Затем Инесса приняла душ в небольшой отделанной мрамором ванной. Она стояла под холодными струями, пока тело не покрылось мурашками. А когда вернулась в спальню, то обнаружила, что ее вещи распакованы и одежда аккуратно развешена в шкафу, из которого пахнет лавандой и розмарином.
Чувствуя вполне понятную усталость после многочасового перелета, Инесса опустилась в кресло. Но все те же вездесущие мысли об Алане не давали ей передохнуть.
- Да приди же в себя! - в сердцах воскликнула она.
Алан сделал все, чтобы дать ей понять, что их отношения остались в прошлом. Следовательно, и она должна с этим смириться. Расстраиваться - значит зря терять время и попусту трепать себе нервы.
Раздраженная собственной глупостью Инесса поднялась и оделась, выбрав длинную юбку из мягкого хлопка и блузку без рукавов - и то, и другое нежно-голубого цвета. Она собрала волосы в хвост на затылке, подкрасила губы и вышла из спальни, чтобы осмотреть огромный тихий дом, в котором оказалась.
Не заглядывая в другие комнаты, Инесса отыскала выход на террасу позади дома, затененную высокими деревьями. И тут внезапно почувствовала, как слезы подступают к горлу.
Заставив себя справиться с унизительной слабостью, она подошла к стеклянным дверям, ведущим в сад, и вышла наружу. Инесса шла под деревьями по усыпанным белым песком дорожкам, пока не добралась до небольшого пруда. Кто-то поставил здесь столик - на двоих, заметила она, - и внезапно ее сердце бешено застучало и что-то сдавило ей грудь.
- Добрый вечер.
Инесса стремительно обернулась. В двух шагах от нее стоял Алан - высокий, стройный, красивый, - и он улыбался ей.
- Привет, - прошептала Инесса. Как она ни старалась, глупая счастливая улыбка не желала исчезать с ее лица.
Алан подошел ближе, не сводя с нее золотых глаз.
- Надеюсь, тебе здесь понравится, - произнес он.
Теперь - да. С удивительной отчетливостью Инесса осознала, что чувствует по отношению к нему нечто гораздо большее, нежели простое сексуальное влечение или восхищение его красотой. Нечто гораздо-гораздо большее…
Борясь с желанием кинуться ему в объятия, Инесса сказала:
- Да, очень. Спасибо тебе. - Поколебавшись секунду, она спросила: - Когда приедет мистер Домингес?
- Послезавтра, - ответил Алан. - Мы решили, что нужно дать тебе время отдохнуть после перелета. - Он прищурился, разглядывая ее. - Это тебя не устраивает?
Инесса ответила:
- Да нет, устраивает. Я впервые летела так долго и теперь не знаю, что меня больше тревожит - усталость или желание поскорее познакомиться с новыми родственниками. В любом случае мне надо немного прийти в себя. А тебя долгие перелеты утомляют?
- Нет, - сказал Алан спокойно. - Я привык.
- Да, кстати о перелетах, - вспомнила Инесса. - Я должна вернуть тебе деньги за билет.
Алан поморщился.
- Может быть, мы поспорим об этом завтра? Это твоя первая ночь здесь, и мне хотелось бы, чтобы у тебя все было в порядке.
Удивленно приподняв брови, Инесса сказала:
- Я вовсе не собиралась спорить.
- Тогда забудь об этом. - Видя ее колебания, Алан сказал: - До завтра.
- Хорошо, до завтра, - согласилась Инесса.
Ей пришло в голову, что если он будет смотреть на нее вот так, как сейчас, то она позабудет не только о деньгах, но и обо всем на свете…
- Садись. Расскажи мне, как прошел полет, - предложил Алан, подходя к столику, на котором стояла бутылка шампанского и два высоких бокала.
Он специально приготовил все это? - спросила она себя, старясь быть циничной и равнодушной. Но тщетно: восторг переполнял ее, каждая клеточка тела, казалось, была заряжена чувственной энергией. Она ощущала себя так, словно готова была взорваться изнутри.
Алан разлил шампанское, протянул ей бокал и предложил тост за воссоединение семьи.
- Воссоединение? - спросила Инесса удивленно и отпила золотистого вина. - Не знаю, можно ли это так назвать. Я же никогда не встречалась с мистером Домингесом раньше.
- Я не знал твоего отца, но мне кажется, что Антонио достаточно похож на него, чтобы это можно было так назвать, - сказал Алан, улыбаясь.
- Может быть. - Раздумывая, что бы еще сказать, Инесса принялась расспрашивать его о Сан-Мартине.
Алан охотно пересказывал ей последние события, происходившие там. Инесса была рада тому, что Алан избегает личных тем. Они говорили о делах, о политике, о событиях в мире - и не более того.
Когда небо покрылось звездами, а ветер зашептал в кронах сосен, они вернулись в дом, где Мария уже накрыла ужин на террасе. За легкой едой они продолжили разговор. Инесса жадно впитывала звуки голоса Алана, смотрела, как он улыбается, как золотистый огонь свечей бросает отблески на его точеное, невозможно красивое лицо…
Много позже, лежа на широкой кровати в спальне, Инесса вспоминала их беседу. Они проговорили весь вечер, и Алан был неизменно любезен, обходителен, приятен. Однако ни словом, ни жестом, ни намеком он не дал ей понять, что его присутствие здесь нечто большее, нежели обязанность, продиктованная законами гостеприимства. Ничего личного. Ничего…
Ничего не могло быть между ними. И не будет.
Огорченная и несчастная Инесса обняла руками подушку и уткнулась в нее лицом. Однако Алан все еще хотел ее. Да, он был способен контролировать свои эмоции, но взгляды, которые Алан бросал на нее, о многом сказали Инессе.
Она прижала руку к бешено стучащему сердцу и приказала себе успокоиться. Как бы велико ни было обаяние Алана, она не может позволить себе влюбиться в него. Да, память о ночи, проведенной с ним, все еще имела власть над ее мыслями. Да, они по-прежнему хотели друг друга. Но она всегда будет знать, что для него это просто секс.
И она, разумеется, не годится на роль его жены.
- Это было очевидно с самого начала, - сказала Инесса, обращаясь в пустоту.
На протяжении всего вечера Алан не сделал ни единого шага к сближению. Он тщательно следил за тем, чтобы не прикоснуться к ней. Искусно вел беседу так, чтобы не перейти на личные темы.
У него наверняка вызвала бы смех сама мысль о том, что она может стать его женой.
- Так что спустись с небес на землю и успокойся, - сказала себе Инесса и устроилась поудобнее, чтобы поскорее уснуть.
Она проснулась с пересохшим горлом и с легкой головной болью. Мышцы болели, словно она не спала, а всю ночь занималась тяжелой работой. Инесса со стоном выбралась из кровати и распахнула окна, впуская в спальню свежий морской воздух.
Затем поспешно оделась, взяла фотоаппарат и выбежала на пляж. Она никогда сюда не вернется, а значит, нужно сделать как можно больше кадров, которые напомнят ей о днях, проведенных в этой солнечной, удивительно красивой стране.
Инесса фотографировала пляж и солнце, древнеримские развалины на берегу, сосновую рощу, окружающую виллу, и вид на море с высокой скалы.
Часом позже немного успокоенная Инесса вернулась на виллу. Перед тем как принять душ, она попросила Марию связаться с Анитой Мендес. Каково же было ее удивление, когда, спустившись из своей комнаты в гостиную, она увидела не Аниту, а Алана Кембелла собственной персоной…
- О! Я не… - Инесса осеклась, потому что поняла, что ее лицо расплывается в улыбке. - Прости, я не ожидала… Я хотела посмотреть окрестности, поэтому попросила Марию позвонить Аните, поскольку та сама предложила сопроводить меня. Я вовсе не хотела отрывать тебя от дел.
- У меня нет сегодня важных дел, - ответил Алан с улыбкой, не отводя взгляда от ее лица. - Поэтому я решил составить тебе компанию.
Это было похоже на дар богов.
- Мисс Мендес упоминала какой-то монастырь, где находится так называемая Черная богородица, - робко начала Инесса. - Я бы с удовольствием посмотрела на нее…
- Почему бы и нет, - ответил Алан. - Я знаю, о чем ты говоришь. Это монастырь Монсеррат. А Черной богородицей называют изображение Святой Девы с младенцем Христом на руках, сделанное из черного дерева. По преданию ее автором является апостол Лука.
Когда день уже клонился к вечеру, они отправились в обратный путь. По дороге Алан показал ей поросшие мхом развалины некогда величественного замка, принадлежавшего какому-нибудь знатному кабальеро.
- Некоторым камням около двадцати веков, - сказал Алан.
- Не может быть? - потрясенно произнесла Инесса.
- Может, поскольку раньше на этом месте стояла дозорная башня древних римлян. А потом уже был возведен сам замок, - пояснил Алан.
Они разговаривали так, словно знали друг друга всю жизнь. И, словно сговорившись, игнорировали то невероятное влечение, которое было между ними - в каждом слове, в каждом взгляде.
У дверей виллы Алан остановился и посмотрел на часы.
- Теперь я должен ненадолго уехать. У меня встреча через полчаса. Но я вернусь к ужину. Увидимся вечером.
Инесса улыбнулась.
- Спасибо за великолепный день, - сказала она тихо.
Инесса медленно поднялась по лестнице в свою комнату, приняла душ и, переодевшись, спустилась на террасу - ждать Алана. Мысли, которые она упорно гнала от себя весь день, снова завладели ею.
Вне зависимости то того, как Алан относится к ней, она проведет остаток жизни, думая о нем, потому что она любит его. Как и ее бабушка, она полюбила человека, который никогда не будет с ней. Но любовь ее бабушки была разделенной, взаимной. Инесса же не имела и этого.
И все же…
- Привет!
Не пытаясь скрыть улыбки, она поднялась и пошла ему навстречу.
- Здравствуй, - сказала Инесса. - Как прошла встреча? - спросила она и протянула ему руки.
Алан помедлил, глядя ей в глаза. Затем взял ее за руки и поднес их к своим губам.
- Слишком затянулась, - пробормотал он, нежно целуя по очереди ее пальцы.
Инесса вздрогнула.
- Да, - прошептала она.
Но он отпустил ее руки и отступил назад. Завуалированный отказ, подумала она. Но отказ однозначный.
Принимая это как данность, Инесса заставила себя улыбнуться и тоже отступила.
- Рада за тебя, - сказала она.
Алан смотрел на нее, прикрыв глаза, любуясь нежными изгибами ее тела, высокой грудью и тонкой талией. Медно-рыжие волосы ореолом окружали прелестное лицо. Движения были легкими и изящными.
- Я не провожу всю свою жизнь за работой, - сказал он.
Алан не собирался принимать ее безмолвного предложения, хотя его тело было напряжено от жажды блаженства, которое она могла ему дать.
Инесса бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц. Лицо Алана было бесстрастным, губы плотно сжаты.
Ну что ж… Она уже поняла, что ни один человек в мире не был настолько уверен в себе и не умел контролировать свои чувства, как Алан Кембелл. Несмотря на то, что она явно привлекает его, он никогда не продемонстрирует ей и намека на уязвимость.
Да, Инесса знала все это и, тем не менее, любила Алана… Для нее это было так же естественно, как жить на свете, так же необходимо, как дышать.
Продолжая улыбаться, в то время как ее сердце разрывалось от тоски и отчаяния, Инесса сказала:
- Итак, мой дядя и его жена приезжают завтра. Они остановятся здесь?
- Если ты не имеешь ничего против.
- Конечно нет, - сказала она.
- Он предполагает пробыть на вилле три дня.
- Достаточно долго, чтобы успеть познакомиться. - Инесса рассмеялась. - Если мы возненавидим друг друга с первого взгляда, нам придется притворяться все эти три дня.
После этого она отправится домой. Ее билет с открытой датой мог быть использован в любое время.
- Не возненавидите, - уверенно сказал Алан.
Надеясь, что он знает, что говорит, Инесса спросила:
- А какой он - Антонио Домингес?
- Эксцентричный, - отозвался Алан. - Но он очень хороший человек.
Слово "эксцентричный" настолько точно описывало человека, которого она себе представила, что Инесса рассмеялась.
- Скоро увидимся.
- Он тебе понравится, - заверил ее Алан.
- Надеюсь. - Инесса облокотилась о перила, глядя на переплетения веток и на белый песок внизу, и тихо сказала: - Тут очень красиво.
- Так же красиво, как в Австралии?
Инесса пожала плечами.
- Каждый кусочек мира очарователен по-своему. Я думала, тут жарко и сухо, а здесь такие деревья.
- Мне тоже здесь нравится. Это место очень любила моя мать, - отозвался Алан и добавил: - А почему бы нам не поужинать на берегу пруда, где мы пили в первый вечер твоего приезда сюда?
- С удовольствием.
Бок о бок, но не касаясь друг друга, они прошли через сад к знакомому уже Инессе прудику. Но, к ее удивлению, Алан не остановился, а повел ее чуть дальше, к небольшому мраморному сооружению, скрытому густыми зарослями.
Перед ним на небольшой мощенной камнем площадке был накрыт стол. Свечи в высоком канделябре освещали хрусталь и столовое серебро.
- Я, конечно, не разбираюсь в архитектуре, - сказала Инесса. - Но, по-моему, эта постройка не такая древняя, как тот замок, что мы видели…
Алан улыбнулся ей.
- Ты угадала. Одним из прежних владельцев этих земель решил построить здесь храм в честь Купидона. Он спроектирован по древнеримским образцам.
- Купидона, любимого сына богини любви, - задумчиво произнесла Инесса, чувствуя, как ее вновь охватывает жар желания.
Она поспешно взяла бокал с белым вином и отпила. А затем начала расспрашивать его об истории Шотландии и Испании. Алан охотно отвечал на вопросы, по-прежнему обходя стороной личные темы…
Алан был аристократом - надменным и властным. И хотя Инесса восхищалась им, она любила его не как потомка древнего, знатного рода, а как обыкновенного мужчину. Когда-то она возненавидела его за то, как он с ней обошелся, но теперь все это осталось в прошлом. Инесса вспоминала проведенную с ним ночь любви, наслаждение, которое он подарил ей. Наслаждение, равного которому она не испытывала никогда прежде…
Надо принимать жизнь такой, какова она есть, убеждала себя Инесса, глядя на Алана сквозь полуопущенные ресницы. Как-то так случилось, что я полюбила его. Теперь же, хочу я того или нет, моя жизнь никогда не будет прежней.
А раз так, то Инесса знала, что сделает до того, как настанет ночь…
11
Взволнованная, ибо сейчас ей предстояла самая настоящая дуэль - с собственной судьбой, - Инесса подняла бокал, чтобы спрятаться за ним, скрыть выражение своих глаз. Затем она снова поставила его на стол, не отпив ни глотка.
Хотя вино было очень вкусное, ей необходимо было сохранить ясное сознание. Она хотела запомнить этот вечер, сохранить его в памяти до мельчайших подробностей.
Ей казалось, что Алан желает того же. Но какой он запомнит ее? Еще одной красоткой, павшей жертвой его мужских чар? Или женщиной, которую он мог бы полюбить, если бы надменные родители не заставили его поверить, что он должен исключить любовь из своей жизни?..
- Кто бы ни построил этот храм, он все равно необычайно красив, - сказала Инесса непринужденно.
Алан кивнул.
- Может быть, включить музыку? - спросил он, помолчав несколько секунд.
- С удовольствием, - медленно отозвалась она и добавила, глядя ему в глаза: - Что-нибудь, подо что можно было бы потанцевать.
Это был вызов. Начало дуэли…
Алан поднялся. Его плавные, гибкие и полные уверенности движения заставили Инессу залюбоваться им. Ее снова пронзила дрожь, холодком пробежала по позвоночнику, в то время как Алан скрылся внутри храма, в сумраке, царящем за его колоннами.
Что-то в его движениях напоминало охотника, выслеживающего добычу. Этот человек, несомненно, всегда точно знал, что делает. Никогда не колебался, идя вперед, ничего не боялся…
Вскоре тихая блюзовая мелодия поплыла над садом, растворяясь в теплом воздухе. Музыка для танца… Музыка для любви…
Она медленно поднялась из-за столика.
- Инесса.
Также неторопливо она обернулась. Алан шагнул к ней и дотронулся кончиками пальцев до ее щеки.
Слова были не нужны. Инесса встретила его взгляд, в котором сейчас не было ни намека на насмешку. Только светлая грусть…
Молча, едва касаясь друг друга, они начали танцевать. Инесса растворялась в звуках музыке, в этом вечере… в тихом счастье от сознания того, что Алан здесь, рядом с ней. И неважно, сколько это продлится.
- Тебе нравится музыка? - спросил он едва слышно.
- Да, - пробормотала Инесса.
Да, ей нравится музыка, ей нравится танцевать с ним. Ей нравится все, что ее окружает. Ей нравится любить его…
Дурманящий аромат незнакомых цветков, каменные плиты под ногами, нежные, мягкие звуки саксофона и близость этого мужчины - все, что ей было нужно от жизни…
- Значит, у нас есть что-то общее, - заметил Алан с искрой насмешки.
Осторожнее, сказала она себе. Поединок только начался. Осторожнее…
- Возможно, у нас очень много общего, - сказала она. - Просто мы никогда не брали на себя труд это выяснить.
Алан тихо рассмеялся.
- Нам пришлось нелегко.
- Кому - вам?
- Нам. Нам с тобой.
Она улыбнулась - чуточку кокетливо.
- Ну что ж… Если вспомнить происшествие с фотоаппаратом и твой домик для гостей…
- Раньше, - сказал он. - Еще раньше…
Алан немного сильнее сжал руки, притягивая Инессу ближе к себе. Однако когда он заговорил, его голос был бесстрастен.
- Что случилось с людьми, которые попытались напасть на тебя в вечер нашего с тобой знакомства?
- Их поймали. Они попытались напасть на другую женщину, но полиции удалось установить номер их машины. Меня даже не вызывали на очную ставку…
Инесса говорила ему все это, но думала о другом. Они танцевали на фоне колонн, смутно белеющих в полумраке. Рука Алана лежала на ее талии, и Инесса чувствовала его тепло и его силу…
Алан посмотрел ей в глаза. Его жесткое лицо с благородными аристократическими чертами смягчилось, когда он улыбнулся Инессе.
- Ты была такой резкой…
- Ты тоже. И надменным.
- Я растерялся, - признался он, - потому что не мог рисковать жизнью моего брата.
Инесса кивнула.
- Теперь я знаю.
- Я не должен был целовать тебя и заниматься с тобой любовью.
Соленый ветер, прилетевший с моря, коснулся прохладным дуновением обнаженных рук Инессы.
- Тогда почему же ты это сделал? - спросила она. - Возможно, все дело было в старом как мир мужском самолюбии?
Серьезно ответил Алан.
- Ничего подобного. Я просто не мог заставить себя остановиться. Голос разума твердил мне, что ты пытаешься соблазнить меня, чтобы добыть какую-нибудь информацию. Я пытался держать себя в руках, но тщетно. Я понял, что хочу тебя, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину.
Инессу накрыла теплая волна - волна, в которой тонули логика, разум, осторожность…
- Вдобавок ты не имела ничего против. Ты отвечала мне…
Инесса фыркнула и вздернула подбородок.
- Однажды моя первая женщина обратилась в газету, - сказал Алан, и было видно, что ему неприятно об этом вспоминать. - Она рассказала о том, что было между нами, и получила за это немало денег. Я тогда был юн и неопытен, и отец тогда сказал мне, что ни одна женщина не достойна доверия.
- Твой отец ошибался, - твердо заявила Инесса.