- Богини не любят сюрпризов. Ее очень огорчил наш "сюрприз", когда мы устроили погром в Новом Орлеане.
Да, именно так и было. Страйкер послал туда своих даймонов спати, и они терроризировали город несколько недель, но, в конце концов, Ашерон спас жалких людей. Будь он проклят. Это стоило Страйкеру многих даймонов в ту ночь, включая Десидериуса. Но не эти разрушения вызвали ярость Аполлими, ее бешенную реакцию вызвало нападение Десидериуса на Ашерона.
Но Тратус не знал этого. Только Страйкер знал истинную причину злости Аполлими.
- Да, но она успокоилась и теперь вполне довольна.
Тратус не выглядел слишком уж уверенным, когда положил сфору на золотую подставку.
- Так что ты приказываешь?
- Пока мы продолжим эту милую игру с Темными Охотниками. Покажем им все хорошее, что есть в нас.
- А в нас есть что-то хорошее?
Страйкер рассмеялся.
- Нет, но как ты сказал, Темные Охотники слишком тупы, чтобы видеть что-то дальше своего носа. Они поверят нашей лжи и позволят одному из наших новичков отточить на них свои навыки.
Тратус кивнул, затем сделал шаг назад, собираясь уходить.
- Но теперь у нас новые приоритеты.
Тратус остановился и посмотрел на Страйкера.
- Какие?
- Убить Алексиона.
Тратус явно был поражен, но он быстро справился с собой.
- Как?
Улыбка медленно расползлась по лицу Страйкера.
- Есть два пути. Мы можем заставить его убить себя самому или мы позволим Шаронте сделать это.
Ни один из этих способ не будет легким. И по выражению лица Тратуса Страйкер понимал, что его "правая рука" с сомнением относится к обоим вариантам.
- Как мы заставим Шаронте убить его? - спросил Тратус.
- Это довольно сложно, не так ли?
Страйкер продумывал разные варианты. Пока он не убедит Аполлими сотрудничать с ним и позволить парочке своих питомцев покидать Атлантийское королевство, где они жили, не было не единой возможности натравить их на Алексиона. А это было чертовски нереально. Разрушительница крайне редко позволяла своим Шаронте покидать Калосис.
Но с другой стороны, были еще и другие Шаронте, которые не испытывали любви или еще чего-то похожего к Богине, которая контролировала их. Такие Шаронте могли бы согласиться выполнить его просьбу ради шанса освободиться от нее…
Тратусу даже не допускал этот вариант.
- Как ты можешь заставить кого-то убить самого себя?
Страйкер коротко усмехнулся на это.
- Обычно достаточно просто уничтожить их волю к жизни. Или дать им чертовски сильную причину, чтобы желать смерти.
Тратус выглядел довольно смущенным.
- Что же может заставить Алексиона желать умереть?
- Kyriayypochrosi, - сказал Страйкер, используя атлантийский термин для обозначения "благородного обязательства". - У него нет души, как и у Темных Охотников, которых он защищает. Если ты впустишь сильную душу в Темного Охотника, то она завладеет им, но если слабую…
- Он услышит ее мольбы о сострадании.
Страйкер кивнул. Это было самым сложным в процессе превращения в даймона, и это была одна из причин, почему они избегали слабых душ. Постоянные мольбы о сострадании могут и самых сильных из них свести с ума.
Но у его людей было небольшое утешение; у них все еще были свои собственные души, которые могли заставить умолкнуть это нытье. У Алексиона и Темных Охотников не было и этого. Внутри у них была пустота, и ничто не могло подавить и заставить умолкнуть поселившуюся внутри душу.
Ничего что могло бы помочь освоиться с новой жизненной силой.
Душераздирающие стенания вывели бы Алексиона из строя, и у него не осталось бы выбора кроме как убить себя и освободить душу или обречь эту душу на смерть.
Если же ничего не получиться, то просто любопытно будет посмотреть на этот интересный эксперимент.
Останется ли Алексион в стороне и позволит душе умереть или он покончит со своей жизнью, чтобы спасти невинного?
ГЛАВА 7
Дейнжер стояла в коридоре своего дома, наблюдая за Алексионом, который расположился в ее кухне. Она сказала, что ей надо выйти в ванну - ей не столько нужно было освежиться, как просто необходимо было отойти от его присутствия. И остаться одной, чтобы переосмыслить информацию, которую он на нее вывалил.
Она не знала чему верить, и ей претило это чувство неуверенности. Всю жизнь она гордилась своим умением отличать правду ото лжи.
Но вот что касается этого случая…
Она не знала, кто или что было правильным. Из того, что узнала от Алексиона, она не сомневалась, что он мог убить ее, если бы захотел, впрочем, он мог убить их всех. Пока же он воздерживался от подобных действий, что прибавляло немного правдоподобия его истории, о том, что он находился здесь, чтобы их защитить.
Может быть.
Черт, ненавижу колебаться.
Должна ли я бежать и предупредить остальных или стоит остаться и приглядеть за ним?
Тут не было однозначного ответа.
Вытирая лицо, она замерла, наблюдая, как Алексион поднял большую шоколадку Херши со стола и понюхал ее. Он провел рукой по коричневой обертке так, будто никогда до этого не видел ничего подобного. Затем он начал ощупывать шоколадку сквозь обертку, словно наслаждаясь ощущением шоколада в руке.
Дейнжер вскинула голову, озадаченная его действиями. Она обожала шоколад так же как и "Next person", но ей никогда раньше не приходилось видеть такое наслаждение шоколадом. В его осторожных поглаживаниях напомнило ей прикосновение любовника, и от этого он выглядел более уязвимым.
Да… похоже она совершенно запуталась.
- Мне оставить вас наедине?
Он поднял на нее глаза, словно напуганный ее вопросом, но никак не прокомментировал сарказм в ее голосе.
- Каков шоколад на вкус?
Ее удивление усилилось от этого неожиданного вопроса.
- Открой и попробуй сам.
Он тяжело вздохнул, прежде чем отложить шоколад в сторону.
- Это не принесет мне никакой пользы.
- Почему нет?
- Я не могу чувствовать вкус.
Это удивило ее. Она не представляла, как можно жить, не ощущая вкуса. Один Бог знал, как она обожала потрясающий вкус Херши и других лакомств, от которых она прибавила бы парочку килограммов, будь она человеком.
- Совсем ничего не можешь почувствовать?
Он покачал головой, снова взглянув на Херши.
- Я знаю, что Сими любит шоколад. Она все время об этом говорит, но она никогда не приносила мне домой ни кусочка, чтобы я мог на него посмотреть. Рядом со мной она только ест барбекю и попкорн, которые по ее словам очень вкусные и очень соленые.
- Сими?
Если бы она не знала лучше, она бы могла поклясться, что он засмущался, когда он осекся при упоминании этого имени. Не ответив ей, он поднял банку с кофе и тоже понюхал. Она могла бы поклясться, что это было для него столь же бессмысленно, как и попытка ощутить вкус шоколада, который он не чувствовал.
И это заставило ее еще больше забеспокоиться.
- Ну, раз ты не можешь чувствовать вкуса еды, то как ты тогда выживаешь, чем питаешься? Кровь? Души?
Он бросил на нее сверлящий взгляд, поставив кружку обратно на стол.
- Я уже говорил тебе, что я не даймон.
- Ну да, но когда я проткнула тебя ножом, ты взорвался как даймон. Ты блондин и не ешь еды…
- Я не даймон, - повторил он.
- Ну-ну, никогда не слышал поговорку, что если ты ходишь как утка и крякаешь как утка…
- Это не даймон.
Быстро же он ответил. Стоит отдать ему должное.
- Что же тогда ты ешь?
Он бросил на нее пронзительный, опаляющий взгляд.
- Женщин al dente .
Дейнжер была поражена этой неожиданной пошлостью. С отвращением она посмотрела на него.
- Это была неуместная шутка.
- Тогда перестань мне задавать вопросы.
Шарм очевидно не был его сильной стороной. Но с другой стороны, он, вообще-то, в нем не нуждался. Такая глубокая печаль была в его глазах, что она причиняла ей боль вопреки всякому здравому смыслу, который говорил ей, что она должна противостоять ему и дальше… чтобы сравнять счет.
Она придвинулась к нему так близко, что могла различить красивые черты его лица.
Он был совершенен. Мужественен. Темно-русые брови совершенным изгибом только подчеркивали его потрясающие, сверхъестественные глаза. У него были высокие скулы, покрытые щетиной. Это был тот вид щетины, который заставлял женщину пожелать встать на цыпочки и попробовать ее, пока ее губы не окажутся из-за нее в ссадинах.
И было еще кое-что, что она поняла…
У Алексиона, в отличие от нее и остальных Темных Охотников, не было клыков.
Как такое возможно?
Но это ставило вопрос о том, что он даймон в самый конец списка. Ни один чистокровный даймон не мог прожить без питания.
- Что ты такое, - спросила она, - только честно?
Он посмотрел на нее так, будто ее вопрос вызывал в нем смертную скуку.
- Мы это уже обсуждали.
Да, но они совсем не закончили.
- Ты уже просил меня доверять тебе. Замечательно. Я с радостью пойду на это. Но если я это сделаю, то заслуживаю хоть какое-то уважение в ответ, - она бросила на него выразительный взгляд. - Доверься мне, расскажи правду о себе.
Она увидела сомнение промелькнувшее в его зеленых глазах, до того как он окончательно принял какое-то решение и ответил:
- Давай просто скажем, что я "иной". Я и вправду уникален в этом мире. Я не человек. Я не Темный Охотник и я не даймон или аполлит. Я - это просто я. Вот такой простой и обычный.
Она старалась не рассмеяться в ответ на последнее утверждение. В этом мужчине не было ничего простого и обычного.
Его немигающий прямой взгляд был направлен прямо на нее, дикий голод сверкал в его глубине. Он протянул руку к ее лицу.
Дейнжер инстинктивно отодвинулась.
Его глаза продолжали пожирать ее, безумный огонь опалял.
- Ты позволишь мне коснуться твоей щеки, Дейнжер?
Она бы сказала ему нет, если бы не эти необычные нотки в его голосе. Если бы она не была уверена в обратном, она могла бы поклясться, что в его голосе прозвучала тоска.
- Почему ты хочешь этого?
Он уронил руку и посмотрел в сторону, будто пытаясь отогнать от себя кошмар.
- Потому что я живу в таком месте, где нет людей, к которым можно было бы прикоснуться. Я скучаю по теплоте женской кожи. По ее нежности, - он закрыл глаза и глубоко вздохнул. - По чему-то пьянящему, женственному, что свойственно только женщинам. Ты не представляешь, на что похоже страстно желать человеческого прикосновения до того, что это желание пронзает все твое существо жаждой такой сильной, что порой это заставляет тебя думать, а не сошел ли ты с ума и что вся твоя жизнь - это только чертова иллюзия, вызванная безумием.
Это казалось страшной, безумной мыслью. Настолько сильной эмоционально, что Дейнжер пришлось насильно заставить себя не отступить от человека, по сравнению с которым Норман Бейтс казался абсолютно нормальным человеком. Все, что ему не хватало - это матери в кресле-качалке.
Хорошо хоть, что она не была блондинкой и предпочитала ванну, а не душ .
Ты не логична, Дейнжер.
Думаешь? У меня дома поселился сумасшедший, посланный Эшем. Спасибо тебе, Эш. Может, есть еще какие-нибудь парни, которых ты хотел бы скинуть на меня? А я еще думала, что это моя тетя Морганетта сумасшедшая. В конце концов, она всего лишь думала, что ее кот был дядей Этьеном, которого она одевала в бриджи и пальто по колено. Это было почти мило, но вот это…
О, да, пошли мне смирительную рубашку, Эш. Ты мне обязан ее послать.
Но неожиданно, в середине ее внутреннего монолога, что-то из того, что он сказал, поразило ее внимание и немного успокоило.
- Что ты имеешь в виду, говоря, что ты живешь в таком месте, где нет других людей?
Его глаза потемнели почти до карего цвета.
- В месте очень далеко отсюда.
- Это как в "Звездных войнах"? Много лет назад, в далекой-далекой галактике? Хочешь сказать мне, где находится твой Татуин? Это где-то в этой вселенной? Может недалеко от Толедо? Где-то в Огайо или Испании? Я не придираюсь. Я смогу найти это место на MapQuest?
Алексион горько рассмеялся.
- Знаешь самое большое различие между мужчинами и женщинами? Когда бы меня не посылали к мужчине Темному Охотнику, он никогда не задавал мне никаких вопросов. Я просто говорил, что меня послал Ашерон, и он либо принимал это, либо пытался убить меня. Если он принимал это, то после он продолжал жить той же жизнью, что и раньше, будто ничего не произошло, но ты… ты хочешь знать каждую малюсенькую деталь про меня и мою жизнь.
Она бросила на него рассерженный взгляд.
- Здорово, ты так думаешь? У меня есть небольшая странность. Я не пускаю в свой дом незнакомцев. Никогда. Так что если ты планируешь ночевать тут, то ты должен мне парочку ответов о том, кто и что ты есть. Так что давай вернемся к тому месту, где ты живешь. Что это за место?
Честно говоря, она не ожидала объяснений, но к ее удивлению он ответил ей после непродолжительной паузы.
- Это что-то вроде рая и ада. Каким-то причудливым образом это напоминает слияние обоих. Оно существует в таком месте, которое большинство людей назвали бы другим измерением. Ну, что-то вроде этого, - Дейнжер казалось, что он изо всех сил пытался объяснить это так, чтобы она поняла. - Давай скажем так, что не существует таких карт, на которых можно было бы это место найти. Это бы поставило даже Хаммонда в тупик.
Ну, это уже было неплохое начало. И им предстоял еще долгий путь, чтобы успокоить ее. Да, круто. Ты все еще ни черта про него не знаешь. Ну да, но он хотя бы пытается хоть что-то ей объяснить. Это был большой шаг вперед для мистера Спуки .
Он снова поднял руку к ее щеке и замер в миллиметре от ее кожи.
- Можно?
Тебе реально пора бежать отсюда и запереть к себе дверь, Дейнжер. Это то, что сделала бы умная женщина. Стремление так и поступить было сильно, но она не послушалась его. Не в ее натуре было от чего-либо бегать.
Сделав глубокий вздох, она взяла его руку в свои и прижала ее к своему лицу. Его прикосновение было холодным. Ледяным. От его кожи не исходило тепла.
Но его взгляд выражал такое чистое наслаждение, что она ощутила трепет глубоко внутри живота. Никто никогда даже не испытывал такую радость от прикосновения к ней. По крайней мере, не платоническую.
- Ты прекрасна, - сказал он, затаив дыхание. Его глаза наполнились удивлением и желанием, он положил свою ладонь ей на щеку, когда их взгляды встретились. - Сколько времени прошло с тех пор, как ты последний раз занималась любовью с кем-либо?
Она была потрясена его вопросом.
- Прошу прощения?
Шаловливый свет заплясал в его глазах.
- Я знаю, что это не мое чертово дело, - его лицо помрачнело, затем он опустил руку. - Но порой меня тоже одолевает нескончаемое любопытство.
- Ну, да, прекрасно, это особое любопытство заслуживает приличной пощечины.
Выражение его лица смягчилось, будто эта мысль позабавила его.
- Мне кажется, что даже столь болезненный контакт все же лучше, чем вообще никакого.
Она была поражена его словами.
- Что?
Он послал ей озорную усмешку, чтобы показать, что просто поддразнивает ее.
- Ты должна простить меня, если мои социальные навыки несколько устарели. Я не часто общаюсь с кем-либо.
- Не часто?
- Нет.
Она проанализировала все его слова. Он не был похож на парня, который легко сходится с людьми и это заставило ее задуматься о том, как же это именно ей так повезло.
- Таким образом, ты не ешь. Ты не общаешься ни с кем. Что же ты тогда делаешь?
И снова он не ответил - что очень напомнило ей Ашерона и его скрытность, которая появлялась каждый раз, когда кто-то задавал ему личные вопросы.
Вместо того чтобы ответить, Алексион отошел от нее.
Дейнжер это не устраивало. Она последовала за ним вниз по коридору.