Невероятно удрученная последней мыслью, нервно, словно опасаясь, что кто-то увидит, сгребла талоны в кучу и заметалась по комнате. Куда их деть? С таким сокровищем страшно находиться в квартире. А вдруг кто-то узнает? Не придумав ничего лучшего, вытряхнула из упаковки годовой запас тампонов, затолкала на дно всю пачку и снова заложила маленькими абсорбирующими капсулами. Если будет ограбление – надеюсь, здесь искать не станут! Коробку запихала в аптечку и отошла в сторону, очень стараясь при этом не кидать на злополучный ящик ежесекундные взгляды. Жуть! Что мне теперь делать с этим "гонораром"? Спать же спокойно не смогу! Возможности вернуть – никакой, а от одной мысли о том, что поступила как настоящая профессионалка, делалось плохо физически, а душу снедал стыд.
На фоне этого поступка все мои заверения в ошибочности впечатлений верлианца, все слова о том, что он меня не за ту принял, а я и вовсе все перепутала, – были пустым звуком. Раздавленная этим открытием, я даже расплакалась. Понимать, что он считает меня в лучшем случае лгуньей, а в худшем – мошенницей, было невероятно горько. И дело не в том, что для меня мнение инопланетянина имело значение, а просто по факту выходило: он – прав! При этом возможности ни оправдаться, ни хотя бы вернуть водоталы у меня не было. Ведь ни имени, ни цели пребывания этого верлианца на Земле я не знала.
Настроение упало до самых низких показателей, а вся затея с поездкой на встречу выпускников предстала в еще более мрачном свете. Знать, что он где-то далеко и плохо думает обо мне, было невыносимо. Но с чего я вообще взяла, что он обо мне думает? Я вздрогнула. Тем более в свете таинственной, не сохранившейся в моей памяти ночи и его утреннего отсутствия. Может быть, я зря себя так извожу. И… мелькнула крамольная мысль: "Вдруг я водоталы честно заслужила?"
Стоп! С таким подходом накручу себя еще больше. Надо подождать пару дней, прийти в себя, дать впечатлениям от выходных несколько сгладиться, и тогда… тогда и решу, что делать с этим неожиданно перепавшим состоянием. Придя к этой мысли, с облегчением отправилась спать. С утра жизнь всегда кажется лучше.
Звуковой сигнал пробуждения, и – понеслось. Бегом завтракать, собираться – волосы привычно в узел, натягиваю безликий комбинезон, плащ и в толпе таких же неприметных жителей города спешу по однотипным стерильно-пластиковым улицам на работу. Меня ждет любимое прошлое, загадка древнего "Кьюриосити" и анализ возможных вариантов развития будущего, случись тогда со спутником все иначе.
Рабочую систему включила немного нервно: слова Гриши все еще звучали в ушах, но, к счастью, друг обещание выполнил – никаких опасных лозунгов и призывов не обнаружила. Открыла нужные мне данные и собралась погрузиться в работу, когда раздался сигнал вызова. Наташа!
– Ну как? Как? – Наш бухгалтер нетерпеливо помахала ладонью. – Оценили платье?
Что тут скажешь? Если правду, то – да, в целых две тысячи водоталов. Но этого не произнесешь вслух, поэтому пробубнила, отчаянно изображая самый занятой вид:
– Э-э-э… платье понравилось, спасибо за помощь.
– А подробности?! – возмутилась Наташа. – Особенное впечатление на кого-то конкретного произвела?
– О да! – абсолютно честно ответила я.
– И?
– Что "и"?
– Еще встретиться договорились? Ведь это когда-то вы были одноклассниками, а сейчас уже все иначе… – не отставала настырная блондинка.
– У всех уже по четверо детей – какие свидания! – Я решила на корню оборвать этот вариант последующего измора меня любимой.
– О… – Наташа была явно разочарована.
– Да, останусь старой девой, – необдуманно пустилась на откровенную провокацию и, тут же спохватившись, попыталась свести дело к шутке: – В смысле пока еще…
Но поздно. Наташа явно зацепилась за идею:
– Просто тебе надо больше думать о себе! – провозгласила она извечный лозунг всех красивых женщин. – Вот взять очки! Откуда этот пережиток прошлого? Почему не корректирующие прирастающие линзы? И волосы! Зачем все время скручиваешь их в узел? И главное – зачем так много работать?! И давай тебе гардероб обновим – еще к Далии съездим? Мне так понравилось. Безумно приятно – помогать кому-то стать лучше. – Слова лились сплошным потоком, и я с трудом успевала за ходом ее мысли.
– Очки – это привычка, помогают сосредоточиться на работе. В них не корректирующие линзы, у меня хорошее зрение. И все остальное я делаю, потому что так удобнее работать, а работаю я, чтобы было на что жить! И гардероб обновлять, кстати, надо на что-то. А мне сейчас до зарплаты бы дотянуть. – Я красноречиво помахала Наталье, давая понять, что времени нет совсем.
– Я попозже позвоню, и что-нибудь придумаем. – Она с улыбкой разрушила все мои грандиозные планы избавления.
Со злостью переключилась на работу. Надо о деле думать. Попыталась сосредоточиться на координатах перемещения спутника по поверхности красной планеты, соотнести удаленность пролегания его маршрута от еще существовавших тогда поселений марсиан. Но мои благие намерения и старательные усилия вновь свел на нет звуковой вызов.
– Наташа! – возмущенно воскликнула я раньше, чем на экране отобразилось лицо собеседника, и ошиблась – это была не Наташа.
Более того, это был начальник нашего исторического института!
– Регина Аркадьевна, зайдите ко мне.
Беззвучно кивнув, вскочила с места и поспешила к руководству. При этом никак не могла понять одну странность – почему вызвал не секретарь, а лично руководитель организации.
В кабинете помимо шефа меня ожидал еще один мужчина. Он первым делом окинул меня несколько пренебрежительным взглядом и скупо кивнул.
– Вот, познакомьтесь, Регина. Это Кузьмин Игорь Борисович. Он руководит подразделением земных исторических исследований в Межгалактической службе перемены времен. Игорь Борисович уже ознакомился с вашим послужным списком и анкетой и теперь прилетел сюда, чтобы встретиться и побеседовать лично. Присаживайтесь. – Я в почти бессознательном состоянии плюхаюсь на стул. – Я вас оставлю, чтобы вы могли спокойно все обсудить.
К такому повороту событий я не готова была совершенно, поэтому несколько растерялась от волнения и приковала взгляд к сидящему напротив мужчине. Он был неказист на первый взгляд – крупные черты несколько грубой лепки, широкий нос, мясистые губы, красноватое лицо нездорового человека. Никакого намека на интеллектуальную одухотворенность, остроту мышления, склонность к мыслительному труду. Никакого, абсолютно никакого: встретишь на улице – пройдешь мимо и не заметишь. Но взгляд! Взгляд очень острый, цепкий, всеобъемлющий и глубокий. Мне кажется, что, всего раз взглянув на меня, он уже все про меня понял.
– Регина Аркадьевна, – голос у Кузьмина был поразительно глубокий для его неприметного внешнего вида, – не волнуйтесь, но в том, что вы – компетентный историк, я удостоверился. Только для работы в Службе времени этого мало, там нужна определенная сила духа, воля и здравый смысл. Вы должны понимать, что не все желаемое осуществимо, не всегда можно и нужно помогать тому, кто просит о помощи, а каждый шаг в прошлом, каждое изменение могут иметь последствия. Самые серьезные. В настоящем.
Медленно, стараясь сделать это незаметно, выдохнула и кивнула, подтверждая, что поняла.
– Даже если вы нам подойдете, первый год, а возможно и дольше, будете заниматься исключительно статистической работой, изучать опыт других, готовиться психологически. Возможно, вы в принципе никогда не будете допущены к операциям в прошлом. Просто не сможете соответствовать необходимым задачам, вынести предусмотренные психологические нагрузки. Но, в любом случае, если вы станете нашим сотрудником, вам вживят особый имплант. Его задача – обеспечивать ваше "молчание", контролировать ваше местонахождение – оно всегда будет известно на случай форс-мажора. Никому и никогда, помимо других сотрудников службы, вы не сможете сообщить о чем-то, касающемся вашей работы. Если попытаетесь это сделать, вживленный имплант активирует процесс ликвидации. Вы готовы продолжить обсуждение?
Я, задумавшись всего на миг, снова кивнула. Хотя понимания процесса контроля не было. Что подразумевает понятие "все, касающееся работы" и как можно это фиксировать? В этом надо будет предварительно разобраться. А остальное… Было интересно, и было желание работать именно там.
Уф. С трудом переведя дыхание, почти на ватных ногах поплелась от кабинета шефа. Вот это разговор, вот это вытряхнул Кузьмин мою подноготную – кажется, по самой подкорке сознания прошелся, в память заглянул. Не удивлюсь, если обо мне он теперь знает больше меня!
Разговор утомил невероятно, а если учесть, что берут меня едва ли не на самую незначительную должность в штате Службы времени, то и вовсе столь пристрастный допрос понять сложно. А уж времени ушло на беседу – страшно представить: рабочий день практически завершился. Благо меня исполнение должностных обязанностей в институте уже практически не касалось: в субботу в компании своего будущего начальника надлежало отправиться к новому месту работы. А пока… Надо оперативно собраться и удрать с работы, а то вдруг Наташа вспомнит о моем существовании? Времени на посещение салона Далии совсем не было, необходимо было заехать домой, переодеться и добраться до друзей.
На этот раз обошлось без сбоев в планах. По пути домой заглянула в пункт выдачи напитков и, с душевным скрипом расставшись с шестнадцатью водоталами, получила в автомате бутыль со светлым вином. Конечно, напиток был без претензий на излишнее качество. Где-то слышала краем уха, что эти светлые алкогольные вина делали из настойки спор особых грибов, что обитали в подземной части города. Но не идти же в гости с пустыми руками, да и веселящий эффект от него определенно был. А что самое важное – это был напиток.
Дома переодевшись в платье, а туфли надев прямо на голые ноги, решила вызвать такси, очень надеясь, что в этот раз водитель попадется адекватный. Опять лишние траты, но снова идти в этом наряде по улице хотелось меньше всего. И связующий кулон заряжен, и вызов сразу зарегистрирую в службе контроля.
У друзей оказалась быстро. И что немаловажно – без приключений.
– Ой, Регина… – Надежда восторженно отступила, чтобы разглядеть меня, избавившуюся от плаща. – Невероятно красиво! А необычно как! Где ты взяла такое чудо?
– Это платье. Такие в прошлом носили. Расскажу тебе потом, где взяла, – довольная произведенным эффектом, пообещала подруге и расправила волосы.
По улыбающемуся лицу Нади сразу поняла: предназначенный мне на вечер кавалер уже на месте. Вот интересно, они ему сказали о том, что я в курсе? Или мне нужно сделать наивное лицо и непонимающий вид? А вот возьму и из вредности снова в позавчерашнее амплуа погружусь и масочкой "королевы" прикроюсь.
"Шутка!" – тут же одернула себя.
Идея явно неудачная – позавчерашний опыт научил многому, и повторения нелепых ошибок не хотелось. Посмотрю сначала на этого специалиста по гипнотерапии – а вдруг это моя судьба?
Вслед за Надей прошла в комнату, в знак приветствия и благодарности показала Грише язык, а уже потом перевела взгляд на мужчину рядом с ним.
– Денис, – последний быстро встал с кресла и с невероятно обаятельной улыбкой представился.
– Регина, – неожиданно улыбнулась ему в ответ.
Глава 6
Регина
Можно утверждать однозначно – кавалер мне понравился с первого взгляда. Шатен с приличной фигурой и очень добродушным лицом. А уж восторженный взгляд серых глаз, которым он обежал мою откровенно обозначенную в платье фигуру, только добавил ему очков. Вспомнился острый взгляд Кузьмина. В сравнении с ним глаза Дениса привлекали теплом, открытостью и дружелюбием. Нет, рядом с таким мужчиной маски не нужны – можно смело быть собой и получать от этого удовольствие. Осознав, что вечер ожидается вовсе не плохой, с радостным облегчением протянула Наде бутылку вина, которую так и прижимала к себе.
Не знаю, как насчет большего, но подружиться с Денисом точно сумеем. Мы это как-то сразу оба поняли, быстро перешагнув стадию смущенного отчуждения и решив общаться легко и естественно.
Собеседником мой кавалер оказался тоже отличным. Давно я так не шутила сама и не смеялась действительно остроумным выражениям. Сопровождая ужин приятной беседой, мы вчетвером прекрасно проводили время, когда возникла тема гипноза. Как-никак среди нас присутствовал специалист!
– Нет, нет, – уже весьма весело жестикулируя руками, категорично заявила я Денису, – не верю я в это! Ну вот никак! Если сам себе что-то не внушишь – никакой гипноз тебя не возьмет. Да никогда и никто не сможет каким-то обратным счетом, от десяти до одного, или болтающимся кулончиком меня усыпить, никогда! Я же понимаю, что на меня это не подействует, я не внушаема, значит – невозможно.
– Регин, не только усыпить, можно заставить тебя сделать все что угодно, пока ты находишься под действием гипнотического транса. И внушаемость тут совершенно ни при чем. Головной мозг у нас устроен одинаково, так что гипнозу поддаются все. Главное, чтобы специалист в это состояние погружал, а не неумеха доморощенный. Настоящий профессионал даже без счета обойдется.
Энергично покачав головой так, что волосы рассыпались по плечам, а одна половинка лифа опасно сдвинулась с груди, я с негодованием воспротивилась:
– Меня не возьмет!
– Денис, а усыпи-ка ее и заставь нам в страшных грехах покаяться, – в шутку предложил Гриша, от души потешавшийся над нашим спором. – А мы все на визуализатор зафиксируем и Реги потом покажем!
– Не, не, бесполезно! Меня не возьмет.
– Идем! – Денис, решительно встав со стула, протянул мне руку. – Сейчас сама убедишься в том, что не права.
Так мы и оказались вчетвером в спальне, где меня, поставив спиной к широкой кровати и не обращая внимания на мой ироничный оскал, серьезно предупредили:
– Ты сама сомневалась, так что потом не отрицай!
А меня только на ехидный, полный сомнения хмык и хватило.
– Хорошо, – став серьезным, сказал Денис, – закрой глаза, расслабься и слушай. Представь шум ветра, вслушайся в его гул, погрузись в его движение.
Я все честно так и сделала. Старательно представляя себе ветер, не заметила, как перестала слышать монотонный голос Дениса.
– Просыпайся! – настойчиво и как-то узнаваемо, вот только не понимала, кто это. – Регина, ты меня слышишь? – снова позвали.
Открыла глаза и увидела нависшее над собой лицо мужчины с серыми обеспокоенными глазами. Денис! Ой, он же меня загипнотизировать собирался! Значит, получилось? Я рывком села, оглядываясь вокруг, и в итоге вернулась вопросительным взглядом к новому знакомому:
– Только не говори мне, что у тебя получилось! А где Гриша с Надей?
Денис как-то напряженно сглотнул и отвел взгляд в сторону.
– Я их выйти попросил. Все же сеанс гипноза не относится к массовым зрелищам: мало ли что, еще проболтаешься о том, какие они вредные, – потом перед друзьями неудобно будет. Но визуализатор был включен, так что не волнуйся – очевидец имеется, – глухо произнес он, по-прежнему не глядя на меня.
– Так получилось?! Серьезно? Ты смог меня загипнотизировать? – перебив Дениса, схватила его за руку и возбужденно затрясла, пытаясь выяснить самое главное.
Он снова повернулся ко мне, позволив моим глазам встретиться с его глазами, выражающими растерянность.
– К тебе когда-нибудь раньше гипноз применяли?
– Нет, – уверенно качнула головой и тут… вспомнила необычные ромбовидные зрачки странных, даже гипнотически притягательных глаз верлианца. И уже менее уверенно добавила: – Хотя не знаю. А что?
– А ты с верлианцами никогда по принципиальным вопросам не пересекалась? – продолжил задавать наводящие вопросы Денис.
А я… Я вместо ответа подскочила с кровати и метнулась к визуализатору. Миг – и, активировав последнюю запись, стала смотреть. Страшное подозрение не отпускало. Не зря же я совершенно не помнила ту проклятую ночь!
Вот я, послушная команде Дениса, плавно поднимаю и опускаю руки. Непроизвольно отметив, как эффектно при этом под лифом открытого платья обозначается грудь, вынуждена была признать – гипнозу поддаюсь. А дальше Денис спросил: "Расскажи, чем выходные запомнились?"
– Клянусь тебе, – спешно вмешался топчущийся рядом расстроенный парень, – я ничего такого не имел в виду. Думал, скажешь: "Отсыпалась"!
Мое лицо на визуальном изображении претерпело разительные изменения, приобретя очевидные черты удовлетворения и радости. Один взгляд на мою физиономию позволял сделать однозначный и неоспоримый вывод – счастлива безумно. Практически сразу же раздался смех. Мой! Никогда в жизни так не смеялась. Живо, искренне, заразительно!
"Мне щекотно! – весело-весело проговорила я почти сразу. – Убери руки, это тебе жабры не мешают!"
А дальше…
– Я испугался даже, – прошептал Денис виновато. – Совсем не ожидал, что столкнусь с внушением.
Но я была полностью поглощена просмотром, наблюдая за тем, как я на записи, неожиданно рухнув на кровать, мучительно застонала. Руки взметнулись к голове, с усилием сжимая виски, а обеспокоенный Денис склонился надо мной.
– Тут я и понял, что на тебя уже оказывали гипнотическое воздействие и именно воспоминания о событиях прошлых выходных находятся под внушенным запретом. Причем, что особенно странно… вроде бы и гипноз, но техника воздействия непонятна, не выявляется. И я, поверь, специалист не из последних, поэтому и предположил, что тут иной характер влияния – прямое физиологическое воздействие. А подобными врожденными возможностями только верлианцы обладают. Потому и спрашиваю: ты с ними в эти выходные никак не пересекалась?
Сейчас все эти выводы были для меня второстепенны, потому что я осознала главный факт – ту ночь из моей памяти стерли намеренно, а значит – там было что помнить! Судя по изображению, Денис, напуганный моими очевидными муками, спешно будил меня, выводя из состояния гипноза. А я… Получается, так и не вспомнила, или мне сейчас эти воспоминания недоступны снова?
– Погоди, – в упор уставившись на Дениса, я постаралась разобраться в ситуации, – так я вспомнила что-нибудь про выходные? Почему такая реакция? Я вспомнила, что мне было больно?
Денис несколько озадаченно потер рукой подбородок и, медленно выдохнув, пояснил:
– Постарайся меня понять. Если для нас гипноз – наука, все же изучаемый процесс, определенные алгоритмы действия, техники воздействия на сознание, то у верлианцев… у них это естественный, врожденный навык. И влияют они не на сознание напрямую, скорее глубже – на основополагающие процессы нервной системы, и не пользуются при этом какой-то техникой, они уже изначально на это способны. Нам неизвестно, ресурс ли это их разума, или существует какой-то орган, или прочая физиологическая особенность, позволяющая им так легко подвергать нас гипнозу. Но в твоем случае наблюдается именно такой внушенный запрет на воспоминания, и мне его не обойти.
– А… – Все это было пугающе и непонятно.