- О нет, господа, - ответил принц Лесант. - Я понимаю, что у меня недостаточно опыта, чтобы руководить взрослыми людьми, тем более, членами такого могущественного Ордена. Я надеюсь, по воле Шана жребий падет на более достойного.
- Ну, и как это технически будет происходить? - поинтересовался Сэф.
Сенс с готовностью начал объяснять:
- Сейчас мы возьмем шесть листочков бумаги…
- Почему шесть? - тут же вмешалась Нолколеда. - Ну, понятно, Бар - слуга и участвовать не будет. А Жанна? Что, если жребий падет на нее? Она же не может быть командиром! Представляю, куда она нас заведет. Или этот, Фериан. Мы его почти не знаем. Да вы еще собаке позвольте участвовать!
- Между прочим, гарсин, я руководил вами все утро, и вы не жаловались, - обиделся Чанг. А я вступилась за Бара.
- А почему Бар не будет участвовать? В дороге мы все равны!
- Бросьте, хозяйка, гарсин права, - сказал Бар, поднимаясь с земли и отряхивая сухие листья со штанин. - Я лучше буду жеребьевщиком. Вам же понадобится жеребьевщик, сенс, а?
- Что ж, прекрасно, - сенс Зилезан аккуратно вырвал несколько листков из своей книжечки и передал их Бару. - Друг мой, сверните пять пустых бумажек, а на одной поставьте крестик. Вот вам карандаш. Когда все будет готово, сложите их в ваш берет, и начнем.
Бар удалился, явно гордый порученным ответственным заданием. Принц тоже ушел проведать свою лошадь, которая встретила хозяина радостным ржанием.
Пока мы ждали, Денис тихонько сказал:
- Извини, что я тогда не позвонил. Я ведь ничего не знал, когда встречался с тобой. А потом фраматы поставили меня перед фактом. Объяснили, что никакой румынской киностудии не существует. Либо мне стирают память, и я возвращаюсь к обычной жизни, либо… отправляюсь в Лаверэль. Они сказали, что здесь, возможно, моя рука полностью восстановится. Я должен был рискнуть.
Я пожала плечами и довольно холодно заметила:
- Ты не обязан мне ничего объяснять.
Денис посмотрел на меня удивленно, как будто я его обидела. Интересно, он что, действительно переживал из-за того, что не мог позвонить? Или, еще чего не хватало, решил, что я переживаю? У мужчин обычно на это хватает самомнения. После расставания мужчина считает, что это именно он тебя бросил, даже если все было наоборот. А спустя много лет продолжает верить, что ты по-прежнему по нему сохнешь. Убеждать его, что ты счастлива с другим, совершенно бесполезно!
- Можно начинать, господа, - прервал мои размышления Бар. - Кто первый? Ваше высочество, может, вы? - позвал он принца.
- Тяните, тяните, - отозвался принц Лесант, задумчиво гулявший по пепелищу. - Я буду последним.
- Тогда я.
Нолколеда решительно вышла вперед и хотела взять жребий из берета с двумя красными перышками, который Бар держал в руках.
- Э, нет, гарсин, - Бар отвел берет в сторону. - Это делает жеребьевщик. Так, сенс?
- Так, так, - подтвердил ученый.
Бар, зажмурившись, сунул руку в берет и протянул Леде скомканную бумажку. Она развернула ее. Бросила на землю. Сказала презрительно:
- Давайте дальше!
Следующим жребий тянул Сэф. Ему тоже досталась пустышка. Сэф с деланным равнодушием, насвистывая, отошел в сторону, бросив:
- Вот и чудно. Сдалось мне это командирство!
Потом к Бару подошел Денис. Мой слуга протянул ему жребий. Денис спокойно развернул его, на лице его мелькнуло удивление, и он показал нам обрывок бумаги с жирно нарисованным крестом.
- Выбор сделан! - объявил Бар, поклонился новому командиру и пошел готовить лошадей к дороге.
- Очень глупо, - фыркнула Нолколеда. Сэф же подошел к Денису и протянул ему руку:
- Поздравляю. Рад служить под твоим началом. И каков будет первый приказ? Куда мы движемся?
- Я думаю… - начал Денис.
И в этот момент браслет на моей руке задрожал, я и ощутила уже знакомое тепло. Я растерянно смотрела на него, не зная, что предпринять. Потом заметила, что Сэф схватился за свою серьгу, Нолколеда - за кулон на груди, а сенс Зилезан крутит запонку на манжете.
Фраматы вышли на связь со всеми нами одновременно. Со мной, как обычно, говорила Алена:
- Агент сто три, вызывает База.
Потом Алена сменила официальный тон:
- Рада тебя слышать, Жанна. Мы наблюдали за вами последние пару часов. А ты молодец!
- В каком смысле? - удивилась я.
- В смысле того, как ловко ты объяснила молодому принцу, кто вы такие. И заметь, никто, кроме тебя, не догадался этого сделать.
Я почувствовала, что краснею от удовольствия. Как глупо, словно пятнадцатилетний принц!
- А теперь слушай меня очень внимательно, - продолжала Алена. - Твои спутники тоже об этом узнают. Своему командиру вам придется это пересказать: у него нет передатчика, а сейчас некогда отправлять его на Базу.
- Кстати, вы одобряете наш выбор? - спросила я.
- Это выбор не ваш, а жребия, - равнодушно ответила Алена. - Возложенные на вас функции вы должны выполнять, исходя из своих, земных представлений. В этом и есть смысл вашего присутствия в Лаверэле. Не перебивай меня, у нас мало времени. Вернуться сейчас в Вэллайд вы не можете. Мускары действительно охотятся за принцем, и нам еще предстоит выяснить, почему. Этим занимаются другие агенты. А ваша задача - уберечь принца от опасности. Мускары прочесывают пограничные территории. Поэтому вам придется идти на северо-запад, к побережью. А оттуда - переправиться в Норрант. Вам нужно добраться до места, которое называется Миллальф, - оно есть на карте. Там вас встретит еще один агент, он поможет вам вернуться в Шимилор.
- Но это же путь через весь материк, - запинаясь, прошептала я. - Неужели нет другого пути?
- Нет, - отрезала Алена. - И хочу напомнить тебе: в контракте вы обязались выполнять любые наши указания.
С этими словами она отключилась.
Мои спутники были также потрясены известиями с Базы. Идти через все Дикие земли, морем добираться в Норрант… Сколько же времени это займет? И как убедить принца действовать по этому плану? Ведь он не подчиняется Базе…
Вопреки опасению, с юным принцем не оказалось никаких проблем. Узнав, что командиром отряда выбран Денис и теперь мы едем на северо-запад, минуя Обриен, он заявил:
- Я счастлив, монгарс, что жребий вытащили именно вы. Вы спасли мне жизнь, вы и досточтимый Ноксель Арриган. Увы! Ему вернуть долг я уже не могу, да хранит его душу великий Шан. А вам пока я отплачу тем, что буду самым послушным вашим подчиненным. В путь, господа!
Мы уже пустили коней по дороге, ведущей в нужном направлении, когда я спохватилась, что забыла на месте жеребьевки свой пистолет. Я все время ходила с ним руках, а сидя на обочине, положила рядом с собой. Пришпорив Помми, я поскакала обратно.
Пистолет действительно лежал там, где я его оставила. Уже поворачивая лошадь, я вдруг заметила обрывки бумаги, служившие нам жребиями, - Бар выбросил их в канаву. Я не обратила бы на них никакого внимания, если бы не странное обстоятельство: их оказалось не шесть, а семь. Значит, результаты жеребьевки были подтасованы.
Часть 3
НА ЗЕМЛЕ МАЛАНДРИНОВ
Мы - ослепленные, пока в душе не вскроем
Иных миров знакомое зерно.
В моей груди отражено оно,
И вот - зажгло знакомым, грозным зноем.
И вспыхнула, и осветилась мгла.
Все вспомнилось - не поднялось вопроса:
В какие-то кипящие колеса
Душа моя, расплавясь, потекла.
А. Белый
1. Мертвый единорог
Ветер свистел в ушах, обжигали холодные поручни в немеющих руках… Подо мной, в разрывах белого тумана, лежала зеленая страна. Равнина, за нею - лес, потом - горы, и далее - океан. Колокола рыдали, подчиняясь странному мотиву, от которого росло желание отпустить перила и долго, бесконечно долго падать, кружить, словно семечко одуванчика, над изумрудной водой озер. Чья-то рука перехватывала мою сорвавшуюся руку, я чувствовала резкую боль в плече и видела темные, полные отчаяния глаза. Нет, ему меня не удержать! Моя кисть выскальзывала из мертвой хватки так легко, словно я была бесплотным призраком.
Падать было не страшно. Разноцветная скатерть земли приближалась - сначала медленно, а потом непоправи мо, но быстро. В какой-то момент мое тело, испугавшись удара, безвольно забилось в воздухе. Но летать я не умела - даже во сне… Вдруг железные клещи стиснули мне ребра, и падение остановилось. Я посмотрела вверх и поняла, что попала в когти гигантской птицы. На меня в упор глядели ее желтые глаза, а могучие крылья - белые, с дымчатым серым отливом - с усилием делали взмах за взмахом. Потом птица открыла острый, изогнутый клюв, я увидела алый язык, услышала гортанный клекот… И проснулась.
Та же незнакомая страна, тот же мост… Снова попав во сне в это странное место, я все утро чувствовала себя не в своей тарелке, хотя для беспокойства было много и других причин. Нас уводила на северо-запад старая, заброшенная дорога, которую начали мостить еще до образования королевства, а потом оставили зарастать подорожником.
- Обратите внимание, ваше величество, вот так, бревнами, мостили дороги в старину. В Шимилоре практически не осталось таких дорог.
Сенс, как обычно, делился с нами своими неисчерпаемыми познаниями. Теперь у него появился еще один благодарный слушатель: юный принц все время держался рядом со мной и ученым. Впереди ехали Денис с Баром, а Сэф с Нолколедой замыкали нашу маленькую кавалькаду.
Принц Лесант не был сказочным красавцем. Обыкновенный мальчишка, бледненький, со слегка вздернутым носом и россыпью веснушек. Но из сотни сверстников, пожалуй, я бы без труда определила в нем наследника престола. Прямой взгляд, уверенная посадка на лошади и золото волос, которое не тускнело, даже не зная гребней и мыла… И еще - доброжелательное достоинство, с которым держался будущий король.
Этот подросток отличался жадным любопытством ко всему, что его окружало. Принц признался, что впервые оказался за пределами Шимилора. Да и собственное королевство он знал больше по картам. Путешествий в его жизни было всего два: в Нивальд, на Большой морской парад, и в Пасифрен, где находится главный храм Шана. Он никогда не отсутствовал дома больше двух недель.
Ко мне Лесант отнесся с особым доверием - может быть, потому, что именно я открыла принцу тайну несуществующего ордена. К полудню я уже знала, что с шести лет он рос без матери, локон которой всегда носил с собой в медальоне. Об отце он отзывался со снисходительной любовью, признался, что стесняется танцевать на балах и недолюбливает канцлера Лозэна.
- Я не выношу, когда со мной обращаются, как с ребенком! - возмущенно говорил принц. - А у Лозэна отвратительная манера: при встрече трепать меня по щеке, как будто я его болонка. Когда-нибудь он забудется и назовет меня славным карапузом. Я жаловался отцу, но он полностью доверяет канцлеру, считает его членом семьи. В каком-то смысле так оно и есть: Мэжэр Лозэн - сын моего покойного двоюродного дедушки и одной досточтимой гарсин, с которой он не был обвенчан…
Я не так долго прожила в столице, чтобы вникнуть в тонкости дворцовых интриг. Однако про канцлера я слушала с невольным вниманием: мне сразу вспомнились слова Афанасия Германовича: "Мэжэр Лозэн. Запомните это имя, Жанна…" По законам театра, ружье, висящее на стене в первом акте, непременно стреляет в последнем. Но сейчас, глядя вокруг, я и представить себе не могла, что где-то есть короли и канцлеры, города, дворцы, да и вообще люди, спешащие по своим делам…
- Невероятно, друзья мои! Кто хоть раз увидел эту красоту, не забудет ее никогда. Посмотрите, вдали уже показались горы Мэлль!
Сенс Зилезан, смахнув восторженную слезу, остановил Буррикота на вершине холма. Мир вокруг нас сверкал полуденными красками. Яркий изумруд лугов превращался в глубокий малахит в болотистых низинах; со склонов холмов срывались водопадами реки, окруженные туманом брызг. А на горизонте голубыми облаками вставали далекие горы. Лаверэль врывался в сердце свежестью ветров, ослепительно-алыми лучами солнца, стаями непуганых птиц. Кажется, я начинала понимать фраматов, тоскующих по своей утраченной родине…
Восхитительный вид не оставил равнодушным даже Чанга. Правда, мой пес воспринимал прекрасное по-своему.
- Хозяйка, здесь пахнет… молоком. Теплый мамин бок, сопение братишек и сестренок…
- Единороги…
Принц первым заметил стадо единорогов, неспешно бредущих из одной рощи в другую. Вожак замер, увидев нас на вершине холма, и все стадо с любопытством уставилось на нас. Но ожившая сказка длилась лишь несколько мгновений. Забыв о нас, удивительные существа, мелодично перекликаясь, скрылись среди деревьев, а упругая трава на лугу не сохранила их следов. Я смотрела им вслед, словно видела сон наяву, и сама не знала, из каких средневековых легенд впитала священный трепет перед этими животными.
Сенс словно услышал мои мысли.
- Каким прекрасным должен быть мир, чтобы миф о совершенстве стал реальностью! И все-таки мечта остается мечтой: нет ничего прекраснее, чем белый единорог. Увы! Его как раз не бывает в природе. Вы заметили, Джоан, единороги по мастям сходи с нашими земными лошадями.
- Тс-с! - я поднесла палец к губам.
- Ах да, - виновато спохватился ученый. Но принц о чем-то разговаривал с Денисом, и сенс Зилезан продолжал:
- Однако по легенде в образе белого единорога является бог Ликорион.
- Кстати о богах, сенс, - вспомнила я мысль, как-то пришедшую мне в голову. - Как вы считаете: не могло случиться так, что под видом богов лаверэльцы стали поклоняться давно покинувшим этот мир фраматам? Это было бы логично, за минувшие века правда могла обрасти мифами. На Земле ведь такое бывало.
- Вы мыслите как историк, дружочек, - грустно усмехнулся сенс. - Но в вашем предположении нет поэзии.
А вы не хотите допустить, что боги Лаверэля существуют на самом деле?
- Фраматы об этом ничего не говорили, - я пожала плечами.
- Разумеется! Им не нужны боги. А боги существуют лишь для тех, кому они нужны.
- То есть лишь в воображении? - лукаво улыбнулась я.
Сенс покачал головой.
У меня был еще один вопрос к сенсу Зилезану, но я не была уверена, стоит ли с ним или с кем-то еще это обсуждать. Речь шла о Баре. Обнаружив вчера семь жребиев вместо шести, я поняла, что Бар сжульничал во время жеребьевки. Но зачем? Для чего ему подыгрывать Денису, которого он видел в первый раз в жизни? О моем отношении к этому человеку слуга догадаться не мог, тем более, что я сама не была уверена в сути этого отношения… Так и не решившись поговорить об этом с сенсом, я присматривалась к Бару, но не находила в нем ничего нового. Все то же хитроватое мужицкое лицо, безмятежный взгляд из-под кустистых бровей… Он погонял свою лошаденку и насвистывал мелодию, в которой мне чудилось что-то знакомое.
Надо сказать, Денис принял свое командирство как должное - без лишних фраз, очень сдержанно и деловито. Он выслушал приказ фраматов, прикинул по карте предстоявший нам путь, проверил припасы и лошадей. Кстати, ему удалось помочь бедняге Карамэлю: в знахарском мешочке нашлось редкое снадобье, которое исцеляло самые жестокие язвы. Никто не возражал против того, чтобы тратить это лекарство на коня: всем было понятно, что от здоровья лошади в походе может зависеть человеческая жизнь.
Я украдкой наблюдала за Денисом - точнее, за Ферианом Филтасом. Мне казалось, что тогда, на нашем первом и единственном свидании, я смогла понять, что он за человек: привыкший никого не допускать близко к сердцу, измученный навязчивой мечтой о своей несостоявшейся профессии, в меру циничный, как все врачи. Но я понятия не имела, кого вижу сейчас. Лаверэль менял всех нас, и Денис не мог быть исключением.
Все это, однако, было не так уж важно. Вот если бы я смогла разобраться в себе… Поцелуй, подаренный Сэфу, смешал все карты. Без него любовная история обретала кристальную ясность: даже в другом мире судьба сводит меня с человеком, в которого я тайно влюблена. Рука об руку мы проходим опасный путь и через десять лет возвращаемся на землю - ведь срок контракта у нас истечет почти одновременно. А Сэф покинет Лаверэль на три года раньше нас. Конечно, поцелуй - это еще не отношения. Слишком много, чтобы забыть, и слишком мало, чтобы что-то начать… Хотя с Денисом у нас и того не было.
Весь этот внутренний разлад ужасно стеснял меня. Я боялась встречаться взглядом с Сэфом, а к Денису обращалась исключительно междометиями "э…" и "а…", потому что не могла выговорить его лаверэльское имя - просто язык не поворачивался. Это выглядело очень глупо. Я хотела спросить у Дениса, как его раны, но Нолколеда опередила меня. На собственную неуклюжесть я злилась до слез. Наверное, я выглядела тупой и бессердечной. Просто пока я думала, как поступить, другие уже вовсю действовали…
Единорог был рыжий и очень молодой - почти детеныш. Открытые миндалевидные глаза отражали пламенеющий закат. Тела нигде не было - одна голова, брошенная на дороге. Мы, спешившись, молча смотрели на страшную находку.
Это произошло, когда мы въехали на каменистое плато, залитое красным светом. Вырвавшись вперед, Чаня подбежал к странному предмету, обнюхал его и вдруг, поджав хвост, завыл. От этого воя у меня мурашки пробежали по коже. Мы подъехали ближе и увидели голову убитого единорога.
Принц испуганно вскрикнул и закрыл ладонями лицо.
- Это очень, очень плохая примета, - покачал головой сенс.
- Великий Шан, у кого же хватило жестокости… - прошептала я.
Денис опустился на колени перед останками прекрасного животного, коснулся рыжей шерсти.
- Вы уже видели такое? - спросил он.
Я пригляделась. На лбу единорога был грубо вырезан круг, поделенный пополам. В запекшейся крови я узнала два лица, две маски… Такой же знак мы видели на лбу у напавших на нас в трактире "Медвежий угол".
- Мускары, - с досадой сказал Сэф. - Значит, они не только на границе. Вот интересно, почему нас не предупредили об этом? Сами не знали или не хотели предупредить? Не нравится мне все это, командир.
Денис не ответил, а молодой человек продолжал:
- Похоже, все эти разговоры о невмешательстве - сказки. Лично я чувствую себя фигурой на шахматной доске. И отнюдь не ферзем. Так, жалкой пешкой. Вам не кажется, господа, что все происходящее - большая настольная игра, развлекающая сами знаете кого?
- О чем вы говорите, монгарс? - нахмурился принц.
- Он не в себе, ваше высочество, - ледяным тоном отозвалась Нолколеда. И вцепившись в рукав шелковой рубашки, оттащила Сэфа в сторону. Я слышала, как она шипела:
- Ты спятил! Ты не понимаешь, что фраматы могут нас слушать?
- Пусть слушают, - огрызался тот.
- Вас не устраивают условия контракта, агент? - повысила голос немка. - Что же вы молчали, когда База выходила на связь? Какие проблемы, сейчас ты уже был бы в своей занюханной России.
- А ты, конечно, рассчитываешь получить денежки? И в процветающей Германии открыть на них колбасную лавку? Ну и дура.
- Сам дурак, - совсем по-детски ответила Нолколеда. - А ты…