Содержание:
Бастион 1
Часть 1 - Любимец Дьявола 1
Часть 2 - "Зазеркалье" 20
Часть 3 - "Баста" 25
Эпилог 29
Рассказы 29
"Самый страшный человек" 29
Береги себя 30
Маскарад 32
Соседи 33
Мальчики 34
Окончание дилогии читайте в романе "Бастион - 2. Ева" 37
Приложение 37
Дмитрий Леонтьев
Бастион
Бастион
Часть 1
Любимец Дьявола
Глава 1
Дон - Жуан убивающе любит.
Этих шелковых рук не разжать…
Но бывает: рождение губит,
а погибель способна рождать.
Р. Казакова.
Когда она вошла, разговоры в зале смолкли. Мужчины, как по команде, выполнили "равнение на нее", а их спутницы, наоборот, с деланно - равнодушными гримасами отвернулись в противоположную сторону. Напрасно. Право слово, там было на что посмотреть, и было чему поучиться. Высокая, статная, на вид лет двадцати семи - двадцати восьми, с холодными, как весенние озера, голубыми глазами, и четкими контурами немного надменного рта... Если б ваятели древней Эллады увидели эти тонкие, правильные черты лица, то, в бессильной ярости от собственной бездарности разбили свои статуи еще до того, как это сделали за них варвары. Пышную гриву черных волос, она украсила диадемой в виде двух переплетенных змей, глаза которым заменяли огненно - красные рубины.
Очнувшийся от оцепенения официант бросился было к ней, намереваясь предложить столик, но она остановила его небрежным движением руки, и медленно обвела взглядом сидящих в зале. Трое или четверо наивных ловеласов, тут же вскочили со своих мест, заискивающе улыбаясь, и жестами приглашая присоединиться к ним. Она не удостоила их даже взглядом, продолжая осматривать зал, пока не заметила меня.
Я сидел за дальним столиком, у танцевальной площадки, в компании литровой бутылки виски, и скучал. Она подошла, и, не дожидаясь приглашения, уселась напротив.
- Привет, ангелочек, - сказала она низким, чуть хрипловатым голосом, который многие мужчины почему-то находят невероятно сексуальным, и кивнула на бутылку: - Опять катаешься на машине времени: выпил - и наступило завтра?..
- Привет, костлявая, - усмехнулся я. - Косу тебе охрана пронести не разрешила?
Она рассмеялась. Пожалуй, это была единственная женщина, которую я всегда был действительно рад видеть. Впрочем, "женщиной" ее можно было назвать, разве что, выпив, тот самый литр виски, что стоял передо мной. Во-первых, она была старше всех женщин на земле, вместе взятых, во - вторых, красивей... Да что там женщины?! И по ту, и по эту сторону мира, в красоте с ней могла сравниться лишь моя мать, что было неудивительно, ибо они были родными сестрами.
Удивительная женщина моя тетя: нежная и грациозная, как лань, в схватке она становилась свирепа и опасна, как дикая пантера. Пожалуй, она была лучшей воительницей на земле. Ни ангелы, ни демоны, не говоря уже о простых смертных, не имели против нее ни единого шанса. Даже мой отец не мог бы сравниться с ней в воинском искусстве. А это, мягко говоря, высокий показатель...
- Коса не подошла бы к моему платью, - пояснила она, вытаскивая из моей пачки сигарету, и делая изрядный глоток из моего же стакана. - Но что толку объяснять тебе такие тонкости? Ты уже давно утратил к женщинам вкус, ангелочек.
- Я же просил не называть меня так!
- Но ведь я помню тебя еще кучерявым карапузом, с голой попкой и белоснежными крылышками. Шустрый такой был проказник... Амурчик...
- Может ты и не заметила, но с той поры утекло много воды. Впрочем, - поддел ее я. - в твоем-то возрасте пара-тройка тысячелетий значения не имеют.
- Да и ты малость подрос. Щетина, кожа - джинса, взгляд перенасыщенной порочности... Это называется "имидж", или ты себя так чувствуешь?
- Прожив столько времени среди людей, сложно остаться ангелом любви. Они здесь не выживают. Здесь есть место только для Порока. Это ты все та же...
- С чего бы мне меняться? - пожала она плечами и залпом осушила целый стакан виски. Пить она тоже умела - этого у нее не отнять. Напивалась, правда, крайне редко, но уж если это случалось... Я осторожно отобрал у нее стакан и бутылку.
- Но зато я делаю свою работу по прежнему качественно, - продолжила она. - А вот ты... В этом мире нужен ангел Любви, а не Порока. Слишком мало первого, и слишком много второго…
- Не начинай сначала, - попросил я. - Я не люблю людей и не собираюсь жертвовать ради них даже частичкой времени. Не говоря уже о всей своей жизни. Меня часто называют демоном, но по мне так, люди хуже демонов. А с чего это ты вдруг стала заботиться о людских нравах?
- Да плевала я на их нравы, - откровенно призналась она, закидывая ногу на ногу. Мужчины за соседними столиками громко засопели и дружно заказали у официанта по двести грамм водки.
- Просто ты нарушаешь законы мироздания, - продолжала она, словно не замечая устремленных на нее со всех сторон взглядов. - И я за тебя боюсь. Когда наступает Срок, я увожу людей в те места, которые они заслужили своей жизнью, то же касается и Бессмертных, когда они перестают быть Вечными, и нарушают законы мироздания. Разумеется, я, по блату, подберу для тебя что-нибудь... Этакое… миленькое. Но стоит ли торопиться?
- Не пугай, курносая, - сказал я. - Меня уже сложно напугать. Признаться, мне вообще осточертел этот мир, и если б не...
Я осекся на полуслове, но она поняла, и так посмотрела на медальон на моей груди, что я невольно прикрыл его ладонью. Тут же опомнился, и покачал головой:
- Видишь, до чего дошел?.. Нервы…Скучно мне, тетушка. Я перерос порученное мне. Нет больше ни желаний, ни веры. Женщины - слишком примитивные существа, что б вообще тратить на них время. Все - было, все - надоело, все - суета сует... Даже сам процесс флирта, соблазнения, влюбленности, настолько предсказуем, что вызывает не азарт, а тошноту. И знаешь, что парадоксально? Как ангел Любви, я достигал куда меньших результатов, чем как ангел Порока. Что из этого вытекает? Ангел Порока сильнее ангела Любви.
- У тебя совсем голову снесло, - вздохнула она. - Любовь, это то, что сильнее всего на свете, а ты - лишь одна из ее теней. Теней!..
- А ты говоришь банальности, - утомленно парировал я. - "Добро - это добро, зло - это зло, черное - это черное, а белое - это белое"... Бла-бла–бла… Оглянись! Мир изменился! Нет уже ни добра, ни зла… Одна серость! Сплошные "инь и янь в одном флаконе". И в добре уже есть зло, и во зле - добро... Мерзость какая!..
- Хочешь вылечу от скуки? - прищурилась она. - Новое пари, а?
Это была наша старая забава. Время от времени мы придумывали друг для друга, казавшиеся невыполнимыми задания, заключали пари и тем развлекались. Если б вы только знали, какие империи создавались и разрушались из-за таких "мелочей" как любовь и человеческий фактор. То, что казалось незыблемым, рушилось из-за одного - единственного расставания, и создавалось - из ничего! - из-за одной - единственной встречи. А строителями были мы. Скучно, очень скучно жить среди примитивных и однообразных людей годами, веками, тысячелетиями... Монотонно выполнять свою работу из года в год, и тускнеть самому, поневоле уподобляясь окружающей тебя серости...
Свою тетушку я обожал. Мудрая, как мир, непобедимая, как время, порой грозная, и даже коварная, она обладала задором пятнадцатилетней девчонки. Немало мы с ней покутили и подурачились за эти века. Но, и к моей чести надо сказать, что я тоже не давал ей закиснуть от скуки. Бывало, - и ох как бывало! - что и непобедимая Смерть вынуждена была отступить, с хохотом признавая свое поражение!..
- Пари? Хм-м... Предмет спора?
- Ты же просто кичишься своей опытностью и профессионализмом. Тебя прямо распирает от самодостаточности… Вот, давай и поиграем "в любовь"... Так, говоришь, никто против тебя не устоит?
- Никто, - твердо заверил я. - А в чем подвох? Какие-то особые условия на этот раз?
- Никаких! Соблазняй, влюбляй, пытайся удержать... А я посмотрю.
- Издеваешься? - обиделся я. - Это не серьезно. У нас были с тобой такие пари, такие интриги, и после всего этого ты...
- Да, но есть нюанс, - подняла она указательный палец.
- Какой?
- Пошли годы. Ты изменился. И уже давно не ангел Любви. Ты - Порок. На это я и делаю ставку. Не ври себе: не все понятия перепутаны. И добро, по прежнему остается добром, и любовь - любовью. Кто этого не понимает - проигрывает. Люди часто пытаются подменить понятия, но суть вещей от этого не меняется.
- Меня это не привлекает. А думал, будет интересно, а ты опять о банальностях...
- Интересно будет, - заверила она. - Сам себе удивишься. Спортсмены тоже долго не верят, что их время вышло, но годы берут свое. Ты ослаб. Я вижу это.
- Что-то ты темнишь, - задумался я. - Что-то здесь не так...
- Ну ты же так в себе уверен...
- Уверен. Потому и не интересно.
- Даже несмотря, что на кону?..
- И что ты предлагаешь?
Она вмиг стала серьезной. Глаза прищурились, даже зрачки превратились в две тонкие, вертикальные полоски... Но этим меня не испугаешь. Видел я лица и пострашнее: благообразные, ухоженные, сытые и самодовольные лица людей. Вот это действительно страшно. А смертью меня не напугать - мы с ней слишком давно знакомы...
- Ну что ж, если ты так уверен в себе, ангелочек... Тебя не устрашит никакой заклад. Я предлагаю сыграть на большие ставки!
- Тогда и я потребую от тебя серьезный вексель.
- Надо думать, - жестко сказала она. - Ведь мы ставим с тобой на одно и то же... На нее!
Ее палец был направлен в медальон на моей груди.
- С ума спятила?! - рассвирепел я. - Совсем рехнулась?!
- Что с тобой, ангелочек? - с притворным удивлением распахнула она огромные глаза. - Ты же никогда не боялся играть на судьбы других людей? Сотни миллионов судеб тебя не заботят, а в эту девчонку ты вцепился намертво... Отпусти ее. Ты не можешь удерживать ее вечно. Ее срок давно вышел...
- Это не твое дело - считать не принадлежащие тебе сроки! Она - часть меня, и не покинет этот мир, пока его не покину я! Я ее не отдам!
- Только мучаешь девчонку, - поморщилась она. - Но мне интересно, чего ты так испугался? Вроде так был в себе уверен... Какая разница, что на кону, если ты видишь, что у тебя на руках - тузовое каре?
- Потому что я не удивлюсь, если узнаю, что оно имеется и у тебя! Мы оба привыкли играть краплеными колодами... Но, предположим, что я выиграю... тогда я могу потребовать, что бы ты освободила ее и вернула мне навсегда?
- Разумеется.
Я задумался.
- Даже не знаю... Ставки действительно высоки. Я должен все обдумать.
- Хорошо, - неожиданно легко согласилась она. - Думай.
Я посмотрел на нее с подозрением:
- И кто же будет моей целью? Ты уже выбрала кандидатуру?
- Нет, можешь сам выбирать, - она оглянулась, рассматривая сидящих в зале, и развлекающихся на танцполе. - Мне все равно. Не в них дело... Тебе из них кто-нибудь нравиться?
- Мы еще не заключили пари, - быстро сказал я.
- Я помню.
Недоверчиво хмыкнув, я перевел взгляд на танцующих. Семь женщин, и ни в одной я не заметил ничего особенного. Четверых, постарше и менее красивых, я отмел из чисто эстетических соображений. Из трех оставшихся мое внимание привлекла пластика одной, в недорогом, простеньком платьице. Девчонка как девчонка. Лет двадцати "с хвостиком". Среднего роста, стройная, явно не из пресловутой, и осточертевшей среды "золотой молодежи". Не красавица и не уродинка... Так... Самая обычная. Да еще и явно перестаравшаяся с коктейлями, судя по ее упоению танцем. Легкая жертва. Я хоть сейчас мог поклясться, что уже через час она будет в моей постели, но... Ставки, ставки...
- Предположим... Только теоретически! Что вон та, - указал я тетушке на свою избранницу. - Или ты хочешь выбрать сама?
- Я уже сказала, что мне все равно, - усмехнулась она. - Тебе их соблазнять, а не мне. Пусть будет та... Так что ты решаешь?
- И все же я должен подумать, - твердо сказал я. - Что-то здесь не так... У меня отличная интуиция. Я всегда чувствую подвох…
- Ну, на тебя не угодишь, - покачала она головой. - Хорошо, думай хоть до следующего века.
- Столько не потребуется... К полуночи дам ответ.
- Договорились, я приду в полночь... А теперь - может, покуролесим, а? Как в старые, добрые времена?
- Нет, я должен побыть один. Взвесить все... Покуролесим, когда я выиграю пари.
- Как знаешь... А я, пожалуй, развлекусь... Эй, ростовщик! - окликнула она толстощекого бизнесмена, безуспешно пытающегося закадрить такую же толстощекую "бизнесвумен" за соседним столиком. - Ростовщик!..
- Тетушка, - шепотом предупредил я. - Сейчас они называются предпринимателями.
- Да? И что же они предпринимают?
- Попытку заработать деньги.
- А я что говорю? - удивилась она. - Эй, ростовщик! Предприниматель! Хочешь заняться пьянством и развратом?
- А то! - он горделиво бросил взгляд на своих менее удачливых соседей, поглядывающих на него с явной завистью.
- А тебе мама говорила, что разврат - это плохо?
- За что ты его? - поинтересовался я, пока "предприниматель" хлопал глазами, пытаясь найти хоть какой-нибудь ответ.
- Его срок пришел, - просто сказала она. - Слишком много он наделал в своей жизни. Время платить...
- Тебе денег, что ли надо? - наконец нашелся коммерсант. - У меня есть... Перебирайся за мой столик, не пожалеешь....
- Главное, что б ты не пожалел, - подмигнула она. - Я ведь очень дорогая девочка. Ты даже не представляешь - насколько...
- Деньги есть, - запыхтел обиженный толстяк. - Денег много...
- Ну, тогда пойдем, удачливый ты мой, предприимчивый... А ты думай, - сказала она мне на прощанье. - Второй раз предлагать не буду. В полночь я приду за ответом...
Я сидел в кресле, перед камином, и смотрел на огонь. Я люблю огонь. Есть в нем что-то таинственное, завораживающее, нежное, и вместе с тем яростное. Есть ласка и опасность, величие и беспрерывное движение. И есть в нем память. Память древняя, притягательная, манящая, как загадка вечности и пугающая. Основная ошибка людей состоит в том, что, несмотря на свой краткий век, они позволяют забывать себе слишком многое. И плохое, и хорошее, и необходимое, и дорогое... Я же не могу забыть ничего....
Огонь... Я помню, как мы сидели с ней у огня там, на берегу озера, над обрывом, под шатром из звезд, и ее золотые волосы, рассыпанные по обнаженной спине, играли бликами пламени, а губы манили и обжигали... Да, в отличие от людей, я не забываю ничего... И ничего не прощаю. Я, ангел, от боли ставший демоном, наделенный опытом веков, властный над силами природы и помыслами людей, любимец Дьявола... Впрочем, тогда, в незапамятные времена, кажущиеся теперь сказкой, я еще был любимцем Афродиты. Несущий любовь другим, я посмел возжелать ее для себя, влюбившись в простую смертную. Я знал, что переживу ее. И знал, что не смогу пережить этого. Я мечтал связать наши судьбы воедино, и мне было безразлично, пришлось бы для этого поднять ее над смертными, или стать смертным самому. Я воспротивился закону мироздания, пошел против самого Создателя... Я обезумел, когда ее отняли у меня. Почти отняли. Я все же сумел удержать ее на краешке этого мира, не отпустив в дали, закрытые даже для меня. И это было второе преступление. Третье я постиг чуть позже, возненавидев людей так, что с удовольствием взялся бы за работу по уничтожению всего рода человеческого... Но даже для этого я слишком устал…
Я люблю ее и мучаю нас обоих. Но я не могу иначе. Я знаю, что она еще жива, что она рядом, в этом мире, а стало быть, есть и надежда... На что? Может быть, на это пари... Может, это тот самый шанс, который я ждал долгие десятилетия. Страшный спор, ставкой в котором наши души, но, пожалуй, это действительно последний шанс. Смерть, как проводница в Иные Миры и впрямь, в редчайших случаях может отпустить вверенную ей жертву. Но если я проиграю... Но я не могу проиграть! Мне нельзя проигрывать! Нельзя...
Я снял с шеи медальон и раскрыл его. Прядь искрящихся солнечным светом волос и маленький листочек дуба - вот и все, что осталось мне на память от нее. Пламя в камине взвилось, рисуя огненными нитями очертания дуба Княжьего Лога - узловатого, корявого, могучего, страшноватого, и... самого дорогого для меня на этом свете. Из переплетенных ветвей на мгновенье проступили черты прекрасного и чуть печального лица. По коричневой коре заструились золотистые волосы....
Видение заколыхалось, словно водная гладь от брошенного камня, и прямо из огня, в комнату шагнула приветливо улыбающаяся Смерть.
- Ты становишься меланхоликом, ангелочек, - заявила она. - Пьешь, грустишь у огня, снова пьешь... Что решил?
Я закрыл медальон и вновь надел на шею, пряча под рубашкой от насмешливых тетушкиных взглядов.
- Я согласен, - сказал я. - Мою ставку ты знаешь. Если выигрываю я - ты возвращаешь мне ее такой, какой она была триста лет назад.
- А если выиграю все-таки я, то делаю то, что должна была сделать уже давным - давно: забираю девчонку туда, где ее ждут уже триста лет, - согласилась она. - Ах, ангелочек, ангелочек!.. Полюбить смертную... Налей-ка мне вина, поухаживай за дамой.
Она перетащила свободное кресло поближе к камину, устроилась напротив меня, и продолжила:
- Итак, ты убежден, что по-прежнему способен покорить любую девушку настолько, что она останется с тобой "в бедности и богатстве, в болезни, и в здравии"?
- Я этим занимаюсь не одну сотню лет.
- Занимался, - поправила она. - Последнее время ты совращаешь, обольщаешь и развращаешь, а это, знаешь ли, не такое уж хитрое дело. Покорить ее ты сможешь, ангелочек, в этом я даже не сомневаюсь. Вот сможешь ли ее удержать, не смотря ни на что?
- Смогу… Только мне потребуется от тебя одна вещь. Мне нужны ключи от Дороги Сновидений.
- Это-то тебе зачем? - удивилась она.