Серебряные пули работали лучше, всякую мелочь разносили вдребезги, но стоили дорого, да и всякий раз выбрасывать несколько граммов серебра мог позволить себе не каждый.
А от встречи с шестилапой, с пятью рядами зубов и двумя хвостами тварью не застрахован был никто. Да, подобные создания находились под запретом, и мага, уличенного в нарушении закона, могли лишить лицензии или упечь в камеру, но ежегодно патрули вылавливали с десяток новых тварей, а морги пополнялись свежими трупами.
Говорили, что каждый маг рано или поздно не выдерживал искушения попробовать себя в роли демиурга и сотворял что-нибудь эдакое, как правило, зубастое и ядовитое. Все-таки жажда разрушения у нас в крови.
Иногда силы экспериментатора, как и его здравый смысл, давали сбой, и тогда тварь вначале закусывала своим создателем, а затем отправлялась на поиск новых жертв.
Работы у маг-патруля всегда хватало, да и простые граждане привыкли быть начеку. Впрочем, и обычной нечисти в Шарналии пребывало с избытком. Недобрая смерть, лютая ненависть, злоба, частые ссоры – негативные эмоции притягивали многих тонких существ, давая им силу, питая и перерождая в осязаемую плоть, которая сама уже могла нападать на людей.
Кроме патруля за уничтожение нечисти охотно брались монахи ордена Святого воителя Динатроса и кое-кто из наемников, которые по силе дара не прошли испытания на магическую степень, зато вполне годились для несложных дел. Расценки патруля были высоки, но в случае чего их можно было привлечь к ответу за некачественную работу. Монахи работали за вознаграждение, а зачастую бесплатно, но вполне могли отказаться от работы, посчитав, например, визит нечисти возмездием или наказанием. А вот наемники брались за любое дело, и оплату можно было сторговать поскромнее, и языками они не болтали, но все это в том случае, если объявившаяся тварь не входила в Красную двадцатку. С тварями из двадцатки наемники практически не связывались – себе дороже.
Сложно поверить, что двадцатку создал один человек. Его настоящее имя давно уже стерлось из истории, а вот прозвище Красный, данное за пристрастие к одежде красных оттенков, осталось.
Маги хранили свои секреты надежнее государственных, а потому личность Красного была овеяна многочисленными домыслами и легендами. Доподлинно известно, что он по какой-то причине невзлюбил людей, удалился в глушь и занялся созданием магических друзей. Его попытались вернуть в общество и рамки закона. Красный ответил созданием защитников. И пошло-поехало. Сколько магов полегло при уничтожении Красного, скрывалось до сих пор. Говорили, что в итоге, когда стало совсем жарко, Красный пожертвовал собой ради своих созданий. Просто позволил себя убить, отправив зверюшек прочь.
Маги вздохнули свободнее и занялись рутинным делом – выписав двадцать ордеров на уничтожение разбежавшихся монстров. Но оказалось, что Красный ушел из жизни не просто так, а оставив бо-о-ольшую такую подлянку. Не зря же до сих пор при упоминании его имени у магов начинается нервный приступ.
Искусственное создание не может создавать себе подобных. Это закон. Оно уникально и существует либо за счет потраченной на него энергии, а затем само развеивается, либо учится эту энергию добывать извне, и тогда его жизнь оборвет сталь или заклинание.
Через некоторое время динатросы сообщили о паре уничтоженных ими тварей, в которой одно из существ было самкой, а второе самцом. Однако в министерстве отмахнулись, трусливо решив, что произошла ошибка.
Но когда через полгода патруль наткнулся на гнездо тафселей и срочно запросил поддержку, министерство магии погрузилось в панику, слышались даже призывы ввести в стране военное положение, а королевский двор эвакуировать. Постепенно страсти улеглись, и здравый смысл возобладал. Военное положение вводить не стали. Дело тихо замяли, когда поняли, что твари не обладают плодовитостью крыс и не собираются в ближайшее время наводнить страну.
Магам пришлось смириться с потерей неоценимого по значению открытия – все свои записи по созданию самовоспроизводящихся тварей Красный уничтожил лично. Ну а охотникам за чудовищами пришлось изучать двадцатку, как молитву на ночь.
Как можно любить шатара, я себе слабо представляла, зато в качестве кого меня полюбит монстр – можно было и не гадать, в качестве десерта, не иначе. Пятерку северян – основное блюдо – шатар приметил давно и выбирал удобное место для засады, которое по случайности оказалось рядом со мной.
Так и есть, посверлив меня плотоядным взглядом и сладко облизнувшись широким ярко-фиолетовым языком – меня аж затошнило от омерзения, – тварь переключила внимание на основное блюдо, приближающееся к месту предполагаемого обеда. Я же от нее никуда не денусь. Она пожрет хорошенько, а затем догонит и прикончит десерт. В лучшем случае я успею пару раз мечом взмахнуть, прежде чем меня освежуют.
Что делать? Острое чувство беспомощности ударило по нервам, заставляя до крови прикусить губу. Страшно не было. Было до проклятого обидно погибнуть вот так нелепо, когда до цели оставалось всего ничего. И стоило бежать из дома, чтобы встретить смерть в глухом лесу? Здесь даже останки мои похоронить будет некому! Ну почему я на самом деле не ведьма?!
Северяне уже пересекли воображаемую черту и находились как раз между мной и шатаром. Первыми шли трое. Винтовки за спинами, каски, плащи… Обычные вояки. А вот двое замыкающих группу от них отличались. Оружия за плечами видно не было, на головы надвинуты глубокие капюшоны.
Маги? Скорее всего. Дед рассказывал, что так ходят, когда используют магическое зрение, дабы не отвлекаться по сторонам. Значит, меня уже засекли, а вот шатара нет. Тварь отлично экранируется, как и все создания Красного.
Шатар – умный и атаковать будет сзади, чтобы первыми выбить магов. Трое оставшихся не станут проблемой, если только кто-нибудь из них не мастер меча.
Тварь предвкушающе облизнулась, распрямила кожистые крылья и приготовилась к прыжку. Время застыло. Я видела, как маги замедлили шаг, как покрутил головой один из них. Северяне явно что-то почувствовали, но у них не было уверенности, кто собирается их атаковать. И сейчас эта неуверенность была лишь на пользу шатару. Они точно не ждали нападения с той стороны. Ситуация складывалась скверно. Очень скверно.
Фляжка удобно легла в руку, я откатилась к ближайшей сосне и, пристав на колено, сильно замахнулась для броска. Фляжка, полная воды, полетела на удивление ровно и туда, куда нужно. Она смачно впечаталась прямо в черную морду шатара. На мгновение тварь окаменела от удивления и моей наглости, а затем с оглушительным визгом сорвалась в атаку. Но этого мгновения, когда шатар потерял над собой контроль и стал видимым, северянам хватило, чтобы встретить его достойно.
Я скатилась вниз. За спиной слышались звуки борьбы. От высокого, замораживающего визга хотелось закрыть уши и бежать, бежать, но вопли людей, звуки ударов и треск щитов удерживали меня на месте. Еще есть надежда, есть.
Наконец звуки затихли, и я тихонько поползла вверх – без мешков и оружия я в лесу не жилец. Да и вообще не жилец, если на дороге меня встретит обедающий монстр.
Шатар рассеченной кляксой лежал на зеленом мху. Его морда с остекленевшими глазами бессмысленно смотрела в небо, одно крыло отсечено напрочь, второе распласталось на земле. Изогнутые лапы врылись когтями в мох, в последнем усилии достать и порвать врага, а хвост валялся в паре метров выше по холму.
Глава 4
Знакомства не всегда бывают приятными
Впечатляющее зрелище. Мне удалось попасть в число счастливчиков, которые не просто встретили шатара, а еще и остались при этом в живых.
Двое мужчин стояли около монстра, что-то тихо обсуждая, а третий, сидя на корточках, сосредоточенно ковырял ножом в пасти шатара.
Стоп. Трое, а где остальные два? Уже понимая, что сейчас увижу, я медленно повернулась.
Они даже винтовки не сняли, просто стояли рядом и наблюдали, как я рассматриваю место сражения, до проклятого спокойные и самоуверенные. А ведь я не услышала, как они подошли.
Ближе ко мне, опершись о ствол сосны, стоял парень на пару лет старше меня, не больше. Тоненькие рыжие усы над губой, светло-зеленые глаза. Симпатичное, чистое лицо, вот только взгляд острый как бритва, от него у меня сразу мурашки по коже забегали. Да и какая разница, сколько ему лет, когда в глазах холодная рассудительность убийцы.
Второй постарше. Круглое лицо в оспинах, тяжелый взгляд черных глаз, полоска шрама перебивает бровь.
– Сам встанешь или помочь?
Я молча потянулась за палкой. Северяне напряглись, затем заметили повязку на ноге и снова расслабились. Встала. Так же молча отстегнула кинжал, бросила на мох. Распахнула плащ, показывая, что ничего больше нет.
Старший не поверил. Прошелся хлопающими движениями по ногам и поясу, проверил сапоги. Удовлетворенно кивнул второму, затем подобрал и кинул ему кинжал. Тот поймал на лету, вытащил лезвие, удивленно присвистнул.
– Время, – одернул старший, и мне на плечо легла тяжелая ладонь.
Мы неспешно двинулись к тропе, пока рыжий собирал мои вещи. Я не дергалась, понимая, что бесполезно. Меня скрутят быстрее, чем я подумаю о бегстве, да и многое сейчас зависит от моего хладнокровия.
– А вот и наш спаситель! – Молодой успел нас догнать и даже опередить наше появление своим шутовским возгласом, когда меня вытолкнули на тропу.
Один из магов повернулся и шагнул к нам, второй лишь бросил искоса взгляд, не переставая ковыряться в пасти шатара. Что он там ищет? Золото? Третий мужчина без интереса мазнул по мне взглядом, его сейчас больше волновала собственная рука. Сквозь широкую прореху плаща была видна страшная рваная рана.
Маг подошел, и, кажется, я даже не вздрогнула и не закрыла глаза, когда лезвие меча сверкнуло у моего лица. Северянин поддел кончиком лезвия трилби и сбросил ее на землю.
– Спасительница, – поправил он.
Рыжий удивленно вздернул брови и ругнулся вполголоса, а мне осталось лишь проклинать про себя не в меру внимательного мага.
Рыжий тем временем скинул мои мешки, сверху бросил меч, кинжал, аккуратно пристроил револьвер.
– А она, случайно, не родственница тебе, командир? – уточнил он вдруг, беря кинжал в руки. Пусть даже не мечтает, все равно его не получит. – Смотри, как похожа.
Я напряглась. Последнее время любые намеки на мою внешность грозили неприятностями.
– Нет, Циркач, ты ошибся. – Маг скинул капюшон, и на меня с холодной ненавистью глянули голубые глаза. – Она не наша родственница, а что похожа, – к ненависти добавилось презрение, – так на то есть причины, не так ли, госпожа шпионка?
Я молчала и глупо хлопала ресницами, не в силах справиться с удивлением. Ледяной? Без сомнения, это он. Светлое серебро волос и до потусторонности яркие голубые глаза. Ледяной! Прямо передо мной! В груди потеплело от радости и облегчения. Я ведь рассчитывала добраться до них нескоро. Вот так удача!
– В ней действительно нет дара? – Второй маг подошел к нам, что-то заворачивая в ткань. На мгновение в складках мелькнула отливающая желтизной поверхность зуба. Как я могла забыть, что у шатара два ядовитых зуба, а яд в них крайне редкий и ценный.
– Нет, я проверил дважды. Она не может быть ледяной.
И настроение окружающих меня людей мгновенно изменилось. Исчезли даже крохи дружелюбия, которые проглядывали сквозь настороженный взгляд рыжего, а до меня наконец дошел смысл вопроса. Он назвал меня шпионкой…
А собственно, кто я в их глазах? Непонятная девица с обрезанными волосами, без дара, но с внешностью ледяных. Направляющаяся в сторону фронта, да еще и с оружием. Навряд ли они в курсе про охоту на ведьм. А если и в курсе, то кто поверит, что я не использую легенду о ведьмах как прикрытие? И что мы не коллеги, находящиеся по разные стороны линии фронта?
– Как твое имя? Откуда ты родом? Что ты делала здесь, в лесу? И куда идешь?
Вопросы, вопросы. Они окружали, давили, и паника поднималась снизу, не давая сосредоточиться. Казалось, любое мое слово будет выглядеть ложью, а ложь, выглядящую как правда, я придумать не успевала.
– Нечего сказать?
Насмешка в ледяных глазах становилась невыносимой.
– Может, она немая? – Второй маг скинул капюшон.
Сердце зашлось от восторга. Тоже ледяной, и, судя по внешности, младший брат первого.
– Меня зовут Лэриш. – Голос был хриплый и будто чужой. Тяжело обуздать эмоции, когда перед тобой мечта детства. Не так я представляла себе нашу встречу, совсем не так. В глазах ожидаемо защипало, и я опустила взгляд на тропу, скрывая слезы.
Умом я осознавала причины и следствия, но сердцем понимать не хотела. И оттого в груди болело и жгло. Сердце упрямо не верило, что ледяным, как и проверяльщикам, важен дар, а не я сама.
Пора взрослеть, княжна. Видишь ли, мечта и реальность – разные вещи. И хорошо, когда мечта остается лишь мечтой. Когда она разбивается о реальность – гораздо больнее.
– Лэриш? – вскинул брови маг.
Удивлен? Да, у меня два имени. Одно – северное, второе для таких, как ты, южное.
Мне стало легче дышать. И проще переносить ненависть в голубых глазах. А сердце… оно глупое, поболит и перестанет.
– Полное имя назвать не хочешь? – сделал попытку помочь мне младший. Он молод, чуть старше меня и не так быстр в осуждении других. Ему в самом деле хочется, чтобы я оказалась доброй и хорошей девочкой и прямо сейчас представила доказательства своей невиновности.
Прости, ледяной, но мои доказательства только для родни деда. Для остальных это лишь слова, а твой брат словам не верит.
Да и что мои доказательства против очевидного? Одинокая девушка пробирается в сторону фронта. Дара в наличии нет, значит, она лишь похожа на ледяных. Зачем тогда ей предпринимать столь опасный переход? С какой целью рисковать жизнью?
Я действительно ледяная лишь на четверть. Ирония заключается в том, что для Тайной канцелярии этой четверти достаточно, чтобы меня арестовать, а вот чтобы меня признали ледяные – нет.
И мелькнула тревожная мысль – а не было ли ошибкой пытаться пробраться к родственникам деда? Что, если меня встретят так же? Но ответить на этот вопрос я смогу еще не скоро, если вообще смогу. Случится худшее – уйду на вольные хлеба. Последние дни заставили многое пересмотреть в моих взглядах на жизнь. Я поняла, что вполне могу прожить без приемов, платьев и драгоценностей.
– Или у тебя нет родового имени?
Насмешка в голосе ледяного слишком явственна, чтобы ее можно было не заметить. Внутри всколыхнулась волна ненависти. Да как он смеет мне устраивать допрос? Мне, княжне Таль-Сорецки, указывать, что говорить?!
Я подняла голову, расправила плечи и твердо встретила его взгляд.
– Нет!
Не стану я пачкать родовое имя подозрениями в шпионаже. Пусть останется просто Лэриш, пока не найду способ доказать свою невиновность. Княжна уйдет в прошлое, все равно от титула сейчас никакого толку.
Ледяной кивнул, словно ожидал подобного ответа.
– Циркач, Сказочник, убрать шатара с тропы. Сойка, помоги Зеленому с рукой. – Он распоряжался так, будто меня здесь уже не было. – И быстрее, мы и так выбиваемся из графика.
– А что с ней? – кивнул на меня младший.
Маг подарил мне долгий взгляд, и на этот раз насмешки в нем не было. Сердце замерло, а в голове успела промелькнуть страшная мысль: все, добегалась. Ну не абсурдно ли будет погибнуть от рук своих?
– Возьмем с собой. Полковник захочет с ней поговорить.
– А если я не захочу?
Ледяной тонко усмехнулся, и сразу стало ясно, что мне озвучат очередную гадость.
– Сейчас осень. У всех животных подрастают детеныши.
Он намекает, что по округе бродит жаждущая отомстить за гибель отпрыска мамаша? В таком случае между шатаром и северянами я выберу северян.
Они действительно торопились. Пока убирали останки шатара, Сойка залечил рану Зеленому. Потом присел около меня.
– Твое? – Протянул флягу. Надо же, а я с ней уже попрощалась.
– Спасибо. – Я взяла и не смогла не улыбнуться. Даже не верится, что они братья. Старший напоминает застывший кусок льда, а младший – словно прохладный ветерок в жаркий летний день.
– Давай посмотрю, что с ногой.
Морщась, сняла повязку. Лес, я сижу на мху, а незнакомый мужчина, которому я даже не представлена, видит кусок обнаженной кожи бедра. Да моя преподавательница этикета в обморок бы грохнулась от такого зрелища! И плевать, что на коже надрез, я в штанах, и мужчина – целитель. Про́клятые приличия!
Нет, я точно неправильная княжна. Прикосновения прохладных пальцев приятны, и мне ни капельки не стыдно.
– Видишь, края багроветь начинают? – Он обвел пальцем рану. – Это заражение.
И почему я не удивлена? Сегодня не мой день. Дожить бы до вечера и не отправиться за грань.
– Я сейчас почищу рану, но закрывать не стану. Завтра проверим, а после заживим. Хорошо? А на командира не злись. Хоть ты нам и помогла, он не может доверять первому встречному.
Я понимала, но все равно злилась.
– И зря ты не стала с нами говорить.
Да, наверное, стоило попытаться. Но ненависть в голубых глазах плохой помощник откровению.
– Вот и все. – Он отнял руку. – Помочь перевязать?
– Спасибо, я справлюсь.
От одной мысли, что его руки будут еще ближе, мне стало плохо, а щеки загорелись румянцем.
– Вы закончили? – холодно осведомились за моей спиной.
Вымораживающий тон командира, и смущение испарилось как не бывало. Захотелось вскочить и сделать что-то такое… совсем непозволительное для княжны, но я сдержалась. Сжала зубы и представила себе, как вызываю ледяного на поединок. Эх, с каким наслаждением я бы попинала наглеца!
– Да, закончили. – Сойка поднялся и бросил на меня быстрый взгляд. Показалось, или в нем действительно промелькнуло сочувствие?
– Тогда нас ничто больше не задерживает, не так ли?
Мы шли по тропе в сторону фронта. Вечерело, и данное обстоятельство не могло не радовать. Ведь с закатом закончится этот проклятый день, а с ним мое невезение. Пройти столько по лесу, чтобы теперь наслаждаться прогулкой по собственным следам – "отличное" времяпрепровождение!
То-то удивятся господа из Тайной канцелярии, когда я выйду из леса им прямо в руки. "Простите. Передумала. Решила вернуться".
Принесло же северян на нашу сторону именно сегодня! И угораздило меня на них нарваться!
Магические наручники ничего не весили. Они почти не ощущались на руках, но запястья под ними все равно жутко чесались.
– Собьешь настройку, включится защита, – пригрозил, не оборачиваясь, командир.
Я оставила в покое запястья и переключилась на окружающие пейзажи. Знакомые холмы, поросшие зеленым и серебристым мхом, крупные ягоды ландышей, оранжевыми точками выделяющиеся на зелени мха, разноцветные шляпки грибов и стройные стволы сосен, тянущие к далекому небу пышные кроны. Лес был все так же величествен и прекрасен. Только сейчас мне было не до красот. Глаз цеплялся за вершины холмов, выискивая среди серебра и зелени черную тень шатара.
Глупейшее занятие. Монстр становится видимым только в момент атаки, до этого отлично мимикрируя под окружающую среду. И выглядывать его среди сосен так же бессмысленно, как пытаться угадать, когда за тобой придет смерть.