Марвин кивнул и опустил голову, перебирая струны. Рассеянно глядя куда-то вдаль, он затянул грустную песню о девушке, которая ждёт моряка из рейса. В песне не было припева, но остальные матросы один за другим начали подпевать, повторяя каждую строфу. Кто-то пристукивал в такт ногами. Несколько человек выбивали ритм ладонями по столам, а сидящий на бочке Эрик улыбнулся Джейне уголками губ и мягко и ритмично забарабанил по тугой парусине бочонка. Мелодия становилась всё громче, в какой-то момент и ей захотелось подпевать и ещё почему-то - плакать.
Она никогда не слышала такой музыки на берегу и смотрела на моряков как завороженная. Грубые и зачастую жестокие, они пели с такой страстью и тоской о доме, что щемило сердце. Все потихоньку подтягивались ближе, и в конце концов большая часть команды разместилась в кают-компании: кто сидя, кто стоя, а кто и вовсе лёжа.
Марвина позвали наверх, и новую песню начал Эрик, забрав у того гитару. Музыка стала задорнее. Кто-то, развеселившись от не в меру выпитого грога, начал шутливо пританцовывать. Раздался взрыв хохота, один из марсовых схватил швабру и вместе с товарищем соревновался, кто больше выпьет пива и ловчее перекинет через швабру ноги. А слова-то в песне были уже далеко не романтичные; щёки Джейны даже загорелись, но она продолжала смотреть на поющего Эрика и танцующих и слушать, присев в углу.
Но прохлаждаться не дали.
- Хорош на это баранье шатание пялиться, притащи-ка ещё рома, парень. - Боцман бросил на неё изучающий и слишком въедливый взгляд.
Пришлось быстро встать и спуститься на камбуз, а потом осторожно подниматься с полными кружками. Она раньше и подумать не могла, что на кухне надо уметь не только готовить, но и танцевать: потому что, когда корабль встречает боком волну, а затем падает вниз, сложно умудриться даже просто расставить чашки на наклонном столе.
А хорошо начавшийся вечер был испорчен ещё больше.
Среди моряков выделялись солдаты в мундирах, кучно сидевшие за отдельным столом. Они давно насмешливо и презрительно поглядывали на стихийно возникший концерт. На поясах с одной стороны у них торчали рукояти шпаг, а с другой стороны в ножнах были спрятаны кортики - похоже, они вообще не расставались со своим оружием.
Когда Джейна проходила мимо солдат, корабль встретил очередную волну, на сей раз гораздо круче предыдущих. Там ведь недавно был штиль, что происходит?
Не удержавшись, она задела локтем кружку на их столе. Пиво, шипя и пенясь, растеклось по дереву, залив рукава одного из мужчин и игральные карты. Рыжеволосый солдат в плотно застёгнутом мундире вскочил на ноги, брезгливо отряхиваясь.
- Безрукий придурок! - вооружённый мужчина разгневано сверлил её взглядом.
Джейна бросилась торопливо вытирать пролитый напиток и попутно извинялась за свою неловкость, стараясь не смотреть ему в глаза. Только бы не привлечь внимание.
- Что ты бормочешь себе под нос? Глянь-ка сюда! - он был не очень трезв и слегка покачивался, стоя на прямых ногах. Холеное лицо было гладко выбрито, а узкие губы сложились в издевательскую усмешку.
- Простите, - пробормотала Джейна и опустила голову.
- Что? Снова ничего не слышу, - продолжал цепляться он. Кажется, не привлечь внимание уже не удалось. Матросы, затихнув, повернулись в их сторону.
- Простите, я не хотел вас запачкать! - ответила она громче, подняв на него глаза.
Музыка прекратилась. Краем глаза Джейна заметила, как сбоку медленно поднялся белобрысый Сагиш. Он положил руку ей на плечо.
- Не слишком ли ты много на себя берёшь, Редвальд? - хмуро обратился он к рыжеволосому солдату. Матрос, в отличие от страдающих от безделья солдат, выглядел вымотанным после тяжёлой работы. - Дженел новенький и не привык к качке.
Редвальд заносчиво схватился за шпагу. Несколько солдат поднялись со своих мест, вытирая рукавами рты, и тоже потянулись за клинками. Джейна обернулась. Моряки не заставили себя долго ждать. Многие встали со своих мест, Эрик тоже оставил инструмент и, не торопясь, подошёл ближе. Теперь десять солдат, которых здесь, похоже, не очень любят, оказались окружёнными дюжиной хоть и безоружных, но крепких матросов.
- Эй-эй, ты тоже угомонись, Сагиш, - только сейчас растолкал толпу и влез в стычку боцман. Он отозвал наёмника в сторону и что-то коротко сказал.
В этот момент с трапа под свист боцманской дудки с грохотом скатился вахтенный.
- Шторм надвигается! Капитан сказал всех наверх!
Матросы побросали всё и быстро один за другим полезли на палубу.
Тучи к этому времени клубились уже совсем рядом. Ещё недавно только изредка виднелись светлые гребешки, а сейчас вся поверхность моря покрылась белой пеной. "Ясный" задирал нос всё выше к небу.
Джейна тоже поднялась на палубу и вцепилась в борт. Несмотря на опасность, вид океана перед штормом взволновал не на шутку. Одновременно захватывающе и страшно до дрожи от своей слабости перед силой природы. Сметёт - и не заметит.
Штурман Джи Син о чём-то резко говорил капитану, стоявшему на шканцах; они заспорили. В конце концов капитан раздал короткие приказы Мейку и боцману, а сам встал за штурвал. Вращая руль на пару спиц в стороны, он разворачивал корабль носом к сильным волнам, смягчая удары о борт.
Поднялся порывистый ветер, загудели туго натянутые снасти. На палубе засуетились. Чёрные тучи были уже совсем близко, завоевывали у неба всё больше и больше простора. Ветер швырял в лицо сорванную с поверхности водяную пыль.
Что ей делать, чем помочь? Но даже спросить некого, все слишком заняты. Не лезть же к Мейкдону на шканцы?
Идущая тьма была непроглядной. Волны уже лизали корпус корабля и переплёскивались за фальшборт. Неожиданный шквал в один миг увеличил крен и заставил матросов сползать по наклонной палубе. Джейна тоже заскользила и беспомощно вцепилась в снасти рядом с грот-мачтой.
- Зажечь штормовые фонари! - раздалось сквозь гром.
"Ясный" начало раскачивать из стороны в сторону, и когда нос зарывался вглубь, холодная вода волной катила по палубе. А в первый день Джейне казалось, что та недоступна для моря! Ещё недавно "Ясный" выглядел великаном!
- Убрать паруса, - как через вату передалась команда от капитана. Её на разный лад заорали все старшие по мачтам. Звуки стали приглушёнными, застревая в тумане. Только свист боцманской дудки ещё прорывался сквозь шум шторма, доносился до команды тревожным стоном. Кромешная тьма. Бешеный ветер, хлёсткие волны и крики. "Ду-у-у-у", - и у Джейны внутри всё холодело и сжималось.
Эта тьма была не тучами! Это шла прямо на них гигантская волна! Мамочки! Хлынул ливень, чёрное небо разверзлось каскадом молний. Что-то заело на грот-мачте, самый большой парус не давался и теперь только тянул корабль за собой. Их утопит!
Ураганный ветер грозился скинуть тех, кто полез на реи. Мелькнул Эрик: он один из первых бросился наверх. Джейна с ужасом смотрела, как отчаянные мужчины ползут по вантам прямо перед ней. Раскачиваются от ветра, выкрикивают проклятия, а путаница такелажа хлещет промёрзшими от влаги канатами, как плетьми. Раздался дикий вопль, когда один моряк сорвался вниз и тут же исчез в чёрных пенящихся волнах. Кто это?! Джейна рванулась вперёд, но дождь заливал глаза.
- Человек за бортом! - послышался вскрик. Трое матросов бросились к борту, тщетно всматриваясь в ускользающие потоки, но корабль уже сносило в сторону.
Надо уходить вниз, она все равно ничем не поможет! В один миг тяжёлая сила вздувшейся парусины со всей дури погнала их в черноту. Бешено завыли мачты.
Джейне казалось, она захлёбывается. Трудно дышать, порывистый ветер наотмашь бьёт в лицо, а сверху, не переставая, льёт дождь. Огромные волны захлёстывали палубу, хватая зазевавшихся за ноги и тащили за собой в пучину. Кто-нибудь!.. Джейна никак не могла выбраться к трапу.
Снова крики, бег. Кто-то поскользнулся рядом с ней. Второй оттолкнул его в сторону. Короткие команды. Снова протяжное "ду-у-у". Бешено метался по палубе свет от фонарей, выхватывая из сырой темноты то одно лицо, то другое. Джейна перестала понимать, что происходит.
Казалось, их тащит прямиком в бездну к Тёмному. "Ясный" вздыбило вверх.
Это Покровитель гневается на неё за побег от служения! От этой мысли Джейна застыла и сбивчиво забормотала под нос: "Да будет вечно звучать Имя Твое! Избавитель и защитник наш! Да будет имя твоё верным щитом слугам твоим… Совершенен мир, сотворенный Покровителем, страшны в своём грехе те, кто вмешивается в сущность его." Совершенен мир… Но сейчас она была бы не против, если бы кто-то вмешался и спас их от этого безумия и буйства!
Корабль рухнул в бездну с глухим звуком, будто ударили в тугой барабан. Раздался треск, палубу залило водой, и Джейна чуть не захлебнулась. Но поток схлынул, и их точно пробку снова выкинуло наверх.
На очередном валу, когда палуба оказалась отвесно к морю, Джейна с замиранием глянула за борт. Гребни волн под своей тяжестью срывались вниз, обрушивались сами на себя, а от водяной взвеси и брызг глаза застилал туман. После нескольких чудовищных бросков судно снова дало резкий крен. Её потащило в обратную сторону.
Шарахнула очередная молния и рассекла небо надвое. Гром прокатился по морю, как рёв чудища.
Они взлетали на гребне так высоко, что Джейна видела одно только небо сквозь непрерывно льющую воду, а затем с каким-то ужасным стоном-вздохом "Ясный" устремлялся вниз, в глубину океана, словно хотел нырнуть. Вместе с ним летело в бездну её сердце. Какой там великан?! По сравнению со стихией, вздымающей валы с трехэтажный дом, они были жалкой песчинкой!
Вдруг из ниоткуда возник перед ней Мейкдон, рывком схватил за локоть и потащил к трапу. Джейна то и дело поскальзываясь, пыталась поспевать за ним. Этот опытный моряк умел передвигаться даже в такой дикой качке: он широко шагал, то приседая, то наклоняясь, чтобы удержаться на месте. Только бы не отпустил. Только бы не отпустил! Казалось, её тут же унесёт за борт!
Смутными пятнами во мраке мелькали матросы, мокрые до последней нитки, а капитана едва можно было различить сквозь стену ливневых потоков. Но он стоял, непоколебимый, сжимая рвущийся из рук штурвал. Будто его не трогала качка и не сбивал с ног ураганный ветер.
Эта картина намертво застряла в памяти: сходящий с ума океан, неотличимое от него небо, грохочущее и изливающее тонны воды, и капитан, похожий на статую. Он не замечал никого вокруг, словно во всём мире остались только они - бешеная пляска ветра и воды и он сам. Их повелитель.
Наконец они добрались до трапа. Джейна через силу выдохнула. Пробирались мимо полумертвые матросы с окровавленными ладонями. Толкались, раздражённо срывались друг на друга. На палубе осталась только штормовая команда. Паруса убрали, и корабль оказался целиком во власти стихии. Джейна, цепляясь за ступеньки, начала спускаться, но замешкалась.
Её тут же одёрнул возникший из тьмы боцман.
- Быстро, дурень, не мешайся тут! - Он жёстко подтолкнул в спину, заставив освободить трап, а сам остался наверху. Байзен нервничал, струи ливня стекали по его лицу. - Проклятый шторм!
Джейна слетела вниз, чуть не растянувшись пластом на полу.
Один из промокших матросов, заметив эту сцену, презрительно скривился:
- Глядите-ка, как Дракон трясётся. А я в капитана верю. Он и не из таких передряг вытаскивал.
Корабль был закупорен, как бочонок вина. Люки задраили кожаными чехлами, стало душно. Кто-то забормотал странную молитву морским духам. Кто-то тихо причитал, кто-то оторопело молчал.
Она ещё думала, что морская болезнь ей не страшна? Как она ошибалась! Казалось, этим бешеным скачкам палубы не будет конца, перед глазами все начало плыть. Вверх-вниз, вправо-влево. Джейна потеряла понимание, где пол, а где потолок. Неумолимая качка сломала не её одну, но и многих крепких на вид моряков. Нутро сворачивалось в узлы от бесконечных спазмов.
Все вокруг сделалось мутным и тошнотворным.
Хоть Мейкдон и приказал сидеть в кубрике, Джейна, держась за переборки, побрела дальше в сторону трюма, не в силах сидеть на месте. Слова молитв больше не шли на ум.
Внезапно от рывка её так швырнуло на стену, что на миг она потеряла чувство направления и сползла на пол. Перевернулись? Джейна попыталась встать, когда раздался звук страшнее. Грохот, а потом корабль словно задрожал. Снова скрежет, треск. Толчок. Сверху полетело что-то тяжёлое и огромное. Она пригнулась и обхватила руками голову. Её чудом не задело по макушке, но пришибло ногу. Боль вспышкой взорвалась перед глазами, и тут же всё стемнело.
Глава 8. Не так страшны удары друга, как поцелуи врага
"И море бы разлилось, не будь у него берегов…"
Чья-то рука судорожно схватила за плечо. Палуба как бешеная рванула из-под ног, и чужая ладонь соскользнула. Сквозь ливень и не разглядеть, кто это. Штормовая команда ещё пыталась укатать парус на бизани. Алекс ухватился за канат, натянутый рядом со штурвалом, и оглянулся, сощурившись.
- Алекс, - рядом наконец показалось размытое лицо Мейка. - Уходи, не устоишь здесь.
- Здесь рифы, - пытаясь перекричать шторм отозвался Алекс. - Иди вниз, оставьте меня. Чтобы никого не было на палубе, слышишь?!
Это его ошибка, ему и исправлять! Если в такой шторм их швырнет на скалы, от "Ясного" не останется и целой щепки. Штурвал бесполезен, да и корабль сейчас не удержать. Их вытащит только чудо.
Алекс уже не видел, как Мейк исчез. Очередной чёрный вал накрыл палубу, громко треснула бизань-мачта. Поток ледяной воды чуть не сбил с ног, Алекс успел в последний миг схватиться за фальшборт. С трудом выпрямился, вглядываясь в мрак и буйство стихии. Он или спасёт их, или погубит всех. Он никогда не боролся с такой сильной бурей… и магия сейчас может убить, разметает в клочья как пену на гребнях. "Ясный" застонал, точно его рвало на части.
Алекс обомотал канат вокруг предплечья. Так крепко, что скорее ему оторвёт руку, чем выкинет за борт. Молния разорвала небо на части, и тут же сквозь рёв тонн воды оглушительно зарокотал гром.
Но самое сложное бороться не со стихией - с самим собой. Сломать оковы многолетней привычки сдерживать себя. Постоянно, непреклонно, каждый миг, каждый вздох. Контролировать. Держать себя в границах, чётко ощущая - где они и куда тянуться нельзя. Чего нельзя касаться. Запретные силы, запретная мощь и такое близкое безумие от бесконечно родного океана.
Но сейчас - проклятье, как он это ненавидит! - единственный способ выжить.
Хотелось рычать от боли… или от её предчувствия. Но Алекс замер, не обращая внимания на стонущий корабль, и глубоко потянул воздух. Вдохнул бурю, ливень, молнии и гром, толщу воды и всю её бесконечность. Последним усилием произнёс имена Четырёх… и растворился в этом шторме. Сознание рассыпалось на части, стёрлись границы бытия. Теперь он сам - часть этого шторма. И больше нет его, капитана, энарийца, человека. Только огромное могущество древнейшей стихии, которая с лёгкостью как стирает с лица земли, так и вытаскивает на берег. И нет ничего лучше, чем разъяренно вздымать валы, извергать потоки пены и ощущать всю беспросвестную сейчас, чёрную, кромешную и бушующую бесконечность мира. И "Ясный" - лишь крохотная капля…
Зато сам он теперь как выпущенный на волю зверь, свободный и всесильный. Только где-то, далеко-далеко, упрямо бьётся пульсирующая мысль. Спасти. Вытащить их из сердца шторма. Сотни жизней. Спасти всех. Они не должны умереть.
Но невозможно так просто усмирить бурю в самом разгаре… сознание расплывалось всё дальше. Только уйти отсюда, уберечь от скал… Скадо, дай же сил!.. Не убить. Спасти. Огромная волна неслась с самого неба, ветер рвал в клочья брызги и пену, а водоворот утягивал корабль с жалкой парой парусов в пучину. Сокрушительный удар тонн воды, треск дерева и смертельный стон. И снова - верхушки мачт сквозь чёрную бездну.
И внезапная тишина и глухота.
* * *
Хотелось двинуться, но Алекс никак не мог собрать себя воедино. Не чувствовал рук, ног, не мог дышать, говорить. Зато, даже не видя, чувствовал грубую ткань покрывала, каждую его нить, чувствовал ветер из окна, щекотавший кожу, бесконечно далёкое небо. Ощущал себя связанным со всем миром и всё ещё занимал больше места, чем его тело. Он был даже каплями воды на стёклах. Но больше всего - морем за окном. Как будто сам волнами омывает корпус корабля и распадается на мелкие брызги.
Всё расплывалось. Диким усилием воли Алекс определил границы тела, попробовал осознать и вновь ощутить руки и ноги. Попробовал встать, опёрся на локоть и тяжело перевалился со спины набок, уткнувшись лицом в кровать. Живой… живой, демоны его подери! Наконец Алекс сел, а потом свесил на пол ноги. Поморщился от бьющего в окна солнца.
Солнце. Сколько же времени он провалялся? На палубе стучали, топали и чем-то грохотали. Качки не было совсем, а голова гудела, будто рында, в которую отбивали склянки.
Значит, он всё-таки вытащил их из шторма… и теперь сполна получает отдачу. Но уберёг ли от рифов и куда их, мать его, занесло? В голове был полный туман, точно стихия смыла из памяти события последних часов. Алекс добрел до стола, ступая по разбросанным вокруг вещам, достал дрожащей рукой из шкафа бокал и оглянулся. На столе каким-то чудом высился наполненный графин.
Кто-то позаботился…
Алекс принялся наливать воду, как снова дала о себе знать боль в груди, спине, лопатках. Будто тело драло на части. Может, это всё и правда силы Тёмного, точащие его изнутри! Но острый приступ сменился тянущим ощущением беды, будто где-то рядом сплетается чёрная паутина, и его самого задевают эти бесконечные шёлковые нити. Откуда - сейчас? Может, он просто не в себе? Но где-то рядом. Будто чужая магия. Совсем другая, живая, но очень опасная. Что за?.. Поморщившись, он сделал глоток, но понял в чём дело, шумно выплюнул воду, пошатнулся и смахнул со стола графин.
Эрик. Ах ты, засланная зараза, сукин ты сын! Это твоё колдовство.
В каюту на звук разбитого стекла ломанулся встрёпанный Родерик, но Алекс его оттолкнул.
- Капитан… - донеслось вслед растерянное обращение.
Не слушая, он спустился по ступеням трапа, чуть не задев головой балку. Из люка в трюм лезли промокшие и вымотанные матросы. Они удивлённо уставились на него, будто тот был призраком, пришедшим с того света. Или кем похуже.
- Что там? - с хрипом спросил он.
- Капитан… там пробоина, выкачиваем, ещё осталась вода.
Алекс схватился за переборку.
- Остался кто?
- Да, там…
Перемахнув последние ступени, Алекс оказался на нижней палубе. На полу по щиколотки была вода, в которой плавали обломки досок. Сорванные с мест ящики и мешки почти не оставили прохода. Алекс двинулся вперёд, доверяя своим ощущениям. В глубине трюма белела чья-то спина. Не он. Оттолкнув матроса, Алекс перешагнул через рухнувшую балку и повернул налево. Там, между ящиками, маячили двое, над ними болтался зажжённый фонарь. Вот он где! Ладони сами сжались в кулаки.
- Какого демона? - прошипел из темноты Алекс.
Эрик отпустил новенького паренька, которого до того, прижав к стене, держал за талию. Юнга дрожал, тяжело опираясь на поперечную балку корпуса.