Уилл еще больше помрачнел.
- Да, джентльмены. Иными словами - мужчины, которым позволено будет приблизиться к женщине на расстояние в десять шагов. Но если вы задумали напугать эту девушку до смерти… ну, тогда точно подойду я. Один взгляд на меня - и она падает в обморок.
- Но зато, Клермон, у вас есть нечто, чего нет ни у одного другого мужчины в Англии, - заявил Кармайкл. - И это то самое, чего она отчаянно жаждет.
Уилл встал, подошел к камину и оперся о каминную полку.
- Что же такое может у меня быть? И чего так жаждет леди Грей?
- Царя Соломона, - тут же ответил Кармайкл.
Уилл в замешательстве пробормотал:
- Но зачем бы мог понадобиться самой богатой женщине в Англии мой жеребец? Ведь она может купить себе хоть целую конюшню отличных лошадей.
Кармайкл обошел письменный стол и стал перед Уиллом.
- Царь Соломон, как вы хорошо знаете, был выращен в Оксфордшире в поместье Уитхема, которое граничит с поместьем Бэмптон, принадлежащим леди Люсинде.
- Но зачем он ей? - недоумевал Уилл. - Неужели только затем, что она…
- Вы же знаете женщин, - перебил Кармайкл. - Они существа мягкосердечные, но воля у них железная. И если уж они приняли решение, то… - Он пожал плечами. - То мало что может изменить его. Наша разведка сообщает, что леди Люсинда присутствовала при рождении Царя Соломона, а потом проводила с ним много времени. Она привязалась к жеребенку и, очевидно, считала, что он будет принадлежать ей. Пока вы его не выиграли.
Уилл начал что-то смутно вспоминать. И ему вспомнилось лицо Уитхема, который никак не мог понять, что потерял сына Тирании и Тритона. Это стало по-настоящему незабываемым событием - так выпали карты.
- Все это очень хорошо. Но каким образом связаны такие разные вещи, как мой конь и леди Люсинда, за которой я должен ухаживать?
- По слухам, эта леди любит отвечать на вызов, - ответил Кармайкл. Он взглянул на свои карманные часы и, нахмурившись, сунул их обратно в кармашек жилета. - Вы человек сообразительный, Клермон. Уверен, вы что-нибудь придумаете.
Слова Кармайкла озадачили Уилла - он слишком давно знал этого человека. И знал, что тот никогда не бросал слов на ветер.
- Но вы ведь не ждете от меня, чтобы я предложил ей Сола взамен… на что-нибудь?
Уилл не стал говорить, что готов скорее лишиться руки или ноги, нежели своего жеребца. Кармайкл и так подозревал его в мягкосердечии, в котором он никогда не признавался, а такое замечание только подтвердило бы подозрение Кармайкла.
- Как я уже сказал, вы - человек сообразительный.
Уиллу хотелось продолжить разговор на эту тему, но, взглянув в лицо собеседника, он лишь заметил:
- Вы чего-то не договариваете. Ну, старина, так в чем дело?
- Гаренн.
Уилл замер.
- Сэр, что вы хотите сказать?
- Он замешан в этом деле.
- Нет. - Уилл покачал головой, отказываясь верить. - Такое… просто невозможно. Он ведь умер. Я видел труп своими собственными глазами. - Ночь, когда коринфяне схватили француза - наемного убийцу - на какой-то парижской улице, тотчас всплыла в его памяти. Тогда вся их организация - все как один - с облегчением вздохнула, узнав о смерти Гаренна.
Кармайкл откашлялся.
- Как вы его называли? Хамелеон?
- У него был дар к маскировке, это правда, - кивнул Уилл. - Но простого человека, одежда… - Ему хотелось убедить Кармайкла… и убедить себя самого. - Мы ведь получили сведения от разведки. Нам гарантировали, что мы взяли именно того человека, какого нужно.
- Его недавно видели в Париже, - заявил Кармайкл. - А на телах двух убитых коринфян были найдены его визитные карточки.
При мысли об этих "визитных карточках" Уиллу стало тошно. Садист вырезал на левой груди каждой своей жертвы причудливую букву "Г", ударами ножа обнажая сердце, - так мог поступать только сумасшедший.
Герцог сильно ударил кулаком по массивному дубовому столу, как бы вымещая на нем свой гнев.
- По слухам, он работал на Фуше, - прибавил Кармайкл.
- Наполеон, похоже, замешан во всех кровавых делах на континенте, - резко заметил Уилл.
- Боюсь, что следить за изменением политических взглядов Жозефа Фуше - задача слишком утомительная, - ответил Кармайкл. - Мне кажется, что теперь он поддерживает дом Бурбонов. А они ни перед чем не остановятся, чтобы обеспечить себе контроль над континентом. Возможно - и над Англией тоже.
Уилл взглянул на Кармайкла вопросительно.
- Полагаю, вы уже решили, с чего мне начинать? - сказал он, произнося эти слова легкомысленным тоном.
Кармайкл достал из нагрудного кармана картонную карточку.
- Сейчас предлагаю вам вернуться к Смизерсу. Сегодня вечером состоится бал у Мэнсфилда, и нам сообщили, что там будет леди Люсинда. - Он протянул Уиллу приглашение и направился к двери. В дверях остановился, обернулся. Лукавая улыбка искривила его губы, когда он посмотрел сначала на босые ноги Уилла, а потом - на его лицо. - И побриться вам не помешало бы. Ей нравится, когда ее поклонники хорошо выглядят. И в брюках. Так что про брюки не забудьте.
Уилл подошел к окну и посмотрел в сад. Вид гиацинтов, анютиных глазок и множества других цветов, названий которых он не знал, не мог успокоить его - беспокойство все росло. Дела, которыми обычно занимались коринфяне, никогда не были чистыми и приятными. Часто приходилось хитрить, и частенько границы между добром и злом стирались. Прежде это вполне подходило Уиллу с его не очень традиционным взглядом на жизнь.
"Конечно, женщинам я лгал и раньше, - думал герцог, отходя от окна и направляясь к письменному столу. - Да, гордиться тут нечем, но если ведешь такой образ жизни, как я, если являешься агентом Кармайкла, то правда часто бывает опаснее лжи. И теперь мне, скорее всего, предстоит открыто ухаживать за женщиной". При этой мысли Уилла передернуло от отвращения. Все будут думать, что он хочет жениться, а он просто сыграет свою роль.
Да-да. Сыграет роль. В этом-то все дело.
Но Кармайкл говорил правду, когда напомнил ему о его актерских способностях. И, следовательно…
Герцог прошелся по комнате и решительно заявил:
- И, следовательно, женщина не устоит.
Да, он знал это. И Кармайкл тоже знал. Не будет нечего знать только леди Люсинда.
Уйдя, одернул на себе халат и заново повязал шелковый пояс. Сможет ли он завоевать сердце достойной женщины? Сможет ли он сделать это, зная, что в конце ему придется разбить ее сердце?
Конечно, сможет. Человеку в его положении нельзя руководствоваться совестью. Но почему же его совести вдруг вздумалось пробудиться именно в этот момент?
По правде говоря, оставить женщину на милость Гаренна - это немыслимо. Лучше он сам перережет себе горло, чем позволит безумцу убить еще кого-нибудь.
- Черт побери… - проговорил Уилл, расхаживая по толстому турецкому ковру. - Неужели это из-за коня я так расстроился? Хотя конь действительно прекрасный…
Глава 2
- Черт возьми, сколько же их тут, - пробурчал Уилл. Он наблюдал из окна своей кареты за элегантно одетыми гостями. А люди все прибывали и прибывали, медленно продвигаясь к особняку Мэнсфилда. Наконец толпа замедлила движение, потом остановилась. Джентльмены предлагали руку кокетливым женщинам, а те - судя по обрывкам их пустых разговоров - потеряли голову от восторга в ожидании предстоящего вечера.
- А я ведь еще даже не в дверях, - проворчал герцог, открывая задвижку дверцы.
Грум соскочил с запяток кареты и распахнул перед Уиллом дверцу. Затем вопросительно посмотрел на него:
- Вы что-то сказали, ваша светлость?
Уилл тяжко вздохнул.
- Нет, ничего, Хью. Все в порядке.
Перешагнув через дымящуюся кучку лошадиного навоза, Уилл пересек улицу и присоединился к толпе. Вскоре он почувствовал под ногами ступени. Затем послышался шепот, а потом - разговоры, которые касались непосредственно его. Люди расступились перед ним, и все были слишком поражены, чтобы приветствовать его.
- Похоже, я для них - сам Моисей, - пробормотал герцог. - Жаль только, что я не могу предварить свой визит нашествием саранчи и песьих мух.
Однако он не стал бы вводить смерть первенцев. Даже у него есть свои моральные принципы.
Уилл прокладывал себе путь ко входу в особняк, разглядывая кучки дам и джентльменов, взбиравшихся по мраморным ступеням. С каждым мгновением шум, доносившийся из бального зала, становился все громче, и вскоре его раздражение усилилось.
Ведь Кармайклу хорошо известно его отношение к светскому обществу - и общества к нему. За ним давно закрепилась репутация человека мрачного, слишком уж несдержанного, мало интересующегося правилами приличий. Это служило ему отличной ширмой и в его личной жизни тоже, если быть честным. Ни у кого не появлялось желания заглянуть за столь неприветливый фасад. Этот факт Уилл признавал с удовлетворением и лишь изредка сожалел о нем.
Ну а если сегодня вечером он захотел воспользоваться своим законным правом и оказаться среди них, - так что с того? В свете, конечно, решат: пришло его время исполнить долг перед семьей, как того желал его отец.
Сообразив, что необходимо подкрепиться, Уилл остановил слугу, спешащего мимо с подносом, на котором стояли пустые чашки для пунша.
- Бренди. Сейчас же. Я жду там. - Он указал на комнату перед холлом.
Молодой человек ринулся выполнять поручение, балансируя подносом на кончиках пальцев, и позвякивание чашек обозначало его путь.
Герцог только успел войти в комнату и стать у стены, обтянутой кремовым дамастом, как слуга уже вернулся. Уилл одним глотком осушил бокал с бренди, затем поставил пустой бокал на поднос.
- Спасибо, дружище.
Слуга в ливрее с поклоном удалился.
Ощущая в желудке приятное тепло от бренди, Уилл поднялся по лестнице и достиг площадки, где стояли хозяева дома, встречавшие своих гостей.
Лорд Мэнсфилд, дородный мужчина, широко улыбнулся и протянул ему руку.
- Клермон, добро пожаловать. Много времени прошло с тех пор, как я имел удовольствие облегчить ваши карманы у Брукса, - добавил он, подмигнув.
- Если мне не изменяет память, Мэнсфилд, - протянул Уилл, - в последний раз, когда мы играли в карты, выиграл я.
- Да, так и есть, - с ухмылкой кивнул Мэнсфилд. - И еще…
- Ваша светлость, - перебила мужа леди Мэнсфилд, - наконец-то вы почтили нас своим присутствием.
- Добрый вечер, леди Мэнсфилд. - Уилл с достоинством склонил голову. - Благодарю вас за приглашение.
- Нет-нет, ваша светлость! Для нас огромная честь, что вы почтили нас своим присутствием. - Хозяйка протянула герцогу руку для поцелуя и сделала реверанс, при этом она краем глаза наблюдала, какое впечатление это производило на прибывающих гостей.
Лорд Мэнсфилд со вздохом посмотрел на Уилла. Покосившись на жену, пробормотал:
- Присцилла, веди себя прилично.
Уиллу очень хотелось усмирить хозяйку, бросив на нее холодный взгляд. Но он передумал - ведь у него появился прекрасный шанс показать всем, что он изменился.
Взяв толстые украшенные кольцами пальцы леди Мэнсфилд, он с легким поклоном проговорил:
- Это большая честь для меня, уверяю вас. Сказать по правде, я слишком долго отсутствовал на приемах, подобных…
Ласково посмотрев на него, хозяйка перебила:
- Да-да, слишком долго, мой дорогой мальчик. В прошлом месяце я случайно встретила ее светлость в Бете. Она такая милая женщина, ваша матушка. Когда же я спросила ее о вас, она тут же заговорила на другую тему. - Помолчав, хозяйка схватила его за руку и с заговорщическим видом добавила: - Было ясно, что она беспокоится за вас.
Уилл с трудом сдерживался. Ему постоянно приходилось напоминать себе о той роли, которую он сейчас играл, и это ужасно злило его. Но еще больше злило то, что ему приходится играть эту роль.
А эта женщина… Прерывая разговор, она называет его "дорогим мальчиком" - словно любящая тетушка из Абердина, имеющая смелость считать, будто читает мысли его матушки. Господи, за что же ему такое испытание? Ох, пережить бы это приветствие - и все остальные воспоминания об этом вечере покажутся пустяком.
Да так что же советовал ему там Кармайкл? А, считать!.. Считать и дышать глубоко.
Уилл начал медленно считать. Его грудь равномерно поднималась и опускалась, и на счет "тринадцать" он обрел спокойствие.
Высвободив руку из цепких пальцев леди Мэнсфилд, герцог заявил:
- Моя матушка - образцовая родительница. Я абсолютно в этом уверен.
Вежливо кивнув, Уилл отступил на шаг, твердо вознамерившись ускользнуть от слишком ласковой леди Мэнсфилд и направиться в бальный зал. Но она положила руку ему на плечо, пытаясь удержать его, и продолжила свою речь:
- Ах, мой дорогой мальчик, можете быть уверены, что я передам ей ваши слова при нашей следующей встрече. И еще я уверена…
- Дорогая, отпусти беднягу. - Лорд Мэнсфилд потянул жену к себе, освобождая Уиллу путь к бегству. - Займете мне место за карточным столом? - спросил он тотчас же.
Бросив благодарный взгляд на Мэнсфилда, Уилл кивнул:
- Да, конечно. Жаждете отыграться? Что ж, понимаю. Я тоже не люблю проигрывать.
Уилл еще услышал, как Мэнсфилд хихикнул у него за спиной, но тут толпа расступилась, и он направился к бальному залу, откуда доносился громкий смех. В дверях зала он остановился.
Сначала его ошеломил шум - гул голосов и возгласы удивления. И казалось, что все говорили только о нем.
Затем - жара! Сотни горящих свечей и еще большее количество людей, пребывающих в постоянном движении, - все это почти не оставляло в зале свежего воздуха. И все здесь выглядело так, как он помнил по прежним балам, которые посещал, будучи молодым человеком. Драгоценные камни сверкали и переливались всеми оттенками радуги, а туалеты на дамах - очевидно, самые модные в этом сезоне, то есть розовые, желтые и синие. И кого тут только не было - блондинки, и брюнетки, и рыжие!.. Были и юные жадные самцы, и пожилые вдовы, и седеющие лорды. Некоторые из них танцевали, другие разговаривали, а не приглашенные на танец девицы подпирали стенки, стараясь не выдать своего разочарования.
Но все это пустая трата времени. По его мнению, тут слишком шумно, чтобы беседовать о чем-нибудь стоящем. И слишком жарко, так что хотелось сбросить с себя всю одежду. К тому же эти люди понятия не имели о настоящем веселье, таком, чтобы были драки и много выпивки! Слава Богу, он предусмотрительно успел выпить бренди.
- Ты сердишься?..
Благодаря годам тренировки слова, которые прошептали слева за его спиной, не застали Уилла врасплох.
- А откуда ты знаешь, Нортроп? Ведь ты видишь только мою спину?
Джон Фицхардинг, граф Нортроп, подошел к Уиллу и стал с ним рядом.
- Мне и не нужно видеть твое лицо. - Граф показал на толпу вокруг; многие уже заметили присутствие Уилла, и, судя по их взглядам, это было для них неожиданностью. - На них ты и сердишься.
- Это твоя вина, знаешь ли. Рядом с тобой я всегда буду выглядеть устрашающе. - Герцог бросил на друга оценивающий взгляд. Разница между ними была слишком велика. Высокий широкоплечий Уилл с угольно-черными волосами и темно-карими глазами казался самим дьяволом по сравнению со стройным Нортропом, светловолосым и голубоглазым, обладавшим манерами истинного джентльмена.
Они примерно в одно и то же время присоединились к молодым коринфянам и стали друзьями, несмотря на различия практически во всем. Сдержанность Нортропа только подчеркивала дикие порывы Уилла, и граф не однажды спасал жизнь другу в те их прежние годы.
- Их привлекают не только твои мускулы и знаменитый взрывной характер, - сказал Нортроп, улыбаясь с некоторой долей сарказма. - Они не понимают, почему ты тут оказался. А не знать чего-нибудь - это для них неприемлемо. Ведь знание - сила.
Уилл ответил улыбкой на улыбку Нортропа.
- Черт побери, но почему человеку нельзя поискать немного развлечения, чтобы весь свет этому не удивился?
- Так ты здесь за этим? - спросил Нортроп недоверчиво. - Ты здесь в поисках развлечений?
Закон коринфян запрещал обсуждать какие-либо дела с теми членами общества, которые в деле непосредственно не участвовали. Так было проще. И хотя Нортроп намекал, что подозревает, какова причина появления друга на этом балу, Уилл не стал открывать ему истинную причину.
- Я тут не только ради развлечения, - ответил он, входя в роль лжеца так же просто и уверенно, как выпил бокал бренди. - Моей матушке наконец удалось убедить меня задуматься о будущем. Пора мне поискать себе жену.
Уилл наблюдал, как воспринял эту информацию Нортроп. Но он не мог бы сказать, поверил ему друг или нет. Ведь граф Нортроп очень ловко скрывал свои истинные мысли.
- Ну что ж… Думаю, самое время сделать из тебя джентльмена.
Так поверил ли ему Нортроп? Уилл не стал тратить время на раздумья. Да это и не имело особого значения.
Нортроп все равно поможет ему, если он попросит помощи, - тут нет вопросов.
Герцог провел пальцем между шейным платком и шеей, изображая неудобство.
- Ну так как же? - спросил он. - Мне нужна леди. Какие есть предложения?
Оба оглядели зал, причем у Уилла на уме была вполне определенная дама. Он сразу заметил леди Нортроп, жену Джона и подругу леди Люсинды, как всем было известно. Вокруг леди Нортроп толпились мужчины, скрывая от герцога стоявшую рядом с ней женщину. "Похоже, они ловят каждое ее слово", - насмешливо подумал Уилл.
- Что ж, давай посмотрим… Там - Мэдлин Хейвуд, - начал Нортроп. - Ума у нее, как у мешка картошки, но внешне она очень привлекательна.
Группа мужчин вокруг леди Нортроп чуть переместилась, и Уилл смог лучше разглядеть женщину, стоящую в центре.
Вот черт! Ведь леди Люсинда Грей - красавица! Не просто миленькая, не просто хорошенькая, а настоящая красавица!
Уилл почувствовал жар в области груди.
Волосы цвета меда красиво обрамляли ее лицо - и что за лицо! К тому же у нее самые синие глаза, какие ему когда-либо доводилось видеть. Даже не будучи поэтом, Уилл мог бы сказать, что они сияли как бриллианты. А бледно-розовые чувственные губы прямо-таки гипнотизировали, околдовывали…
Не смотри, старина. Как бы то ни было - не разглядывай ее.
Но все же он не мог отвести от нее взгляд - все смотрел и смотрел… И ему казалось, что молочно-белая кожа над квадратным вырезом ее бледно-розового вечернего туалета так и просила, чтобы ее ласкали. А то, что следовало дальше… Тут Уилла смутила собственная реакция. Груди этой леди были… Одним словом - совершенство. Округлые и высокие, они, казалось, по размеру идеально подходили для его, Уилла, ладоней.
- А если предпочитаешь какую-нибудь поумнее, - продолжал Нортроп, - то вон - Гонория Уиллетт. Это та, что в синем. Рядом с ней ее мать гренадерского роста - ужасно упрямая леди Дэндридж. Так что подумай об этом. Хотя… Как бы, ни изменился твой характер, с леди Дэндридж тебе не справиться. А ты сам как думаешь?
Уилл не смог ничего ответить. Если бы раньше кто-нибудь сказал ему, что он может лишиться дара речи при виде какой-нибудь женщины, он счел бы этого человека глупцом.
- Эй, Клермон… - окликнул его Нортроп. - Клермон, с тобой все в порядке?
Уилл оторвал взгляд от леди Люсинды и попытался сосредоточиться на друге.
- Ты говорил… про корабли?