Рен презрительно усмехнулся героизму Вэйна.
– Что ж, спасибо тебе мистер Альтруист, но тигру не нужна твоя помощь, поэтому отвали.
Кто-то начал спускаться по лестнице, Рен повернул голову и увидел Темного Охотника Жан-Люка, входящего через дверь с левой от него стороны. Хотя пиратом он был в прошлой жизни, свой облик сохранил и в жизни истребителя вампиров. С маленьким золотым колечком на мочке левого уха, он был одет во все черное: кожаные штаны, шелковую рубашку на пуговицах и байкерские ботинки. Длинные, прямые, темные волосы были собраны и заплетены в косичку, что подчеркивало угловатость его лица. Глаза были такими темными, что зрачки различить было невозможно, но в них светилось веселье.
– Хорошо сказано, тигр.
– Заткнись, бесхребетный, это тоже не твое дело.
Жан-Люк от оскорбления с шумом втянул воздух.
– Парень, ты лучше придержи язык, пока тебе его не оторвали.
Рен сделал шаг к нему, но замер, увидев входящую в двери Мэгги. Он остановился как вкопанный, когда заметил отразившееся на ее лице облегчение.
Она бросилась к нему и обвила руками.
– Я так рада, что они перехватили тебя, пока не стало слишком поздно. Ты же не собирался сделать что-то глупое, правда же?
– О нет, дорогая, боюсь, мы чрезмерно запоздали, – язвительно ответил Фанг. – Тигренок помочился не на то медовое дерево и разгневал всех пчел, в данном случае медведей, которые окончательно взбесились.
Фьюри мельком взглянул на Фанга.
– И опять же, зная медведей, они вначале начнут охоту на волка, а потом уже на тигра. Отличный ход, Фанг. Проводить время с их единственной дочерью. Очень умно. Ты знаешь, шоколад смертелен для нашего народа. Я вот думаю, что если ты хочешь покончить жизнь самоубийством, то этот способ будет менее болезненным, чем пройти через все это.
– Заткнись, Фьюри, – сказал Вэйн, направляясь к Фангу и Эйми. – Мы должны отправить ее назад. Немедленно.
– Я знаю, – ответил Фанг.
В глазах Эйми заблестели слезы.
– Я не хочу уходить.
И оба с мольбой в глазах посмотрели на Вэйна, у которого от такого взгляда скрутило живот.
– А я-то думал, что мои отношения с Брайд обречены. Черт, люди и животные, дело дрянь.
Фьюри фыркнул.
– Ты вожак, Вэйн. Решай.
Вэйн посмотрел на потолок и вздохнул.
– Если бы у меня были мозги, которых очевидно у меня нет, я бы никогда в такое не вляпался. Я отдал бы своего брата и Рена медведям, а потом просто взял бы свою жену и нашел какое-нибудь милое, тихое местечко, чтобы растить наших детей. – Он окинул всех рассерженным взглядом. – Но очевидно, я действительно – самый тупой мужчина на планете.
Жан-Люк вытащил длинный, тонкий стилет из своего ботинка.
– Вот, mon ami. Или для тебя, или для них. Один взмах и все твои проблемы разрешатся, а?
– Не искушай меня, – гортанно прорычал Вэйн и, окинув взглядом всех собравшихся, продолжил: – Рен, слушай внимательно, приятель, потому что твои шансы становятся все меньше и меньше. Убьешь Николетту и тебе конец. Пути назад не будет.
Рен зло усмехнулся.
– Нет пути назад, я в списке приговоренных к смерти. Временно.
Фьюри покачал головой, не соглашаясь, и выступил вперед.
– Тебя не было там, когда был вынесен приговор. Совет придерживался закона.
Рен нахмурился.
– О чем ты говоришь?
– Что у тебя есть короткая отсрочка, – ответил Вэйн, – но только в том случае, если ты не убьешь Николетту из мести.
Рен смутился, так как почувствовал крупицу надежды. Мог он позволить себе поверить им? Все это выглядит чересчур неправдоподобно, даже для мужчины, который в действительности был тигардом.
Вэйн вздохнул.
– Ты предоставишь совету доказательства своей непричастности к убийству своих родителей, и Савитар отзовет решение Омегриона.
Рен замер от нелепости слов, которые ему сказали. Волк случайно не под кайфом?
– О чем ты, твою мать, толкуешь? Они пытаются убить меня, потому что я встречаюсь с Мэгги.
– Ты что, дурак? – спросил Фанг. – Твои встречи с человеком только катализатор для того, чтобы Мамаша Ло могла надрать тебе задницу. Смертельный приговор вынесен за то, что ты убил своих родителей.
– Кто такое сказал?
– Твой кузен – Зак.
Рен сжал челюсть, чтобы не поддаться растущей ярости, пробуждающейся внутри него.
Это, это становится по-настоящему мерзко. Он не мог поверить, что этот ублюдок явился в совет со своим враньем…
– Мы можем помочь тебе, Рен, – тихо сказал Вэйн. – Но тебе придется довериться нам.
Рен насмешливо ответил волку.
– Я не отдам свои доверие и жизнь ни в чьи руки. Взамен меня только поимели, из-за чего теперь страдает моя задница.
Фьюри приподнял губы в отвращении.
– Отличное описание, тигр. Красочное. Никогда не думал писать детские книжки?
Фанг слегка хлопнул брата по затылку.
– Ау! – фыркнул Фьюри, потирая рукой то место, куда был нанесен удар. И уставился на Фанга.
– Был ли я таким же приставучим до того, как на меня напали? – спросил Фанг у Вэйна.
Вэйн не замедлил с ответом.
– Да, и до сих пор такой большую часть времени. Но нам надо перейти к делам поважнее.
– Нечего обсуждать, – сказал Рен. – Ты не можешь вечно держать меня здесь, волк. Посадить меня в лодку – хороший трюк, чтобы спрятать мой след, но у них не займет много времени вычислить, где я. Всё, что вы сделали, так это втянули Темных Охотников и поставили в известность Ашерона, и я не уверен, что он этому обрадуется.
Рен тяжело вздохнул и покачал головой.
– Они придут за мной, и вы все прекрасно знаете, что они не остановятся. Лучше бы я встретился с ними на своих собственных условиях, чем наоборот.
Рен слишком устал и страдал от ран, чтобы дальше спорить, поэтому направился к двери.
Но когда он проходил мимо Жан-Люка, Темный Охотник схватил его. Рен почувствовал укол иглы в руку, прежде чем успел среагировать.
Придя в ярость, он зарычал и начал перевоплощаться, но не успел ничего сделать, так как в его глазах потемнело.
Маргарита похолодела, когда Рен упал на пол у ног Темного Охотника.
– Что ты сделал?
– Усыпил его.
Фьюри присвистнул.
– Он будет серьезно рассержен, когда проснется.
– Без сомнения, – согласился Жан-Люк. – Поэтому я советую придержать его хотя бы день-два, чтобы он подлечился, а потом вы сможете составить план, как ему действовать дальше.
– Да, но если он откажется слушать…
– Приходите со своим планом, – сказала Маргарита, – а я прослежу, чтобы он выслушал.
Фьюри, который, как она сразу же поняла, был Фомой неверующим в группе, засмеялся над ней:
– Не будь такой самоуверенной, человек. Рен не из тех зверей, которыми ты манипулируешь.
Эйми покачала головой.
– Нет, Фьюри, ты ошибаешься. С ней Рен другой.
Фьюри подошел к Мэгги и взял ее руку, повернув ладонью вверх.
– У них нет парной метки.
Эйми посмотрела полным обожания взглядом на Фанга, который стоял за Фьюри.
– Не обязательно иметь метку, чтобы испытывать к кому-то глубокие чувства. Думаю, Рен послушает ее.
Девушки отошли назад, когда мужчины подняли Рена в обличье тигарда и отнесли его через тесный коридор в роскошную спальню, смежную с комнатой, выделенной Маргарите. От Билла она узнала, что корабль был переоборудованным танкером. С внешней стороны он был покрыт ржавчиной, но внутри был роскошно убран, включая комнату, оснащенную спутником, за который НАСА задала бы жару.
Доктор Александер и Билл утверждали, что этот корабль – самое безопасное место, где они могут спрятаться. Пока они на воде и до тех пор, пока Рен будет по минимуму использовать магию, оборотни, преследующие его, не смогут напасть на его след.
Маргарита только надеялась, что это сработает.
– Ты правда думаешь, что есть возможность доказать невиновность Рена? – спросила она у Вэйна, который накрыл тигарда шерстяным одеялом.
– Не знаю. Дьявол, я даже не уверен, что это не он убил своих родителей. Его кузен привел чертовски неоспоримые доводы.
– Он не убивал их, – с уверенностью сказала Эйми. – Я была там, когда его привели. Он был слишком травмирован случившимся. Рен сидел в углу в течение трех недель, обхватив себя руками и покачиваясь из стороны в сторону, то в облике человека, то в облике зверя. И тигардом, и снежным барсом, и тигром он лежал свернувшись калачиком.
Вэйн нахмурился.
– Он был ранен, когда его привели к вам?
Маргарита заметила на лице Эйми нерешительность.
– Он был немного поцарапан.
Вэйн выглядел скептически настроенным.
– Немного или сильно?
– Хорошо, сильно, – неохотно подтвердила она. – Но он не боролся с двумя взрослыми Катагарцами, в противном случае он был бы ранен гораздо сильнее, чем в тот момент.
– Если только он не отравил их, – сказал Фьюри. – Зак не вдавался подробности их убийства.
– Я все равно не верю в это, – ответила Маргарита. – Он не способен на такое.
– Ага, а ты живешь иллюзиями, – добавил Фьюри. – Малышка, экстренное сообщение. За исключением тебя и пирата, все мы здесь – звери. И все наделены инстинктом убийцы.
Эйми вздохнула и с тоской посмотрела на Рена, находящегося в бессознательном состоянии.
– У него действительно наступали тяжелые моменты во время половой зрелости. Он не мог совладать со своими обличиями, и случались вспышки насилия из-за совершенно незначительных вещей.
– Например? – спросил Вэйн.
– Ну, в первую ночь, когда он работал на кухне, Дев испугал его, и Рен порезал ему горло ножом, который держал в руках. К счастью, Дев быстро среагировал, и рана оказалась незначительной, но будь у него рефлексы помедленнее, или будь Дев человеком, все закончилось бы фатально.
– Это еще не означает, что он убил своих родителей, – сказал Фанг и, подойдя к Эйми, встал рядом с ней.
– Это чертовски плохо. Нормальные люди так не поступают, – не согласился Жан-Люк.
Фанг посмотрел с сомнением.
– Нет, но тот, с кем жестоко обращались, кто был беспомощным, чтобы противостоять, сделал бы такое.
Судя по всему Фьюри, не купился на этот аргумент, но Маргарита поверила.
– Не знаю, брат, – ответил Фьюри. – Думаю, ты проецируешь то, что случилось с тобой, на Рена.
Маргарита посмотрела на Эйми.
– Когда в последний раз Рен первым выступил зачинщиком драки?
Эйми ответила незамедлительно:
– Только в тот раз с Девом, но Рен был так напуган и сильно дрожал после того, как это произошло.
Маргарита кивнула.
– Я так и думала. Рен невиновен в этом. Он сказал мне, что родители убили друг друга, и я верю ему. Теперь нам надо сложить все наши головы вместе и придумать, как это доказать.
Глава 10
Маргарита лежала в постели рядом со все еще спящим в обличии кота Реном. Она узнала от Вэйна, что Вер-Охотники, как и люди, имеют человеческое сознание.
"Если Рен не причинил тебе вред в человеческом обличии, то он не сделает этого и в животном".
Такая информация ее очень успокоила. Тем не менее, это казалось неимоверно странным – без страха трогать огромного дикого кота.
Как такой зверь мог быть мужчиной, которого она знала?
Маргарита дотронулась до его бархатистых мягких ушей. Шерсть поражала своей невероятной белизной, ведь когда Рен находился в своей истинной форме – тигарда, то никаких полосок и пятен на нем не было. Он напоминал большого пушистого кота. Зато в форме тигра белую раскраску рассекали типичные черные тигровые полосы.
Она вытянула руку и погрузила в густую шерсть Рена на загривке. Это было подобно касанию нежнейшего шелка. Она ощущала исходящую от него силу. Что пугало и странно успокаивало.
Не долго думая, Маргарита уткнулась лицом в шерсть кота и прижалась к нему. Бедный Рен, ему через столько пришлось пройти. Если бы она могла, то уменьшила бы его боль.
Но как?
В ее силах только предложить ему поддержку и надеяться, что их план сработает. В последнюю очередь она хотела увидеть его страдающим опять. Вэйн рассказал очень многое о детстве Рена, о том насколько тот всегда был одинок. Это она понимала очень хорошо. Всю свою жизнь Маргарита была белой вороной. Никогда она не была достаточно хорошей. Такой, какой бы хотели ее видеть окружающие.
И поэтому она ощущала себя одинокой.
Сердце сжалось от боли, и она уткнулась носом в мягкий мех, нежно поглаживая его.
Рен просыпался с самым невероятным ощущением за всю свою жизнь. Кто-то гладил его…
Никто ни разу прежде не прикасался к нему изящной нежной ручкой, когда он был в зверином облике. От прикосновения расходились тепло и покой. Рука легко касалась и поглаживала его шерсть в чувственном ритме, ни в коей мере не похожем на сексуальный. Что успокаивало. И значило намного больше, чем все, что когда-либо было у него.
Вер-Охотники прекрасно понимали, что не стоит к нему прикасаться, когда он находится в таком состоянии. А люди боялись его в животном облике.
А родители… они никогда не проявляли никакой нежности.
По крайней мере, к нему.
Он инстинктивно знал, что именно Мэгги гладила его сейчас. Ее аромат распространился по всему его меху. И это ему нравилось.
Рен также помнил, что собирался сделать, прежде чем эти чертовы Темные Охотники накачали его транквилизатором.
Но в данный момент мысли о самоубийстве были далеки от него. Он просто хотел оставаться здесь и чувствовать на своем теле нежное прикосновение руки Мэгги. Ничего не испытывать кроме ощущения покоя внутри себя… Счастья.
Как он желал, чтобы в мире существовали только они двое…
Маргарита затаила дыхание, наблюдая за изменением формы Рена, за его перевоплощением из тигарда в человека. Его светло-голубые глаза пронзили ее свои жаром.
Она коснулась его заживающей раны на нижней губе.
– Ты в порядке? Как себя чувствуешь?
– Головокружение. Туман в голове. Тошнота.
Она сморщила свой носик от его честных признаний.
– Тебе нужно в ванную?
Он покачал головой.
– Мне нужно всего лишь несколько минут, чтобы остатки снотворного вышли из моего организма. Ненавижу долбаные транквилизаторы.
– Могу представить, – посочувствовала Маргарита и убрала прядь волос с его прекрасного лица. – Ты все еще думаешь поступить опрометчиво?
– У меня нет другого выбора.
– Вэйн сказал, что есть. Если ты сможешь доказать…
– Как? – спросил Рен очень уставшим голосом. Настолько сдержанным и покорным своей никчемной судьбе. – Не было свидетелей, которые могли бы все рассказать – кто убил моего отца и мать.
Она отказывалась поверить в это. Должна быть какая-нибудь зацепка, которая поможет Рену. Что-то, что сможет доказать его невиновность.
– Расскажи мне, что произошло.
Рен притих, вспоминая последние несколько часов жизни отца. Он никогда и ни с кем прежде не говорил об этом. Но, тем не менее, время от времени его преследовали ночные кошмары.
– Я как раз учился менять формы, но ни в одной из них не мог оставаться на долгое время. В любую минуту я мог превратиться в беспомощного человека, а затем опять стать барсом или тигром, или тигардом. Моя мать испытывала ко мне и моему внешнему облику крайнее отвращение. Вот почему у них больше не было детей. Как-то я подслушал, что родители отлично ладили друг с другом до моего рождения. А после мать запретила отцу притрагиваться к ней из-за боязни породить очередного такого, как я.
Сердце Маргариты сжалось от сочувствия к нему. Она не могла даже представить себе, чтобы ее родители насовсем отказались от нее. Отец мог и покритиковать, иногда бывал поглощен какими-то своими мыслями и даже временами отсутствовал, но преднамеренно жестоким он не был никогда.
Рен играл с прядью ее волос, продолжая разговор.
– Папа редко смотрел на меня – звереныша. В их доме они держали меня подальше от себя, в маленькой клетке, до того момента, пока не начался переходный период. Отец знал, что я нуждаюсь в ком-то, кто смог бы научить меня, как управлять своими способностями. И он нанял для этой цели моего кузена… Зака.
Вэйн поведал ей, что именно он обвиняет Рена в убийстве. Но Маргарита не решилась поднять эту тему в данный момент. Вначале она хотела выстроить цепочку событий.
– Значит, твой кузен показал тебе, как использовать твои силы?
– Нет. Ему было настолько омерзительно то, что я не мог оставаться в одной форме, что он уволился через неделю после того, как его наняли. – Рен устало вздохнул. – Так что отец решил, что сам займется моим обучением. Это был единственный случай в моей жизни, когда он проводил со мной время. Поначалу его очень злило и бесило то, что я пытался убежать куда-нибудь, куда только мог. Я удирал из комнаты или использовал свои только что появившиеся способности, чтобы материализоваться в другой части дома или на улице. Злой и недовольный, он тащил меня обратно и пытался учить заново.
– Тащил как?
Боль затаилась в его глазах.
– Это не важно.
Но Маргарита знала, что это не так, поскольку напряженное тело Рена говорило об обратном. Действия его отца оставили незаживающие раны в душе сына.
– Как только мне удалось немного контролировать себя, отец успокоился. Я даже начал ему нравиться… я так думаю. Вот почему мне было очень больно, когда он умер. Я провел все детство в одиночестве, только мельком видел своих смотрителей, которые приходили раз в день поменять еду и почистить клетку. Время от времени появлялся отец, смотрел разочарованным или ненавидящим взглядом, а затем без слов удалялся. Поэтому, когда он начал уделять мне внимание, это казалось почти невероятным.
Он затих и посмотрел в сторону. Маргарита могла представить картины его воспоминаний, причиняющих такую боль. Она желала только одного – найти способ, чтобы утешить его.
– Мы переместились из моей клетки в спальню, – тихо продолжил Рен. – Я спал, когда услышал, как в холле что-то разбилось. Перевоплотившись в человека, я направился туда, чтобы узнать что произошло, и тогда увидел отца в своей спальне… с разорванным горлом. Его лицо было сильно избито и окровавлено так, что разглядеть было невозможно.
– Что ты сделал?
– Я склонился к нему и взял за руку. Я не мог двигаться, не мог говорить. До этого я никогда не видел убийства. Все, что я мог на тот момент, – просто смотреть на него.
– Значит тебе известно, кто лишил его жизни?
– Да, – со злобой ответил он. – Я слышал свою мать и ее любовника. Они смеялись над ним, находясь в другой комнате.
Маргарита сглотнула. Ее охватила паника от прозвучавшей в его словах сильной ненависти. Может, в конце концов, это он убил свою мать.