Он уселся рядом, недолго думая и почти сразу же машина помчалась прочь, как будто кто-то держал её, а теперь отпустил.
- Прекрати меня преследовать! - закричала Катя, пытаясь отпихнуть Разиэля в сторону двери, - Мужчина, он меня преследует! Остановитесь, мне нужно выйти!
Но водитель почему-то не обращал внимания на то, что происходило сзади, целиком сосредоточившись на дороге.
- Выпусти меня отсюда! - Катя принялась лупить Разиэля кулачками, а он только сидел, не пытаясь даже защититься и только смог вымолвить:
- Машина едет.
- Ненавижу тебя! Ненавижу, - кричала девушка, продолжая лупить ангела, и тут он решился, - схватил её запястья, держа их в одной ладони, а второй обхватил её затылок и привлёк к себе, впиваясь в губы поцелуем. Это был его первый поцелуй, и он даже растерялся от первых чувств. Губы Екатерины были мягкими, тёплыми и податливыми, а когда она приоткрыла их, пропуская в ротик его язык, Разиэль застонал, настолько сладким было ощущение. Ощущение от поцелуя с любимой женщиной. Екатерина уже не сопротивлялась, и он отпустил её руки из захвата, а она тут же схватила его за воротник пиджака и отстранилась.
- Ненавижу, - снова прошептала Катя, прежде, чем наброситься на его губы с новым поцелуем.
- Давид, о Господи! - Габриэль стоял и смотрел, как к нему приближается его друг, всё ещё в виде танцовщика, разве что только огромные белоснежные крылья за спиной выбивались из общей картины. - Немедленно перевоплотись, тут ангелы!
Дав беспечно махнул рукой, потрясая в воздухе маленькими искусственными крыльями, которые вытащил из подмышки.
- Чего они там не видели? - он бросил крылья на ступени возле колонн и уселся на них сверху, - ты видишь, что мне выдали для танца?
Габриэль хохотнул:
- Я тебе больше скажу, я видел твоё исполнение, - он поднял руки вверх и качнул бёдрами туда-сюда, - Ты был великолепен!
Дав метнул на друга быстрый взгляд, но ничего не ответил.
- А ты знаешь, мне кажется, Разиэлю понравилось стать чуть-чуть порочным. Ему всё больше нравится быть человеком, несмотря на то, что в начале он сомневался.
Габриэль кивнул.
- Да, я тоже так думаю. Уверен, что даже если бы у него сейчас был выбор, он остался бы на земле. Мало того, - он наставительно поднял палец вверх, - Даже если представить, что они с Екатериной не вместе, думаю, и в этом случае он бы остался на земле.
Дав задумчиво посмотрел куда-то вдаль, на верхушки дальних гор.
- А я бы не согласился жить на земле, - наконец, протянул он.
- Почему? - удивился Габ, - Мне казалось, тебе там понравилось.
- Неа, - Давид покачал головой, и тут приподнялся и вытащил из-под себя крылья, - Во-первых, там неудобные штаны, а, во-вторых, там выдают отвратительные крылья!
Глава 8
Если Разиэлю раньше и казалось, что проявить к Екатерине физическое влечение означает принизить её и те чувства, которые он к ней испытывает, то сейчас, когда его губы и его руки касались её тела, он отбросил прочь все сомнения. Это было настоящее чудо, - держать в своих руках ту, которой были отданы душа и сердце. Время и вечность. Крылья и небо. Он готов был положить к её ногам весь мир, даже если бы она отказала ему, а сейчас он готов был перевернуть кверху ногами даже небеса со всеми их ангельскими уровнями.
Казалось, они не прерывали поцелуй ни на секунду, каким-то чудом оказавшись в квартире Олега, потому что он инстинктивно чувствовал, что должен привести её к себе. Так было верней. И в то же время вечный спутник человека - сомнение - сейчас незримо витал над Разиэлем. Он начал сомневаться, что сможет дать Екатерине то, что она заслуживает, что он тот, ради которого можно было бы забыть обо всех остальных. Как и сомневался в том, что для Кати он кто-то особенный, с кем она захочет быть и дальше.
Разиэль прерывал свои горячие поцелуи, но только для того, чтобы обхватить ладонями лицо Екатерины и нежно и трепетно целовать каждый миллиметр её кожи, наслаждаясь тем, что она рядом и что она позволяет себя целовать.
Катя прерывисто дышала, пока её руки цеплялись за плечи Олега, а её всю охватила такое безудержное желание, которого она не испытывала никогда. И чем медлительнее и нежнее были движения Олега, тем сильнее внутри неё разгорался пожар желания. Она схватила Олега за воротник рубашки и рванула его в стороны, с удовлетворением отмечая, что пуговицы запрыгали по полу. Олег замер, а Катя принялась целовать его шею, в то время, как он с силой прижал её к себе, наслаждаясь неземным блаженством.
- Катя, Катя, - только и выдыхал он, на каждое движение её губ. Он не знал, что ему делать, как доставить ей такое же удовольствие, какое она дарила ему.
Екатерина потянула его за руку, оборачиваясь и только сейчас, кажется, осознавая, где они находятся.
- Где у тебя спальня? - выдохнула она, прерывающимся полушёпотом.
Разиэль нахмурился при слове "спальня".
- Она там, - он махнул в сторону одной из дверей, - А зачем?
Катя усмехнулась.
- Буду укладывать тебя спать, - рассмеялась она.
Ей вообще казалось, что она совращает какого-нибудь невинного ангела, но это было даже приятно-возбуждающе. И было невозможно представить, что вот этот образчик животно-мужской красоты со стеснительным взглядом, невинен, как младенец. Хотя, если он хочет поиграть в такую игру, это будет даже интересно.
Катя вошла в спальню, ведя за собой Олега, и повернулась к нему лицом, начиная медленно и дразняще снимать с себя одежду. А он стоял и смотрел на это всё со смесью восторга и смущения, но не смел оторвать взгляд ни на секунду. Вот в сторону улетела кофточка Кати, открыв жадному взору Разиэля совершенство её тела и красивую грудь в кружеве белья. Вот следом за кофточкой мягко приземлились на пол шортики девушки, и Разиэль поспешно отвёл взгляд, но снова вернулся глазами к этому абсолютному совершенству, заключённому в Екатерине.
А Катя ликовала, - перед ней стоял великолепный, мужественный, возбуждающий мужчина, с разорванной на груди рубашкой, открывающей его бронзовое от загара тело, и этот мужчина и всё его внимание принадлежали сейчас лишь ей одной.
Она подошла к нему вплотную, с удовольствием отмечая, как его тело ещё больше напряглось, и, чуть приподнявшись на носочках, прошептала в ухо:
- Тебе понравилось, когда та девушка выделывала на твоём теле пируэты?
Разиэль замотал головой, будто его обвиняли во всех смертных грехах разом.
- Нет, то есть, да, точнее нет.
Катя улыбнулась сама себе.
- Так да, или нет? - продолжала она допрос, одновременно скользя рукой вниз по груди Разиэля, пока, наконец, она не остановилась на уже слишком возбуждённом достоинстве мужчины. От этого прикосновения Разиэль вздрогнул и уже забыл, о чём его спрашивают.
- Нет, - выдохнул он, когда рука Екатерины скользнула к пряжке ремня, - Нет, не понравилось.
Катя скептически хмыкнула, но ничего не ответила, потому что ей самой нравилось это ощущение ревности, которое рождали воспоминание о том, как брюнетка скакала на её Олеге. И эту ревность, щедро сдобренную страстью и желанием, она и собиралась выплеснуть на Олега. А он, похоже, был этому только рад.
Только сейчас, наверное, Разиэль понял, что значит фраза: "Иметь ангельское терпение". Те ощущения, которые дарили движения бёдер Екатерины, сводили его с ума. Ему хотелось утонуть в них, отдаться им, но он наблюдал за Катей, пытаясь понять, доставляет ли он ей хотя бы каплю того наслаждения, которое получает от неё сам. Он упивался этими мгновениями, он жил ими всё то время, пока длилась их близость, и он мечтал, чтобы они не кончались. Её стоны были для него самой сладкой на свете музыкой, которую он слушал, желая, чтобы она звучала вечно, а Катино раскрасневшееся лицо, с прилипшими к нему влажными прядями тёмных волос, ему хотелось видеть всегда. Или запечатлеть в своей памяти навечно.
Наконец, он не смог больше сдерживаться, уже сам отвечая Екатерине, и прижав её к себе как можно сильнее, хрипло простонал. Его накрыла волна неземного наслаждения, такая огромная, что он не мог понять, - было ли это чисто физическое наслаждение, или он наслаждался тем, что Катя сейчас была с ним.
Екатерина лежала на нём сверху, обняв его и положив голову ему на грудь и тяжело дышала. Разиэль бесконечно нежно убрал волосы с её лица, не желая тревожить её, потому что он чувствовал каким-то внутренним чутьём, что она засыпает. И действительно, через несколько минут дыхание девушки стало спокойным и ровным, и Разиэль поудобнее устроил её в своих руках. Он улыбнулся, глядя куда-то вверх, благодаря небо за это счастье. И именно сейчас он решил, что даже если это будет единственная их встреча и даже если Екатерина уйдёт сегодня, и больше они никогда не встретятся, он никогда не посчитает эту свою затею спуститься к ней, напрасной. Потому что только она смогла подарить ему это неземное счастье. Неземное счастье, которое, повинуясь земным законам, могло стать самым скоротечным периодом его жизни.
- Так нечестно! - возмутился Давид, когда Авиталь одним движением ладони развеяла видение на том месте, когда Екатерина стала снимать с себя кофточку.
- Дав, ты в своём уме? - Габриэль не знал, злиться ему или смеяться, - Поди-ка, расскажи Разиэлю, что ты видел его женщину голой! Да он вернётся на небо только для того, чтобы надрать тебе задни…крылья!
Габриэль покосился на Авиталь, но та только мечтательно улыбнулась сама себе и ничего не сказала.
- Ну а даже если бы и видел, что в этом такого? Я, во-первых, его друг. А, во-вторых, я ангел, вот и весь ответ.
Он отвернулся, сетуя на то, что ему не дали посмотреть то, что он так хотел увидеть, а Авиталь вдруг прислушалась к чему-то внутри себя.
- Дав, а тебе не кажется, что ты слишком проникся идеей земной жизни? - задала она неожиданный вопрос.
Давид встрепенулся. Он размышлял о том, повезло ли Разиэлю так часто, как это вообще было возможно, и в итоге справедливо решил, что пока сам он не попробовал бы это на собственном опыте, он бы не понял, счастлив ли его друг.
- Нет, Авиталь. Я много думаю об этом, но я не проникся.
- Хорошо, - Авиталь кивнула и легко поднялась на ноги, - Сегодня у тебя небольшое задание на земле. Девушка с красивым именем Мила, будет ехать по оживлённой трассе, у неё какая-то беда. Не справится с управлением, смертельный исход. Поможешь?
Давид кивнул, поднимаясь на ноги и расправляя крылья, уже зная, где и когда произойдёт то, во что он должен вмешаться.
- А Разиэлю больше моя помощь не понадобится? - задал он волнующий его вопрос, краем глаза наблюдая, как Габриэль закатил глаза.
- Думаю, что сейчас Разиэлю меньше всего нужен кто-то третий в его состоянии, - улыбнулась Авиталь и кивнула Даву, - Время уходит Давид.
Это было абсолютно простое задание: бесплотно приземлиться в салон автомобиля, сесть рядом и в нужный момент вывернуть руль машины так, чтобы уйти от столкновения. И всё же это было необычное задание для Давида. Он чувствовал каждой клеточкой своего ангельского тела ту безысходность и боль, которая исходила от девушки. Но он не мог убрать её грусть, потому что он не мог вдруг стать видимым и сказать ей, что он её личный ангел и она должна успокоиться. Это бы повергло девушку в полный ступор.
Давид всмотрелся в её прекрасное заплаканное лицо. Она всё ещё судорожно всхлипывала, а из глаз тихо катились слёзы, и в этот момент всё внутри Давида перевернулось, потому что ему вдруг стало жизненно важным сделать так, чтобы у Милы всё стало хорошо. Но он мог пока только помочь ей избежать автокатастрофы и всё.
Давида охватило такое странное чувство, что он не сразу смог избавиться от него, хотя время уже поджимало. Он вдруг встрепенулся, понимая, что теперь настаёт пора действовать.
Личико девушки вдруг скривилось, и из глаз с новой силой хлынул поток слёз. Она прекратила следить за дорогой, и машину повело на встречную полосу, прямо под колёса огромного грузовика. Давид положил руку на руль рядом с ладошкой Милы, дождался, пока грузовик начнёт сигналить и привлечёт внимание девушки. Та вздрогнула и притормозила, а на лице её отразилась маска ужаса, но Давид сделал за неё её работу. Он дёрнул руль вправо, выравнивая машину, и Мила машинально нажала на газ, чтобы едущая сзади машина не врезалась в её автомобиль.
Зная о том, что с Милой больше ничего не случится, Давид поспешил покинуть машину девушки. Потому что его разрывало двойственное ощущение: с одной стороны он хотел сбежать как можно быстрее и как можно дальше, а с другой - остаться и остаться навсегда. И это двойственное ощущение ему совершенно не нравилось.
Глава 9
Давид присел на ступеньки рядом с Авиталь, которая с лёгкой грустью в глазах смотрела вдаль, и глубоко вздохнул. Это было их с Разиэлем излюбленное место, на котором они часто располагались и обсуждали всё на свете или просто молчали. Давид не завидовал другу, хотя то чувство, что он испытывал, наверное, было схоже с завистью, но ему не хватало Разиэля и его общества. И в то же время он понимал, что так, как раньше, больше не будет.
- Ты грустишь, - Авиталь констатировала этот факт, даже не поворачивая головы к Давиду.
- Немного, - согласился Давид, следя глазами за парой ангелов, которые неспешно ходили по дорожкам в саду напротив. - Скажи мне, а почему так бывает, что ангелам хочется изменить свою сущность?
Авиталь немного помолчала, не торопясь с ответом, а Давид задумался, что он в последнее время слишком часто размышляет об этом. И причиной был не только Разиэль. Дав сам хотел бы оказаться на его месте, примеряя на себя образ человека, который человеком и останется.
- Это было всегда, - наконец, начала рассказывать Авиталь, - Это было и это будет. Иногда Высшие Ангелы идут навстречу Ангелам низшего порядка, как это было в случае с твоим другом, но это скорее исключение. Исключения такие не перекрывают правила, а правило есть то, о чём я тебе и говорила, - Ангелы всегда будут хотеть чего-то иного. Не все, их меньшинство. Но это было, есть и будет.
Она надолго замолчала, и Давид уже было решил, что их разговор на этом окончен, но Авиталь вдруг заговорила.
- Иногда ангелы в желании выполнить то, чего они начинают хотеть всем своим существом, идут против всех принципов бытия. Но это право выбора и его никто не отнимал.
- Но если право выбора так губительно, может, его проще отнять?
Авиталь покачала головой.
- Высшее проявление любви в том, что как бы тебе ни было больно, ты всегда дашь человеку или кому бы то ни было право выбора. Мало того, - она чуть повернулась к нему, и Давид глубоко вздохнул, так глубока была её печаль в глазах, - Ты будешь счастлив, даже если тот, кого ты любишь, будет счастлив не с тобой.
- А как ты стала Ангелом, ты знаешь? Это было изначально со времени сотворения мира? И почему я больше не видел ни одного ангела в женском обличье?
Авиталь улыбнулась, и теперь её улыбка была счастливой.
- Дав, а я всё ждала, когда же твоё любопытство подскажет тебе этот вопрос, который, кстати, вполне закономерен. Тогда смотри.
Она повела ладонью в воздухе, и Давид всмотрелся в видение, которое возникло из ниоткуда.
Маленькая девочка, лет пяти, сидела на земляном полу в небольшом доме и играла какими-то тусклыми лоскутками. Она была очень красивой, и, несмотря на то, что все дети по-своему миловидны, именно это девочка отличалась какой-то неземной светлой красотой.
- Авиталь, пойди сюда, - раздался мужской голос, и девочка вскочила на ноги и побежала к столу, за которым сидели двое мужчин. - Это моя дочка, Авиталь.
- А я Дан, - не дожидаясь, пока отец представит его дочери, второй мужчина присел перед ней на корточки и улыбнулся, - Ты очень красивая, Авиталь. Хочешь, мы сходим погулять, пока твой отец займётся делами?
Он поднялся на ноги, беря девочку за руку, не дожидаясь её ответа, и повёл из дома. Длинный хитон мгновенно стал пыльным, но мужчина не волновался об этом. На его лице была счастливая улыбка, а идущая рядом малышка светилась от гордости, что она идёт рядом с ним.
Видение сменилось другим, но Давид безошибочно узнал ту самую малышку, которая теперь выросла и стала неотразимой по красоте девушкой. Она заливисто смеялась, запрокинув лицо к небу, а рядом с ней, по лужайке, полной ярких цветов, шёл Дан. Он ничуть не постарел, а глаза его светились всё тем же счастьем и любовью. Вот только это была не та любовь, которую обычно мужчина испытывает к женщине. В глазах мужчины светилась чистейшая и светлейшая высшая любовь.
Давид нахмурил брови, сопоставляя кое-что, но вдруг девушка заговорила и он прислушался.
- Почему я чувствую себя целостной только рядом с тобой? - отсмеявшись, произнесла Авиталь, и в глазах её засветилась печаль.
Дан ответил её такой же печальной улыбкой.
- Я знал, что так будет, малышка. Но я смогу рассказать тебе всё чуть позже. Не сейчас.
- Ты опять покидаешь меня? - в глазах Авиталь печаль сменилась ужасающей тоской, но Дан поспешил развеять её. Он взял ладонь Авиталь в свои руки и с бесконечной нежностью поцеловал тонкие пальцы.
- Не беспокойся. Я вернусь и вернусь уже навсегда. А сейчас мне пора, но помни, я всегда рядом.
Он медленно выпустил её руку из своих ладоней и, развернувшись, ушёл, не оборачиваясь.
Видение стало размытым и сменилось другой картинкой. Всё та же девушка, теперь уже её, скорее, можно было назвать женщиной, сидела на краю высокого утёса и смотрела вдаль. В её прекрасных глазах была такая невыносимая боль, что у Дава всё внутри сжалось. Хотелось помочь ей, сказать, что он рядом, что он возьмёт её боль себе. Он вспомнил Милу, но встряхнул головой, прогоняя воспоминания. Ему нельзя поддаваться им. Нельзя.
- Авиталь, - раздался мужской голос, и девушка встрепенулась, устремляя свой взор на подошедшего Дана. Из глаз тут же исчезла боль, как будто её действительно кто-то забрал себе.
- Дан! - она вскочила на ноги и бросилась к мужчине, - Ты вернулся! Ты вернулся навсегда!
Дан улыбнулся в ответ и крепко прижал Авиталь к себе.
- Ты грустила, - произнёс он два слова, которые полностью отражали то, что происходило с девушкой.
- Немного, - отозвалась Авиталь, - Когда тебя нет рядом, кажется, я не могу дышать.
Она произнесла эти слова так просто и легко, что Дав улыбнулся сам себе. Авиталь любила Дана, причём любила его так же, как и он любил её.
- Я пришёл за тобой, - Дан взял ладонь девушки в свои руки и посмотрел ей в глаза, став вдруг серьёзным, - Но сначала ты должна кое-что узнать обо мне.
Авиталь тоже посерьёзнела и кивнула в ответ.
Наступал момент, когда Даву станет ясно, зачем Авиталь показывает видения о своей тёзке, живущей на земле в далёкие времена.
- Я люблю тебя, Авиталь, - разнёсся звучный голос Дана, и, казалось, что все замерли, прислушиваясь к тому, что он хотел сказать, - Я люблю тебя с тех самых пор, когда ты родилась. Я помог тебе появиться на свет, но, к сожалению, твою маму мне спасти не удалось.
Он помолчал, как будто бы боролся с воспоминаниями и продолжил.