Вопрос Сэфа поставил меня в тупик. Не в том дело, что я не думала, как потратить деньги. Но в основном это были аморфные представления о "красивой жизни", в которых немыслимые путешествия по Южной Америке мешались с платьями от ведущих кутюрье. Ну, еще собственный дом где-нибудь в Комарово. Самая крутая машина и водительские права без проблем. Главное - чтобы все без проблем. А из остатков можно немного матушке помочь. В конце концов, десять миллионов - это не такие уж сумасшедшие деньги… Но говорить всю эту чушь мне было неловко. Нолколеда окончательно убедится в том, что я бессмысленная дура. "Мальчики", как мысленно, с легкой долей самоиронии, я называла Дениса и Сэфа, во мне разочаруются. К счастью, Сэф не стал настаивать.
- До чего вы, девушки, скрытные! Но вы-то, сенс, не будете скрывать от нас своих планов? Вы отбываете здесь уже второй срок и по возвращении будете сказочно богаты!
Сенс поднял глаза от записной книжки, аккуратно снял очки.
- Друг мой, - сказал он, - я вряд ли когда-нибудь вернусь.
Даже красноречивый Сэф не нашел, что ответить. И в самом деле, что тут скажешь? Пять лет назад человек не захотел вернуться на Землю. Не из-за денег же он это сделал? Пятнадцать лет теперь отделяют его от прошлого… Ни семьи, ни друзей, ни себя самого, прежнего… Куда уже возвращаться? Тем более, если тебе нравится в Лаверэле, и к твоим услугам кафедра лучшего из университетов королевства? Я впервые задумалась, что и десять лет - немалый срок. Кажется, я понимала, о чем говорил Денис: что-то помешает… Впрочем, я вообще слишком хорошо его понимала…
- А ты, Леда, собираешься возвращаться? - очень серьезно спросил Сэф.
- Я не могу не вернуться, - жестко ответила немка. Но черты ее лица смягчились - то ли в оранжевом свете костра, то ли из-за отросших соломенных волос. Нолколеда встала - как красиво это она делала, из любого положения, без помощи рук, просто взвивалась вверх, как пламя свечи! - и пошла к лачуге. Я вздохнула, подумав, что на троих там места не хватит, и спать мне придется на свежем воздухе. Впрочем, если не считать нашего плаванья на "Мотиште", я уже забыла, когда последний раз ночевала под крышей.
- У нее на Земле осталась дочка, - тихо сказал Денис. - Я говорю вам, потому что, во-первых, это не секрет. А во-вторых, чтобы вы не мучили ее расспросами. Она очень страдает в разлуке с ребенком.
Зачем он это говорит - словно противопоставляет себя с Нолколедой, "семью", Пегль их задери, нам с Сэфом! Как моя одноклассница Настя: выйдя замуж раньше всех нас, она с таким же снисходительным осуждением смотрела на незамужних подруг. Но Настя всегда была непробиваемой дурой и делала это от недалекого ума. А Денис-то зачем?
- Интересно поступают некоторые мамаши, - зло сказала я. - Отправляются заработать деньжат - ненадолго, всего на десять лет. А ребенка оставляют бабушке. Она не боится, что дочка ее не узнает?
- Боится, - ответил Денис, вороша палкой угли костра. - Скорее всего, так оно и будет. Когда Леда отправилась в Лаверэль, ее дочке было два годика. А когда вернется, будет уже двенадцать. Взрослый человек.
- Тогда почему? - спросил Сэф.
- Девочка заболела, - пояснил наш командир. - Церебральный паралич. Она не владеет ни руками, ни ногами. Но сейчас делают операции… Правда, нужна не одна операция, а они очень дорого стоят, и страховка не покрывает… А потом - еще более дорогостоящий уход. Она договорилась с фраматами, что ее мать будет иметь свободный доступ к этим деньгам. Вот так.
Я хотела провалиться на месте. Выступила, ничего не скажешь! Вот, и Сэф весь размяк от сочувствия. А я выглядела бездушной стервой. Действительно, откуда мне понять, что чувствует бедняжка Леда, у меня ведь нет детей! Мне было ужасно стыдно за эти свои мысли, за злобу, за некрасивую, почти скандальную ревность… И вдруг я поймала взгляд Дениса. Он смотрел на меня… с сочувствием. Так смотрят на смертельно больного, которому, сколько ни жалей, невозможно помочь. И от этого взгляда мне стало совсем дурно. Я вдруг расплакалась, вскочила, побежала туда, где уютно всхрапывали лошади. Ни один из мужчин не пошел за мной.
- Лошади! Пеглевы дети, где лошади!
Я оторвала тяжелую голову от матраса. Кричал Сэф. Ему что-то отвечал Бар. Потом послышался быстрый говорок Тмеза. Пригладив волосы, я пошла выяснять, в чем дело.
Сэф в расстегнутом камзоле, взъерошенный, тряс перед лицом Бара уздечкой своего Карамэля.
- Что значит - "ничего не видел"? Ты понимаешь, Пеглев сын, что случилось?!
- Так он проспал, монгарс, - вмешался Тмез. - Эх, вот ведь беда!
- Какая еще беда? - Денис со строгим, "командирским" видом направлялся к нам.
Выяснилось, что ночью пропали все лошади. Самое интересное, что седла, уздечки - все осталось. Бар был бледен до синевы. Караулить ночью вызвался он сам. Когда, пернувшись из "разведки", Тмез предложил посторожить, Бар тут же категорически заявил:
- Нет уж, приятель, ты завтра должен быть в порядке. Я сам посторожу.
Соперничество с Тмезом, похоже, совсем задурило ему голову. В результате он уснул, хотя сейчас перед нами божился, что сна не было ни в одном глазу.
- Виноват, командир. Сам не знаю, как вышло. Только… Пожалуй, я знаю, чьих шаловливых рук это дело.
- Опять мускары, - скорее утверждая, чем спрашивая, заметил Денис.
Да какие мускары! Стали бы они упряжь снимать! Кегль это. Пеглево племя.
Мы переглянулись. Мне было ужасно неловко за нелепую попытку моего слуги оправдаться. Сэф тем временем сменил гнев на милость.
- Знаешь, приятель, - сказал он, иронически глядя на опростоволосившегося Бара, - некоторые безответственные люди все готовы переложить на какого-нибудь барабашку.
- Друг мой, не будьте так скептичны, - вмешался сенс. - До того, как воочию увидеть Ликориона, мы тоже не очень-то верили в реальное существование богов.
- Да, слуга ваш правду говорит, - неожиданно заступился за Бара Тмез. - Точно, Пеглевых рук это дело. Почему-то этот лесной проказник обожает кунст Ленсатт. Ну а раз так - ничего не поделаешь. Придется идти пешком. Ничего, я ведь проверил вчера - дорога в порядке. Ну что, собираемся?
- Как это - ничего не поделаешь? - перебил его Бар. - С Пеглем можно договориться. В деревнях все знают, как его приманить. Странно, что ты этого не знаешь, приятель. - И он внимательно посмотрел на проводника.
Тот, слегка смутившись, пробормотал:
- Так я ж в городе родился, там такими глупостями не занимаются.
- И как это сделать? - спросил Денис.
Через полчаса за лачугой стоял котелок с горячим компотом из черники и малины, которую мы в спешном порядке насобирали по приозерным кустам. Туда пошел почти весь наш запас сахара и баночка меда из Денисовых лекарств. Бар деловито разбрызгивал душистую жидкость на траву.
- Спрячьтесь все! - шикнул он на нас.
Мы притаились с другой стороны лачуги. Чаню я крепко держала за ошейник.
Мне показалось, что прошло уже очень много времени, но вокруг все оставалось без изменений. Я изо всех сил желала Бару удачи, хотя надежды почти не осталось. Наверняка лошадей увели какие-нибудь местные злоумышциники, и кропить траву компотом - просто верх глупости. А мы, как дураки, сидим и ждем…
Вдруг со стороны леса показалось какое-то смутное движение - как будто тени облаков скользили по траве. Постепенно они приняли облик полупрозрачных зеленых существ - обычные дети, мальчишки и девчонки, если бы не стрекозиные крылышки за спиной… Они медленно приближались к заветному котелку.
- Как бабочки или осы, на сладкое слетаются, - удовлетворенно прошептал Бар.
Вот хорошенький мальчик лет десяти подлетел к лачуге. Зеленые локоны вились вокруг тонкого, остроносого личика с огромными глазами. Хрупкие ручки цепко обхватили котелок, стеклянные крылышки опустились за спиной… Мальчик сложил губы трубочкой и выпустил длинный зеленый язычок. Втянул в себя компот, зажмурился от удовольствия… Сквозь колышущуюся субстанцию его тела видно было, как слетаются к лакомству остальные.
Бар неуловимо стремительным движением метнулся вперед и набросил на мальчика одеяло - как будто бабочку накрыл сачком. Пойманное существо отчаянно забилось под его руками, остальные с оглушительным щебетом рванулись прочь, загудели маленькие крылья.
Мы сбежались посмотреть на добычу. Из-под одеяла торчала только кудрявая голова с испуганными глазищами.
- Вот, господа, это и есть Пеглево дитя, - заявил мой слуга. - Лесной народец, безвредный, но очень любопытный и шаловливый. Зачем вам понадобились лошади, горе мое?
Пойманный разразился сердитым щебетом.
- Ругается! - весело сказал Бар. - А вот я тебе крылышки-то поотрываю! Посмотрим, как тогда будешь порхать, мерзавец! А ну, быстро свисти своим, чтобы вернули лошадей - всех до единой! Поиграли, и будет. Вернете лошадей - я тебя отпущу.
- А если они не захотят его выручить? - спросила я, кивнув на притихший лес.
- Еще как захотят! - уверенно ответил Бар. - Эти существа - самые древние жители Лаверэля. Когда-то, наверное, только они и жили. Еще до Раскола. Их не так уж много осталось. Стаи Пеглевых детей держатся вместе многие сотни и тысячи лет. Так что они очень привязаны друг к другу. А что пакостят… Так поживешь с ихнее, не так заозорничаешь.
Существо тем временем жалобно свистало, смешно выпячивая губы. Мне было жаль этого красивого ребенка… Пеглево дитя, которому от роду много тысяч лет - вот почему глаза у него совсем не детские, не шаловливые…
Послышалось ржание, и из лесу выбежали кони. Все были целы, последним скакал Буррикот. В лошадиные гривы и хвосты были вплетены ромашки, а на шее моей Помми красовался венок из ярко-пунцового клевера. Сэф с Денисом ловили лошадей, надевали на них уздечки. А на опушке снова замелькали прозрачные фигурки. Пеглевы дети напряженно ждали, когда мы отпустим их собрата.
- Лети восвояси, приятель, - Бар сорвал с мальчика одеяло. Тот робко пошевелил крыльями, свесив руки и ноги, взмыл в воздух и вдруг состроил нам проказливую рожицу. Его друзья торжествующе защебетали.
- Котелок не будем выливать, - сказала я. - Когда мы уедем, пусть возвращаются, допьют.
В этот момент из лачуги вышел принц Лесант.
- Смотрите, что я нашел, господа!
Денис взял у него круглую серебряную бляшку на разорванной цепочке - нагрудный знак. Круг был поделен пополам. Две половины лица - уродливая и прекрасная. Модит!
- Мускары, - посуровел лицом Денис.
Словно в подтверждение его слов, из леса донесся знакомый, леденящий душу вой.
2. Предательство
- Вот что, любезный Тмез, - обратился Денис к проводнику. - Похоже, по пути в Миллальф нам угрожают не только дикие звери и болота. Кое-кто охотится за нами. Коли ты откажешься идти с нами, это будет понятно…
Тмез любовно погладил верную гармошку.
- Да мне-то что? Раз взялся - отведу вас, как обещал. Вот только добавьте пол-арена за риск.
- Договорились! - засмеялся Денис. - Ну что, господа, по коням!
После недавнего приключения лошади остались совершенно невредимы, только очень взбудоражены. Я попросила Чаню выяснить у моей Помми, что такое с ними делали Пеглевы дети. Оказывается, лесные проказники пытались научить наших лошадей летать, и вроде как это было не безнадежное занятие…
Мрачные это оказались места - леса кунста Ленсатт. На заболоченной почве росли только елки в лохмотьях серебристого лишайника, напоминая неопрятных, выживших из ума старух, и многочисленные грибы. Я сразу записала их в ядовитые. У съедобных грибов не бывает таких тонких, изогнутых ножек, конусообразных шляпок, а главное, от них не может исходить мертвенное голубоватое мерцание.
Лес постепенно превращался в сплошное болото, через которое была проложена гать. Бурая вода заливала деревянный настил. Лошади скользили, застревали копытами между бревнами. Боясь, что кто-нибудь упадет вместе с конем, Денис велел нам спешиться, и я сразу же выяснила, что левый сапог у меня течет. Хлюпая болотной жижей, я с отвращением чувствовала, как сползает холодный намокший чулок. А тут еще принялся моросить дождь. Сплевывая с губ намокшие волосы, я шагала, ведя в поводу Помми, и проклинала тот день, когда отправилась в это путешествие. Болота умели нагонять безнадегу… Я впервые подумала, что мы можем и не вернуться в Вэллайд.
Размышляя таким безрадостным образом, я сама не заметила, как поравнялась с Денисом.
- Устала? - спросил Денис. Что ж, командиру положено заботиться о подчиненных.
- А ты как думаешь? - не слишком любезно ответила я. Еще немного, и я научусь огрызаться, как Нолколеда…
- Помнишь, как мы с тобой гуляли по Невскому?
Мое сердце гулко заколотилось от неожиданного воспоминания о том нашем единственном вечере, который позволял мне питать туманные надежды.
- Было холодно, в лицо дул ветер со снегом. А потом мы зашли в кафе…
- "Трубка мира", - кивнула я, замирая от ожидания.
- … И там было тепло. Никогда не научишься ценить тепло, пока как следует не замерзнешь. Я это к тому, что в Миллальфе целую неделю будем только есть, спать и греться. Представь себе, как это будет хорошо!
Денис закончил поучительной, начальственной ноткой. Воспоминание, соединяющее нас, померкло. Но я еще не потеряла надежды превратить этот разговор в какой-то новый этап наших отношений.
- Я вчера вечером так глупо себя повела, - сказала я. - На самом деле, мне очень жаль Нолколеду. Она мужественная женщина.
Денис ничего не ответил, только бросил на меня взгляд через плечо. Знакомая грустная насмешка темных глаз… Конечно, он все понимает - что я бешусь из-за его нелепой свадьбы, ревную… Мне стало стыдно.
- Ты бы помирилась с Ледой, - вдруг очень серьезно сказал Денис.
- А я с ней не ссорилась! - с вызовом ответила я, хотя прекрасно поняла, о чем идет речь.
- Каждый ваш разговор грозит перерасти в ссору, - вздохнул он.
- Ты приказываешь мне как командир? - холодно поинтересовалась я.
- Нет. Прошу, как друг. Ее… И твой.
- Зачем ты женился на ней, Денис?
Я задала давно мучивший меня вопрос и наконец выговорила имя.
- Я командир и отвечаю за нее. Если бы ты попала в подобную ситуацию, я сделал бы то же для тебя. Но ты ведь хотела спросить о другом.
Снова мимолетный насмешливый взгляд. Ему любопытно, как я буду себя вести… Чертов доктор, Пеглево отродье, неудавшийся хирург, вот только не надо препарировать мне душу!
- Да, ты прав, - спокойно сказала я. - Я хотела спросить, что ты сейчас об этом думаешь. Каковы твои планы и прочее…
Я ожидала, что он спросит: "А тебе-то что?" И тогда бы я спокойно сообщила: "Я тебя люблю". Потому что замучила меня эта экзистенциальная недосказанность! Но Денис так же спокойно ответил:
- Когда мы доставим принца в Вэллайд, я должен буду вернуться в Дикие земли. Фраматы очень четко обозначили свою позицию по этому поводу. Леда сказала, что поедет со мной. Понимаешь, ей очень тяжело и одиноко. Таковы мои планы.
- Но уже через три года она вернется на Землю! Она же сказала, что не останется здесь!
- Я знаю, - кивнул Денис.
- Тогда зачем тебе это нужно? Не понимаю. Что за благотворительность? Ты что, влюблен в нее?
Почему-то я требовала ответа так, словно имела на это право. И похоже, Денис не собирался это право оспаривать…
- Я дал слово.
Неужели все так необратимо?..
- О чем ты говоришь? Об этом обряде? Клятва перед чужой богиней? Послушай, это глупо!
Я так не считаю, - медленно проговорил он. - Только не знаю, как тебе объяснить, если ты не хочешь понять. Попробую начать с простого. Нарушение клятвы влечет за собой ужасные последствия. Пусть будет даже один шанс из ста, что пророчество жрицы Ламерис сбудется, я все равно не имею права рисковать. Ведь при этом я рискую не только собой. Ты же была в храме, ты сама слышала.
- Глупости какие, - прошептала я, в отчаянии мотая головой.
Денис взял меня за руку - небрежно, как маленькую сестренку. Сочувственно заглянул в глаза.
- Я тебя расстроил? Знаешь, мне тоже невесело. Жизнь вообще не очень веселая штука. И все наши встречи и разлуки сплетаются в сложную паутину судьбы. Разорви одну ниточку - и все нарушится. С судьбой можно спорить, договариваться, даже торговаться. Но против нее нельзя бунтовать. Я уже пробовал и поплатился за это, - Денис демонстративно пошевелил пальцами поврежденной руки. - Битва с судьбой - это всегда саморазрушение. Лучше всего судьбе доверять.
"А как же наша встреча с тобой? Разве это не судьба?" - хотела сказать я, но промолчала. Каким еще софизмом он опровергнет это? Великий Шан, ну почему я до сих пор не влюбилась в Сэфа? Красивого и веселого… Зачем мне этот человек с кучей сложностей, с непонятной насмешкой в глазах, за которой он прячет свою неуверенность?
В течение этого дня и наступившей ночи нас не тревожили ни люди, ни звери. А на следующий день по лесу разнесся вой. Он начался тихо, неразличимо с гулом еловых вершин. Мы ждали этого каждую минуту, но все равно вздрогнули от неожиданности. Чаня грозно зарычал, вздыбив шерсть.
- Где-то слева, - прислушался Сэф.
- А мне кажется, позади, - возразил Денис.
Я напрягла слух и поняла, что разобрать, откуда доносятся звуки, невозможно. Вой шел как бы одновременно отовсюду. Было ли это эхо, или действительно наши враги заполонили весь лес и только ждут удобного момента, чтобы сомкнуть кольцо?
Бар быстро соскочил с коня и припал ухом к земле.
- Они позади, командир. Не дальше полукорса. Едут не спеша.
- Сколько их? - быстро спросил Денис.
- Не меньше десятка лошадей, - оторвался от земли Бар. Покачал головой. - Пожалуй, голов пятнадцать…
Мы все повернулись к командиру. За время пути, после пережитых плечом к плечу опасностей мы начинали превращаться в настоящий отряд. Не было паники и суеты, мы спокойно ждали распоряжений.
- Сколько еще до Миллальфа? - спросил Денис проводника.
- К вечеру будем, как я обещал, - ответил Тмез, тревожно озираясь.
Бар почесал голову под беретом.
- Лучше всего, командир, сейчас свернуть в лес и затаиться. А коней погнать по дороге. Так мы собьем со следа этих Пеглевых выродков.
Я впервые подумала, что традиционное лаверэльское ругательство, пожалуй, несправедливо к симпатичным Пеглевым детям…
Тмез замотал головой.
- Господа хорошие, да там же, в лесу, воды по пояс! Там не спрячешься, только утонуть можно. Надо вперед ехать. Дорога хорошая, авось успеем дотемна попасть в Миллальф.
- Да, - коротко кивнул Денис. - Вперед, господа.
Мы погнали лошадей по лесной дороге. Грязь летела из-под копыт вместе с обрывками мха, сухой прошлогодней листвой и мелкими камешками. Я прижималась к шее Помми, пытаясь уберечь лицо от хлестких веток, и видела, как гепардовыми прыжками мчится Чаня, грязный по самое брюхо. Спустя некоторое время Денис крикнул, придержав своего коня:
- Отвязывайте мешки! Бросайте все на землю, будем уходить налегке!