- Василиса, - кот встал передними лапами на стол, и чуть высокопарно заявил, - Я дал тебе слово, Василиса. Я поклялся, что не причиню тебе вреда. И через десять дней я покажу тебе, как выгляжу. Просто для того, чтобы без ущерба для этого мира принять свой истинный облик, нам придется посетить управление. Там я могу быть сам собой, не разрушая энергетические связи местности и не разрывая потоки. Я же для этого мира существо инородное, да, к тому же, слишком сильное, насквозь пропитанное магией. А здесь, на Земле карантин уже шесть веков. После вашей долбаной инквизиции, чтоб этим инквизиторам с базгулами бухать. Ведьм тогда осталось всего шестеро. Это нарушило равновесие. Сюда вообще чуть путь не закрылся! Потоки истончились, магия затухала и, если бы не девочки, все порталы бы схлопнулись. Грани раньше не так часто контактировали. Каждый мир варился, так сказать, в своем соку, и пересекались мы, дай Бог, раз в полсотни лет. Но девочки продержались. А когда мы пришли, и увидели весь этот бардак, то приняли решение открыть тут пару министерств. Чтобы предотвратить вторую волну инквизиции, мы находили и обучали новых ведьмочек. И, до поры до времени, такая стратегия 'тихого партизанства' спасала. Но когда ваша, уж прости за термин, популяция достигла половины прежнего уровня, то есть перевалила за две тысячи, магия начала крепнуть и проявляться. Инквизиторы, заметив первые признаки ведьмовской активности подняли головы от своих теоретических трактатов типа пресловутого 'Молота', ну и пошли применять знания на практике. Вас опять начали истреблять, а правители нашего мира не смогли на это смотреть сквозь пальцы... В общем, вас дружно перетащили за грани, почти всех, а на Земле теперь остаётся стабильный костяк из полутора тысяч опытных ведьм. Не достаточно, чтобы магия возродилась и привлекла внимание инквизиторов, но достаточно чтобы поддерживать эту самую магию в живом, пусть и коматозном состоянии.
- Страшное было время. - глухо произнесла я, без интереса помешивая ложкой в тарелке.
- Да, страшное, и, надеюсь, это больше не повторится. Ты всё-таки покушай, Василиса, да пойдем спать. Утро вечера мудренее.
Я покорно кивнула. Силы, откуда-то взявшиеся во время моих вечерних 'развлечений', теперь вернулись 'куда-то' по-английски, не прощаясь. Апатия навалилась с новой силой, и кровать сейчас виделась единственным и самым верным выходом из всего этого сумасшествия.
Когда я начала клевать носом в ополовиненную тарелку, Иннокентий заявил:
- Так, всё. Хватит. Давай-ка спать. Многовато событий на один короткий день для одной маленькой ведьмочки, - и подавая пример, засеменил по коридору в сторону комнаты.
Я сгрузила тарелки в раковину, и, даже не вытерев со стола, поплелась следом.
- Очень уютное кресло! Прямо для меня тут стояло. - мурлыкнул Иннокентий, - Василиса, могу я от тебя позвонить?
- Да. Только домашнего нет, мобильной в сумке возьмите.
Ответила я бессовестно широко зевая. За день я действительно утомилась.
- Василис, ну как я его, по-твоему, оттуда достану? - скривился собеседник.
- Угу, - кивнула я, и спотыкаясь дошла до пуфа возле двери.
Вернувшись в комнату, положила телефон на кресло прямо перед котом и разблокировала сенсорный экран. Только я повернулась, чтобы наконец лечь, как услышала.
- Василииис, ну я же не смогу номер набрать.
- Угу, - как разбуженная в полдень сова, вновь ухнула я, и принялась тыкать в озвучиваемые Иннокентием цифры.
- Спасибо.
- Угу.
Вряд ли кот услышит от меня сегодня что-то более вразумительное.
Иннокентий с кем-то поздоровался, и принялся степенно рассказывать что-то собеседнику.
На словах сконцентрироваться не получалось, да я и не особо старалась, но голос слышала: приятный тембр, низкий, очень мягкий, обволакивающий. Таким голосом говорят обычно надежные и сильные мужчины. Самое то на сон грядущий.
Только моя голова коснулась подушки, как я сразу провалилась в темноту и спокойствие. И в этих темноте и спокойствии я бы и дальше с удовольствием прибывала, если бы солнце не начало нещадно слепить глаза. Я зажмурилась, сморгнула выступившие слёзы и, чуть привыкнув к яркому свету, огляделась по сторонам: мой любимый сквер, моя любимая аллея, моя любимая лавочка... ранее любимая, теперь же я с нее вскочила как ошпаренная. Я начала нервно озираться, пусто, только воробьи чирикают в ветвях высокого кустарника. Я крутила головой на все триста шестьдесят градусов, вот чувствовала моя пятая точка, что где-то готовится гадость. И чутьё не подвело.
Из-за поворота появился ОН. Господин 'ты-ничего-даже-не-вспомнишь'. Неспешно шагая в мою сторону из другого конца аллеи, он, кажется даже не смотрел на меня.
Бежать! Срочно бежать пока не заметил! Но ноги будто приросли к земле, и сколько я не дергалась, даже на миллиметр не смогла сдвинуться, а этот урод всё приближался.
Прекрасный полубог был уже совсем близко, но так и не смотрел в мою сторону: он грелся в лучах, подставляя лицо светилу. Щурился, улыбался, и не было ему до меня никакого дела.
Может не заметит? Может пронесёт?
Осталось всего пять шагов.
Четыре.
Я задержала дыхание.
Три.
Зажмурилась.
Два.
Втянула голову в плечи.
Сердце бьёт набатом в рёбра.
Один.
Я почувствовала легкое дуновение ветра, когда мой ночной кошмар прошел мимо.
Мимо! Неужели повезло? Я слышу его удаляющиеся шаги. Легкие, тихие.
Уухх. Я выдохнула, и медленно посмотрела вслед уходящему мужчине.
Стоило моему взгляду коснуться его спины, как этот кобель резко, будто по щелчку, развернулся и вперился в меня немигающим взглядом. Точно хищник! Господи, ну пусть он уйдет! Просто уйдет!
Но Всевышний не услышал мою просьбу, и демон-искуситель в несколько плавных шагов преодолел разделявшее нас расстояние.
Те же джинсы и черная майка, что и в день первой нашей встречи.
- Привет.
Так же легко, как и тогда, поздоровался он. Я молчала, сжав челюсти. Что там у нас после этого было? "А ты страшненькая"?
- Ты очень красивая.
Я удивленно округлила глаза: не по сценарию идем.
- Можно с тобой познакомиться?
Эмммм... вроде как уже знакомы. И, чем меньше таких "знакомств" в моей несчастной жизни, тем лучше.
- Как тебя зовут?
Может если я буду молчать, он обидится и уйдет?
Так и не дождавшись ответа, этот упырь поклонился мне, и коснувшись поцелуем самых кончиков пальцев моей правой руки заявил:
- Что же, пусть это будет маленькой тайной. Меня зовут Валерий. И если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, просто вспомни моё имя. Я приду к тебе где бы я ни был.
Он внимательно всмотрелся в моё лицо, будто пытаясь прочитать мысли и чувства, и, видимо, нашел какое-то подтверждение.
- Я надеюсь Вы не откажете мне в небольшой прогулке?
И, несмотря на то, что это был вопрос, а также на то, что ответа я не дала, меня бережно взяли под руку.
Ногам вернулась подвижность, и мы пошли по пустым аллеям сквера. Валерий улыбался каким-то своим мыслям, медленно шагая вперед. Я же исподволь рассматривала его лицо. Всё же он непростительно красив.
- Вы любите этот сквер, моя ночная госпожа?
- Почему Вы так решили, и почему так меня назвали?
- Ну, первое, потому что это Вы меня сюда привели, а не наоборот. А второе - потому что мы в Вашем сне. И сон этот мне нравится всё больше и больше. Здесь так тепло.
Широко улыбнувшись мне, ответил мужчина, и вновь подставил лицо солнечным лучам, довольно жмурясь.
- Сон?
- Сон. - утвердительно кивнул мой спутник, и свернул в следующую аллею. - Расскажите мне что-нибудь о себе.
- Прошу простить за грубость, но я не буду о себе рассказывать. И раз уж я решила быть откровенной, то ответьте мне, раз это мой сон, Вы покинете его, если я Вас попрошу?
- Я покину его, если почувствую, что Вам неприятно моё общество.
- Мне неприятно Ваше общество.
Нагло заявила я.
- Правда? Не чувствую.
Не менее нагло ответил полубог. Я аж поперхнулась от негодования.
- Более того, могу даже доказать обратное, - заявил этот гад, останавливаясь. - Вы позволите?
Но крикнуть в ответ "Нет!" я так и не успела.
Он молниеносно повернулся, и притянул меня к себе. Сильные смелые руки смяли тонкую ткань моей блузки и прижали к твердому мужскому телу. Он был похож на сталь, жесткий, не сгибаемый, никогда не думала, что человек может быть настолько твердым. А потом я почувствовала прикосновение его губ. Почти невесомое, такое нежное, трепетное, он словно касался меня не телом, а душой. Валерий застонал, а я замерла, боясь вздохнуть, словно от этого мир вокруг, вместе с такими странными ощущениями в моей груди, может разлететься на тысячи осколков. Неуверенно, не зная правильно ли я поступаю, не задумываясь, что я вообще делаю, я прильнула к нему: так не хотелось разрывать это волшебство. Поцелуй стал ощутимее, глубже, настойчивее. Все внутренности сжались в тугой узел. У меня закружилась голова и коленки-предательницы отказались служить опорой. А еще в глазах потемнело и я, кажется, падаю. Сильные руки подхватили, прижали к груди, и такой ласковый голос зашептал:
- Девочка моя, ты что? Родная, открой глаза.
Валерий сел на лавку. Меня удобно уместили на коленях, и всё так же прижимая к себе одной рукой, другой приподняли мою голову.
- Ну же, посмотри на меня.
Уже чуть тревожно шепнул полубог и вновь поцеловал. Глупый ход, очень глупый, так я вообще никогда в себя не приду. Ни одно живое существо не вынесет столько... столько тепла и ласки, столько чувств, переданных одним прикосновением. Он целовал мои ресницы, кончик носа и снова губы. И шептал, шептал просьбы, на которые я никак не могла себя заставить откликнуться. Мир вокруг кружился, не давая возможности найти точку опоры, а по телу прокатилась волна почти болезненного жара.
- Какая же ты красивая, - восхищенно выдохнул он, прикасаясь губами к выступившему на щеках румянцу, - Волосы как карамель, глаза как мёд и кожа, словно молоко. Какая же ты сладкая.
Он вновь прильнул к моим губам. Всё, это полный и безоговорочный... нокаут. С губ, как признание моего поражения, вырвался полу-стон полу-всхлип.
- Не прогоняй меня. Позволь быть с тобой рядом ночью хотя бы во сне.
Простонал он, прижимая меня еще сильнее, будто пытаясь растворить в себе.
- Не прогоняю.
Тихо-тихо ответила я. И снова поцелуй.
- Спящим красавицам положено приходить в себя от поцелуя, а не терять сознание.
Укорил меня Валерий, продолжая покрывать легкими поцелуями мою шею, ключицы...
- Не могу оторваться от тебя. Это какое-то наваждение. - простонал он.
- Это всегда так бывает? - слабым голосом уточнила я.
- Что "это"? - выдохнул полубог мне в висок.
- Поцелуи.
Он замер, а потом наклонился к самым губам, и остановившись буквально в миллиметре, спросил:
- То есть в этой области у тебя тоже только теоретические знания.
"Благодаря тебе уже нет" хотелось ответить, но смущение накрыло меня с головой от осознания того, что сейчас произошло, и я не смогла вымолвить ни слова. Так и лежала в его руках, не открывая глаз и прислушиваясь к сильным и быстрым ударам сердца.
- Дурочка.
Я прямо кожей почувствовала его улыбку.
- Маленькая моя дурочка. Только моя.
Повторял он снова и снова целуя. И так тепло стало. Не из-за жаркого лета вокруг, не из-за яркого Солнца над головой, а из-за него. Из-за него одного.
- Не хочу тебя отпускать, - заявил он твердо.
Кажется, прошла уже целая вечность, а мы всё сидим на лавочке в парке. Точнее он на лавочке, а я... сколько я не просила, с рук меня так и не спустили.
- Мне на работу надо. - почему-то ляпнула я, а потом огляделась вокруг и задумалась, - Или не надо... А, сколько времени?
- Почти пять утра.
- Через час вставать, - рассеянно проговорила я.
- И зачем тебе работать? - спросил Лера, теребя мою перекинутую на грудь косу.
- Потому, что сон закончится, и ты, плод моей неуёмной фантазии, исчезнешь, а я останусь.
- А если я не исчезну? - вкрадчиво вопросил собеседник.
- Ммммм... сомневаюсь, что я буду в восторге, - и, глядя на то, как Лера нахмурился, я пояснила, - Это здесь ты такой... такой... - мои щеки вспыхнули, и я опустила глаза. - Это здесь ты "такой". - собравшись с мыслями подвела я итог, - А там, сволочь, к которой я и на километр близко не подойду.
Мужчина напрягся, из позы его испарилась вся расслабленность, а в глазах поселилась злость и огонь.
- И что же я тебе такого сделал?
- Ты? А ты тут причём? - удивленно моргнула я, - Это тот гад мне... Не хочу вспоминать. Не буду говорить. - скривившись я отвернулась, чтобы он не увидел наворачивающиеся на глаза слёзы.
Вот только раскиснуть сейчас не хватало для полного "счастья"!
- Прости меня. Я ведь не думал, что это ты. Я так устал за эти три десятка лет. Я ведь искал тебя. Везде искал, а тебя всё нигде не было. И я отчаялся, решил, что раз не судьба, то надо смириться... Но с поста всё равно не ушел. Наверное, я надеялся, где-то на подсознательном уровне, верил, что рано или поздно ты придёшь. И ты пришла, а я... Прости меня.
Я посмотрела на того, кто сейчас так бережно обнимал. На такого теплого и ... родного. И почему, а, главное, когда, он стал для меня так значим? Плечи его поникли от тяжести вины, только я никак не могла понять, зачем он берёт на себя чужой крест. Я смотрела на этого полубога, и всё силилась увидеть в нём того, посланного к чёрту, мужика. То же лицо, та же одежда, волосы, но этот другой. У Леры живые глаза, и я могу прочитать в них то, о чем он думает. И черты лица у него мягкие, нет в них той остервенелой жестокости, что я видела вчера у его прототипа. И я его чувствую. Чувствую почти как себя. Да почему, собственно, 'почти'? Это же моя фантазия, мой сон...
Я приподнялась, и крепко обняла его, пытаясь передать то, что ощущаю. Мужчина тяжело вздохнул, и еще сильнее прижал меня к себе.
- Я боюсь, что уже потерял тебя. Потерял, так и не успев обрести. Ты ведь действительно будешь от меня как от огня шарахаться.
- От тебя, нет. - уверенно ответила я, - А с тем человеком я надеюсь больше вообще никогда не встретиться. Какой же всё-таки приятный сон. - тихо шепнула я ему в самое ухо, - Надеюсь завтра тоже приснится что-то хорошее.
- Ты позволишь мне и завтра прийти в твой "сон"?
Кажется, последнее слово было произнесено с другим смыслом. Но я всё же кивнула.
- Скажи это вслух.
- Я позволяю тебе приходить в мои сны. - произнесла я.
- Спасибо. - Лера заметно расслабился, и даже начал поглаживать меня по спине. Мммм, как приятно.
- И часто тебе снятся такие яркие "сны"? - спросил он через некоторое время.
- Да, "яркие" постоянно, только, к сожалению, хорошие очень редко.
- А что обычно снится?
- Кошмары.
- Расскажешь? - спросил полубог, рисуя невидимые узоры на моей спине.
- Трудно рассказать, - я задумалась, - Иногда это места, в которых я реально бывала, а иногда абсолютно мне незнакомые. То же касается и людей, но чаще, всё-таки во снах мне встречаются незнакомцы. Небо почти всегда серое. Всё серое. Только кровь вечно красная, и вспышки, если что-то горит или взрывается тоже яркие... А, да, и деревья зеленые.
Я помолчала, собираясь с мыслями, а потом продолжила:
- Это не всегда какое-то страшное действие, это скорее общее состояние, ощущения. Постоянная тревога, боль. И я борюсь, бьюсь из последних сил, а чувство такое, будто за мной наблюдают. Будто преследуют, загоняют, как жертву, и полное осознание, что рано или поздно загонят. А смириться с таким исходом, значит сдаться и точно проиграть. Подчиниться. А я не хочу подчиняться!
Пока рассказывала, вновь погрузилась в это паршивое состояние, и даже парк вокруг померк: небо затянуло серой пеленой, краски стали гуще и от легкости летнего дня не осталось и следа. Глубоко вздохнув, я разложила эмоции "по полочкам" и заперла "до востребования". Портить ими столь редкий хороший сон я отказываюсь.
- А в твоих снах только люди?
И Лера внимательно всматривается в моё лицо. Ответ для него так важен, что он не может, хоть и старается, скрыть заинтересованности.
- Если бы, - грустно усмехнулась я, - твари, разные. Десятки. Сотни. И мертвые. Много мертвых. Причем они с обычными людьми выглядят одинаково, но я точно знаю, где мертвый, а где живой.
- Твою ж мать. - проговорил Лера, и закрыл глаза.
Он откинул назад голову, и на скулах его заиграли желваки.
- Лер, ты чего? - встревожилась я.
Громко втянув воздух сквозь сжатые зубы, Валерий посмотрел на меня, и медленно с нажимом произнес:
- Иннокентию про сны не говори ни в коем случае. Поняла меня?
- Лера...
- Пообещай. Что ни при каких обстоятельствах ты не расскажешь ему про мертвых людей в твоих снах. Пообещай, Василиса.
До меня даже не сразу дошло, что он назвал меня по имени, но под таким прожигающим взглядом пришлось сказать:
- Хорошо, обещаю.
Он выдохнул, и на лице его отразилась усталость.
- Скоро вставать. Не хочу расставаться.
Я грустно улыбнулась. Сон всё равно должен был закончиться.
- С добрым утром, любимая, и хорошего тебе дня.
Прошептал Лера, касаясь моих губ, и тишину летнего сквера разорвал яростный звон будильника.
===
- Василиса, ты куда?
- На работу, куда ж еще, - зевая, и чуть не врезавшись в косяк ответила я. Попытки ходить с закрытыми глазами еще ни разу не увенчались у меня успехом.
- Спать ложись, дай отдохнуть по-человечески.
Из уст кота слышать это было более чем странно.
- У тебя выходной сегодня, - пояснило пушистое чудо, сворачиваясь клубочком.
- Да? Почему? Сегодня же вторник...
- Твой Алексей Геннадьевич его тебе с удовольствием предоставил, даже просить не пришлось. У тебя переработок - тьма тьмущая. И отпуска недогулянного за прошедшие годы почти сорок дней. Ты куда всё это копишь? Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик?
Вопросил Иннокентий, недовольно скривившись.
- Ты с Алексеем Геннадьевичем разговаривал?
- Угу.
- Надеюсь не вот так. - указала я рукой на кота.