А девушка знала, что папа был бы в полном восторге от ее нового знакомого. Он сумел бы оценить его силу, ум, доброту, чувство юмора, порядочность и истинную галантность, так как все эти качества были присущи и ему самому. Джонатан, как и Теренс, – истинный джентльмен, он живет и действует в соответствии с высоким кодексом чести, не раздумывая над этим и не бахвалясь. Да, папа явно стал бы другом Хантера. А вот Ричарда он никогда не любил, с самого первого дня знакомства. И эту антипатию не смогли разрушить даже уговоры дочери. Жизнь показала, насколько великий актер был мудр и видел безошибочно сущность каждого человека…
– Мама пригласила тебя на ужин, – очнувшись от своих печальных дум, вернулась девушка к действительности. – Пожалуйста, выбери день, который тебе удобен.
Джонатан на секунду погрузился в свои мысли. А Гейл напряженно наблюдала за ним. Как же он красив, и наверняка пользуется неизменным успехом у женщин, и поэтому, скорее всего, все вечера его давно уже расписаны по часам на месяц вперед… и ночи тоже… А она тут пристает к нему со своими проблемами…
Девушка быстро поправилась:
– Прости, Джонатан, тебе вовсе незачем отвечать прямо сейчас. Ты можешь обдумать все позже. Твоя свояченица останется в больнице еще на день-два, и ты сможешь сообщить мне о своем решении, когда придешь навестить ее. Извини, было невежливо с моей стороны так настаивать…
– Гейл, постой, – мягко прервал собеседницу Хантер. – Дело не в том, что мне трудно назвать сразу удобный день. Это не так. Я могу прийти в гости в любое время. Я просто прикидываю в уме свои дальнейшие действия, и, кажется, у меня уже готов план. Только нужно переговорить с несколькими людьми, прежде чем начать действовать. Своими соображениями я поделюсь с тобой сразу же после этих переговоров. Итак, может быть, поужинаем все вместе завтра вечером?
Гейл не на шутку испугалась: с кем Джонатан собирается обсудить ее семейные дела и тайны? И вдруг в мозгу девушки вспыхнуло воспоминание: Джарет врывается в операционную, несмотря на все запреты, чтобы быть рядом с женой в трудную для нее минуту. Да, всем братьям присущ одинаковый напор и все сметающая на своем пути энергия. Джонатан – отнюдь не исключение, просто за очаровательной медлительностью и мягкостью манер не сразу разглядишь эти качества. Следующим ощущением, последовавшим за этими раздумьями, стало чувство, что Гейл стоит на рельсах, а прямо на нее несется скорый поезд, и неизвестно, успеет он затормозить или нет. И что самое ужасное – именно мисс Ройал пустила экспресс по этому пути и позволила машинисту так разогнать его!
На следующее утро, когда Гейл уже собиралась отправиться на работу, ее остановил требовательный звонок телефона. Да, Хантер времени даром не теряет, отметила про себя она, подходя к аппарату. Больше снять трубку было некому. Мерилин завтракала наверху, в своей спальне, миссис Чарльз, прибывшая на свою вахту пятнадцать минут назад, неотлучно находилась при своей подопечной. Девушка все еще обдумывала, как бы вежливо сказать Джонатану, что она совсем не располагает временем для беседы, когда неожиданно с другого конца провода до нее донесся громкий и уверенный голос Ричарда:
– Алло! Гейл! Я же знаю, что это ты! В этот час только ты можешь подойти к телефону!
Растерянность мисс Ройал быстро прошла. Она прекрасно знала Крейвена, его напор при продвижении к цели – точь-в-точь как у Джонатана. А сейчас ее экс-жениху нужно непременно уговорить великую Мерилин Палмер сыграть в его режиссерской постановке, чтобы не только прославиться в качестве актера, но и заставить заговорить о себе и как о талантливом режиссере.
– Да, это я, Ричард. И именно меня ты встретил прошлым вечером в баре, – девушка сама перешла в наступление, безмерно удивляясь своему спокойствию и храбрости.
– Что-то ты сегодня рано проснулся. Неужели ради этого звонка? Ведь обычно твой рабочий день начинается не раньше полудня.
– Ради съемок приходится идти на некоторые жертвы, – пояснил он.
– И чего же ты хочешь? – холодно спросила Гейл. – Я…
Она не успела договорить. В дверь позвонили. Миссис Чарльз как раз спустилась вниз в прихожую, и девушка кивком головы попросила ту открыть. В последнее время, как отметила про себя Гейл, в этом доме не случалось так, чтобы сразу звонили и в дверь и по телефону!
– Тебе не следовало приходить к нам вчера, Ричард, – хриплым от волнения голосом продолжила Гейл. – Ты не имеешь права…
– А вот твоя мать была в восторге от моего визита, – рассмеялся в ответ Крейвен.
– Держись подальше от Мерилин, Ричард, – сказала Гейл, но тут кто-то решительно забрал из ее рук трубку и продолжил за нее:
– И не смей также приближаться к Гейл. Запомни: я не шучу! – Джонатан просто прорычал эту фразу.
Девушка стояла ошеломленная неожиданным появлением Хантера, его хмурым видом и гневной речью.
– Кажется, я не вписываюсь в общую сцену, – раздался в трубке голос Крейвена.
– Да. Потому что это мой сценарий, и отныне мисс Ройал и миссис Палмер находятся под моей защитой, и не вздумай к ним приблизиться! – угроза явно звучала в тоне Джонатана.
Не дожидаясь ответа, Хантер повесил трубку на рычаг. Гнев все еще отражался искорками в глубине золотистых "львиных" глаз. Но и Гейл тоже обиделась. Что делает Хантер в ее доме в такой неурочный час, чем-то ужасно недовольный; да еще и вырывает телефонную трубку у нее из рук! Подумаешь, услышал, что это Ричард!
Гость угадал состояние девушки и, успокаиваясь, пояснил:
– Я заехал, чтобы подвезти тебя на работу и избавить от давки в автобусе и метро. Или, может, Ричард уже опередил меня? А я так грубо с ним обошелся!
"Как странно ведет себя Джонатан, – подумала Гейл. – Он же знает прекрасно, что я никогда никуда с Крейвеном не поеду! Что с ним происходит?"
Да, действительно, что?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Джонатану и самому казалось, что его поведение странно, нелепо, смешно, да он ничего не мог с собой поделать.
Вчера до полуночи он обзванивал тех людей, к которым собирался обратиться за помощью, вторую же часть ночи провел в беседе с Джаретом, которого посвятил в тайну Гейл. На поддержку старшего брата больше всего и рассчитывал Джонатан.
Но бессонница явно не была повинна в том взрыве ярости, который испытал Хантер, приехав домой к девушке пару минут назад и застав ее воркующей по телефону с Ричардом Крейвеном. Теперь его мучил вопрос, кто кому позвонил первым. Гнев все нарастал в душе Джонатана и требовал хоть какого-то выхода.
– А вообще тебе надо купить собственную машину, это сразу снимает массу проблем, – наконец не удержался мужчина от язвительного замечания.
Гейл гордо выпрямилась, выражение ее лица стало замкнутым, и это немедленно заставило Хантера опомниться и взять себя в руки. Он залюбовался девушкой: до чего же она красива сегодня утром в коротком темно-зеленом платье, подчеркивающем стройность длинных ног, да и всей фигуры в целом! Хорошо, что на улице лето и можно надеть подобный наряд. Легкий макияж, гладкая белая кожа, свободно распущенные волосы. Да, Гейл просто изумительна! И она ездит в городском транспорте! Ведь там же любой мужчина в давке может прикоснуться к ней – нечаянно или нарочно! Кошмар! "Опомнись! – сказал Джонатану внутренний голос. – Если дашь волю воображению, то эту девушку придется вообще запереть дома!"
– Не сердись, не обращай на меня внимания, я погорячился, – поспешно произнес он и бросил взгляд на часы. – Пора ехать. Если ты готова, пойдем.
Девушка не двинулась с места, и Хантеру показалось, что она вот-вот откажется ехать с ним. Но через минуту раздумий Гейл, перекинув ремешок сумочки через плечо, решительно направилась к двери, по дороге мимоходом скользнув взглядом по своему отражению в огромном зеркале в прихожей. Джонатан снова был потрясен: такая красавица – и ни капли кокетства! Просто убедилась, что все в порядке и можно смело идти на улицу! Может, она очень сердита и гнев вытеснил все другие эмоции?
– Что касается твоего замечания, – уже сидя в машине, заметила девушка, – так есть небольшое препятствие: я не умею водить!
Джонатан как раз в этот момент сосредоточенно выруливал на шоссе, и сперва до него даже не дошел смысл сказанной фразы. В каком смысле? Не может или не хочет водить машину? Возможно, после смерти отца у Гейл страх перед автотранспортом? Трудно предположить что-то иное, поскольку в наши дни редкий человек не имеет водительского удостоверения!
Девушка рассмеялась, видя озадаченное выражение на лице Джонатана.
– По-моему, тебе следует обратить внимание на дорогу, Джонатан! Иначе мы вряд ли уедем дальше ближайшего кювета, – весело заметила спутница.
Ее слова прозвучали вовремя: прямо перед ними зажегся светофор и весь поток транспорта начал тормозить. Хантер последовал разумному совету и сосредоточился на шоссе, однако все же не преминул спросить:
– Почему же ты все-таки не водишь машину?
– Да потому, что никогда этому не училась. Я с самого рождения живу в Лондоне и всегда пользовалась общественным транспортом. Мне так было удобно. А если нужно было добраться куда-нибудь на машине, папа никогда не отказывался подвезти меня, – печально закончила объяснение девушка и отвернулась к окошку.
Джонатан отругал себя. Мог бы и сам догадаться, вместо того чтобы лишний раз напоминать Гейл о невосполнимой потере. Хантер ласково погладил ее руку.
– Теперь я стану отвозить тебя всюду, куда ни пожелаешь, – с волнением в голосе сказал Джонатан. – Но тебе все равно надо непременно научиться управлять машиной, даже просто для собственного удовольствия! Ты говоришь так, чтобы не слишком долго выполнять роль моего шофера? – шутя поддразнила девушка.
– Если через три месяца обучения ты скажешь мне, что это занятие тебе не по душе, то, значит, я плохо знаю людей! – весело сказал Хантер.
– Папа все время собирался научить меня, но у него не хватало времени для занятий со мной. – Слезы навернулись на глаза Гейл, затем, чуть успокоившись, она добавила с чувством: – Большое спасибо тебе, Джонатан!
– Хочу предупредить тебя, – он попытался отвлечь ее от грустных мыслей, – когда много лет назад я обучал шоферскому ремеслу Джордана, то он клеймил меня позором как ужасного педагога – я нетерпелив, раздражителен, не спускаю никаких промахов.
– Так ты сам будешь учить меня? – В голосе Гейл звучали удивление и явное удовольствие.
Джонатан прищурился и продолжил:
– Да. И никаких поблажек! Это мой девиз! Через три месяца ты должна сдать экзамен и получить права. Первое, чем я сегодня займусь, придя в офис, – запишу тебя на экзамен!
Девушка испуганно затрясла головой:
– Джонатан, ты слишком торопишь время! Он и сам так считал. И вообще ему казалось, что часы и минуты понеслись вскачь с того самого момента, как он встретил Гейл, а сегодня утром скорость движения еще больше увеличилась. При воспоминании о Крейвене и утреннем телефонном звонке Джонатан непроизвольно стиснул челюсти. Кто кому позвонил первым? Он взглянул на Гейл – та сидела порозовевшая от удовольствия и выглядела совершенно счастливой!
– Я всегда все делаю быстро, – пояснил Хантер, решив отложить выяснения по поводу Ричарда на потом, не то Гейл опять может расстроиться. Затем продолжил беседу: – Да, что касается сегодняшнего ужина. Я приду с другом.
– Ох, нет! – Девушка всем телом развернулась к говорившему, протестующе подняла руку. – Нет! Мама совсем не готова…
– Подожди, Гейл, – мягко остановил девушку Джонатан, – во-первых, мы совершенно не знаем, к чему готова или не готова Мерилин. Во-вторых, для выяснения этого как раз и прибудет второй гость.
– Он психиатр, – поняла Гейл.
– Вроде того, – успокаивающе заметил Джонатан.
Хантер сказал так о Бене Тревисе потому, что методы лечения этого медика, профессионала высокого класса, были отличны от общепринятых методик и не всегда находили одобрение у коллег. Хантер познакомился с мистером Тревисом через его сына Сэма, который когда-то был лучшим другом Джонатана. Молодые люди впервые встретились во время учебы в университете. Джонатан стал приходить к Сэму домой, познакомился с его отцом и подружился и с ним. Бен был очень хорошим врачом, и спрос на его услуги возрастал день ото дня. Вчера после долгого совещания Джонатан и Джарет единодушно пришли к выводу, что если кто и в состоянии помочь Мерилин, так это доктор Тревис. Они ломали голову, как лучше попросить о консультации талантливого психиатра и столь занятого человека, но на деле все оказалось чрезвычайно просто. Выслушав братьев, Бен сказал, что с удовольствием поедет на обед к Мерилин Палмер, так как он ее давний горячий поклонник и мечтает познакомиться со своим кумиром уже давно.
– Не бойся, Гейл, доверься мне, – Джонатан ласково дотронулся до руки девушки.
– Но если мама расстроится из-за того, что скажет или сделает твой ученый друг… – опять начала мисс Ройал; выражение лица у нее было очень несчастным.
– Он специалист высокого класса и сделает все наилучшим образом! – Джонатан был недоволен, что они уже подъехали к больнице и этот важный разговор придется завершить на такой тревожной ноте. Гейл уже не испытывает благодарности за поддержку и его вмешательство, она их теперь, скорее, боится! А Джонатану так хотелось, чтобы, расставаясь, девушка крепко обняла его и нежно поцеловала в знак признательности, а глаза ее сияли бы при этом счастьем. "Размечтался!" – мысленно одернул он себя. – Все будет хорошо. Мы приедем, поужинаем, поговорим. А на следующий день ты, я и Бен встретимся и обсудим, что можно сделать в этой ситуации, – утешал девушку Джонатан.
"Если, конечно, Бен скажет, что может помочь Мерилин", – про себя добавил Хантер.
– Джонатан… – опять начала девушка с сомнением в голосе.
Джонатан припарковал машину, заглушил мотор и обернулся к своей спутнице.
– Вспомни, что говорил тебе твой папа: "Сражайся лишь в тех битвах, которые того стоят"! И уступи, если бой не приведет к желанной победе! – нежно напомнил Джонатан.
– Я уже и так недавно проиграла одно сражение, – засмеялась Гейл. – Хотела отказаться от поездки с тобой в одной машине, но подумала и решила согласиться. Ведь ты рассердился на меня из-за телефонного разговора с Ричардом, да? Не надо, не стоит! И спасибо, что избавил меня от массы проблем, доставив на работу личным, а не общественным транспортом, – с лукаво-невинной улыбкой закончила девушка.
– Знаешь, дорогая, так ты, пожалуй, перевоспитаешь меня и избавишь от высокомерия и заносчивости, – с искренней радостью констатировал Хантер.
Он вылез из машины и помог выбраться своей спутнице, затем захлопнул дверцу и запер свой личный транспорт.
– Куда это ты, Джонатан? Мне казалось, что ты спешишь, – удивилась Гейл.
– Раз уж я тут, пойду навещу Абби и Конора. Кстати, во сколько сегодня вечером состоится ужин? – уточнил он.
Гейл еще секунду колебалась, затем тряхнула головой, отгоняя последние сомнения.
– Удобно будет в семь тридцать – в восемь? Да? Хорошо. И еще. Мама предпочитает соблюдать этикет. Поэтому, если это возможно, приходите с другом в вечерних костюмах.
– Понятно. Скажи, надо ли что-нибудь принести? Какие-либо закуски или вино?
– Спасибо за заботу, но не нужно. Мама обожает принимать гостей и всегда все готовит сама, даже никогда не нанимает помощников. Я с детства хожу в ее подручных. Так что, полагаю, мы справимся. Вечером я пройдусь по магазинам и закуплю все необходимое для нашего стола.
Тут Джонатану пришла в голову мысль, от которой ему стало неловко: он добавил лишних хлопот и без того перегруженной делами мисс Ройал.
– Пожалуйста, не волнуйся, – заметив состояние Хантера, Гейл ласково погладила его по руке. – Приходи в назначенное время. Обещаю, что ты останешься доволен едой и тебе не предложат бобы с хлебом!
Бобы… Жареные бобы… Блюдо, которое постоянно готовила миссис Хантер, его мать. Ее всегда мало волновало меню сыновей. Джордан уплетал это блюдо за обе щеки, поэтому Джонатан старался незаметно подложить свою порцию в тарелку брата. Главное – чтобы родители не заметили этой хитрости! Посуда после детей оставалась всегда чистой, и папа с мамой были уверены, что ребятишки сыты. К десяти годам Джонатан также понял, что никогда не следует выражать недовольство стряпней матери – разогретым в кастрюле содержимым консервных банок.
"Странно, – подумал Хантер, – но последние дни я постоянно думаю о матери, возвращаюсь мыслями к эпизодам моего детства. До встречи с Гейл я годами не вспоминал прошлое. А теперь прекрасные отношения, духовная близость в семье Ройал натолкнули невольно и меня на эти нелегкие раздумья. Я не видел мать много лет и не знаю, хотел бы встретить ее или нет. До сих пор я явно не проявлял заинтересованности в подобной встрече".
Лет десять назад Хантер узнал, что его мать в третий раз вышла замуж. С возрастом красота и прелесть ее блекли, поэтому и претендовать ей приходилось уже на менее богатых женихов. Все три брата не сомневались, что когда-нибудь мать постучится в их дверь в надежде обрести покой и счастье, которых она так безжалостно лишила больше двадцати лет назад маленьких мальчиков – своих сыновей.
Гейл внимательно следила за выражением лица собеседника, за промелькнувшим многообразием эмоций, основными среди которых были печаль, горечь и отвращение.
– Джонатан, я пошутила насчет бобов, – мягко сказала девушка.
Он с трудом заставил себя расслабиться, отвлечься от воспоминаний.
– Ты права, – Хантер улыбнулся. – Но пусть такие шутки всегда остаются лишь шутками! И никогда не переходят в реальность. – Затем Джонатан переключился на другую тему: – И давай рассматривать предстоящий обед как первый шаг на пути выздоровления Мерилин!
– Я пытаюсь это сделать, но все еще ужасно тревожусь: вдруг разговор ее расстроит!
– Ручаюсь тебе, Бен Тревис никогда не сделает ничего, что могло бы навредить Мерилин. – Голос Джонатана звучал уверенно, он говорил очень убедительно. – Бен вообще один из самых замечательных людей, которых я когда-либо знал. И очень надеюсь, что именно он сможет помочь твоей маме.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Гейл, наверное, раз сто проверила, все ли в порядке с ее нарядом и внешностью, пока ожидала приезда гостей. А уж сколько платьев и костюмов перемерила, выбирая один-единственный, самый достойный! С одной стороны, совсем не хотелось выглядеть строгой и официальной, поэтому все ансамбли такого плана были сняты с "конкурса" сразу же. А затем начались примерки и раздумья. В конце концов предпочтение было отдано черному вечернему платью, которое ей необыкновенно шло. Вот только сомнение – не слишком ли оно коротко?
Волосы девушка сначала решила уложить в прическу, но Мерилин посоветовала оставить их свободно падающими на плечи, так красивее. Платье же дочери мать полностью одобрила и не нашла больше никаких изъянов ни в костюме, ни во внешности. Сама актриса пятнадцать минут назад все еще хлопотала на кухне. Гейл во всем положилась на безупречный вкус матери, хотя в планы девушки вовсе не входило выглядеть "как можно привлекательней", по выражению Мерилин. И вот теперь перед зеркалом девушка задавалась вопросом: неужели она так элегантно оделась, причесалась и накрасилась для того, чтобы ему понравиться?