Ни одной женщине до сих пор не удавалось возбудить его до такой степени всего лишь взглядом! Доминик считал, что вполне может совладать со своими чувствами. Даже те, что он питал к Катрионе, всегда подчинялись рассудку.
- Дорогой мой, твое отношение ко мне… оно меня обескураживает. - Катриона подошла к нему сзади вплотную, подняла низ его черной шелковой рубахи и прижалась изо всех сил к его спине. - Я не хочу с тобой ссориться. Особенно если учесть, что ты завтра уезжаешь.
Доминик устало прикрыл глаза. Он ощущал соблазнительное тело женщины, которая прижималась к нему. Отбросив в сторону полу длинной юбки с разрезом, Катриона просунула свою ногу между его ногами.
Ну что ж, иронично подумал Доминик, когда его возбуждение прошло, - хоть что-то из этого получилось. Катриона жадными пальцами впилась в пуговицу на поясе его джинсов. Он не сомневался, что она добьется, чего хочет. Однако сегодня ласки мачехи его только раздражали. Мысли Доминика витали далеко - в заливе Спайни…
- Мики, ты меня не слушаешь, Мики!
Внезапно он понял, что она с ним говорит, и, подавив раздражение, обернулся к ней лицом и освободился от ее цепкого объятия, но она тут же прильнула к нему спереди.
- Ты не слушал меня, сознайся, - жалобно добивалась ответа Катриона. - О, Мики… - Глаза ее наполнились слезами. - Я не понимаю, что между нами происходит…
"Я тоже не понимаю", - подумал он. И сказал твердо:
- Ничего между нами не происходит. - Взяв ее за запястья, Доминик спросил: - О чем ты говорила? Что не надо ссориться сегодня?
- Это само собой, - фыркнула мачеха. - Но ты же знаешь, что я не могу жить в Нью-Йорке. Я не могу там работать.
Доминик испытал облегчение. Раньше близость мачехи его возбуждала, теперь же он чувствовал в себе странную заторможенность. Он все еще был не прочь жениться на Катрионе, но теперь совершенно твердо знал, что с этим надо повременить.
Однако для чего тебе отсрочка? - спросил его внутренний голос. Чтобы отдаться новому увлечению?
Воспоминания снова овладели им: он видел, как пряди рыжих волос струятся сквозь его пальцы, как он ищет губами ее рот. Он не хотел ее отпускать. Он хотел заниматься с ней любовью прямо на прогретой солнцем палубе.
Доминик не знал, позволила бы Джейми дойти до самого конца, однако, когда его язык проник к ней в рот, она не стала сопротивляться. Она обхватила его шею горячими руками, обжегшими ему кожу. В его чреслах заполыхал пожар.
Тогда было безумно трудно от нее оторваться. Кровь бушевала у него в жилах, нервы натянулись как струны. Отодвинуться, отпустить ее? Пытка… Но ему удалось убедить себя, что не Джейми он желал, а просто женщину. Просто жаждал секса… Ему показалось, что события развиваются слишком стремительно. Вот почему он решил не откладывая уехать в Нью-Йорк.
- Когда же ты вернешься? - продолжала давить на него Катриона; губы ее жадно раскрылись, голодный взгляд впился в лицо пасынка. - По крайней мере, назови срок. Я буду ждать тебя с нетерпением. Хотелось бы, чтобы мы поженились еще до Рождества.
Рождество!
У Доминика пересохло во рту. Пятнадцатого декабря будет как раз полтора года со дня смерти его отца. Они уже довольно откладывают, а ведь Катрионе к Рождеству исполнится сорок пять.
- Ну ладно, - сказал Доминик, решив, что нынешнее его увлечение скоро пройдет. Все-таки Катриона - та женщина, ради которой он разрушил свой брак. И он знал по меньшей мере с десяток мужчин, которые были бы счастливы оказаться на его месте.
- Ты серьезно? Мы поженимся к Рождеству?
Она явно не ждала, что он так легко согласится. Доминик подавил желание ее помучить.
- А почему бы и нет? - решительно сказал он. - Мы могли бы устроить двойной праздник. - И в ответ на ее вопросительный взгляд добавил: - В конце ноября у тебя день рождения, не так ли?
- Да, да, конечно. - Лицо Катрионы просветлело, руки ее снова обвились вокруг его шеи, пальцы погрузились в волосы на затылке. - Мики, ты меня осчастливил. Я, может, даже выберусь в Нью-Йорк на несколько недель. Нужно же купить мне обручальное кольцо.
Доминик улетел на следующий день утренним рейсом.
Вопреки своему обещанию проводить пасынка Катриона не появилась из спальни ко времени его отъезда. Может, надеялась, что он сам зайдет к ней попрощаться? Но Доминик этого не сделал. Он вообще с трудом встал после перепоя, который опять себе устроил, несмотря на решение бросить дурную привычку.
Джейми он не видел с того момента, как они расстались на пирсе. У них вышла размолвка, он сел в машину и уехал. Разозлился на Джейми за то, что она так запутала его жизнь.
Она не виновата, убеждал он теперь себя, глядя на острова, раскинувшиеся внизу, под крылом огромного реактивного самолета. Еще до того, как Джейми появилась на вилле в роли секретаря Катрионы, он чувствовал какое-то неудовлетворение. Просто девушка заставила Доминика задуматься о его жизни.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В то утро Джейми не сразу решила, чем заняться в первую очередь. Но пока она размышляла, появилась Катриона и заявила, что собирается в Нью-Йорк - навестить Доминика.
- Он пристает ко мне с этой просьбой с тех пор, как уехал, - самодовольно заявила хозяйка.
Облизнув пересохшие от волнения губы, Джейми подняла голову от машинки.
- Когда же вы уезжаете?
- Завтра, - твердо ответила Катриона. - Будьте добры, свяжитесь с аэропортом и закажите мне билет на утренний рейс. Я позвоню Доминику и сообщу, когда прилетаю. Вероятнее всего, он захочет меня встретить, так что не беспокойтесь о машине для меня в Нью-Йорке.
- Хорошо, мисс Реддинг, - сказала Джейми. И, помолчав, поинтересовалась: - Вы хотите, чтобы я ехала с вами?
- В этом нет необходимости, - не задумываясь ответила Катриона. Вместо облегчения, которое она, казалось, должна была бы испытать, Джейми почувствовала унижение. - Пока я буду с Домиником, мне ни к чему секретарша, - добавила Катриона. - Это не деловая поездка.
- Понимаю.
Джейми не была уверена, что Катриона уловила в ее ответе нотку осуждения, но следующие слова уже звучали нотацией:
- Я отдыхаю, когда хочу, мисс Харрис. Кроме того, - писательница провела ногтем по рукописи на столе у Джейми, - я переживаю некий творческий спад. Мне нужен… стимул, чтобы подновить сексуальный опыт, так сказать…
К радости секретарши, Катриона после этой фразы ушла к себе кабинет. Очевидно, собралась позвонить своему пасынку, решила Джейми. По крайней мере, не будет стоять над душой, заглядывая в текст…
Однако после отбытия хозяйки Джейми почувствовала какую-то неприкаянность. Естественно, ей было чем заняться в отсутствие Катрионы. Каждый день приходило множество писем - в ответных надо было рассылать фотографии писательницы с автографами. Осталось также несколько страниц рукописи, которые следовало перепечатать. Кроме всего прочего, Катриона намекнула, что Джейми могла бы привести в порядок картотеку писем: расположить карточки в алфавитном порядке, чтобы было легче вести переписку.
Девушка провела утро, расшифровывая записи с диктофона, после чего пообедала в маленькой столовой. Джейми предпочла бы, чтобы Софи пригласила ее поесть с ней и Сэмьюэлом на кухне, но экономка, видимо, не желала допускать подобной фамильярности.
Хотя завтраки и обеды с Катрионой не были таким уж удовольствием, Джейми поняла, что страдает от одиночества. Уж лучше было бы слушать разглагольствования хозяйки о том, как много и тяжело она работает и что никто этого не ценит, чем сидеть в четырех стенах и не иметь возможности ни с кем словом перемолвиться.
После обеда Джейми вернулась в свою рабочую каморку, но, увидев за окном пальмы, чуть качавшиеся от ветерка, захотела выйти на воздух.
По выложенной щебнем дорожке она добежала до своей квартирки, быстро стащила с себя блузу с юбкой, которые надевала для работы, и сменила их на хлопчатобумажные шорты салатового цвета и майку к ним в тон, а волосы завязала хвостом на макушке.
Осмотрев себя в зеркале во весь рост, девушка пришла к выводу, что выглядит гораздо лучше, чем в первые дни после приезда. Кожа приобрела золотистый оттенок; под загаром даже проклятые веснушки стали не так заметны.
Наверно, мне больше идет такая одежда, подумала Джейми, чем платья и юбки, которые я, как правило, ношу в Англии. Девушка вздохнула, вспомнив, что красивый купальник, подаренный Домиником, засунут в ящик комода. Может, мне следует больше думать о своей внешности? - размышляла она. Пожалуй, дома я одевалась скорее как студентка, чем как преподаватель.
Разглядывая себя в зеркале, Джейми отметила, что у нее есть-таки привлекательные черты. Глаза, чуть широко расставленные, смотрели прямо и честно; плохо, конечно, что ресницы, достаточно длинные, на концах светлые. Женщина, следящая за собой, наверняка подкрашивала бы их тушью.
Руки у нее неплохой формы, ноги стройные. Но вот на мать она не похожа. В сравнении с ошеломляющей красотой Катрионы ее внешность можно было назвать неброской.
На пляже песок уже нагрелся, но ветерок с океана приятно освежал кожу. Джейми не боялась обгореть, поскольку, выходя из дома, предусмотрительно нанесла защитный крем на руки и ноги. Время от времени Джейми плескала на шею соленую морскую воду, набирая ее в сложенные ковшиком ладони. Настроение постепенно поднималось.
Девушка все еще не решила, что будет делать, когда ее работодательница вернется из Нью-Йорка. Дня через два-три закончится ее испытательный срок, и хотя, возможно, ее попросят остаться - какой в этом смысл? Конечно, в университете ей нечего делать до осени, но это не уважительная причина для того, чтобы задерживаться здесь.
Давно скинув босоножки, Джейми брела по кромке воды и высматривала крабов. Сырой песок забивался между пальцами, и это было приятно. Она засекла несколько маленьких крабов, но все они мигом зарылись в песок. Вот и я так же, как эти крабы… как пресловутый страус, прячу голову в песок, чтобы ничего не решать, думала Джейми.
Вернувшись на виллу, Джейми удивилась: какая странная царит здесь тишина. Да ведь Катриона не любила шумных компаний, даже когда была дома…
Джейми решила заняться картотекой переписки. Мне сейчас это будет весьма кстати, подумала она: работа требует времени, а у меня его предостаточно.
Весьма трудоемкая работа, призналась себе Джейми какое-то время спустя - обнаружив, что часть писем уже почти невозможно прочесть. Некоторые, правда, были написаны невообразимым почерком, но на многих паста шариковых ручек настолько выцвела, что девушке приходилось призывать на помощь всю свою фантазию, чтобы догадаться, что же там написано.
К тому же ей стало жарко. Час назад, войдя в кабинет Катрионы, где был включен кондиционер, она почти замерзла и поэтому его выключила. Теперь, поняв свою ошибку, Джейми встала, чтобы снова включить его. И тут заметила на ковре возле шкафа маленький золотой ключик.
Подняв с пола вещицу, Джейми повертела ключик в руках. Обычный ключик, который должен подходить к шкафчику или к ящику письменного стола. Скорее всего к ящику, размышляла Джейми. И Катриона обронила его, торопясь уйти из кабинета. Другой вопрос - зачем ей понадобилось что-то запирать в доме?
Достаточно изучив Катриону, девушка сомневалась, что та станет хранить на вилле деньги или ценные бумаги. Что же тогда? Оплаченные счета? Квитанции? Личную переписку? От последней мысли у Джейми пересохло в горле.
Подойдя к письменному столу, она села. До этого дня девушке не приходило в голову, что она способна рыться в бумагах матери, чтобы узнать что-то из ее прошлого. Но сейчас соблазн узнать хоть что-нибудь из ранней биографии Катрионы был слишком велик. Кроме всего прочего, я ее дочь, подумала Джейми, и всегда упорно иду к своей цели, так же, как и она.
Два-три ящика письменного стола были заперты, как Джейми и предполагала, но, к ее удивлению, ключик не подошел. Открывать же ключом полированный шкафчик не было нужды: он был не заперт, и в нем лежали компьютерные распечатки уже готовой части рукописи.
Теперь, начав поиски нужной замочной скважины, Джейми не могла остановиться. Должен же что-то запирать ключик! Иначе как бы он оказался на полу именно в этой комнате? А может, Катриона оставила его здесь нарочно - чтобы в чем-то уличить ее и обвинить?
Задумавшись, Джейми покусывала нижнюю губу. Кроме стола, в кабинете стояло отделанное ценным деревом бюро, к которому ключик тоже не подходил. Холодильничек и бар Катриона никогда не запирает…
На этом Джейми, вероятно, оставила бы всякие попытки решить задачу, если бы взгляд ее случайно не упал на одну из картин на стене. На картины она обратила внимание еще в день приезда. Джейми повидала за свою жизнь достаточно детективных фильмов и знала, что в стенах позади картин иногда скрываются сейфы. Может быть, и здесь так?.. Хватит ли у нее бесстыдства это проверить?
Взглянув на часы, Джейми решилась: шестой час, то есть время, когда Софи уже вряд ли принесет ей вечерний чай. И потом, молчаливая экономка всегда заваривала чай лишь в том случае, если Джейми сама об этом просила.
Сделав глубокий вдох, Джейми поднялась и подошла к картине, висевшей ближе всех. Уже взявшись за нее, девушка сообразила, что здесь может быть отдельная сигнализация.
Сигнализации не оказалось, но, проверив по очереди все картины, Джейми признала свое поражение. Она наморщила лоб, размышляя… Виллу строил отец Доминика, который наверняка бы учел, что кабинет на первом этаже просто создан для воров. Значит, сейф в другой комнате.
В спальне!
Джейми захлопала глазами - настолько эта простая мысль ее поразила. И действительно, сейф должен находиться в спальне Катрионы, в той самой спальне, которую она делила с Лоренсом Реддингом до самой его смерти.
Потом девушкой овладели сомнения.
Она плохо представляла, где именно расположено несколько комнат, занимаемых Катрионой. Искать нужные апартаменты наугад было бы глупо.
И все же…
Убедив себя, что, кроме двоих слуг, ей некого опасаться, Джейми вышла из кабинета Катрионы, прошла через свою рабочую каморку и очутилась в просторном переходе, выложенном итальянским кафелем. Переход привел ее в главный вестибюль, откуда можно было попасть на второй этаж по красивой лестнице с витыми перилами.
Облизнув пересохшие губы, Джейми подошла к лестнице…
На втором этаже окруженная балюстрадой площадка повторяла очертаниями нижний вестибюль; от площадки уходили два коридора - один направо, другой налево. Какой-то вел к спальне хозяйки… За массивными двустворчатыми дверьми были комнаты либо Катрионы, либо Доминика. Сказав себе, что она ничего не теряет, Джейми пошла правым коридором.
Пол в коридоре покрывал толстый ковер, наверняка заглушавший шаги тех, кто мог бы случайно побеспокоить почивающих здесь хозяев. На обитых красивым шелком абрикосового цвета стенах картин было гораздо больше, чем на первом этаже.
Ох как Джейми хотелось вернуться назад! Она нервничала, несмотря на все доводы, которые приводила сама себе. Ну что… что мне грозит? - думала она. Даже если Софи будет искать меня и найдет тут, я скажу, что давно мечтала осмотреть личные апартаменты Катрионы.
И все же ладонь, поворачивавшая ручку двери, сделанную из оникса, была мокрой от пота. Джейми слышала стук своего сердца. А что, если ее примут за воровку? Что, если ее заподозрят в том, что все это она спланировала еще до приезда?
Джейми ступила в просторную гостиную: здесь было прохладно благодаря полузадернутым шторам. В комнате, выдержанной в пастельных тонах, царил мягкий сумрак.
Слава Богу, в комнате никого нет, подумала Джейми и тут же посмеялась над собой: кого же она ожидала встретить? Тень своей матери? Или дух Лоренса Реддинга?
Затаив дыхание, Джейми осторожно закрыла за собой дверь. Нет причин чего-то бояться, твердо сказала она себе. Кстати, то, что я собираюсь сделать, не займет много времени.
По интерьеру нельзя было понять, кому принадлежала комната. Добросовестная служанка, Софи ни за что не оставила бы валяющимся какой-то предмет одежды или журнал. Здесь стояли роскошные диваны, обитые полосатым полотном, с полированными ручками. О содержимом шкафов, также полированных, можно было только догадываться.
Как и предполагала Джейми, стены тоже были увешаны картинами, в большинстве своем изображавшими дворики с цветочными клумбами, с садовой плетеной мебелью, а вдалеке виднелся океан…
Она проверила стену позади двух картин и взялась было за третью, как ее остановил чей-то окрик:
- Что, черт возьми, вы здесь делаете? Что вам надо?
Голос был так резок и груб, что картина выскользнула у нее из рук и повисла на бечевке, прикрепленной к гвоздю.
Увы, это был Доминик. Хмурясь, он стоял на пороге двери, ведущей, видимо, в его спальню, с полотенцем вокруг бедер. Вода ручьями стекала с его мокрых волос.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Гнев, обуявший Доминика при виде девушки, было трудно описать. Прежде всего, Доминик считал, что внезапно прилетел назад, на Бермуды, повинуясь каким-то чарам… какому-то странному влечению к Джейми, которое она на него оказывает. Но, увидев ее здесь, в его гостиной, почему-то снимающей картины со стен, поддался неприятным подозрениям.
Джейми окаменела, увидев Доминика. На лице ее был написан ужас - это Доминик разглядел сразу. Но, дьявол, куда смотрит Катриона? Почему ее секретарша бродит по вилле? И даже зашла на его личную половину…
- Я… Мне…
Ее жалкое заикание не умерило его ярость. Прилетев на Бермуды, он надеялся, что сможет без помех принять душ и отдохнуть до того, как придется пускаться в длинные объяснения с мачехой. Теперь он подумал: уж лучше бы я объявился сразу. Это предотвратило бы нынешнюю неловкую ситуацию.
- Так что же? - зарычал он, потуже затягивая полотенце вокруг голых бедер и входя в комнату. - Я задал вам вопрос: что вы здесь делаете? Имейте мужество ответить.
Доминик видел, как Джейми сглотнула слюну, и решил дать ей время подумать. Хотя он плохо представлял себе, что она придумает. Факты, как говорится, были налицо.
- Когда… когда вы прилетели? - спросила Джейми.
Доминик хмыкнул: как это по-женски - ответить, но ничего не сказать!
- Час назад, - рявкнул он, боясь смягчиться. - Итак, может, вы скажете наконец мне, что вы здесь делали? Или стоит вызвать полицию?
- Полицию? - переспросила она тоненьким голоском, и в душе его шевельнулась жалость. А потом он заметил, как женственно она выглядит в коротких шортах и маечке, какие длинные у нее ноги. Он припомнил пышную грудь…
- Ну да, полицию, - повторил Доминик уже с меньшей уверенностью. - Я застукал вас в моей комнате, где вы шарили как обыкновенная воровка. Вы как работаете - в одиночку или с сообщником, притаившимся в кустах?
Джейми испуганно ахнула:
- Вы не можете так думать…
- Почему? Грабители способны принимать любой облик. Вы полагаете, что ваше невинное личико вас спасет?
- Я не воровка!
Она защищается довольно энергично, решил Доминик, хотя, с другой стороны, что ей остается? Он все еще пытался сохранить в душе злость. Вина ее очевидна, а он теряет время, убеждая себя, что это не так…
- Так что же вы здесь делали? Не притворяйтесь, что искали меня: вы знали, что меня тут нет.