Я развернулась к ларю, где хранились съестные припасы. Броссар когда-то установил здесь замораживающее заклинание, так что еда хранилась достаточно долго и не требовалось готовить три раза в день, чтобы продукты не испортились. Это экономило время и деньги. Достоинства такого заклинания оценила сразу же, решив, что дома расскажу об этом родителям. Зимой еще можно хранить все на леднике, а вот летом не всегда удавалось сохранить кусок замороженной глыбы.
– Позвольте вам помочь, – мягко предложил Кристоф, подходя ко мне.
– Конечно, – согласилась я и вручила ему сверток холодного отварного мяса.
Тарелки заполнились обычным для этого дома набором продуктов. Все просто и по-мужски: зелень, несколько сортов сыра, мясо и куча приправ. Еще Броссар обязательно ставил на стол вино, что делают в Камарге, но сам выпивал едва ли половину бокала, я же предпочитала травяной чай, к которому здесь пристрастилась. Если мама старалась радовать отца изысканностью блюд, готовя овощи с разными видами мяса, спрашивала у соседок и подруг рецепты, то здесь наставник готовил сам, понаблюдав однажды за моими неумелыми попытками сделать омлет. С тех пор Броссар кухарничал, не интересуясь моими предпочтениями в еде. Потому приходилось вместо вкусной выпечки есть мясо, фасоль, уже начавшие поспевать огурцы и помидоры. Я тосковала по уютным забегаловкам для студентов, где можно было за небольшую плату перехватить кусок копченой колбасы или шпикачку, выпить кружку пенистого светлого пива в веселой компании.
Мужчины с аппетитом уплетали все, что было выставлено на стол. Я обратила внимание, что Кристофу понравилось меню хозяина дома. Он так же, как и Броссар, посыпал черным и красным перцем кусочки мяса, макал их в красный соус, сделанный, на мой взгляд, из пламени африканского дракона. Конечно, он персонаж сказочный, но, попробовав раз, у меня сразу же возникла такая ассоциация. Ничего более обжигающего горло в жизни не ела! Наверное, в Камарге предпочитают все очень острое.
– Метресса Алузье, вам не нравится? – вежливо поинтересовался Кристоф.
– Я предпочитаю что-нибудь более сладкое и вкусное, – честно ответила я, с отвращением ковыряясь в тарелке.
Если в первый день как-то это в себя запихнула, то после четырех дней такого рациона уже не могла смотреть на однообразное меню.
– Значит, теперь я знаю, что вам принести в следующий раз, – весело улыбнулся на мое замечание Кристоф.
После этой фразы я на него посмотрела совсем по-другому. А он ничего, милый и обходительный, не нахальничает, стремясь перейти на "ты", интересуется моими предпочтениями, опять же о цветах подумал, направляясь в дом к девушке.
– У вас очень приятная улыбка, – сделал комплимент Кристоф. – От нее веет теплом и добротой.
– Тристан с тобой уже разговаривал? – задал неожиданный вопрос Броссар, прерывая нашу беседу.
Мог бы со своими расспросами и подождать! В кои-то веки появился приятный собеседник, так нет же, обязательно нужно все испортить!
– Он приезжал, но я еще не мог говорить, – отозвался Кристоф, переключая внимание на Броссара.
С каждой минутой он нравился мне все больше. Достойный молодой человек, знает правила хорошего тона, симпатичный, даже, можно сказать, красивый, если бы не излишне яркая камаргская внешность. Хотя понемногу я уже начинала привыкать к местным жителям, их загару, бурному темпераменту и взрывным действиям. И все же мне привычнее медлительность и степенность северян или рассудительность уроженцев центральных областей.
– Я ему писал ответы, – тем временем продолжил говорить Кристоф.
Я же пристально рассматривала нового знакомого, отмечая достоинства и недостатки, сравнивая жителей одного королевства, которых настолько отличало место рождения.
– Тристан озвучил свои выводы? – спросил Броссар.
– Странно все это, – со вздохом произнес Кристоф. – Я назвал весь свой путь, отметил на карте места остановок, где ночевал, обедал, торговал. Он уехал проводить расследование, обещал вскоре вернуться и сообщить о результатах.
– А что странного? – задала вопрос я.
– То, что нигде не встречались больные черной хмарью. Понимаете, метресса Алузье, я человек рисковый и готов ради прибыли отправиться в удаленные деревни, но там никто не болел. Конечно, там нет таких благ цивилизации, как в больших городах, часто они купаются только в озерах и прудах, а в горах так вообще только раз в год, – откликнулся он.
Было приятно стать объектом его внимания. Я буквально плавилась от удовольствия, встречаясь с взглядом темных глаз, в которых горел неподдельный интерес к моей особе. Конечно, на меня так смотрели не раз, но сейчас это рождало какое-то теплое ответное чувство в груди. Между нами словно образовывалась незримая связь, недосказанность и желание продлить эту интригу в общении дальше. Хотелось не просто слушать его рассказ, а путешествовать рядом с ним, посмотреть те самые удаленные уголки королевства, где ни разу не была.
– Почему только раз в год? – спросила я и с энтузиазмом принялась жевать кусок мяса.
Неожиданно рядом с Кристофом у меня проснулась потребность общаться, расспрашивать, жить, даже аппетит разгорелся.
– Весной, когда дождевая вода собирается в каменных углублениях, созданных самой богиней, они купаются все вместе. Мужчины, женщины, дети, – пояснил Кристоф.
– Ничего себе! – потрясенно произнесла, не сводя с него восхищенного взгляда. – А вы тоже с ними принимали водные процедуры?
– Было дело, – улыбнулся Кристоф. – Когда задерживался в горах, тоже купался в этих купелях.
– Они глубокие? – поинтересовалась я снова.
– Где-то по пояс, – пояснил он.
– И мужчины купаются вместе с женщинами? Ведь это неприлично! – шокированная такими порядками, отозвалась я.
– Клер, это только ты так помешана на правилах хорошего тона. А жизнь многолика и разнообразна. Например, у варваров принято иметь несколько жен. Ты же не хочешь отправиться к ним, чтобы рассказать, что в браке может быть только один мужчина и одна женщина, – прервал мои расспросы Броссар.
– Они не живут в нашем королевстве, – нахмурилась я.
– Вы правы, метресса Алузье, варвары живут за пределами наших границ, и все же Эмири говорит разумно. Не всегда есть возможность придерживаться правил хорошего тона, – с улыбкой вновь обратился ко мне Кристоф, тем самым возвращая приятное ощущение в груди, исчезнувшее было с замечанием Броссара. – Часто обстоятельства диктуют свои правила.
– Когда Тристан собирался приехать в Арт? – не дожидаясь моего очередного вопроса, спросил Броссар.
– Обещал быть завтра, – ответил Кристоф.
– Интересно будет с ним побеседовать, – отозвался Броссар.
Лично я в общении с королевским судьей не видела ничего хорошего. Наглый, считающий себя вправе приставать к воспитанным метрессам, делая двусмысленные намеки. Он мне не нравился. Может быть, из-за него и смотрела на всех южан предвзято. И только Кристоф производил приятное впечатление, впрочем, как и его дядя.
– Мэтр Гротт… – начала говорить я, но оказалась прервана.
– Не называйте меня так! – шутливо запротестовал Кристоф. – Так обращаются к моему дяде, а мне хотелось бы быть собой. Зовите меня по имени, метресса Алузье.
И вот тут я замерла в нерешительности. Он сказал об этом так просто, по-видимому ожидая, что от меня последует встречное предложение, но я к этому пока была не готова. Мы познакомились при странных и шокирующих обстоятельствах, сегодня нормально общаемся впервые, и по правилам хорошего тона непозволительно так скоро разрешать мужчине звать себя по имени. Броссар не считается, он и разрешения-то не спрашивал, да и старше, к тому же наставник.
– Как скажете, мэтр Кристоф, – тихо отозвалась я и встретилась с насмешливым взглядом Броссара.
Вот он прекрасно понял мое смущение и все рассуждения по этому поводу, а потому сидел и мысленно смеялся над метаниями моей души.
– Я хотела узнать, как поживает Мариэль? Она все еще под арестом в доме вашего дяди? – поинтересовалась я.
– Метресса Мариэль совершенно очаровала его, – почему-то радостно и очень доброжелательно улыбнулся Кристоф.
– В самом деле? – удивилась я.
– Неужели старик Луи не устоял перед очарованием голубоглазой северянки? – не меньше моего удивился Броссар.
– Почему старик? Он, конечно, не юноша, но вполне приятный мужчина, – сделала я замечание Броссару.
– Он старше твоей подруги вдвое, – сообщил он.
– Ну и что? Я с ним тоже общалась, он прекрасный собеседник, учтивый и тактичный. Думаю, что Мариэль не будет грустить в его доме, оставаясь под арестом, – заметила я.
– Луи ей точно не позволит грустить, – в тон мне ответил Броссар и весело переглянулся с Кристофом.
– Кстати, мэтр Одилон не говорил, почему Мариэль до сих пор под арестом? Как идет расследование смерти мэтра Дантара? – спросила я, решив, что вряд ли разгадаю смысл их переглядываний.
– Об этом он со мной не разговаривал. Напомню, что я сам только вчера вечером смог вновь разговаривать. – Едва заметный мягкий укор в тоне заставил меня усовеститься.
Вот что значит воспитанный молодой человек! Не делает замечаний, напоминая о своей болезни, лишь вскользь упомянул о невозможности нормального общения.
– Получается, что вы в первый же день, как смогли говорить, сразу к нам направились? – В ожидании ответа сердце трепетно забилось.
– Я торопился увидеть свою спасительницу, чтобы лично отблагодарить ее. – И столько тепла во взгляде, а нежная улыбка на губах говорила о том, что осталось недосказанным.
На какое-то мгновение все вокруг исчезло. Остался только этот горячий, разгоняющий кровь до сумасшедшей скорости взгляд, губы, притягательно улыбающиеся, манящие прикоснуться к ним, ощутить их вкус и нежность. И этот пьянящий аромат южных цветов, заполнивший пространство вокруг, придавал особый смысл словам, жестам и даже дыханию, ставшему неожиданно рваным и глубоким.
– А ты влюбилась, – насмешливо произнес Броссар, когда мы смотрели вслед уходящему от нашего дома Кристофу.
– Ни в кого я не влюбилась! – возмущенно повернулась к нему. – И вообще это не ваше дело!
Не хватало еще, чтобы наставник читал мне нотации!
– Ты права, меня это не касается. Но ровно до того момента, пока это не будет мешать обучению, – спокойно сообщил Броссар. – Учти, три шкуры спущу, если замечу, что сидишь и мечтаешь о южном красавчике, вместо того чтобы учить заклинания.
Ни в кого я не влюбилась! Вот ни капельки! Броссар опять старается поддеть, чтобы найти новый повод для язвительных шуточек. Но почему-то вечером, засыпая в своей постели, вспоминала тот долгий взгляд черных глаз Кристофа и мечтала о том, чтобы почувствовать поцелуй на своих губах.
Глава 16
Уже привычная ненавистная утренняя пробежка. Завтрак, состоящий исключительно из здоровой пищи, отчего хотелось сесть в уголочке и расплакаться, жалуясь на несчастливую судьбу. Лишь крохотная надежда в душе, что Кристоф выполнит обещание и нанесет визит вежливости, согревала и делала раннее утро не таким мрачным.
Броссар спокойно пережевывал свою порцию, по размерам намного превосходящую мою. Съесть такой объем, даже проголодав весь день, я была не в состоянии. Хотя… Если бы это был тортик! Мечты, мечты…
– Не вздыхай так, иначе решу, что тебе пора начинать практику по целительству, – как-то очень вкрадчиво произнес Броссар.
– У меня все тело болит, – пожаловалась я.
– Оно и вчера у тебя болело. А вздыхать, не отрывая взгляда от окна, ты начала после вчерашнего визита Кристофа. Я предупреждал, что, если будешь грезить наяву, увеличу нагрузку на мозг, чтобы выбить всю любовную глупость, – сурово пообещал он.
– Вам показалось. Ни о чем таком я даже не помышляю, – ответила, стараясь сохранить достоинство.
Во-первых, он не тот человек, с кем бы тянуло обсуждать личные переживания. А во-вторых, очень не хотелось, чтобы ворожей еще сильнее стал нагружать меня в учебе и на тренировках. Мне и так достается, никуда от его внимательного взгляда не спрячешься! В школе нас в классе было хотя бы двадцать девчонок, и недовольство преподавателя всем доставалось поровну, а тут… Только и знает, что подмечать малейшие промахи и выдавать для заучивания бесчисленное количество заклинаний.
– Клер, я слишком хорошо знаю женщин. И отличить влюбленный взгляд от усталого в состоянии. Для этого не надо оканчивать школу, достаточно житейского опыта, – заметил Броссар.
– Насколько понимаю, он у вас очень богатый, – хмуро отозвалась я.
Даже начинающийся новый летний день не улучшал настроения. Аппетит пропал окончательно. Нотации о том, что сейчас нужно думать об обучении и знаниях, а не влюбляться, совершенно не улучшали самочувствия. Сильно не хватало кусочка шоколада или тортика… или пирожного. Кажется, я начинаю грезить о разных вкусностях, и они каким-то странным образом ассоциируются с Кристофом. Его глаза напоминали темный шоколад. Когда на него смотришь и солнечный свет отбрасывает красивый шелковистый отблеск, загорелая кожа чем-то походит на крем из взбитых сливок в эклерах. А полноватые губы заставляют рисовать в воображении образ вишенки, украшающей маковку огромного торта. Как тут не вздыхать?
– Весьма, – спокойно подтвердил мои слова Броссар.
Странно это как-то прозвучало. Тон спокойный, и лицо вроде бы без особого выражения, точнее, ничем не отличается от обычного – равнодушного, но что-то в его ответе было. Каким-то внутренним женским чутьем ощутила грусть и что-то еще. Если бы не знала, что он с легкостью меняет женщин, то назвала бы тоской. Огромной, безмерной, глубокой.
Но ведь этого не может быть! Кажется, недостаток калорий сказывается, и я в простых выражениях начинаю видеть черную пропасть. Нужно срочно поесть, причем нормально! А не этот аскетичный набор холостяка, которым пичкает меня Броссар изо дня в день. Еще немного, и я его просто покусаю!
– Хотела спросить, – немного помолчав, сказала, внимательно рассматривая лицо Броссара и пытаясь понять, что он сейчас испытывает, – кто те люди, ради которых вы зажгли огни жизни?
– Тебя это не касается! – грубо оборвал меня Броссар и резко поднялся из-за стола.
Он направился в комнату, а я с тяжелым вздохом поднялась на ноги и стала прибирать на столе. Как-то так получилось по негласному уговору, что Броссар готовил для нас обоих, а мытье посуды после трапез доставалось мне. В первый раз это вышло случайно. Я привыкла к чистоте и порядку, и оставленные на столе грязные тарелки вносили диссонанс в мой внутренний мир. У родителей всегда хватало прислуги, а потому раньше никогда не утруждала себя мытьем и уборкой. Тут же привычки хозяина, не заботящегося о чистоте комнат и посуды, вынудили не оставаться в стороне. Мои неумелые попытки сначала вызвали усмешку на лице Броссара, а затем он показал, как и что надо делать. С тех пор обязанности в доме разделились.
Справившись с уборкой на кухне – все же ополоснуть два комплекта посуды не так много времени занимает, как ни старайся оттянуть занятия по целительству, направилась в комнату Броссара. Ворожей стоял у книжной полки и задумчиво рассматривал огни жизни. Казалось, он находился в этот момент совсем в другом месте. Не здесь, в этой глуши, а где-то далеко, с теми самыми близкими людьми, чьи огни жизни зажег.
Интересно… Мне очень хотелось выспросить подробности, но неожиданно для себя я сделала открытие. Броссар без помощи ворожейного шара предсказаний видит на расстоянии. Знакомый взгляд и всполохи завитков магии показали, что он смотрит на своих близких. Это было выше моего понимания! О таком уровне способностей я даже не слышала. Всем требовался шар, чтобы иметь ориентиры для построения цепочки событий.
Перестроила зрение и с интересом наблюдала за рисунком, что сотворил наставник. Просто потрясающе! Сильный колдун, высококлассный целитель Броссар оказался еще и весьма одаренным ворожеем. Я бы сказала, что мне неимоверно повезло с ним. Конечно, если бы он придерживался обычных методов обучения и делал скидку на мой пол и возраст.
– Тебе не говорили, что подглядывать нехорошо? – оторвал меня от созерцания ворожейных плетений Броссар.
– Я восхищалась вашим умением, – обиженно протянула в ответ.
– Это не оправдывает того, что ты… как тогда выразилась? Вторгаешься в мою приватность, – насмешливо сказал он и достал с полки ненавистный фолиант под личиной фривольного романа.
Проследив за его действиями, мысленно застонала. Теперь Броссар отыграется на мне! Предчувствия не обманули. В этот раз он выбрал смертельные болезни и, разумеется, в первую очередь открыл страницу, повествующую о черной хмари.
– Будем восполнять пробелы в твоих знаниях по очищающим заклинаниям. Не ожидал, что твое невежество настолько глубоко, но ты умудряешься поражать этим каждый день, – окончательно добил меня высказанным мнением Броссар.
Понимание, что наставник прав, вовсе не способствовало смирению. Организм отказывался от новой порции знаний, придумывая все новые и новые причины, чтобы выйти из-за стола. Налить чаю, отрезать ломоть черного хлеба из ржаной муки грубого помола, пожевать его опять же, оправить платье, скинуть туфли, обуть снова, справить естественные надобности, что после такого количества жидкости вполне естественно, – все это было проделано бесчисленное количество раз и никак не сказывалось на настойчивости Броссара, заставлявшего зубрить формулы заклинаний.
Он не просто требовал механического запоминания. Нет. Ворожей подходил с фантазией к каждому заклинанию, обрисовывая ситуацию, в которой оно может потребоваться. Так, например, я узнала, что в комнате, где мы занимались лечением Кристофа, очищалось буквально все: воздух (с этим справлялись те самые ароматические палочки, зачарованные ворожеем), вода постоянно прогонялась через очистительный фильтр, ткань одежды (этому способствовало плетение, похожее на змейку, ползающую по нитям), обувь утопала в мареве, сжигающем все, что хоть как-то напоминало споры смертельной заразы. Броссар все это проделал в первое же мгновение, едва зашел внутрь, объясняя мне неразумной, что без этих мер безопасности черная хмарь расползлась бы по дому, а затем по городу.
Я прониклась важностью всего этого, но не хотела иметь с такими болезнями ничего общего. Не для того заканчивала факультет ворожбы, чтобы спасать в провинциальных городах смертельно больных. Я в столицу хочу, где о таких пациентах заботится целый штат сотрудников, предотвращая вспышки эпидемий, несмотря на большую численность горожан.
Шаги по мосткам заставили сердце радостно подпрыгнуть, щеки невольно порозовели. Кристоф все же пришел, как и обещал! Реакция Броссара была такой же, как вчера. Ворожей первым делом спрятал фолиант под иллюзию, а затем отнес его на место.
– Встречай гостей, – с нарочитой насмешкой сказал он.
Впрочем, мне его разрешения не требовалось. Буквально вприпрыжку понеслась к двери и широко распахнула, радостно улыбаясь в ожидании Кристофа.
– Кошечка, так приятно, что ты радуешься моему приходу! – мягко проговаривая звуки, вместо приветствия произнес королевский судья.
Улыбка погасла. Все еще на что-то надеясь, кинула взгляд через плечо Одилона в надежде увидеть Кристофа. Вдруг они пришли вместе, и нахальный мэтр Одилон подошел к двери первым, оттеснив племянника губернатора?