Лина демонстративно не обратила внимания на слова мужа и повернулась к Аполлону. Золотой бог снял мокрую одежду, в которой явился в Подземный мир, и уютно закутался в тогу Гадеса.
Гадес и Лина устроились в своих покоях и попивали амброзию. Аполлон несколько раз навещал их с тех пор, как смертная женщина стала королевой Подземного мира, и они сделались настоящими друзьями. И богу света сейчас бы чувствовать себя спокойно, как дома. Но вместо этого он выглядел как бурлящий источник. Аполлон не мог усидеть на месте. Он нервно расхаживал взад-вперед перед большим панорамным окном, выходившим на прекрасные сады за дворцом. Но удивительного пейзажа бог света просто не замечал.
- Я не понимаю, что именно тебя тревожит. Из того, что ты нам рассказал, видно, что Памела, пожалуй, очень заинтересовалась тобой, - сказала Лина.
- Вот как раз в этом я и не уверен! Я ли ее интересую или это проклятая сила чар заклинания?
- Ну, мне кажется, это легко выяснить, - сказал Гадес. - Просто займись с ней любовью. Если после этого она отвернется от тебя, значит, ее соблазнили чары. Если не отвернется - ее привлек ты.
Аполлон нахмурился, глядя на бога Подземного мира и пытаясь понять, почему ему так не хочется подвергать Памелу подобному испытанию. Разве это не проще всего? Так почему же при одной мысли об этом все внутри судорожно сжимается?
- Страшновато, да? - прервал путаные мысли бога света голос Лины. - Это как раз то, что слишком хорошо знакомо нам, смертным, - страх быть отвергнутым. Но если ты желаешь познать истинную любовь, ты должен открыться и перед возможностью узнать истинную боль. Мне бы хотелось найти для тебя ответ попроще, но я не могу.
- Так значит, это всегда бывает трудно?
Лина нежно улыбнулась, увидев выражение боли на лице золотого бога. Гадес, сидевший рядом с ней, взял ее за руку, и они обменялись взглядом, прекрасно понимая друг друга.
- Это трудно только тогда, когда тебя это искренне тревожит, - сказала Лина.
Аполлон побледнел.
- Так я могу влюбиться в нее? - Он произнес это так, как будто только что обнаружил неизвестную болезнь и дал ей название.
Лина кивнула, изо всех сил стараясь подавить рвущийся наружу смех. Бедняга Аполлон! Он выглядел таким восхитительно несчастным!
- Боюсь, можешь.
- Взбодрись! - предложил Гадес. - Любить смертную не так уж и страшно.
- Ну, я рада слышать это от тебя, - саркастическим тоном произнесла Лина.
Гадес хихикнул и поцеловал жену в макушку.
- Но она не знает, кто я! - брякнул Аполлон. - Она ведь думает, я обычный смертный мужчина, врач и музыкант. Возможно, чары тут и ни при чем… Возможно, и она тоже может влюбиться в меня. Но не станет ли все по-другому, когда она узнает, что я прикидываюсь кем-то другим, не тем, кто я есть на самом деле?
- Не позволяй ей отвернуться от тебя.
Голос Гадеса прозвучал ровно и чрезвычайно серьезно. Он вспомнил, как едва не потерял любимую из-за собственной гордыни, и сжал пальцы Лины.
- Аполлон, ты должен быть уверен лишь в том, что показываешь ей настоящего себя, - заговорила Лина, тщательно подбирая слова. - Это самая коварная сторона любви. Ты должен полностью раскрыться, чтобы это сработало. А когда ты действительно раскроешься, ты вдруг совершенно неожиданно поймешь, что ты не бог, или доктор, или музыкант; ты просто любящий мужчина. И если она в ответ полюбит тебя, она это поймет.
- А если нет? - спросил Аполлон.
Лина ответила с полной искренностью:
- Если нет, тебе будет очень больно.
- Но это того стоит, - сказал Гадес, глядя в глаза своей любимой. - За шанс познать истинную любовь ничего не жалко отдать.
Лина в ответ нежно погладила его по щеке.
Аполлон не сводил глаз с Лины и Гадеса. Временами казалось, что они говорят друг с другом на каком-то собственном, тайном языке. Видят боги, Гадес очень изменился с тех пор, как в его жизнь вошла Лина! Как будто бы любовь к ней открыла перед ним совершенно новый мир. И если прежде темный бог был отстраненным и замкнутым, то теперь он как будто пребывал в мире с самим собой, даже стал приветливым. Лина полностью изменила Гадеса.
Аполлон тоже хотел таких перемен.
- Я это сделаю! - заявил он. - Я займусь с нею любовью! И если ее влекут ко мне только чары, я должен это знать.
Лина подумала, что Аполлон выглядел в эту минуту как человек, который решился принять вызов и сразиться на дуэли. Потом его лицо снова изменилось, он провел ладонью по лбу, как будто желая смахнуть тревоги.
- Но если это не чары, как мне удержать ее привязанность? - Он посмотрел на Лину и моргнул. - Чего вообще хотят современные женщины?
- В этом нет тайны, Аполлон, - улыбнулась Лина. - Мы хотим того же, чего хочешь ты, чего желает Гадес. Мы хотим найти кого-то, кто полюбит нас такими, какие мы есть, без масок, без притворства, без игры.
Она встала и, подойдя к золотому богу, положила ладонь на его руку.
- Ты способен на это, друг мой? Это ведь не то же самое, что гоняться за нимфами и богинями. Это совсем не так эффектно и очаровательно.
Аполлон вспомнил, как весь окружавший его мир внезапно исчез, когда Памела расслабилась в его объятиях, и как от ее доверия он почувствовал себя еще более богом, чем в сиянии Олимпа. А потом он подумал о приступе ужаса в тот момент, когда ее тело падало прямо под колеса металлических механизмов. Если бы он тогда не воспользовался своей силой, ее бы раздавило… убило…
Он снова потер лоб.
- Я уже слишком устал от эффектности. Уверен, я предпочту настоящую любовь.
- Хороший выбор, милый. - Лина, приподнявшись на цыпочки, быстро, по-сестрински, чмокнула его в щеку. - Ох, но ты должен как можно скорее объяснить ей, кто ты таков на самом деле. Поверь моему слову, куда лучше будет раз и навсегда сказать правду.
- Да-да, я это сделаю. - Аполлон, углубившись в свои мысли, похоже, и не слышал ее. - Спасибо, друзья мои.
Он погладил Лину по руке и отошел в сторону, готовясь перенестись в свой дворец на Олимпе.
- Может быть, мне надо принести ей какой-нибудь подарок… - Его слова еще звучали в палатах Гадеса и Лины, а тело Аполлона постепенно стало прозрачным и исчезло.
- Думаю, сердце бога света будет вполне достаточным даром, - сказала Лина, вздыхая.
Гадес пожал плечами.
- Ну, драгоценности тоже никогда не бывают лишними.
Памела проснулась не сразу. Она потянулась всем телом, потом зарылась поглубже в подушку, сонно думая, что сегодня должно случиться что-то прекрасное, вот только в состоянии между сном и явью она не могла припомнить, что именно. Памела чувствовала себя замечательно. Ее тело отлично отдохнуло, хотя и слегка гудело от некоего предвкушения. Солнечный луч просочился между густо покрытыми затейливой вышивкой занавесками, задернутыми не до конца. Свет пощекотал закрытые веки Памелы и навеял мысли о золотых солнечных лучах… жаре… глазах цвета сияющего аквамарина…
Прошлая ночь… поцелуй под дождем… Фебус. Глаза Памелы широко распахнулись. Ох! Как она могла забыть? Она же встречается с ним сегодня в восемь! Памела взглянула на будильник, стоявший на тумбочке у кровати, и резко села в постели. Был уже почти полдень! Она всегда была ранней пташкой, как же ей удалось проспать до полудня?
Ну, впрочем, она ведь была еще и женщиной, сторонившейся мужчин и романтических отношений несколько лет, а прошлой ночью она слишком хорошо вспомнила, каково это: таять в объятиях почти незнакомого человека. Памела подтянула колени к груди, ее сердце взволнованно заколотилось. Она не старая высушенная карга - она молода и полна жизни! Ей выпал шанс, и она им воспользуется. Восхитительная дрожь пробежала по телу, когда Памела вспомнила, как чувствовала себя в руках Фебуса. А его рот! Его поцелуй прожег ее от губ до кончиков пальцев на ногах. И если он так хорошо умеет целоваться, то нетрудно вообразить, что он может еще делать своим замечательным ртом…
Телефон зазвонил, вырвав Памелу из эротических мечтаний.
- Привет, Вернель, - сказала она, даже не взглянув на экран.
- Ты одна? - спросила Вернель драматическим шепотом.
- Да.
Памела прикусила губу и добавила:
- К сожалению.
- Ох-ох! Только послушать тебя, куколка!
- Вернель, я снова чувствую себя живой! Знаешь, как будто я была пересохшей пустыней, а он - теплым весенним дождем. И позволь сообщить тебе, я готова просто выпить его целиком!
Памела счастливо вздохнула.
- Ты как будто нализалась в стельку!
- Ты совершенно права, - напевно проговорила Памела. - Ты права! Я одурманена… я горю вожделением… у меня голова кружится! И мне хорошо! Ох, только дай мне высказаться прямо сейчас! Вслух и без всяких недомолвок! И я с готовностью признаю, что ты права!
- Погоди-ка, дай мне себя ущипнуть… Ой, больно! Значит, я действительно не сплю. Черт побери, конечно, я была права! Ты и сейчас пьяная, так?
Памела расхохоталась.
- Я вообще не была пьяной; я просто была навеселе ровно настолько, чтобы сделать то, что ты мне советовала. И - ох!.. - это было прекрасно!
- Побольше ужасных подробностей, пожалуйста. Расскажи все по порядку.
- Мы отправились к фонтанам Белладжио. Сначала они исполнили безумно романтическую арию из какой-то оперы, и Фебус…
- Фебус? - перебила ее Вернель.
- Это его имя. Он грек. Или римлянин. Или латинянин. Или еще кто-то. Эй… а ты знаешь, что "Памела" по-гречески означает "все сладкое"?
- Памми, ты теряешь нить. Давай сначала. Соберись. Его зовут Фебус, и?..
- Ах да. Значит, сначала фонтаны исполнили арию из какой-то оперы. Он понимал слова. Боже, как это было романтично…
Памела вздохнула.
- Ты уже это говорила. Продолжай скорее.
- А потом вдруг начался дождь, и мы спрятались под деревом. Ты не поверишь, что было дальше! Мы стояли там, под деревом, и… Вернель, я еще не говорила, как он великолепен?
- Сосредоточься, пожалуйста.
- Извини. В общем, мы там стояли, а фонтаны снова включились… и Фэйт Хилл запела "Поцелуй".
- Ты, должно быть, шутишь! - Вернель и вправду не поверила.
- Я серьезно! И потом мы это сделали.
- Вы совокупились прямо посреди улицы?!
- Ох, нет же! Мы были в стороне от мостовой, и мы не этим занялись; мы поцеловались!
- Значит, вы потом вернулись в твой номер и совокупились, как противные гетеросексуальные кролики?
- И опять нет! - Памела откашлялась, ей вдруг захотелось продолжить рассказ шепотом. - Но он принес меня в номер на руках!
- Ты хочешь сказать, как Ретт Батлер нес восхитительную Скарлетт?
- Именно так, в точности! Только я подвернула ногу, и шел дождь.
- Так ты споткнулась из-за своих ненормальных каблуков?..
- Что говорит о том, насколько этот парень вывел меня из равновесия! Я же скакала по улице на каблуках в три дюйма! - самодовольно произнесла Памела.
- А он изобразил рыцаря в сверкающих доспехах… я знаю, что этим штампом восторгаются девчонки, но, снова о том же, ты так и не совокупилась с этим бедным треножником?
- Пока нет, - затаив дыхание, подтвердила Памела.
- Пока? Ну, продолжай в таком случае.
- Мы назначили свидание. Сегодня вечером, - закончила она торжественно.
- Ты уверена?
- А как же!
- Так, и каков твой план? - Вернель, великий специалист по свиданиям, сразу перешла к делу.
- Ну, я думаю, мы можем вместе поужинать.
- Памми, ты в Вегасе! Придумай что-нибудь получше!
- Вот только не говори, что мы можем отправиться играть в казино.
Вернель испустила долгий страдальческий вздох.
- Конечно нет. Но Вегас - просто Мекка для всяких знаменитостей. Вы можете пойти на какое-нибудь шоу, сексуальное.
- Хорошая мысль, вот только… ну… разве мне не следует подождать, что он сам предложит?
- Памми, ты знаешь, я твоя подруга, так что прошу: не ступай на ложную тропу! Разве тебе хочется снова завязать такие отношения, когда мужчина будет постоянно командовать тобой? - мягко спросила Вернель.
- Нет! - Это слово вырвалось у Памелы вместе со вспышкой гнева. - Я не хочу ничего такого, что напоминало бы мне о Дуэйне. Я уже не та глупенькая молодая девчонка, которая выскочила за него замуж!
- Ты не была глупенькой, Памела. Ты была просто молодой и влюбленной. Это и с лучшими из нас случается.
- Ну, со мной такого больше не произойдет, - решительно заявила Памела.
- Чего именно? Ты больше не будешь молодой или больше не будешь влюбленной?
Памела открыла было рот, чтобы сказать: "И то и другое", но тут же вспомнила мягкую синеву глаз Фебуса и как он смотрел на нее: с интересом и желанием. И еще кое-что вспомнила… она ведь была почти уверена, что в его глазах, в его голосе, в том, как он прикасался к ней, она угадывала знакомый, бередящий сердце поиск. Родственные души… Эта мысль витала в ее уме, как аромат цветов над весенним лугом.
- Я уже немолода, - сказала она. - И едва ли могу влюбиться за выходные.
Вернель рассмеялась.
- Поосторожнее со словами, Памми! Памела нахмурилась.
- Мне нужно идти. Я должна успеть сделать кучу дел до вечера.
- Например?..
- Например, набросок того ужасного фонтана, чтобы было что отправить нашим Фонтанным Мальчикам.
Фонтанными Мальчиками Памела и Вернель называли братьев, владевших огромным оптовым бизнесом, к которым "Рубиновый башмачок" уже несколько раз обращался, когда нужно было приобрести готовый фонтан.
- Я ведь здесь работаю, не забыла?
- Мне казалось, Фост говорил, ты должна в эти выходные просто болтаться вокруг, чтобы пропитаться атмосферой "Форума".
- Это не значит, что я должна полностью забыть о работе. И кстати, вспомнила… ты сегодня встречаешься с миссис Грэхэм?
- Да, конечно. Мы с этой сумасшедшей кошачьей леди назначили свидание днем. Мы намерены обсудить цвет ее жалюзи. Помолись за меня.
Памела засмеялась.
- Посмотрю сейчас, не найдется ли у меня свечки, чтобы зажечь для тебя.
- Ладно, хватит говорить о незаконченных делах. Ты, как предполагается, должна просто гулять, а не работать.
- Ну, я уже более чем пропиталась всем этим дурацким подражанием римской атмосфере. И чем скорее я возьмусь за дело, тем скорее я с ним покончу.
- Фантазия и веселье, помнишь? - спросила Вернель.
- Вернель, сегодня вечером я выхожу на прогулку с потрясающим незнакомцем по имени Фебус. Разве это не забавная фантазия, как ты думаешь?
- Добавь немножко этого нахального мироощущения в свою работу, не теряя чувства юмора, и, думаю, ты получишь идеальный рецепт успеха в отношениях как с Э.Д. Фостом, так и с Фебусом. Повеселись вместе с ними обоими, Памми.
Повеселиться… ее личная жизнь давно уже перестала быть веселой. Да, она жила спокойно и уверенно, но вот веселье… счастье… радость? Нет. Не перестала ли ее радовать и работа тоже? Памеле нравилось то, что она делала; работа ее удовлетворяла. Но когда в последний раз она испытывала чувство изумления или всплеск радости, завершая очередной заказ? Она и вспомнить не могла… Эта мысль поразила Памелу.
- Памми? Ты еще там? - окликнула Вернель.
- Да, просто задумалась.
- Как тебе такое предложение… ты, конечно, уделишь какое-то время фонтану, но только после того, как позвонишь дежурным и закажешь билеты на какое-нибудь представление, а? - спросила Вернель.
- Хорошо, хорошо. Ты права, - согласилась Памела.
- А завтра я жду от тебя полного отчета.
- Ты его получишь.
- Пока! Пока, пташечка!
Памела потерла заспанные глаза. Она надеялась, что завтра ей будет о чем отчитаться. И тут же, чтобы не передумать, позвонила гостиничной дежурной.
После второго гудка ей ответил деловитый женский голос:
- Да, мисс Грэй. Чем могу быть полезна?
- Я бы хотела пойти вечером на какое-нибудь представление. - Памела немного помолчала, делая глубокий вдох. - Желательно эротическое. Но ничего слишком откровенного.
- Разумеется, ничего такого, мэм. Я бы порекомендовала вам шоу, которое недавно идет в варьете "Нью-Йорк, Нью-Йорк". Его ставит та же компания, что финансирует Цирк дю Солей. Вы о нем слышали?
- Да, я видела представление Цирка дю Солей, когда они были в Денвере.
- Отлично! Это шоу называется "Зуманити". Оно эротическое, но сделано со вкусом. Я сама его видела, и мне очень понравилось. Вообще-то на него все билеты обычно продаются заранее, но наш отель всегда заказывает несколько билетов для своих гостей.
- Рада это слышать, - сказала Памела, довольная, что ей удалось сразу выполнить задачу.
- Сколько билетов вам нужно?
- Два, пожалуйста.
Глава двенадцатая
Памела немного передвинулась и подогнула под себя ногу, полностью погруженная в процесс зарисовки фонтана. Ну, скорее не самого фонтана, а собственного видения этой конструкции. Она сохранила общие очертания, напоминающие листок клевера, но уменьшила объем и проигнорировала отвратительные статуи Артемиды, Аполлона и Цезаря, заменив их симпатичными завитками, которые были похожи на волны. Памела глянула на толстопузую центральную фигуру и вздохнула. Неважно, как она организует все это огролинское сооружение, - сделать более или менее приемлемым вот этого Бахуса просто не представлялось возможным… особенно если Эдди будет настаивать на том, чтобы пьяный бог шевелился. Движения пальцев Памелы, порхавших над планшетом для эскизов, замедлились. Она зарисовала центральный пьедестал, но оставила пустым то место, где следовало сидеть Бахусу. Возможно, она сумеет уговорить Эдди на что-нибудь поменьше… на что-нибудь не такое жирное и отвратительное.
Памела посмотрела на часы - было уже половина четвертого. Еще четыре с половиной часа до свидания. Надо бы пока взять камеру и сфотографировать колонны и сделать заметки насчет цвета и фактуры. Все эти предварительные наброски понадобятся ей в понедельник, когда она наконец встретится с Эдди. Но вместо того чтобы сосредоточиться на работе, она то и дело предавалась совсем другим мыслям. Золотые капители колонн напомнили ей о волосах Фебуса. Фальшивое небо, на котором клубились пухлые облака, напомнило о его глазах. Черт побери, даже безвкусная статуя Аполлона была чем-то похожа на него.
Ей уже начало казаться, что Фебус - яркий огонь, привлекающий мошек, а она сама - глупый москит, обожающий свет. Это напоминало одержимость. Памела понимала это и с большой досадой осознала, что ее это ничуть не тревожит. Наоборот, она себя чувствовала так, словно читала какую-то необычайно хорошую книгу… как будто прогуливалась в чьем-то мире и наслаждалась каждой секундой этой прогулки.
Ее улыбка была весьма довольной и очень, очень чувственной. Может, ей стоит и сыграть в казино - она наверняка стала очень везучей.
Как бы в ответ на ее мысли к фонтану быстро подошла стройная молодая женщина, и до Памелы донеслись обрывки ее разговора с подругой по телефону:
- Ты можешь вообще поверить в такую ошеломительную удачу? Попасть на ежегодную распродажу у Шанель!
Распродажа у Шанель?
Памела насторожила уши.
- Я думала, в обморок упаду, когда увидела, на сколько снизили цену на это платье!
Хихикая и с трудом волоча сумки с покупками, мимо скамьи, на которой сидела Памела, прошли еще две женщины.