- Никто не сделал бы такое с тобой, - сказал я, эта мысль заставила меня рассвирепеть. Если бы кто-нибудь причинил бы ей боль, как Джиллиан причинила мне... ну, я бы сделал целью своей жизни разорвать этого ублюдка на части. Медленно. - Если бы кто-нибудь сделал это, я бы убил его.
- Бастиан?
- Да?
- Это ничего не меняет, - сказала Рейн.
- Что ничего не меняет?
- То, что она сделала тебе, - заявила Рейн. - То, что ты сделал после этого - это не имеет значения.
- Это не имеет значения?
- Я все еще чувствую то же самое к тебе, - сказала Рейн. - То, что она сделала, не твоя вина.
- Я не стоил этого, - напомнил я ей. - Я не был достаточно хорош для...
- Чушь собачья.
Я должен был посмотреть на ее лицо, потому что это был второй раз, когда я слышал, что она ругается. Ее глаза были сощурены, и она смотрела на меня сверху вниз.
- Я был дураком, - напомнил я. - И не позволю себе быть таким дураком снова.
- Возможно, довериться ей было опрометчиво, - спорила Рейн, - но заботиться о ком-то, даже ты позже поймешь, что он не заслуживает этого, не глупо.
- Чертовски уверен, что это и не умно, - спорил я.
- Это не твоя вина, - повторила Рейн, выговаривая каждое слово резко и отчетливо. - Ты не заслужил, чтобы что-то подобное случилось с тобой, и я не собираюсь думать о тебе хуже из-за этого. Я говорила тебе прежде, но, полагаю, мне нужно сказать это снова - я понимаю тебя, Бастиан. Я знаю кто ты на самом деле за этим бронированным щитом. Теперь, когда я понимаю некоторые "почему", то хочу быть здесь для тебя больше чем когда-либо.
- Я недостаточно хорош для тебя, Рейн, - сказал я мягко, искренне прося своими глазами поверить мне, потому что если она не поверит, я не буду достаточно сильным, чтобы держаться как можно дальше от нее. Я хотел ее слишком сильно сейчас.
- Я думаю, что я единственная, кто должен это решать, - сказала Рейн. Она приподняла бровь, а затем наклонилась, чтобы запечатлеть уверенный поцелуй на моих губах.
- Ты должна решиться сказать мне отвали, - ответил я ей. - Это наилучший вариант для тебя.
Рейн слегка улыбнулась печально, а затем медленно покачала головой. Подняв руки, она обхватила мое лицо и снова потянулась ко мне, ее губы встретили мои и медленно к ним прижались. Оторвавшись, она прислонила свой лоб к моему и посмотрела мне прямо в глаза этими красивыми, карими радужками, что заставляли меня хотеть утонуть в море шоколада.
- Ты попытаешься впустить меня, Бастиан? - спросила Рейн. Ее пальцы очерчивали мой подбородок. - Просто попытайся? Я не сделаю тебе больно - я не сделаю тебе также больно.
- Ты уже там, - подтвердил я.
В конце концов, полагаю, я не должен оставаться в одиночестве.
Глава 11
Земля
Я сидел на краю входного отверстия плота, уставившись в темноту и пытаясь выяснить, что, черт возьми, со мной происходит. Я был не в состоянии уснуть, даже когда пальцами Рейн перебирали мои волосы. После того как она, наконец, задремала, я высвободился из ее объятий и устроился здесь, чтобы сидеть и созерцать... пустоту.
Я не знал, что буду чувствовать или, как предполагалось, должен был почувствовать, рассказав все о Джиллиан и ребенке, и был отчасти удивлен, что чувствовал в основном пустоту внутри. Может, я просто переживал все это дерьмо еще раз - вспоминая все, что так долго пытался забыть на дне бутылки или рюмки. Может быть, я действительно чувствовал только ненависть к себе, которая была такой знакомой, что засела в моей голове как ничто другое. Может, так оно и есть. Если бы я придерживался своего стиля женоненавистника, то никогда не влюбился бы в Джиллиан и был совсем другим человеком сейчас.
Был бы?
Я попытался представить, где я был бы сейчас, если бы не встретил ее, или если бы она не спала с Йеном. И снова столкнулся с пустотой. Учувствовал бы я в турнирах? Я уже немного стар для этого дерьма. Мне исполнялось тридцать этим летом. Может быть, я бы обучал других бойцов или ушел в отставку и открыл бордель или что-нибудь, чтобы скоротать время. Может, мы бы жили в пентхаусе - Джиллиан, я и ребенок. Может, я бы учил малыша самозащите или читал ему книжки каждый вечер. Может, мы все жили бы на судне и наняли репетитора, чтобы он жил вместе с нами. Меня бы здесь не было; это точно.
Меня бы не было здесь вместе с Рейн.
Черт.
Я больше не люблю Джиллиан и, если быть совершенно честным, не уверен, что когда-либо ее любил. Может быть, она была просто кем-то, кто, как я думал, был постоянным в моей жизни - это было то, что я любил в наших отношениях. Может быть, я был влюблен в идею любви. Я был счастлив с ней, несмотря ни на что, я помнил об этом. Я был счастливее, чем когда-либо был прежде.
- Она заставляет меня чувствовать себя так, словно я на самом деле чего-то стою, - сказал я Джону Полу, положил гантели рядом со скамейкой и сел. - Кроме Лэндона, никто никогда не хотел глупого дрянного мальчишку вроде меня. У Лэндона были свои причины, и те не имеют почти ничего общего со мной. В любом случае, я делаю ему кучу денег.
- Лэндон тоже заботится о тебе, - произнес Джон Пол, - у него хреновый способ показать это, но он заботится о нас обоих и не только из-за турниров. Он тоже видит нечто большее в тебе. Если я облажаюсь, он вышвырнет меня в мгновение ока. Я думаю, что ты можешь натворить что угодно, но он все равно примет тебя как блудного сына или типа того.
- Не знаю, - ответил я. - Я думаю о нем, как об отце время от времени, потому что он - самый близкий человек, который когда-либо был в моей жизни, но он, конечно, не раз угрожал вышибить мне мозги, когда я лажал.
- Тем не менее, он не сделал этого.
- Нет, но хотел бы. Я думаю, что ему не нравится Джиллиан, но он не говорит почему. Она не похожа на охотницу за деньгами. Джиллиан не нужны мои деньги. Приятно знать, что она хочет только меня, а не что-то еще.
- Это хорошее чувство, - согласился Джон Пол.- Вы, ребята, действительно хорошо смотритесь вместе - это точно.
- Речь не о том, - сказал я, качая головой. - Я люблю ее, Джон Пол, и она тоже меня любит. Я действительно подумываю об уходе на пенсию и покупке огромного претенциозного кольца.
- Ублюдок, - рассмеялся он. - Я должен уйти на пенсию первым - я занимаюсь этим дольше.
- Да, и, возможно, ты когда-нибудь будешь делать это правильно!
Он хлопнул меня по плечу, и мы захохотали, а затем вернулись к гантелям.
Я не знал, что чувствовал сейчас. Счастье? Грусть? Пустоту? Ничего? Да, это, вероятно, наиболее точный способ описать мои чувства. Ничего. На секунду я взглянул через плечо на спящую на полу позади меня темноволосую женщину. Когда я посмотрел на нее, пустота внутри меня испарилась быстрее, чем роса с собирательного листа в верхней части плота. Я рассказал ей больше, чем когда-либо говорил кому-то. Она знала вещи, которые я никогда не говорил Джиллиан или Джону Полу, или даже Лэндону. Она знала меня, и я понятия не имел, что должен делать дальше.
Когда я смотрел на нее, обнимал ее, ощущал ее руки на себе, - что я чувствовал тогда? Я не придумал этому название. Словом счастье не описать это чувство. Оно может быть частью этого, но было что-то еще внутри, и показывало, что не все было хорошо. Я также чувствовал панику, когда думал о ней, и не был уверен почему.
"Потому что ты знаешь, что она словно крючком зацепила что-то внутри тебя, и если она сейчас потянет, то завладеет фунтом плоти и много чем еще".
Я хотел рассказать ей больше. Хотел рассказать ей все. Я хотел, чтобы она знала все обо мне, о Джоне Поле, о том, что случилось со мной в тюрьме. Я даже хотел рассказать ей о ночи, когда ее отец был подвергнут пыткам и казнен вместе с пятнадцатью другими людьми прямо на моих глазах, а я стоял там и смотрел, как это происходит. Да, что бы она обо мне тогда подумала, когда узнала бы, что я тогда не сказал ни слова? Когда узнала бы, что я ничего не сделал, чтобы остановить их?
Я яростно покачал головой из стороны в сторону, стараясь удержать видения и звуки, которые пытались ворваться в мое сознание. Я мог слышать крики, видеть выражение их лиц, когда каждый из них понимал, что он будет следующим. Мог чувствовать брызги крови на своей коже и тошнотворный запах смерти. Я с трудом сглотнул, пытаясь сдержать желчь в горле.
Я хотел выпить. Я так чертовски сильно хотел выпить, что это причиняло гребаную боль.
Я смотрел на небо на востоке, как солнечные лучи медленно поднимались из-за горизонта, снова и снова говоря себе, не думать об этом. Мгновение я просто смотрел, глаза сузились, пытаясь разглядеть трюк света, вызывающий дифракцию солнечных лучей в одну сторону. Небольшая полоса кучевых облаков украшала небо с золотыми и оранжевыми оттенками. Там был оттенок зеленого на нижней стороне ближайшего облака.
Четыре пеликана пролетели над плотом на запад.
Я понял, что мое дыхание участилось, и хотя я боролся с гипервентиляцией, я приветствовал прилив адреналина.
- Рейн, просыпайся!
-Хммм? - она перевернулась и потерла глаза. Наши взгляды встретились, и этот вид я считал более красивым, чем вид горизонта. - Что такое?
-Земля.
*****
- Вот так, - сказал я, наблюдая, как Рейн привязывает конец покрывала-полотенца, а теперь паруса, к верхушке купола. - Крепко держи край - мы не должны причалить с наветренной стороны острова.
- Почему?
- Там могут быть рифы или скалы, и скорее всего они там есть. А вот подветренная сторона острова - если это остров - должна быть песчаной. Рифы представляют опасность - о них может порваться плот. Если мы причалим, нам понадобиться все что у нас здесь есть, пока не выясним, где именно находимся.
- Как думаешь, там есть люди?
- Бл*дь, не имею ни малейшего понятия, - рявкнул я. - Не начинай задавать тупые вопросы. Лучше держи парус.
Я поправил пару плавучих якорей, которые уберегут нас от опрокидывания в море, когда мы достигнем берега. Хотя, будучи на грани выживания, находиться на суше намного лучше, чем на воде, причаливать к берегу на надувном плоту было опасно. Я взял весло и начал грести влево, вокруг небольшого мыса, который выступал из того, что выглядело как маленький остров.
Почти весь день у нас ушел на то, чтобы подобраться ближе. "Парус", который мы сделали, не работал, как мы ожидали, но лучше так, чем ничего, и Рейн могла выплеснуть на него всю свою энергию. В противном случае, она бы по миллион раз задавала "я нервничаю и болтаю" глупые вопросы, и я бы спятил. Гребля лишь незначительно помогала, хотя, думаю, она станет более полезна, когда мы подберемся ближе к земле. Спустя еще один час, когда солнце начало садиться на западе, крошечный кусочек земли, покрытый песком, был на востоке от плота. Я греб активнее, пытаясь ускориться, и увидел небольшую часть рифа у ближайшего края пляжа.
- Нам нужно подплыть еще ближе, - сказал я, указывая на рифы. - Если мы напоремся на рифы, они разорвут плот. Потяни рычаг паруса вправо на двадцать градусов, и пусть парус снова поймает ветер.
- Слишком далеко, - рявкнул я, когда Рейн повернула парус, но вернула его на тридцать градусов. Я подавил желание наорать на нее, что становилось еще сложнее из-за навалившей усталости. - Поверни назад на десять градусов.
- Знаешь, у меня нет компаса! - крикнула Рейн. Она тоже устала. Она недоедала и не привыкла к такому виду физической нагрузки. Я попытался вызвать в себе сочувствие, но не получилось.
- Ты разве не учила геометрию в школе? - огрызнулся я. - Десять гребаных градусов. Это не так уж и сложно.
Рейн сказала что-то себе под нос, но ветер унес слова подальше от моих ушей, думаю это и к лучшему. Она снова отрегулировала парус, и плот встал на правильный курс. Я вернулся к веслам, пристально разглядывая рифы, когда мы их проплывали. Мы все еще были слишком близко к ним, чтобы чувствовать себя в безопасности, нельзя быть уверенным в том, что какая-либо часть рифа внезапно не окажется под нами в воде. Я резко изо всех сил начал отгребать на безопасное расстояние.
Прошло еще два часа.
Не зависимо от того, как сильно я греб, мы не двигались. Течение тянуло нас дальше, и мы находились все еще далеко от пляжа, чтобы попытаться доплыть до него. В любом случае вариант был дерьмовый, потому что мне было нужно все, что на плоту - ничего нельзя было восстановить.
- Поверни рычаг на бок! - крикнул я Рейн. - Нам нужно подобраться к другой стороне пляжа.
- Почему? - прокричала Рейн, перекрывая шум разбивающихся волн. - Так ведь дальше!
- Заткнись! - рявкнул я. - Просто делай!
Рейн нахмурилась и немного повернула парус. Он опал и потерял ветер, затем сразу же наполнился, притягивая плот на одну сторону, из-за чего Рейн чуть не потеряла равновесие.
- Осторожно! - крикнул я.
- Я пытаюсь! - она чуть не плакала, но у меня не было времени на что-либо еще, кроме нынешней ситуации. Я отключил все эмоции - все кроме тех, что нужны были мне прямо сейчас. Если нам удастся подобраться ближе к пляжу, мы могли бы выбраться из течения и подплыть к берегу.
Прошло еще больше часа упорной гребли и плавания под парусом, когда мы, наконец, выбрались из течения и направились к берегу. Мои руки болели, но я забил на боль, отказываясь ее признавать. Якоря начали зарываться в песок, что было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что я бы мог выбраться из плота прямо сейчас, и плохо, потому что они нас тормозили. Решив, что еще слишком рано, я греб против тяги якорей, сфокусировавшись на игнорировании боли в спине и плечах.
Я, наконец, увидел песчаную отмель под волнами и прыгнул в воду, обвязавшись веревкой. Я слышал крики Рейн, но, не обращая на нее внимания, оперся ногами о дно и начал тянуть плот за веревку ближе к пляжу. Парус был больше не эффективен, но снова кричать на нее только подвергло бы риску мою решимость, поэтому я тянул дальше. Сквозь слепую решительность, я не понимал, что выпрыгнул слишком рано - мы все еще были далеко от берега. Мои ноги резко провалились в песчаную насыпь.
Я начал уходить под воду, задыхаясь от морской воды и ощущая, как веревка врезается в мой живот. Я потянул за нее, но она еще сильнее впилась, по крайней мере, я знал, что не отпустил ее. Если отпущу, плот попадет обратно в течение. Тогда у Рейн не будет шансов самой выбраться на берег, и я, возможно, не смогу достаточно быстро доплыть до нее. Я должен перебраться через следующую насыпь, и сделать это, отпустив немного веревки.
Я всплыл, выплевывая воду, откашливаясь и тяжело вдыхая воздух, а затем следующая волна накрыла меня. К счастью, она подтолкнула меня вперед - ближе к берегу. Будучи под водой, я отвязал веревку от своей талии и обернул вокруг руки. Пальцы впились в нее - я не мог отпустить ее. Несмотря ни на что, я не мог отпустить ее.
Я всплыл на время, достаточное долгое, чтобы успеть сделать вдох и услышать, как Рейн выкрикивает мое имя. Когда я опять погрузился, я усердно плыл, как только мог, чувствуя вес плота и волн, разбивающихся вокруг меня. Мои конечности уже настолько устали, что не хотели двигаться, так что я прикусил нижнюю губу, чтобы сфокусироваться на чем-то другом, нежели боли в руках. Мне необходим был воздух, так что я всплыл опять, сделал быстрый вдох и снова продолжил тянуть плот.
Я тянул через боль. Я плыл усердно. Еще глоток воздуха. Я продолжал слушать ее крики, потому что это значило, что она в порядке, и затем продолжал тянуть опять через боль.
Когда мои ноги, наконец, ударились об песок, я впал в панику, считая, что вновь оказался на внешней стороне отмели. Когда я приподнял голову над водой, то смог увидеть пляж перед собой. Мои ноги врылись в песок, толкнули вперед, и я потащил плот позади себя. Рейн продолжала кричать, хотя тон ее крика был совсем иной. Еще усилие и я дернул нос плота, чтобы вытащить его на песок. Тащить стало тяжелее, но я продолжал тянуть сильнее так, что мои мускулы напряглись и ныли от нагрузки. Почти всё мое тело покинуло воду, но этого не ощущалось. Я просто продолжал тащить за веревку. Даже когда я услышал всплеск позади себя и почувствовал руки Рейн на своих плечах, я не совсем понимал, что происходит.
- Бастиан, ты сделал это! - заплакала она. Ее руки были на моей шее, но я качнул головой и потянул снова. Рейн не сдвинулась, она пыталась руками повернуть мою голову, чтобы я взглянул на нее. - Бастиан, остановись. Мы на пляже!
По-видимому, мои ноги услышали ее, потому что я остановился и повернулся взглянуть на плот. Он был наполовину в воде, наполовину нет, все еще поднимающийся и опускающийся вместе с оставшимися маленькими волнами, которые разбивались о пляж. Я обернулся назад, снова обернул веревку вокруг своего кулака и потянул сильнее, еще и еще, пока плот полностью не был на пляже. Я огляделся вокруг, пытаясь определить прилив или отлив сейчас. На данный момент прилив был высоким и возможно собирался спадать, но я не был уверен. Мой разум начал проверку важных вещей, которые необходимо было принять во внимание.
Рейн была на пляже и в безопасности на данный момент.
Плот был не в воде и высокий прилив означал, что его не утянет обратно в воду.
Два литра воды все еще оставалось в плоту: этого было достаточно, чтобы протянуть день или два, если экономить.
Мы были на суше, и наши шансы на выживание были сейчас в геометрической прогрессии выше, чем час назад.
Здесь были деревья, которые могли служить убежищем и, надеюсь, источником воды.
Солнце садилось, и срочную необходимость в крове можно отложить до завтрашнего дня.
Здесь, возможно, были съедобные растения, и рыбалка должна быть легче на рифе с другой стороны пляжа.
Здесь есть скала, которая также означала высокую вероятность нахождения источника воды, а также могла быть местом для сигнального костра.
Мы сделали это. Я смог сделать это возможным. Я смог спасти ее.
Я смутно ощутил, как мое тело рухнуло на песок, перед тем как вырубился.
*****
- Больно? Да? Да? А так?
Маниакальный смех наполнил комнату. Гюнтер поднял длинный зазубренный нож с капающей кровью и показал его последнему из них... оставшемуся из шестнадцати. Последний был старше и почти спокоен или, может быть, его мозг просто отключился в этот момент. Предыдущая жертва Гюнтера немного дергалась, но я не думаю, что он был еще жив. Я надеялся, что нет. Лэндон усилил хватку на моей руке.
-Заключительное представление, Гюнтер, - рассмеялся Фрэнкс. - Скоро время для подачи салатов. Мы не хотим опоздать на ужин.
- Поверните его.
Я попытался двинуться вперед, но какой-то идиот удерживал мое плечо. Когда я посмотрел на него, то идиота больше не было. Это был Лэндон.
-Не двигайся Бастиан, твою мать. Он, не колеблясь, убьет и тебя".
Дезориентация в пространстве встретила меня, когда я проснулся. Свет был не тот, и отсутствовало привычное ощущение качки на волнах. Структура поверхности, где я лежал, была тоже незнакомой, хотя привычный и утешительный вес Рейн был на моей груди, и это было совершенно и абсолютно правильно.