- Сегодня ты, видимо, нашел с дюжину таких поводов, - резко отозвалась она. - Я вижу, что совершила ошибку, одевшись для оперы. Ты не способен ни на что другое, кроме того, чтобы лечь в постель.
Его черные глаза загорелись, когда он снова обнял ее за талию.
- Да, милая, я способен лечь в постель. Иди ко мне, и я покажу тебе, на что я способен в постели.
- Я не это хотела сказать, - ответила она, упираясь обеими руками ему в грудь.
- А я хотел. Я хочу видеть тебя обнаженной, целовать каждый дюйм твоего голого тела. Я думаю, что это отнимет у меня немало времени - поцеловать каждый его дюйм. Ты ведь хорошо знаешь, что я человек пунктуальный.
- Я поеду в оперу одна, а ты можешь оставаться здесь.
Она подождала, пока он утвердится на ногах, и потом оттолкнула его и удивилась, что он не потерял равновесия. Эдуардо схватил ее за руку и самодовольно улыбнулся.
- Я не пьян, милая! Я наслаждаюсь тем огнем, который зажгло в моих жилах хорошее виски, но не настолько пьян, чтобы не обслужить тебя в том деле, которого ты жаждешь. Мы, как цивилизованные люди, отправимся в спальню, или ты предпочитаешь заниматься любовью на ковре? Я тоже. Увидеть, как ты лежишь здесь, голая и пресыщенная, вот это мне нравится.
Раздраженная и в то же время довольная, она взяла его лицо в руки и крепко поцеловала.
- А теперь, - сказала она, отстраняясь от него прежде, чем он успел схватить ее, - слушай меня внимательно, сеньор. Мы сегодня приглашены в оперу. Для меня это подходящий случай показаться в твоих бриллиантах. Мы ведь для этого приехали сюда.
Эдуардо смотрел на нее влюбленными глазами.
- Ты так хочешь, чтобы я поехал с тобой? Тебе было очень грустно сидеть одной в этой комнате?
- Очень.
- А потом, когда мы вернемся из оперы, ты ляжешь голой на ковре для меня?
Филадельфия вся вспыхнула.
- Я подумаю.
Он улыбнулся и прижался щекой к ее щеке.
- Она еще будет раздумывать, а я не могу думать ни о чем другом.
- Ты будешь переодеваться к обеду? Мы уже опаздываем.
- Можем и опоздать. Мне очень тебя хочется.
- О нет! - Она увернулась от него. - Я потратила немало денег на горничную, чтобы она помогла мне одеться. Я должна выглядеть такой, как сейчас, - не растрепанной и не помятой.
Он кивнул в знак согласия.
- Но потом, милая, у меня будет время измять тебя. И исцеловать, и излизать, и…
- Сеньор!
Эдуардо пожал плечами.
- Ладно, но ты меня разочаровала. Между прочим, это наша последняя ночь здесь. Завтра мы уезжаем из Саратоги.
Филадельфия нахмурилась.
- Почему? Ты проиграл так много, что мы должны продавать драгоценности?
Эдуардо затряс головой.
- Я был слишком пьян. Я выиграл! Выиграл больше, чем стоят все наши драгоценности. - Он улыбнулся ей так, что она вся вспыхнула. - Ты не хочешь поцеловать победителя?
Филадельфия решительно подобрала свои юбки.
- Не собираюсь, ты обожжешь меня.
Как заметила Филадельфия, опера не являлась любимым развлечением Эдуардо. Когда начался второй акт, она услышала его тихое посапывание в кресле позади нее. Она извиняюще улыбнулась Бичемам, в чьей ложе они сидели, и стала смотреть на сцену. Она не очень удивилась, обнаружив, что публика в Саратоге ведет себя по отношению к опере не более уважительно, чем ньюйоркцы. Зрители все время ходили из одной ложи в другую и переговаривались.
Не очень удивилась она и тому, что всеобщее внимание оказалось приковано к их ложе. Она, в общем, понимала, что все, чем занимался Эдуардо в последние дни, делалось только для того, чтобы привлечь к ней внимание, когда она наконец появится на людях. Отблески лорнетов и биноклей сигнализировали о том, что ее разглядывают. Единственный неприятный для нее момент был, когда ей подумалось, что где-то в темной зале может сидеть мужчина, который заговорил с ней сегодня, и следит за ней.
Филадельфия поежилась, представив себе, что эти светлые, почти бесцветные глаза наблюдают за ней. Она бездумно поднесла руку к шее и дотронулась до изумрудов, которые Эдуардо дал ей. Филадельфия прикрыла глаза и заставила себя припомнить его прикосновение, когда он застегивал это ожерелье у нее на шее. Когда он дотрагивался до нее, она готова была забыть все на свете.
Позднее, во время антракта, в фойе оперы она заметила, что улыбается своим мыслям.
- От чего ты чувствуешь себя такой счастливой, милая? - спросил Эдуардо, обнимая ее за плечи.
Она улыбнулась ему.
- От всего и от ничего. Мне так мало нужно, чтобы чувствовать себя счастливой, когда я с тобой.
Она заметила, какими бархатными стали его глаза.
- Поедем домой, - предложил он.
- А Бичемы? - спросила она, не выражая никакого протеста.
- Мы ведь новобрачные. Ты думаешь, им нужно что-то объяснять? - Он засмеялся, увидев выражение ее лица. - Если ты предпочитаешь, я могу сказать, что ты больна.
- Нет, - отозвалась она, думая о том, что Бичемы представляют себе их далекими друг от друга и несчастливыми. - Только поторопись, я…
- Замерзла?
- Нет, - ответила она, с трудом выдерживая его взгляд. Она обнаружила, что флирт на людях дает ей совершенно новое, пьянящее и чем-то пугающее ощущение.
- А я ведь помню обещание насчет ковра, - тихо сказал он, ведя ее к двери. - Такие вещи, милая, придают смысл жизни мужчине.
Бичемы появились как раз в тот момент, когда сеньоры Милаццо выходили из фойе.
- Смотри, - с тревогой сказал мистер Бичем, - они уезжают. Им, видимо, неинтересно.
- Не думаю, - возразила Мэй, от чьего взгляда не укрылось, с какой нежностью молодой человек обнимал за плечи свою жену. - Я думаю, мы с тобой сделали доброе дело.
Звук открывающейся двери почти не был слышен, но Эдуардо тут же насторожился. В голове у него пронеслись самые различные предположения: от мысли, что это воры, заметившие на Филадельфии изумруды, или это горничная, которая забыла, что номер занят, или постояльцы, спутавшие номер.
Он дотянулся до своей рубашки и набросил ее на Филадельфию, которая спала голая рядом с ним на ковре. В следующее мгновение зажегся свет.
Мужчина, стоявший в дверях, ухмыльнулся, глядя на открывшуюся ему картину.
- Доброй ночи, Эдуардо. Я готов был держать пари, что ты не в постели. Когда ты оденешься, ты найдешь меня в номере 356.
Эдуардо встал, не обращая внимания на свою наготу, но мужчина захлопнул перед ним дверь.
- Тайрон!
14
- Ты подонок!
Эдуардо оделся и отправился в апартаменты Тайрона в другом крыле отеля с одной только мыслью - любой ценой защитить Филадельфию.
Тайрон встретил своего гостя так, словно не было семи лет их сотрудничества и кровавой клятвы, связавшей их. Его ярость не уступала ярости Эдуардо.
- Если ты пришел, чтобы убить меня, я советую тебе отказаться от этой мысли.
Они стояли друг против друга в маленькой гостиной, горящие черные глаза уперлись в холодную глубину ледяных глаз. Атмосфера была так накалена, что, казалось, достаточно одной искры, и вспыхнет драка.
Физически они были примерно равны. Тайрон имел преимущество в весе, но Эдуардо был мускулистее. Он знал, что его единственная слабость в том, что его ослепляет ярость, которой противостоит холодный расчет. Потом он заметил, как дергается мускул на узком подбородке Тайрона, и это даже едва заметное проявление эмоций поразило его и привело в чувство. Ясно, что Тайрона привело в Саратогу что-то серьезное. Им нельзя драться, во всяком случае пока они не переговорят.
Эдуардо медленно закрыл дверь. "Терпение! Господи, ниспошли мне терпение!" Когда он вновь оказался лицом к лицу с Тайроном, то увидел, что тот сел, но его правая рука как бы случайно лежит на левом рукаве, где у него под обшлагом спрятан короткоствольный дерринджер.
- Ты удивился, увидев меня, - сказал Тайрон своим жестким голосом, в котором чувствовался новоорлеанский акцент.
- Ты неправильно думал, - отозвался Эдуардо уже спокойнее, пересек комнату и сел напротив Тайрона. - В письме, которое я послал тебе из Чикаго, я все объяснил.
Тайрон наблюдал за ним с теплотой, какая бывает в глазах загнанной в угол гремучей змеи.
- Я не люблю письма. Ты забыл в нем упомянуть о некоторых обстоятельствах.
- Каких?
Тайрон улыбнулся, если можно было назвать улыбкой злобный оскал его тонких губ.
- Твою золотоволосую шлюху. Я понял, что это твоя работа. Я надеюсь, ты хорошо над ней потрудился? К сожалению, твоя рубашка испортила всю картину. Она любит заниматься случкой на ковре, или ее еще не приручили?
Эдуардо отказался от роли защитника своей любовницы и откинулся в кресле.
- А это уже не твое дело.
В бледных глазах Тайрона мелькнул интерес.
- Она тебе говорила, что мы с ней сегодня встретились? Нет? Ты не должен разрешать ей гулять одной, амиго.
- Она достаточно приручена.
На лице Эдуардо не отразилось ничего, но на самом деле он смутился. Действительно ли Филадельфия встретила Тайрона, или это хитрость? Он всегда умел найти брешь в броне, прикрывающей жизнь Эдуардо, и запустить туда свои когти. На этот раз он ударил, и ударил сильно, желая разозлить его. Зачем?
- Кто она?
Эдуардо не знал, что известно Тайрону, и решил, что правда - его лучшее оружие.
- Филадельфия Хант.
Глаза Тайрона расширились, и он откинул голову, разразившись хохотом.
- Ну ты мерзавец! Это блестяще! Сучка Хаита твоя новая шлюха? Это заслуживает того, чтобы выпить. - Он встал, достал из тумбочки у своего изголовья бутылку бренди и щедро налил в стакан. - За твою шлюху! - провозгласил он, передавая стакан Эдуардо. - Чтобы ты ездил на ней долго и успешно.
Сам он глотнул прямо из горлышка.
- Ты не пьешь, амиго. Тебе не нравится бренди?
- Мне не нравится тост.
Тайрон сделал еще один большой глоток из бутылки, не обращая никакого внимания на то, что сказал Эдуардо, и вздохнул с удовлетворением.
- Что касается женщин, - медленно произнес он, уставившись на бутылку в своей руке, - то, когда мужчина заполучает женщину, он стремится все упорядочить. Это касается шлюх, про которых мужчина знает, что он им платит, и знает, что за это получает. С содержанками дело обстоит иначе. Мужчина может начать испытывать к ней чувство собственника, особенно если она так красива, как эта шлюха Хант. Это может перерасти в такую опасную связь, как брак. Ты взял ее из мести, не забывай этого.
Эдуардо слегка наклонился вперед.
- Разве я когда-нибудь нуждался в том, чтобы ты напоминал мне, зачем я делаю то или иное?
Тайрон кивнул и откинулся в кресле.
- Значит, ты хочешь получить отпуск? Пожалуйста. Я думаю вернуться в Южную Америку. Ты собирался вернуться в Бразилию, когда будет покончено с Хантом. Я поеду вместе с тобой.
- Ты охотился за мной потому, что хотел получить компаньона для морского путешествия?
Тайрон пожал плечами, словно хотел сбросить с себя какое-то бремя.
- Я хочу иметь у себя за спиной человека, которому могу доверять. Этот человек ты.
- Я польщен, - сказал Эдуардо.
- Но ты не готов уехать вместе со мной?
Эдуардо улыбнулся.
- Я обнаружил, что у североамериканцев есть кое-какие приятные вещи.
- Вроде твоей шлюхи?
- Я имел в виду кентуккийское виски.
- Неплохое времяпровождение, - мягко согласился Тайрон. - Я предпочитаю твою шлюху. Я дам тебе за нее целый корабль виски.
Эдуардо склонил голову набок.
- Откуда у тебя интерес к ней? Ты ведь не любишь женщин.
- Я люблю женщин. Их можно использовать. Я не верю в длительные связи.
- А что Адель, снова на улице?
Глаза Тайрона сузились, но ответ его был кратким.
- Я нашел ее на улице. Там ей и место.
Эдуардо тихо выругался по-португальски и осушил свой стакан бренди.
- Я знаю, кто ее заменит?
- Я полагаю, что ты нашел замену. - Тайрон встретил взгляд Эдуардо и кивнул. - Я терпелив и подожду, пока ты не покончишь с ней. Она молода и не выглядит потаскушкой. Ты был добр к ней. Судя по тому, как она смотрела на тебя, когда вы сегодня уезжали из оперы, я бы сказал, что она думает, что любит тебя. Смотреть на тебя вообще приятно, но на меня это произвело впечатление, учитывая то, что ты уничтожил ее отца. И тем не менее она так хочет тебя, что я почти был уверен, что ты прижмешь ее у ближайшего забора и задерешь ей юбку.
- Это самая длинная речь, какую я когда-либо слышал от тебя, - заметил Эдуардо. - Откуда у тебя такой интерес к ней?
Тайрон в ответ улыбнулся.
- Это потому, амиго, что она интересует тебя, а все, что интересует тебя, интересует и меня. Так бывает с кровными братьями - мы должны делиться всем.
- Адель ты со мной не делил.
- А ты и не просил.
Эдуардо вопреки желанию почувствовал, как весь напрягся. Тайрон чего-то хотел от него.
- Она полностью принадлежит мне. Я не отдам ее никому - даже тебе. Так что не жди, ты стареешь.
Все еще улыбаясь, Тайрон вынул из кармана колоду карт.
- Ты всегда любил карты, хотя, судя по тому, что я слышал по приезде в город, удача тебе изменяет. - Быстрым и ловким движением он перетасовал колоду и положил ее перед Эдуардо. - Снимай, ставкой будет она. Чья карта крупнее. Тебе первому.
Эдуардо даже не глянул на стол.
- Она моя, и останется моей.
- Трусишь?
- Мне нечего выигрывать.
- Мое уважение.
Эдуардо ухмыльнулся.
- Я думал, что завоевал его семь лет назад, когда мы с тобой вдвоем стояли против целого гарнизона на аргентинской границе.
Тайрон кивнул.
- Ты тогда был иным, диким девятнадцатилетним парнем из сельвы с грязью в волосах и кровью на руках. Тогда ты не думал хватать то, что тебе захотелось. Мы сражались с нашими врагами и вместе разбогатели, но ты изменился, амиго. Ты смыл с себя грязь и кровь. Ты стал рассуждать, как все. Я вижу в твоих глазах желание иметь то, что имеют они все, - дом, покой, семью. Эта женщина представляет для тебя опасность.
- А вот ты не изменился, хотя тебе и нравится изображать из себя джентльмена, - ответил Эдуардо. - Что заставляет тебя думать, что я изменился?
- Я изображаю из себя джентльмена, - отозвался Тайрон. - А ты джентльмен. Отдай ее мне, амиго. Для тебя будет благо увидеть ее в моей постели. - Он улыбнулся. - Я научу ее тому, чем ты пренебрегаешь. А потом, если ты захочешь вернуть ее, это будет все равно как получить в свою постель новую женщину в знакомом облике.
- Я собираюсь жениться на ней.
Лицо Тайрона потеряло всякую выразительность.
- Связать себя со своими врагами? Ты сошел с ума! Она твоя по праву победителя. Используй ее как военную добычу, а потом отпусти.
- Я люблю ее.
- Дерьмо! - По гранитному профилю Тайрона пробежала тень изумления. - Ты ведь не сказал ей, кто ты!
- То, что произошло между ее отцом и мною, не имеет к ней никакого отношения.
- Тогда почему же ты не сказал ей? Чепуха! Ты не можешь сказать ей это. Ты боишься потерять ее.
Обвинение Тайрона больно кольнуло Эдуардо, но он и виду не подал. Тайрон не сдвинется с этой проблемы, пока его мозгом не завладеет другая мысль.
- Теперь, - сказал Эдуардо, когда уже все было сказано, - перейдем к другому делу. У меня для тебя есть новость. Если бы ты оставался в Новом Орлеане, ты уже получил бы мое письмо. - Эдуардо наклонился вперед, понимая все значение того, что он сейчас скажет. - Речь идет о нашем враге, про которого мы думали, что он спасся от нашей мести благодаря смерти. Он жив!
Лицо Тайрона обычно было лишено всякого выражения, но сейчас оно так исказилось, что Эдуардо даже поежился.
- Макклод! - воскликнул Тайрон.
Эдуардо сел в кресло. Тайрон заглотнул наживку.
- Ты оценишь иронию ситуации. Он живет в Новом Орлеане, под самым твоим носом. Во всяком случае, жил там год назад.
Тайрон весь напрягся.
- Откуда ты знаешь?
- У Филадельфии есть письмо, которое Макклод послал ее отцу год назад.
Тайрон встал.
- Я должен поговорить с ней.
Эдуардо не двинулся с места. Он не взял с собой пистолет и сейчас пожалел об этом.
- Она ничего не знает и возит с собой несколько писем, адресованных ее отцу, в том числе и мое, которое я послал ему перед крахом его банка. Остальные я прочитал. В них нет ничего особенного. Филадельфия не понимает значения письма Макклода.
- Она что-то знает. Иначе она не возила бы их с собой.
Эдуардо проклял остроту ума Тайрона. Тот обладал хищным инстинктом леопарда и его беспощадностью.
- Филадельфия надеется восстановить доброе имя своего отца.
- До того, как ты смутил ее душу, - с отвращением заметил Тайрон. - И эти женщины еще утверждают, что мужчины прячут свои мозги между их ляжками. Почему она считает, что ее отец не виновен? Где она взяла эти письма?
Эдуардо почувствовал, как покраснел, и потянулся за бутылкой бренди, чтобы скрыть ощущение неловкости. Дело заключалось в том, что он не знал, что думает обо всем этом Филадельфия, как не знал и того, почему она возит с собой эти письма.
- Мы имеем то, что нам надо, - знаем, что Макклод жив. Быть может, он все еще живет в Новом Орлеане. Мы разыщем его.
- Мы? - Тайрон взглянул на своего друга; его слова падали, как камни в тихий пруд, и ледяные брызги били по нервам Эдуардо. - Ты собирался вернуться в Новый Орлеан, чтобы помочь мне загнать в угол Макклода?
- Да. - В письме он писал иное, но сейчас неожиданно понял, что действовать надо именно так. Единственная проблема - он не знал, что делать с Филадельфией. - Клятва, которую я дал над могилой моих родителей, не будет выполнена, пока мы не покончим с Макклодом.
- Пока мы не убьем Макклода, - поправил его Тайрон. - Мы дали кровавую клятву. Пока он жив, твоя сторона сделки не выполнена.
- Ты никогда не говорил, почему ты хочешь его смерти, а ты жаждешь ее даже больше, чем я.
Тайрон холодно посмотрел на него.
- А я никогда не спрашивал тебя, что они сделали с тобой, с твоей матерью и отцом. Ты добровольно вступил в наше с тобой товарищество.
Эдуардо давно знал, что в сознании Тайрона есть скрытые уголки, пустые, холодные и темные. Если бы он испытывал нормальные человеческие чувства, то они вырывались бы наружу с болью и извращенностью, еще более острыми, чем были на самом деле. Ибо Эдуардо, несмотря на ярость, боль и страдания, всегда хотел быть счастливым, но не в одиночестве. Тайрон же хотел счастья, но только для себя одного. Поэтому их сотрудничество напоминало совместную жизнь в яме с питоном. К нему нельзя было слишком близко приближаться, нельзя было дать почувствовать свою слабость или замешкаться. Эдуардо не сомневался, что несмотря на все, что они пережили вместе, и если между ними вдруг вспыхнет драка, Тайрон постарается убить его.
Эдуардо встал.
- Я устал, Тайрон. Мы продолжим разговор утром.
- Ты приведешь с собой этот кусочек… эту девушку?
- Нет. Она не имеет к этому никакого отношения - никакого!