- Да. - Ощущение горячего дыхания Рейн у моего уха давало мне чувство комфорта и спокойствия, но мой разум все еще был настолько сосредоточен на сильном желании убивать. Я не мог думать ни о чем больше, кроме как вернуться к последнему ублюдку, который посмел угрожать той, что принадлежала мне, и добить его.
Мы потихоньку плыли, моя правая нога ощущалась уставшей и утомленной. Руки Рейн, обернутые вокруг моей шеи, практически лишали меня кислорода, но я продолжал медленно, но верно двигаться вперед, пока я, наконец, не почувствовал под ногами песок, и затем мы выбрались из воды. Я потянулся и взялся за ее предплечья, нежно убирая их со своей шеи, возникли небольшие трудности, потому что она, по-видимому, не хотела отцепляться. Я принял это за хороший знак - она, должно быть, не очень пострадала. Я снял ее со спины, поставил перед собой и взял ее лицо в ладони. Я оглядел ее сверху вниз. Кроме ее ушибленной губы, я не увидел никаких повреждений. Я взглянул на море и увидел, что лодка еле виднелась на горизонте. Я перевел взгляд на Рейн.
- Ты ранена?- спросил я, мои слова вышли невнятными и напряженными. Мои мышцы все еще испытывали крайнюю нужду в том, чтобы кого-нибудь сжать и удушить до смерти.
- Я так не думаю,- она ответила в перерыве между глубокими вздохами.
Я без единого слова выпустил ее из своих объятий и отправился туда, где на песке лежал парень со стрижкой "ежик" и пытался одновременно подняться и отползи подальше. У него получалось не слишком хорошо двигаться с одной здоровой ногой, он смог только проползти на двести метров вниз по пляжу - как будто он мог спрятаться от меня. Мне даже не пришлось утруждать себя, чтобы бежать за ним.
Когда я настиг его, то схватил его раненую ногу, оттягивая ее и выворачивая так, что он закричал изо всех сил. Он перевернулся на спину, и ужас в его глазах напомнил мне испуг Рейн, когда ее удерживал парень с черным хвостиком. То же выражение было на ее лице, когда мудак с "ежиком" толкнул парня с дредами на нее, чтобы тот пощупал ее. Я почувствовал, как в моей груди все сжалось, и усилил хватку на его щиколотке, пока не нащупал под моим большим пальцем кость. Давя с прежней силой, я резко вывернул влево его ногу, пока не услышал хруст кости, и его вопли не заглушили все звуки вокруг нас.
Он все еще держал окровавленный нож в руке и пытался приблизиться ко мне, размахивая им в надежде заколоть меня. Я пнул его по руке, сломав ему при этом два пальца, нож отлетел и упал в воду. Он повернул голову, ища глазами потерянное оружие.
- Ты хочешь его обратно? - зарычал на него я, а затем разразился громким смехом. - Ты гребаный урод, хотел меня зарезать? Чертов сукин сын. Ты хотел меня заколоть им? Может, нам стоит пойти и найти твою потерянную игрушка, а?
Я потащил его к воде и толкнул его лицом вниз в мокрый песок. Он боролся в моей хватке, пока я не приподнял его вверх за уши, давая перевести дыхание, а затем опять толкнул его лицом вниз в мелководье. Я обнаружил, что мне безумно хочется, чтобы у него тоже был хвостик, тогда бы я держал его за него, но ничего я обошелся тем, что имелось.
Образы того, как этот мудак с "ежиком" толкнул к Рейн парня с дредами, заполнили мое сознание. Я начал быстро долбить его голову о мокрый песок. Все его лицо представляло собой кровавое месиво из мелких порезов и ссадин. Я бросил быстрый взгляд на нож, который лежал в паре шагов. Я рывком поднял "ежика" вверх и толкнул его в сторону ножа.
- Давай, слабак! - закричал я.- Подними чертов нож! И я тебя разорву даже с ним, ты, бесполезный кусок дерьма!
Он стонал и плакал, даже не пытаясь двинуться в сторону ножа. Он прикрыл рукой свое израненное лицо и умолял не убивать его.
- Ты был покойником с первой минуты, когда посмотрел на нее, - сказал я тихо. Я ощущал, будто говорю голосом Лэндона. Я в три шага подошел к нему, схватил нож, который лежал в воде, и поволок урода обратно на песок. Я приставил нож в его лицу, желая убедиться, что он хорошо рассмотрел, прежде чем я открыл его и перерезал ему горло.
Из его горла раздался булькающий звук, и кровь хлынула из его рта. Пальцами здоровой руки он схватил меня за запястье, но в этом жесте не было силы. Я с размаху впечатал кулак ему в живот, чувствуя, что его рана открывается еще больше и внутренности начинают вываливаться из живота. Я ударил его в лицо, чувствуя, как его нос ломается под моими костяшками. Я ощущал себя охрененно, поэтому начал наносить ему удары снова и снова. Наконец, его руки опустились и упали обессилено у головы, он прекратил бороться. Но мои кулаки продолжали наносить безжалостные удары. Иногда я попадал кулаками в песок, но это не имело большого значения, что я попадал мимо цели. Я чередовал удары левой и правой рукой по тому, что еще осталось от его лица и груди, слушая хруст его ломающихся ребер.
- Бастиан, Бастиан! Пожалуйста, остановись! Он мертв! Бастиан... пожалуйста, остановись.
Наконец я услышал ее, но не уверен, как долго она умоляла меня остановиться. Ее руки были на моих плечах, она пыталась оттащить меня от изуродованного трупа, что находился подо мной. Я прекратил наносить удары моими ноющими руками и отклонился, усевшись на пятки. Изящные пальцы обернулись вокруг моего бицепса и дернули меня за руку. Острая боль с задней части ноги пронзила мое тело и отдалась в бедро, концентрируясь в точке над коленом, и затем словно каскадом омыла от колена до лодыжки. Моя нога немного подогнулась, но я заставил себя проигнорировать это дерьмо и выпрямиться.
Моя грудь приподнялась, когда я пытался вдохнуть воздуха, чтобы успокоить адреналин, что бурлил в моей крови. Это совершенно не сработало, только закончилось тем, что я начал задыхаться еще сильнее. Я заставил себя прекратить, или я бы просто задохнулся. Я осмотрел пляж. Были ли еще? Их же было четверо, где тело четвертого ублюдка? Затем я вспомнил - я оставил его умирать в воде. Было три трупа на пляже: один у моих ног, а двое немного дальше.
Пальцы Рейн поглаживали меня по руке. Когда я посмотрел вниз, то увидел, что ее пальцы остановились в том месте, где мои руки покрывала кровь. Все было даже ужасней на второй руке. Мой живот и грудь сплошь и рядом были покрытыми красными брызгами крови.
Сотни образов проносились у меня в голове. Сколько раз я стоял по центру арены, поднимая в победном жесте окровавленные руки, и слушал улюлюканья богатых ублюдков, которые ставили на то, что я убью тех, кто играл против меня? Сколько раз восторг от победы захватывал меня настолько, что я испытывал удовольствие от стекающей по рукам крови?
- Пойдем, смоем все. - Раздался тоненький голосок Рейн. Не сопротивляясь и не имея ни одной мысли в голове, я позволил ей подвести себя к кромке воды и попытался смыть кровь с кистей рук, ног и живота на мелководье. Бл*дь, она была везде. Я прошел дальше и нырнул под воду. Рейн стояла недалеко от меня, что было очень хорошо. Если бы она попыталась уйти от меня, то я потерял бы все самообладание и крупицы контроля, что остались во мне.
Когда я вернулся на мелководье, Рейн взяла мои руки в свои и перевернула их ладонями вверх, затем опять вниз. Я смотрел, как она водит пальцами по моим израненным костяшкам. Они должны были бы нещадно болеть, но я ничего не чувствовал. Мне нужно было хоть что-то почувствовать.
Я схватил ее за руки и провел вверх по ним. Когда я достиг плеч, то притянул ее ближе к себе, обрушиваясь с поцелуем на ее губы. Она вздрогнула, и я ощутил привкус крови на своем языке, поздно вспоминая, что у нее разбита губа. Я переместился к нетравмированной стороне рта и запустил одну руку ей в волосы. Мои губы стали оставлять обжигающие поцелуи на ее челюсти, пока другая рука опустилась к ее талии и притянула ближе. Жар ее тела ощущался напротив моей влажной кожи, требуя больше внимания. Это было все, что я мог чувствовать - ее тепло, ее жизнь. Оно было моим. Она была моей. Я все думал, как она смотрела на меня на плоту, когда держала меня за руки, а я плакал. Образы того, как она смеется, мелькали у меня в голове. Я вспомнил ощущение того, как мы в первый раз переспали и как правильно это чувствовалось. Я понимал, что те мужчины хотели забрать ее у меня, от этого мой гнев и ненависть вернулись и обрушились на меня с новой силой.
- Ты мне нужна, - прорычал я и схватил ее еще крепче за талию, потираясь невероятно твердым членом о низ ее живота.
Я практически опрокинул ее на спину в песок и еле сдержался, чтобы не сорвать с нее, разрывая, промокшую одежду. Вместо этого я спустил боксеры по ее ногам и отбросил их в сторону. Я стянул через ее голову футболку, прежде чем начал возиться с пуговицами на своих шортах. Сняв их, я улегся на Рейн сверху и поднял ее ноги над своими бедрами. Секундой позже я вонзился в нее.
Может, я думал, что мгновенно успокоюсь, когда вновь окажусь в ней, но нет - мне это не помогло. Напротив, я почувствовал себя еще более отчаянным и взрывоопасным. Они пытались забрать ее у меня. Если бы я все еще был в тропическом лесу... если бы я не вернулся в тот момент на пляж… Я бы пришел назад и обнаружил, что ее нет.
- Моя, - прорычал я и подался вперед бедрами, чувствуя, как мои яйца ударяются со шлепающим звуком о ее округлую попку, в то время как мой член вонзался в нее.
Что бы я сделал? Если бы вернулся и не нашел ее, чтобы я бы мог сделать? Я, вероятнее всего, нашел бы их следы и обнаружил то место, где лодка причаливала к берегу. Я бы точно понял, что тут кто-то был, и что они сделали. Она же не уплыла бы без меня добровольно?
- Я сделал это только ради тебя, - прошипел я в ее ухо. - Только я! Ты поняла меня?
Я не стал дожидаться ответа; просто увеличил темп, толкаясь в нее. Образы того, что они могли бы сделать с ней, если бы я не успел, заполнили мой разум. Эти четыре мудака с легкостью могли схватить ее за ноги и за руки, удерживая на песке, и каждый бы воспользовался представленной возможностью. Если бы я пришел на десять минут позже, я бы увидел...
- Нет! - до меня донесся мой собственный крик. Я обернул одну руку вокруг ее плеч, пока другая удерживала ее за поясницу, приподнимая, и начал вдалбливаться в нее сильнее. - Ты моя... они не смогли бы... никогда... я никогда не позволю никому…
Я почувствовал, как руки Рейн обняли меня за плечи, а ее ноги обвили мою талию. Ее пальцы впились в мои лопатки. Я не стал замедляться. Давление начало нарастать в моих ногах, и затем я почувствовал острую боль на задней стороне бедра, но вновь проигнорировал ее. Я сосредоточился на более важном и пытался не отвлекаться на такое незначительное препятствие как боль.
Через секунду я был уже за гранью досягаемости, вколачиваясь в нее жестко и заглушая крики в изгиб ее шеи. Я толкнулся в нее еще пару раз, перед тем как рухнуть на нее и припасть в поцелуе к ее горлу. Мое горячее дыхание перемежалось и вырывалось из груди тяжелыми толчками, отражаясь от ее кожи и согревая мое лицо.
Мои руки все еще были под ней: одна под ее поясницей, а другая между лопатками. Я напряг мышцы и прижал ее к себе, когда образы четырех мудаков и того, что они хотели с нею сделать, пронеслись в моей мазохистской башке. Я точно не знаю, сколько мы пролежали так, обнявшись, но когда мой разум успокоился и пришел в норму, сосредотачиваясь на происходящем вокруг, я внезапно осознал, что она дрожит всем телом и плачет.
Святое дерьмо.
Она не просто плакала, она буквально молча рыдала подо мной. Ее плечи тряслись, я отстранился от нее, сожалея, и почувствовал, как прохладный вечерний воздух обвевает мой член, когда я выскользнул из нее. Рейн издала протяжный, душераздирающий стон. Не отпуская мою спину, она прижилась лбом к моему плечу. Я почувствовал, как ее слезы увлажнили мою кожу.
Тысячи мыслей пронеслись в моей голове. Я сделал ей больно? Я чувствовал сильные эмоции, когда находился внутри нее, и был груб с ней, когда стремился заклеймить ее, сделать ее своей. Я был ничем не лучше, чем тот мудак, что забрал ее девственность и не дал ей ничего взамен. Нет, я не был, как он. Я был намного хуже. Я взял и убил четырех человек перед ней, а потом трахнул ее, чтобы почувствовать себя лучше.
Бл*дь.
Не было ничего достойного восхищения в том, что я убил последнего ублюдка. Никто не дал мне денег за это, не было никакого поощрения, поздравлений с победой. Никто не дал мне тугой сверток наличных и не похлопал по спине. Она плакала, когда отрывала меня от тела парня с "ежиком". Она, несомненно, была ужасно напугана, когда они удерживали ее, и скорее всего еще больше напугана мной, когда я убил четырех человек.
Затем я трахнул ее на песке.
- Прости, Рейн... Мне так чертовски жаль… - Я пытался вытереть слезы с ее щек, но они катились слишком быстро. - Я не хотел…
Чего я не хотел? Убивать их? Трахать ее? Кого я пытаюсь обмануть, я хотел этого. Я желал этого.
- Тебе не следовало это видеть,- продолжал я, заикаясь. - Черт, детка... Мне так жаль... Прости! Прости!
Мне пришло в голову, что, наверное, я последний человек, которого она хотела бы в данный момент видеть рядом с собой, и вполне может быть, что ей лучше побыть некоторое время одной. Я отстранился от нее, чувствуя, что она резко опала на песок, я начал отступать назад. Но перед тем как я смог отодвинуться подальше, она вскинула руки и схватила меня за запястья, словно заковывая в кандалы, и закричала:
- Не отпускай меня!
Она продолжала надрывно кричать и пыталась что-то сказать сквозь слезы, но я не мог понять, что она говорит большую часть времени. Единственно, что я смог разобрать из всего сказанного, так это: "Не оставляй меня!"
- Я не оставлю, - сказал я тихо. Я присел на корточки и прижал ее к своей груди. Ее руки обвили мою шею мертвой хваткой, почти так она меня держала, когда мы были в воде.
- Скажи мне, что ты со мной, - прошептала Рейн сквозь рыдания.
- Я с тобой, Рейн, - ответил я.- Я с тобой. Мне очень жаль...
Мы сидели на песке, пока солнце не начало садиться. Не зная, что еще делать, я поднял ее на руки, прижал к своей груди, и медленно пошел по отмели к нашей хижине. Моя правая нога опять хотела подогнуться, но я выпрямился и продолжил движение. Я посмотрел на три тела на берегу и подумал, что мне необходимо что-то сделать с ними, но, естественно, после того как Рейн уснет.
Я хмуро посмотрел на навес от плота, который начал прогибаться немного больше, чем первоначально при постройке хижины. Я хотел бы поскорее закончить строительство нового жилища, но у меня пока были дела поважнее. Я опустился на колени на покрытый пальмовыми листами песок и положил аккуратно Рейн на спину. Она продолжала крепко держаться за мою шею, поэтому я прилег рядом с ней, завернул ее в одеяло-полотенце и обнял. Она продолжала безмолвно всхлипывать в моих руках.
Я немного все еще был во власти жажды крови, и сочетание хорошо знакомого мне состояния и незнакомых прежде действий по утешению этой женщины было совершенно нелепым. Я изо всех сил старался удержать руки от дрожи, потому что желание убивать пронеслось вновь в моих жилах, хотя больше не осталось ни одного подонка. Это чувство не было необычным - такое у меня всегда было после боев, именно поэтому я проводил весь остаток ночи, жестко трахаясь. Это помогало мне высвободить внутреннюю энергию и спустить всю накопленную злость. Но это было настолько отличное ощущение от всех предшествующих, я хотел Рейн снова, но не хотел использовать грубость и жестокость по отношению к ней. Такая двойственность была шокирующей для меня.
Я тяжело сглотнул и сильнее прижал ее к себе. Постепенно она перестала сотрясаться от рыданий, и в итоге засопела мне в плечо. Я почувствовал, как она глубоко вдохнула и попыталась медленно выдохнуть, но воздух словно застывал у нее в горле пару раз, от чего ее дыхание было неровным и сбивчивым.
Я хотел сделать... сделать... хоть что-то. По крайней мере, сказать что-нибудь, но я не знал, что говорить и что делать. Пока я размышлял, Рейн тяжело вздохнула и провались в сон, позволяя истощению взять вверх. Я большим пальцем стер оставшиеся дорожки слез с ее лица и прижался губами к ее волосам на макушке. Я был измотан, так же как и она, и хотел просто присоединиться к ней и провалиться в спасительную дрему, но у меня была работа, которую нужно сделать в первую очередь. Я не хотел, чтобы, проснувшись утром, она увидела напоминание этого кошмара.
Я выскользнул из ее объятий, надеясь, что еще достаточно светло, чтобы избавиться от тел на пляже. Когда я попытался встать, моя нога подогнулась, и мне пришлось неловко опереться на руку, чтобы не упасть на Рейн. Я тихо зашипел от боли и повернулся, чтобы взглянуть на заднюю часть бедра.
Посмотрев на рану, я сразу и не вспомнил, как ее получил, но затем вернулся к моменту, когда сломал колено парню с "ежиком". Я припомнил резкую боль в задней части бедра и понял, что тогда-то и был ранен. Рана не было ужасной, но она также и не выглядела хорошо. После того как еле выбрался из хижины, я развернул свою ногу, чтобы разглядеть ее получше. Пальцами я аккуратно коснулся краев раны и оттянул их в стороны, чтобы посмотреть насколько глубокий порез. Кровь сильнее начала хлестать из раны. Без сомнения, мне нужно было наложить швы. Я поразмыслил над тем как мне изловчиться, чтобы наложить швы на заднюю сторону бедра, и в итоге пришел к неутешительному выводу, что мне никогда не изогнуться под нужным углом, чтобы качественно зашить рану. Нужно будет попросить Рейн сделать это.
Когда я взглянул на нее, она лежала на боку и глубоко спала. Я никогда не стал бы будить ее из-за этого. Я сделал глубокий вдох и поднялся на ноги, игнорируя боль и желание моего тела согнуть ногу. Я собрался с силами и заставил себя перенести вес тела на ногу и заковылял по пляжу, решив просто не обращать внимания на то, что с раны стекала кровь по голени, пока не представится более удобный момент. Рана не достаточно кровоточила, чтобы можно было серьезно волноваться, поэтому я решил не заморачиваться по данному поводу.
Я обнаружил, что наша одежда все еще лежит на песке. По крайней мере, ее не смыло приливом. Но она была сырой и покрыта песком, поэтому я отжал ее и разложил на песке рядом с нашей хижиной, перед тем как направиться к телам, что лежали неподалеку.
Тела было легко обнаружить... Я увидел огромные темные пятна крови на песке и, по правде говоря, не особо представлял как я смогу избавиться от этого до утра. Я вздохнул и задумался, как лучше всего избавиться от трупов. Выбросить их в море, чтобы, в конце концов, они приплыли обратно на берег? Рейн уж точно не нужно снова видеть все это. Тогда я решил сжечь их и начал собирать тела в одно место на пляже.
Вонь была просто неимоверной. Я покачал головой, как будто это помогло бы мне избавиться от запаха вокруг меня. Я подтащил последнее тело - парня с дредами - к горящей куче. Воспоминания ударили меня словно кувалдой по голове, когда я посмотрел на его руку. Я вспомнил, как он ее трогал за грудь. Я погряз в своих воспоминаниях. И полностью потерялся в них.
Я поднял руки, сжатые в кулаки, и стал бить по его телу, впечатывая плоть и кости в песок. Я разжал руку и схватил его кожу, царапая и разрывая ее. Я вытащил нож из его шеи и сделал круговой надрез на голове, затем одним рывком сорвал с него скальп и бросил его в огонь, где кожа зашипела, от чего вонь только усилилась.