Костюм долго выбирать не пришлось - он был у Редькина единственным. Вообще-то Володя предпочитал джинсы и клетчатые рубашки, но иногда строгий костюм был просто необходим, поэтому полгода назад Редькин приобрел в Коньково довольно дорогую "тройку". Конечно, не "от кутюр", но "молодая талантливая пианистка" вряд ли разбирается в таких тонкостях.
Облачившись в костюм, Редькин потуже завязал галстук и побрызгался туалетной водой "Черный дракон". Еще раз посмотревшись в зеркало, он наконец остался доволен своим видом. Из верхнего ящика стола он достал пачку денег, отсчитал несколько купюр и сунул во внутренний карман пиджака, а остальные положил обратно. Уже на пороге он задумался, вернулся, опять открыл стол и запихал в карман всю пачку. Надо произвести впечатление, а то дуреха не поверит в его состоятельность. Редькин поморщился при мысли, что с частью этих денег он вынужден будет сегодня расстаться - девица наверняка захочет в ресторан. Он попытался утешиться, нарисовав в своем воображении картины любви, которая ожидала его в недалеком будущем.
Подъехав к дому, где жила пианистка, Володя трижды посигналил и, выйдя из машины, стал ждать. Дверь подъезда довольно скоро открылась, и на улицу выкатилась круглая, как колобок, молодая краснолицая бабенка с заплывшими жиром узкими глазками. Она хмуро посмотрела на Редькина и решительно направилась в его сторону. Володя обомлел. Только не это! Неужели судьба сыграла с ним злую шутку?
Бабенка была уже совсем близко, и Редькин выдавил из себя некое подобие улыбки, быстро соображая, как выкручиваться из ситуации.
Но бабенка, похоже, не разделяла его фальшивой радости. Она мрачно уставилась на Редькина и хрипло гаркнула:
- Выключи мотор, придурок! Встал под окнами и дымит. Дышать нечем!
Редькин опешил, но все же послушно заглушил мотор и отвернулся. Он уже подумал было сесть обратно в машину и подождать Шурочку там, но тут услышал за спиной голос:
- Что, досталось вам?
Редькин обернулся и увидел девушку в темно-синем плаще, сильно приталенном и пышном в бедрах. Блестящая материя плаща мягкими складками спускалась почти до самых полуботиночек на тонких каблучках. Девушка улыбнулась.
- Не обращайте внимания! У нее не все дома. Она и соседей достает: то у них кран гудит, то кто-то по ночам в стенку колотит…
Володя рассеянно слушал девушку, любуясь ее точеной фигуркой.
- Вы Владимир Памирский? - спросила девушка.
Редькин вздрогнул: он почему-то не понял сразу, что это и есть Шурочка. Володя с облегчением вздохнул. Кажется, на сей раз ему необычайно повезло.
- Да, это я, - наконец вымолвил Редькин. - А вы… Вы - Шурочка?
- Почему у вас такое удивленное лицо? Вы, наверное, решили, что я - это она? - Девушка кивнула на подъезд, за дверью которого исчезла краснолицая бабенка.
- Нет-нет, что вы! - поспешно сказал Редькин. - Я просто такой вас и представлял. То есть… Такой, какая вы есть.
Испугавшись, что сейчас запутается и ляпнет глупость, Володя торопливо открыл дверцу машины, приглашая Сашу сесть на переднее сиденье.
- Куда поедем? - спросила Александра, когда Редькин уселся за руль и включил зажигание.
- Как насчет прогулки по Серебряному Бору?
Предложение Саше не понравилось. Она рассчитывала только на посещение какого-нибудь кафе. Уединяться на природе с незнакомым мужчиной не входило в ее планы. Но отказываться вроде бы неудобно. К тому же день был таким дивным, а воздух просто пьянил запахами весны!
- Поехали! - согласилась Александра и, улыбнувшись, взглянула на сидевшего рядом "спонсора". Не красавец, конечно, но, наверное, хороший парень, раз согласился помочь. Несмотря на дорогую машину, Памирский не производил впечатления человека, который купается в роскоши, но раз обещал деньги, значит, они у него есть.
Всю дорогу Саша не могла отделаться от резкого запаха, пропитавшего салон "форда". Должно быть, какой-то дорогой одеколон. Она неожиданно вспомнила Гурина и поняла почему: от него всегда пахло примерно так же. Но он-то со своей нищенской зарплатой не мог позволить себе покупать дорогой одеколон. Так и не сумев сопоставить эти два факта, Саша решила, что не стоит думать о таких мелочах.
Наконец они приехали. Владимир остановил "форд", Саша, спустив ноги на прогретый солнцем асфальт, выбралась из машины и вдохнула пропитанный запахами хвои и сырой земли воздух. Она даже зажмурилась от внезапно переполнившего ее счастья.
Закрыв машину, Редькин присоединился к девушке, и они неторопливо зашагали по асфальтированной дорожке.
Владимир предложил свернуть на узенькую тропинку, ведущую в глубь зеленого массива, но Саша отчаянно замотала головой.
- Нет-нет, лучше прямо. - Заметив обиду в глазах спутника, она виновато улыбнулась и объяснила: - Боюсь, каблуки начнут застревать в земле. - На самом деле она подумала, что ей будет спокойнее среди людей. Саша быстро взглянула на Владимира, испугавшись, что он догадался о ее мыслях, но он лишь кивнул, и Александра с облегчением вздохнула. - Можно пойти к реке, - предложила она. - Там очень красиво.
Владимир согласился, и через пять минут они уже стояли на берегу. Саша, спустившись к воде, смотрела, как белокурая девчушка лет пяти брала из рук матери кусочки белого хлеба и кидала их в реку, а к угощению наперегонки бросались дикие утки.
- Жаль, у меня с собой ничего для них нет, - вернувшись к Владимиру, сказала Саша.
- Их и так тут закармливают, - с неожиданным раздражением буркнул тот. - Вон какие жирные!
Они прошлись немного вдоль берега и, найдя свободную скамейку, сели.
- Ну, Шурочка, - наконец начал Владимир, - может, поговорим о делах?
- Конечно, - обрадовалась Саша.
- Вы сказали, что догадываетесь, о каких условиях идет речь. Я вас правильно понял?
- Да, я согласна отчислять любые проценты.
- Какие проценты? - опешил Редькин. - Я совсем не это имел в виду.
- Да? А что же? - удивленно спросила Саша и тут же почувствовала, как холодеют кончики пальцев, а недавняя радость улетучивается, как улетучиваются из воздуха все запахи весны, хвои и солнца. Теперь вокруг резко пахло только одеколоном.
- Шурочка, мы взрослые люди. Вам наверняка больше двадцати. Зачем же строить из себя наивную девочку?
- Я вас не понимаю, - растерянно произнесла Саша, хотя прекрасно поняла, что хочет от нее этот человек, но все еще надеялась, что ошибается.
- Милая моя, взять хотя бы "звезд" нашей эстрады. Вы думаете, они пробились благодаря своему таланту?
- Вы сомневаетесь, есть ли у меня талант?
Редькин тяжело вздохнул и закатил глаза, что означало: "До чего же ты глупа, девочка!".
- Я не сомневаюсь, что он у вас есть, но мне до этого, откровенно говоря, нет никакого дела. Вам нужны деньги, и я готов их вам дать, но не просто так.
Редькин сделал паузу, ожидая вопроса. Но Саша смотрела на него во все глаза и молчала.
"Правда не понимает или прикидывается?" - со злостью подумал Володя.
- Видите ли, - попробовал он объяснить еще раз. - Вы мне нравитесь… в некотором роде… И я хотел бы вас… Я хотел бы, чтобы вы… В общем, чтобы вы провели со мной три вечера. Ну, вы, наверное, поняли, в каком смысле.
Саша сидела неподвижно. Она поняла, в каком смысле. Да никогда в жизни! Ее даже затошнило, когда она представила себе, как эти короткие волосатые руки прикасаются к ее телу. Александра вскочила и бросилась прочь.
Редькин догнал ее и сунул в руку визитную карточку.
- Если надумаешь - позвони, - хмыкнув, сказал он.
Саша с негодованием швырнула карточку на землю. Редькин вновь ухмыльнулся.
- Тогда я сам позвоню. Вдруг надумаешь?
Он еще долго стоял, прислушиваясь к легкому цоканью каблучков.
2
Соня Мелихова разлила по чашкам горячий душистый напиток. Саша сделала глоток и от удовольствия причмокнула.
- Изумительно! Слушай, Сонь, давно хочу спросить, что ты кладешь в чай?
- A-а, нравится? Это мы с бабушкой летом на Алтае собирали. Моя бабушка - настоящая ведунья, кудесница, все травки знает.
Они уже больше часа сидели у Сони на кухне, и Саша во всех подробностях рассказывала про свою неудавшуюся попытку найти спонсора. Соня слушала, не перебивая, только изредка, не в силах сдержать любопытства, вставляла: "Ну, а ты что? Ну, а он что?".
Соня Мелихова была узколицей, маленького росточка девушкой в очках. Настоящая "серенькая мышка". Правда, в отличие от подруги, она совсем не комплексовала по поводу своей внешности и даже считала себя вполне привлекательной. У Сони всегда было хорошее настроение, и Саша очень любила ее за это.
- Ну, а он что? - в очередной раз спросила Соня.
- Он мне сунул свою визитку.
- Ну, а ты что?
- Я ее выбросила. Вот, собственно, и все.
- Ну и балда! - заключила Мелихова.
- Почему? - возмутилась Саша.
- Ты что же, думала, тебе деньги просто так дадут?
- Не дадут - и не надо. Значит, не судьба мне на конкурс поехать. Пойду в музыкальную школу работать.
- Вдвойне балда! С такими способностями! Кому же тогда ехать, если не тебе?
Соня, скрипачка, уже третий год играла вместе с Сашей, и все вокруг говорили, как ей повезло с пианисткой. Соня и сама это понимала и очень гордилась подругой.
- Что же ты предлагаешь? - спросила Александра. - Продаться за пять тысяч?
- Так ведь другого выхода нет.
- А как же Анжелика Сергеева? Она же нашла человека, который просто дал ей денег.
- Просто?! Что-то я не пойму: ты на самом деле такая наивная или притворяешься? Да Анжелика месяц у него жила, ублажала, как могла, исполняла все прихоти. Ты-то еще легко отделаешься, каких-то там три раза. Даже и думать нечего.
- Ну, может, Анжелике красавец попался, - с сомнением произнесла Саша. - А этот… Голова как репа.
- Мужчина должен быть чуть симпатичнее обезьяны, - со знанием дела заявила подруга. - Ты еще хочешь, чтобы он был не только богатый, но и красивый? И замуж взял?
- Почему бы и нет? Неплохо было бы. Представляешь, подъезжает к консерватории белый "кадиллак", выходит из него высокий красивый "мэн" с огромным букетом орхидей. Все девчонки на него таращатся, а он направляется в мою сторону и… - Саша картинно закатила глаза и подставила губы для воображаемого поцелуя.
Подруги расхохотались.
- Тебе бы, Ерохина, любовные романы писать! - давясь от смеха, произнесла Соня. - Надо же, белый "кадиллак"! А если серьезно, то я бы на твоем месте не стала отказываться. Телефон его есть? Ах, да, ты же его выбросила…
- Он сказал, что сам позвонит. Но я не буду с ним разговаривать.
- Да ты, Сашка, подумай! Когда еще такой случай подвернется? Тебе ведь больше никто не позвонил?
- Никто.
- Правильно! Какой еще осел согласится дать пять тысяч баксов за три вшивых половых акта?
- Но-но! Я хоть и не бриллиант, но все-таки не какая-то там…
- Ну и береги себя для принца со ставкой по тринадцатому разряду.
- Может, и сберегу, - обиделась Саша. Потом, немного помолчав, добавила: - Я подумаю.
* * *
- Алло, Шурочка? Это Владимир. Ты меня еще не забыла?
Саша, измотанная после "войны" со своими учениками, дремала, раскинувшись на широкой двуспальной кровати. Телефон зазвонил, и она, полусонная, одной рукой прижимала трубку к уху, а другой терла глаза, с трудом сдерживая зевоту.
- Нет, не забыла, - ответила она и сама удивилась, как спокойно разговаривает.
- Ну, и что ты решила? - вкрадчиво спросил Володя.
- Я согласна.
- Разумная женщина! Я в вас не ошибся! - Похоже, Владимир так обрадовался, что опять перешел на "вы".
- Когда я должна приступить к выполнению ваших… - Саша смутилась, подыскивая подходящее слово. - Ваших условий?
- Шурочка, да хоть сейчас! - с готовностью воскликнул Владимир. - Когда ты хочешь? - В голосе его слышались торжествующие ноты.
- Я вообще ничего не хочу, - резко сказала Александра.
- Ничего? А денежки?
Саша молчала.
- Ну, так как?
- Хорошо, завтра вечером. Где вы живете?
- Что ты, Шурочка! Я сама за тобой заеду! Завтра в восемь. Посигналю три раза, как тогда. До встречи, солнышко!
Саша неподвижно сидела в мягком кресле, обитом гобеленом в зеленых и желтых цветах. Запрокинув голову, она тупо смотрела в потолок. Странно, но угрызения совести ее не мучили. Чувства сожаления тоже не было. Сейчас вообще не было никаких чувств. Только пустота, бесконечная пустота. Саша никогда не думала, что расстанется со своей невинностью так просто и обыденно. Она, как все девочки, мечтала о всепоглощающей безрассудной любви к тому единственному, который существует только для нее, к человеку, которому она отдаст себя всю, до последней клеточки. А теперь она не сможет подарить своему будущему возлюбленному всю себя, ведь она продалась чужому, нелюбимому мужчине. Саша прикрыла глаза. Теперь пустота никогда не исчезнет из ее сердца, а жестокая память сохранит то, что произошло в эту теплую майскую ночь.
…Владимир заехал в восемь, как и обещал. Саша была уже готова. Поскольку она не собиралась обольщать Памирского, то не особенно наряжалась: простые белые хлопковые брюки, желтая свободная блузка и белый кардиган.
Владимир жил недалеко от метро "Багратионовская", и, хотя ехали они недолго, дорога показалась Саше бесконечной. Она не произнесла ни слова, лишь смотрела в окно. Поначалу Владимир еще пытался развеселить ее какими-то несмешными байками и старыми анекдотами, но вскоре замолчал. Свернув на улицу Барклая, "форд" остановился возле длинного девятиэтажного панельного дома.
Они зашли в лифт, Владимир нажал кнопку седьмого этажа и, затолкав Сашу в угол, попытался поцеловать, но она резко отпихнула его.
Квартира у "спонсора" оказалась большой. Пока Владимир на кухне готовил кофе Александра прошлась по комнатам. Хотя за окном было еще светло, в гостиной царил полумрак из-за темно-бордовых с золотом обоев, тяжелых бархатных гардин сочного вишневого цвета и ковра, выдержанного в тех же тонах. Массивная мебель оббита темно-коричневым велюром. Возле стены - электрический камин. "Будто нарисованный очаг у папы Карло", - с неприязнью подумала Саша. На стене висят два больших зеркала и бра в виде канделябра с лампочками-свечами.
В другой комнате, очевидно, был кабинет: письменный стол, круглый журнальный столик, два кресла, книжный шкаф. Здесь преобладали серо-зеленые тона. Со стены, с большого календаря, подмигивала японка в бикини.
Спальня у Владимира была нежно-голубой. Огромная кровать с изголовьем застелена голубым шелковым покрывалом. Гарнитур, состоящий из шифоньера с антресолями, комода, большого трюмо и двух тумбочек, смотрелся роскошно. Вот бы оказаться в такой спальне с любимым человеком, но увы!..
Саша вернулась в гостиную. Они с Владимиром молча выпили кофе. Чашечки были миниатюрные, и Александра делала крошечные глотки, чтобы как можно больше оттянуть неприятный момент, когда придется "выполнять условия". Наконец кофе был выпит.
- Могу я принять душ? - спросила Саша.
- Конечно. Я с удовольствием тебе помогу.
- Спасибо, я сама справлюсь. Дайте мне, пожалуйста, полотенце.
Владимир явно расстроился. Саша ушла в ванную и громко щелкнула замком.
Редькин огорчался недолго. Услышав щелчок замка, он прошел на кухню и заглянул в ванную через окошко, расположенное в стене, не очень высоко, на уровне зеркала в ванной. Это хитрое устройство - обратная сторона окошка была частью зеркала - Редькин увидел в одном фильме, и оно ужасно ему понравилось.
Вот Шурочка встала посреди ванной и осмотрелась. Взгляд ее скользнул по молочно-белым кафельным стенам, на несколько секунд задержался на зеркале. Потом она открыла настенный шкафчик и принялась изучать всякие тюбики и флаконы. Что ж она не раздевается? От нетерпения Редькин чуть не постучал в окошко. Ага, начинает расстегивать блузку. Володя даже приподнялся на цыпочки. Сняла блузку. Осталась в бюстгальтере. Какая грудь! Батюшки, какая у нее грудь!
- Давай снимай скорее свой дурацкий лифчик! - тихо застонал Редькин.
Но Шурочка не спешила. Она медленно сняла брюки и осталась в соблазнительных кружевных трусиках, слегка прикрывающих светлый пушистый треугольник и оставляющих обнаженными ягодицы. Потом подошла к ванне и долго крутила краны: наверное, вода казалась ей то слишком холодной, то чересчур горячей.
- Да она издевается, что ли? - прошептал. Редькин. - Не могу же я так бесконечно стоять!
В этот момент девушка расстегнула бюстгальтер, изящным движением освободилась от трусиков и перешагнула через бортик ванны. Редькин смотрел, не мигая, боясь пропустить хоть одно движение, и только вытирал о брюки вспотевшие ладони.
Мягко поглаживая, словно лаская, свое тело, девушка нанесла на кожу жидкое мыло, и Редькин почувствовал, что сейчас не выдержит. Если бы дверь не была заперта! Он бы ворвался туда, залез в ванну и прямо там… Володя закрыл глаза, почти физически ощущая ее горячее тело, а когда открыл, Шурочка уже вытиралась полотенцем.
Заметив, что ткань на брюках ниже ремня предательски натянулась, Редькин поспешно вернулся в гостиную, схватил газету, упал в кресло и сделал вид, что читает. Послышался щелчок замка, и через несколько мгновений на пороге комнаты появилась Шурочка, закутанная в большое полотенце. Ее светлые волосы блестели от капель воды, словно новогодний елочный "дождик". И тут Редькин не выдержал. Отшвырнув газету, он вскочил, схватил девушку за руки и потащил в спальню. Шурочка пыталась сопротивляться, но Редькин не обращал внимания.
- Молчи, только молчи, я тебя прошу! - прерывисто бормотал он. - Я тебя хочу! Я не могу больше!
В спальне Редькин толкнул девушку на кровать, сорвал с нее полотенце и, как безумный, начал целовать ее тело. Шурочка уже не сопротивлялась и покорно лежала, будто все, что происходило, не имело к ней никакого отношения. Редькин встал и дернул ее за руку.
- Пошли!
- Пошли! - услышала Саша задыхающийся, но властный мужской голос.
- Куда? - покорно спросила она.
- Пошли! - упрямо повторил Владимир и потащил ее в коридор, а потом в кабинет.
Саше уже было все равно, но тут Владимир сказал:
- Я хочу, чтобы ты легла на стол.
- Что? - испугалась Саша.
- Я хочу, чтобы ты легла на стол! - В голосе его звучало нетерпение.
Только сейчас Саша заметила, что он притащил с собой маленькую подушечку.
- Я не буду… - запротестовала она и попятилась.
- Нет, будешь! - Владимир грубо повалил Сашу на письменный стол.
Она почувствовала спиной холод столешницы, а в это время мужские руки подталкивали ей под ягодицы подушку.
- Раздвинь ноги! - приказал Владимир, но у Саши от страха свело мышцы, и тогда он с силой нажал ей на колени, с трудом развел их в стороны, несколько секунд любовался открывшимся зрелищем, а потом наклонился и стал целовать распустившиеся лепестки.
Саша испытала странное, незнакомое ощущение.
- Вот молодец, девочка моя! Умница моя! - хрипло зашептал Владимир. - Все будет хорошо!