Он выскочил из здания школы, сел на мотоцикл который он приобрел за день до этого для поездок по городу. Вскоре он стучался в дверь Лилит. Перед гаражом стоял потрепанный, виноградного цвета минивэн, его задняя дверь была открыта.
"Что -" Сказала Лилит, когда открыла дверь.
"Все в порядке?" спросил он.
"Что за глупый вопрос", - сказала она.
Язык тела Лилит кричал, чтобы он отстал от нее. Он пытался уважаю это, но это было тяжело. Ему было больно видеть гнев, который затапливал ее каждый раз, когда она видела его.
Это было особенно отстойно, потому что в его кармане были билеты на бал, которые он купил для них двоих.
"Я кое о чем хотел спросить тебя," сказал он.
"Ты слышал о Мести?", - предположила она. "И ты пришел, чтобы спросить, не могли бы мы взять тебя в группу?"
Кэм не мог позволить ей просто отшить его прямо сейчас. Он тянул время. "Прежде всего, я хочу сказать, что я очень рад, что ты согласилась играть на выпускном балу в Битве групп"
"Можем мы договориться не называть его выпускным балом?", сморщила нос Лилит.
"Ты хочешь переименовать бал?" - спросил он. "Как по мне - это круто, но это может спровоцировать бунт в Трамбалле. Все эти студенты, они очень рады. "Только десять дней, чтобы наступила лучшая ночь в нашей жизни", и все это дерьмо."
"Они выкинут тебя из номинантов выпускного бала, если они поймают тебя с такими высказываниями", сказала Лилит.
Кэм слегка улыбнулся. Так она слышала, когда его имя было объявлено. "Это все, что мне нужно сделать, чтобы меня выгнали?" - сказал он. "Подожди, я думал, мы не называем его выпускным балом."
Лилит на мгновение задумался. "Просто для ясности, я буду там потому, что я хочу играть музыку и услышать Четырех всадников, а не потому что я хочу надеть корсаж своей мечты аля клюквенное атласное макси платье."
"Я надеюсь," пошутил Кэм. "Клюква - это хит прошлого сезона".
Он заметил на мгновение, как Лилит собиралась улыбнуться, но потом ее глаза стали опять холодными. "Если ты пришел говорить не о группе, тогда зачем ты здесь?"
Спроси ее. Чего же ты ждешь? Он чувствовал билеты в кармане, но по какой-то причине Кэм был заморожен. Энергетика не была правильной. Она сказала бы "нет". Он должен подождать.
После неловкого минутного молчания, Лилит оттолкнула его и пошла через лужайку к потрепанному минивэну. Она наклонилась внутрь через открытые двери, потянул на себя рычаг опуская металлическую платформу а дорогу.
Мать Лилит появилась на крыльце. Она носила розовую помаду и ослепительную улыбку, которая скрывала усталость в ее глазах. Ее красота увядала, но Кэм мог бы сказать, она была сногсшибательна, как и Лилит. "Я могу помочь вам?" спросила она Кэм.
Кэм открыл рот, чтобы ответить, но Лилит его опередила. "Он просто из школы. Он привез кое-какие задания".
Ее мать сказала, "Школа должна будет подождать. Лилит, я нуждаюсь в твоей помощи с Брюсом прямо сейчас". Она скрылась за дверью и вновь появлялась мгновение спустя толкая перед собой инвалидное кресло, в инвалидном кресле был Брюс. Он дрожал выглядел хилым. Он кашлял в тряпку, его глаза слезились. "Привет, Кэм," прохрипел Брюс.
"Я не знал, что твой брат болен".
Лилит отмахнулась от него, подойдя к Брюсу и пробежала пальцами по его волосам. "Делай что хочешь, Кэм?"
"Я…" начал говорить Кэм.
"Неважно по каким то причинам ты пришел сюда, "сказала Лилит," Я даже могу предположить, что ни одна из них не имеет значения".
Кэму пришлось согласиться. А что ему оставалось делать? Открыть свои крылья и сказать ей правду, что он был падшим ангелом, который однажды разбил ей сердце так глубоко, что она никогда не оправится? Что дьявол назначил ей тысячелетия последовательного Ада? Что ее ярость по отношению к Кэму гнездился гораздо глубже, чем гнев по поводу украденных текстов песен? Что он потеряет все, если он не сможет снова завоевать ее сердце?
"Лилит, пора идти," сказала ее мать, потянула за рычаг и пошла к водительскому сидению. Когда коляска поднялась в задней части фургона, Брюс посмотрел на Кэма, подмигнув ему, как бы говоря, не надо воспринимать все так серьезно.
"Пока, Кэм," сказала Лилит, закрыла задние двери минивэи за братом и пошла в сторону пассажирского сидения.
"Куда Вы едете?" спросил Кэм.
"Отделение неотложной помощи", крикнула Лилит из окна.
"Позвольте мне поехать с вами. Я могу помочь …"
Но Лилит и ее семье уже тронулись по дорожке. Он подождал, пока фургон повернул за угол прежде, чем снова раскрыл свои крылья.
Солнце уже садилось к тому времени, как Кэм нашел их в ОНП.
Лилит и ее мама спали в коридоре, прислонившись друг к другу на запятнанных оранжевых стульях. Он посмотрел на Лилит на мгновение поражаясь ее красоте и умиротворенности.
Он подождал, пока охранник покинул свой пост, потом пробрался в комнату для больных. Кэм заглянул за несколько занавесов, прежде чем он обнаружил мальчика, сидящего на раскладушке в белой рубашке. Трубки кислорода были заведены через нос, капельница подключена к его руке. "Брюс" было написан синим маркером на доске у изголовья.
"Я знал, что ты придешь", - сказал он, не отворачиваясь от окна.
"Откуда ты знал?
"Потому что ты любишь мою сестру", - сказал он.
Кэм потянулся к руке Брюса, понимая, что он делал это не столько ради себя, как для мальчика. Его удручало, что он не часто видел дружелюбные лица, поскольку он вошел в ад Лилит. Он сжал руку мальчика с благодарностью.
"Я люблю ее", - сказал он мягким голосом. "Я люблю ее больше, чем что угодно в этом мире и за его пределами".
"Полегче, ты говоришь о моей сестре." Брюс слабо улыбнулся. На мгновение, его дыхание останавливается и Кэм уже было собрался позвать медсестру, когда у мальчика в груди восстановился ритм. "Просто пошутил. Эй, Кэм?"
"Да?"
"Как ты думаешь, я когда-нибудь буду чувствовать тоже что и ты?"
Кэму пришлось отвернуться, потому что он не мог солгать Брюсу и сказать, что да, он когда-нибудь полюбит девушку так глубоко, как Кэм любил Лилит. Через неделю-полторы ничего не останется в этом мире. Независимо от того, что Лилит выберет и выиграет ли Кэм или Люцифер, Брюс и все остальные печальные души в Перекрестке, вероятно, будут переработаны Люцифером для дальнейшего наказания.
Однако, Кэму было жаль, что не было способа дать мальчику некоторое утешение на то короткое время, которое он имел в запасе. Он чувствовал, что комок образуется в его горле и его крылья горят у основания плеч. Идея родилась в его сознании. Это было рискованно, но Кем решил, что обязан сделать это.
Он взглянул на мальчика который смотрел в окно и, казалось был далеко отсюда.
него было всего несколько минут пока не войдет медсестра или Лилит и ее мать не проснулась.
Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, поднял голову к потолку и развернули свои крылья. Обычно это сопровождалось восхитительным потоком энергии, но на этот раз Кэм боялся позволить им повредить медицинское оборудование, сохраняющее стабильность Брюса.
Когда Кэм открыл глаза, он увидел, что его крылья заполнили маленькое занавешенное пространство и сделали стены переливисто-золотыми. Брюс смотрел на него с благоговением и лишь небольшой толикой страха. Ангельская славы - было самое невероятное зрелище, которое смертный мог увидеть, и на этот раз Кэм знал, что это было особенно примечательно, потому что как и Лилит, Брюс не видел много красоты в этой жизни.
"Есть вопросы?" Спросил Кэм. Это было бы справедливо, чтобы дать ребенку время, чтобы попытаться осознать происходящее.
Мальчик еле покачал головой, но он не кричал и он не загорелся. Помогло то, что Брюс был молод, его сердце и разум по-прежнему были открыты для восприятия ангелов. На это Кэм и надеялся. Теперь он мог продолжить.
Он провел руками по внутренней стороне его крыльев, удивился, почувствовав, что новые белые волокна были иные а ощупь, чем золотые. Они были толще, прочнее и Кэм понял, что это значило.
Он поморщился когда вырвал одну нить из его крыльев. В его руке было огромное белое перо в один фут длиной и столь же мягкое как поцелуй. В основе пера, в конце его острой иглы, была единственная капля переливающейся крови. Невозможно было сказать какого цвета была кровь, ибо она была всеми цветами одновременно.
"Держи", сказал он Брюсу и вручил ему перо, держа за основание.
"Ничего себе", прошептал Брюс проводя пальцами по мягким белым краям кромки, пока Кэм переместился к капельнице Брюса. Он открутил пробку на дне мешка, затем потянулся, чтобы взять перо обратно. Он опустил его иглу в раствор и наблюдал как в прозрачном мешочке на мгновение образовался водоворот с триллионом цветов, прежде чем ангельская кровь растворилась в нем. Кэм снова прикрепил капельницу и возвратил перо Брюсу. Ему оно больше не было нужно.
"Ты только что спас мне жизнь?" спросил Брюс, засовывая перо под подушку.
"На сегодня," сказал Кэм, пытаясь казаться веселее, чем он чувствовал это. Он свернул крылья в себя подальше от посторонних глаз.
"Спасибо".
"Наш секрет?"
"Конечно," сказал Брюс. Кэм направился к двери.
"Эй, Кэм," позвал тихо мальчик, когда Кэм уже выходил в коридор. "Да?"
"Не говорите ей, что я сказал тебе это", прошептал мальчик, "но ты должен сказать Лилит, что любишь ее".
"М-м-м, да?" Кэм сказала. "Почему?"
"Потому что," Брюс еще больше понизил голос "я думаю, что она тоже тебя любит."
Глава 9
Девять дней.
Группа Месть встретилась в студии следующим утром перед школой.
Когда Лилит вошла, принеся фотокопии ее последней песни, "Летя Вверх тормашками", Джин проигрывал некоторые сумасшедшие новые риффы на синтезаторе, в то время как Луис разорвал пакет чипсов Doritos. Он протянул пакет Лилит и потрусил жареным картофелем внутри.
"Я обычно стараюсь держаться подальше от ненатуральной еды, по крайней мере до девяти часов утра," сказала она, отмахиваясь от него.
"Это пища для мозга, Лилит," Луис настаивал. "Погрызи".
Джин, проходя мимо, чтоб настроить микрофон Лилит, захватила горсть "Он прав", сказал он с полным ртом.
Лилит уступила и взяла чипсу. Она была удивлена тем, какой восхитительной она оказалась на вкус. Она взяла вторую и третью.
"Теперь готовы прокачать", сказал Луис после того, как она покончила с несколькими горстками и она поняла, что Луис был прав. Она не была больше голодна и раздражительна.
Она улыбнулась Луису. "Спасибо".
"Нет проблем", - сказал он, затем кивнул на наряд Лилит. "Хороший прикид сегодня, кстати."
Лилит взглянула на ее платье. Тем утром впервые на сколько она могла помнить, она не испытывала желание одеть черное. Она совершила рейд на шкаф своей матери перед школой и нашла обтягивающее белое платье с большими зелеными горохами и широким фиолетовым поясом из лакированной кожи Она остановилась перед зеркалом во весь рост в комнате матери, удивляясь тому, как круто ансамбль смотрелся с ее грубыми армейскими ботинками и как зеленый цвет в платье гармонировал с ее рыжими волосами.
Когда она в таком виде зашла на кухню, Брюс оторвался от своих Поп-тартс и присвистнул.
Лилит до сих пор не знала, что именно произошло, но Брюс был выписан быстро когда они вчера вернулись из больницы он сказал, что чувствовал себя лучше, чем за последние несколько лет. Доктор не мог объяснить почему дыхание ее брат внезапно вернулось в норму, он мог сказать только то, что Брюсу было лучше, чем он был в течение долгого, долгого времени.
"Сколько раз тебе говорить, что мой гардероб - это не твоя личная комната?" возразила ее мама. Она поставила кофе и подтянула рукав желтого кардигана, в краже которого обвиняла недавно Лилит, но после он обнаружился на дне ее ящика.
"Мне всегда нравилось как ты выглядишь в этом платье", - сказала Лилит. "Можно я его возьму? Только на сегодня. Я буду осторожна".
Рот ее матери дернулся и Лилит приготовилась к оскорблению, но возможно комплимент Лилит остановил ее. Поскольку вместо того, чтоб наброситься, ее мать внимательно посмотрела на Лилит, затем перегнулась через стул к своей сумке.
"Ты будет выглядеть лучше если будет немного цвета на губах", - сказала она, протягивая Лилит туб матовой розовой помады.
Теперь, в студии, бояться оставить помаду на микрофоне, Лилит ждала сигнала Джина, затем наклонилась и начала петь свою новую песню. Она нервничала, поэтому она закрыла глаза и позволила фоновому ритму Луиса и психоделическим аккордам Джина влиться в нее в темноте.
Было так легко представлять, как эта песня может звучать, когда она была одна в своей комнате, писала тексты и придумывала мелодию. Но теперь, когда она пела ее на людях, она почувствовала себя беззащитной. Что, если им не понравится? Что, если это отстой?
Она открыла глаза и просмотрела на Луиса, который кивал ей с улыбкой, растянувшейся через его лицо. Его барабанные палочки, чередовались между ловушкой и тарелками. Джин на гитаре перебором выщипывал ноты из струн, как будто каждая рассказывала свою историю.
Лилит чувствовала взрыв энергетического порыва через нее. Группа, которая не существовала еще два дня назад, нашла звук, который был богатым и глубоким. Внезапно, она запела свою песню как будто она была достойна аудитории. Она никогда не пела так громко или так свободно.
Луис чувствовал это тоже. Он закончил песню пробивной барабанной дробью.
Когда все было закончено у всех троих было одно и то же выражение лица: немного ошалевшая улыбка.
"Магия Doritos," сказал Луис, глядя благоговейно на кулек из-под чипсов. "Мне придется запастись этими на все будущие репетиции".
Лилит рассмеялась, она знала, что это было больше, чем чипсы. Это были они трое, то как им комфортно вместе, не просто как коллегам по группе, а как друзьям. И это была в Лилит та перемена, которая произошла с ней на кануне когда она узнала, что Брюсу стало лучше.
После больницы мама Лилит предложил им всем сходить в пиццерию, такое угощение происходило только один или два раза в год. Они взяли большую пепперони и заставляли друг друга смеяться, играя в пинбол в старом минивэне оливками.
Когда вечером Лилит подбила Брюсу одеяло в постели, он лег на спину на подушку и сказал: "Кэм крутой."
"О чем ты говоришь?" Лилит спросила.
Брюс пожал плечами. "Он навещал меня в больнице. Он развеселил меня".
Ее инстинкт должен был заставить ее разозлиться на Кэм из-за того, что он посещал Брюс не сказав ей. Но она оставаясь у кровати ее брата немного дольше наблюдала, как он проваливается в сон и он казался настолько умиротворенным и спокойным в отличие от больного мальчика к которому она привыкла, что Лилит поняла, что могла только благодарить Кэма за то, что он сделал.
"Над какой песней ты хочешь поработать дальше, Лилит?" спросил Джин. "Мы должны прокатиться на этой волне если уж мы ее поймали".
Лилит задумалась. Она хотела работать над "Чьим-то Другим Блюзом", но подумав об этом, она вспомнила о том, что Кэм сделал с ее стихами и это причинило ей боль.
"Мы могли попробовать…", она сказала, но три громких удара по двери остановили. "Что это было?"
"Ничего!" Луис сказал. "Давайте продолжать играть".
"Может это Tarkenton", - сказал Джин. "Мы не должны быть здесь".
Стук прозвучал снова. Только он исходил не от двери. он шел из окна.
"Чувак!" сказал Джин Ра. "Это - Кэм".
Мальчики помчались, чтобы открыть окно, но Лилит отвернулась. Лицо Кэма было последней вещью, которую она хотела видеть прямо сейчас. Чувство когда она играла свою музыку мгновение до того было простое и хорошее. Когда она посмотрела на Кэма, она словила себя на том, что чувства к нему у нее были настолько сложные, что она не знала, как их понять. Она тянулась к нему. Она была зла на него. Она была благодарна ему. Она не доверяла ему. И ей трудно было чувствовать в себе одновременно так много вещей к одному человеку.
"Что ты там делаешь?" спросил Луис. "Мы на втором этаже".
"Пытаюсь скрыться от Tarkenton", сказал Кулак. "Он хочет мою голову для того, чтобы засунуть на очередную встречу по поводу номинации в выпускном".
Лилит не смогла удержаться: она хихикнула при мысли, что Кэм в ходит на этих встречи со всеми, что он застрял с этими учениками. Когда она случайно перехватила взгляд Кэма, он улыбнулся ей, протянул руку и прежде чем она поняла это, она уже шла к нему, чтобы помочь ему слезть с подоконника.
Он влез, но не отпустил ее руку. Она поймала себя на том, что в ее животе запорхали бабочки, она не понимала почему. Она забрала свою руку, но перед этим взглянув на Джина и Луиса, интересно, что они думают о том что Кэм стоял там, как ненормальный, держа ее за руку. Мальчики не обращали внимания. Они вернулись к синтезатору Джина и работали вместе над звуком.
"Привет", прошептал Кэм, когда они остались более менее в стороне и могли быть не услышанными Джимом и Луисом.
"Привет," сказала она. Почему она чувствовать себя так неловко? Она посмотрела на Кэма и вспомнила, что она хотела ему что то сказать. "Мой брат был в больнице шестнадцать раз. У него никогда не было посетителей, кроме моей мамы и меня". Она замолчала. "Я не знаю, почему ты это сделал…"
"Лилит, позволь мне объяснить …"
"Спасибо тебе", тихо сказала Лилит. "Это ободрило его. Что ты сказал ему?" "На самом деле, - сказал он, - мы говорили о тебе." "Обо мне?" - спросила она.
"Немного неловко", сказал Кэм, улыбаясь ей как будто он не был смущен вообще. "Он уже догадался, что ты мне нравишься. Он очень защищал тебя, но я постараюсь не допустить, чтобы он смог запугать меня".
Она нравилась Кэму? Как он мог говорить это так, как будто это не важно? Слова соскакивали с его языка так легко, Лилит спрашивала себя, скольким девочкам Кэм говорил это раньше. Сколько сердец он разбил.
"Ты все еще со мной?" спросил Кэм, махая рукой перед ее лицом.
"Да", сказала Лилит. "Гм, не стоит недооценивать Брюса. Он может надрать тебе задницу".
Кэм улыбнулся. "Я рад, что он чувствует себя лучше".
"Это похоже на чудо", сказала она, потому что она думала, что это так и было.
"Земля вызывает Лилит". Голос Луиса звучал искаженно через микрофон, который Джин подключили к его синтезатору. "Звонок прозвенит через пятнадцать минут. У нас есть время, чтобы поработать над еще одной песней и мы должны спланировать нашу следующую репетицию".
"О, кстати" сказал Кэм, почесывая голову. "У вас есть лишняя вакансия в этой группе на электро-гитаре, которая может принести в звучание максимум в три раза больше гармонии?"
"Я не знаю, чувак," сказал Джин, ухмыляясь. "Ты клевый пацан, но последнее, что я услышал, что тебя вокалистка ненавидит. Красть ее тетрадь было по-мудацки".
"Даже если это для того, чтоб Лилит выиграла конкурс лирики", поинтересовался Луис. "Лично, я думаю, что это было своего рода хакерское проникновение во благо".
Лилит одернула их. "Отстаньте".
"Что?" спросил Луис. "Признай это, Лилит. Ты никогда бы не отважилась на этот конкурс, если бы не Кэм. Если ты выиграешь, это будет большой плюс для группы".