на него совершенно спокойно, а он - все больше и больше начнет бояться ее присутствия.
- Ты тоже не можешь заснуть, да?
- Ты очень наблюдательна, - не удержался он. Наверное, насмешничать над столь юными созданиями нехорошо, но это служило ему хорошей защитой. Красноволосая фея бросила на него укоризненный взгляд, но ничего не сказала, и, на его удивление, он не почувствовал никакой обиды. От нее исходило слишком сильное любопытство.
- Тебя не было семь месяцев… только не говори снова, что я наблюдательна, - с легкой задиристой улыбкой добавила она. - Просто… можешь рассказать, где был?
Тхорн совершенно не был готов к беседе с ней в середине ночи, но в тот момент угрозы не ощущал, да и спать не хотелось. Немного подумав, он кивнул:
- На вылете. Одна планета из сорок первой галактики запросила помощь. Мы участвовали в антитеррористической операции, а потом тренировались.
- Там всего одна планета, Тхорн. И, кажется, довольно дикая, - ее глаза сузились. - У них же огнестрельное оружие не запрещено, и все такое.
- И все такое, - кивнул он, не скрывая от нее ироничного огонька в глазах, хотя и заметил за собой повышенную вредность. Но против его ожиданий ее это снова не задело - наоборот, ее тонкое хорошенькое личико вытянулось, обнаружив искренние переживания:
- Но это же так опасно! Ты… ты довольно крупная мишень.
Ее слова заставили его покатиться со смеху.
- Так меня давно никто не оскорблял, - проговорил Тхорн, улыбаясь, и добавил, заметив непонимание в ее взгляде: Мишенью мы называем необученных новеньких мальчишек.
- Но я не это имела в…
- Я знаю. Просто шучу.
- Не знала, что ты умеешь шутить, - вырвалось у нее.
- Я кажусь угрюмым? - осведомился Тхорн с искренним интересом. Он понятия не имел, каким выглядит в ее глазах, даже после всех сканирований.
- Немного… не знаю.
Асхелека снова смутилась. Тхорн машинально оглянулся на окна родителей: темные. Они все еще стояли в саду, в темноте, и, несмотря на то, что ночной ветерок был теплым, она начала ежиться.
- Пойдем в гостиную, если спать еще не хочешь, - предложил он, неожиданно для самого себя. И она с готовностью согласилась.
Взглянув на часы, казалось, минут через пятнадцать, Тхорн с изумлением обнаружил, что вот-вот наступит рассвет. Они просидели в гостиной, потягивая разбавленный сяши, около трех часов. Все это время Асхелека с интересом слушала его рассказы о вылетах, контрактах, о его друзьях, о Сезаре и даже о политике. Она задавала такие вопросы, которые заставляли задумываться и совершенно по-другому смотреть на многие вещи.
Его юная собеседница обнаружила такой нетривиальный ум и такую начитанность, а также здравость суждений, что он даже не заметил, как беседа полностью поглотила его внимание, хотя в первые минуты думал, что не способен рядом с ней размышлять ни о чем. Кроме, разве что, того, как ярко и соблазнительно смотрятся красные волосы в свете лампы, и какой восхитительно округлой выглядит ее грудь под шелковой тканью домашнего линоса.
- Тебе же в школу через четыре часа, - спохватился он, когда уже было, в общем, поздно спохватываться.
- Досплю на первом уроке, - улыбнулась она. - Теория телепатии. Ужасно скучно.
- Ты не должна спать на теории, если хочешь добиться успехов в практике, - необдуманно заметил он, и улыбка соскользнула с ее лица.
- Надо мной все смеются, Тхорн. О каких успехах ты говоришь? - с легким упреком тихо спросила она.
Горечь, которую он почувствовал в ее эмоциях, встряхнула его как удар тока. И заставила почувствовать себя ужасно виноватым: за все время их четырехчасовой беседы он лишь рассказывал о себе и не задал ни единого вопроса о том, как живется ей. Тхорн не помнил, когда последний раз расслаблялся настолько, чтобы проявлять такой эгоизм.