Он сел, сохраняя между ними приличное расстояние. Помня, что должна изображать дурочку, Эзме задумчиво вздохнула:
- Из-за политики мужчины вечно ссорятся! По-моему, политические разговоры следует запретить в обществе. Вы так не считаете?
- Не хочу вас обидеть - но нет, не считаю, - ответил он. - Споры всегда следует поощрять. Я сожалею лишь о том, что не сумел сохранить хладнокровие. Но тема, которую мы обсуждали, чрезвычайно важна…
- Неужели сейчас вы снова намерены говорить о рабстве? - перебила его Эзме, как будто такая перспектива приводила ее в ужас.
На самом деле она бы с радостью призналась ему, что разделяет его взгляды на рабство, а также на права женщин, и изложила бы все свои доводы.
- Я пришел выяснить, не хочет ли ваш супруг найти, себе другого поверенного, - признался Макхит. - Если да, я его, естественно, пойму.
- Сегодня я его еще не видела, - ответила Эзме, - но надеюсь, что он продолжит вести дела с вами.
Они должны выяснить, не замешан ли Макхит в каких-либо махинациях, пусть их предположения и кажутся ей все более и более сомнительными.
- Леди Катриона о вас очень высокого мнения, - добавила она.
Молодой человек покраснел, и, хотя Эзме еще не могла быть совершенно уверена в его невиновности, она все же сочла своим долгом предостеречь его от той же участи, какая постигла ее брата:
- Она славная девушка, правда? Как жаль, что ее выдадут замуж только за аристократа… по крайней мере, так я слышала.
Поверенный явно смутился:
- Не сомневаюсь, человек, за которого она выйдет замуж, будет счастливцем.
- Составлять ее брачный договор будете тоже вы?
- Наверное.
Эзме снова разгладила юбки и ободряюще улыбнулась молодому человеку:
- Вы, наверное, составляете для графа все документы!
- Так и есть.
- Наверное, из-за его дел вы все время заняты?
- Да, миледи. - Макхит встал. - Я отнял у вас достаточно времени, поэтому прошу меня извинить…
- Мистер Макхит! Какая нечаянная радость! - воскликнул Маклохлан, широким шагом входя в комнату.
Эзме вздрогнула, как будто ее застали за кражей ложек и вилок. Значит, в Лондон он не уехал. Но где же он провел ночь? Ему не мешало бы переодеться! Похоже, он ездил за город - на нем синяя куртка, брюки буйволовой кожи, серый жилет и высокие сапоги.
Им обоим необходимо снова играть свои роли - по крайней мере, сейчас.
- Послушай, утеночек! - воскликнула она, подбегая к нему и кладя руку ему на плечо.
Он так дернулся, словно ему противно было ее прикосновение. Но Эзме и глазом не моргнула.
- Представь себе, мистер Макхит опасается, что ты откажешься от его услуг после вашей вчерашней размолвки! Но ведь ты его не прогонишь? Мы с тобой тоже часто расходимся во мнениях, и все же ты любишь меня, правда, утеночек?
В первый миг Маклохлан оцепенел, но почти сразу же снисходительно улыбнулся и перевел взгляд на мистера Макхита. Эзме почувствовала, что атмосфера в комнате все больше накаляется.
Если Макхиту так не нравится Маклохлан, почему он сам не откажется от места? Возможно, он не может себе позволить лишиться богатого клиента. А если у него финансовые затруднения…
- Не вижу причин менять поверенного, - хладнокровно ответил Маклохлан.
Эзме обрадовалась. Значит, он не планирует в ближайшее время уезжать из Эдинбурга!
- Рад слышать, милорд, - ответил Макхит, хотя, судя по выражению его лица, он вовсе не испытывал никакой радости.
- Извините, милорд, - донесся до них с порога голос Максуини. - Леди Катриона…
Он не успел договорить. В гостиную ворвалась Катриона Макнэр - в сбившемся набок чепце, расстегнутой накидке и без перчаток.
Глава 10
Увидев, что Эзме не одна, Катриона замерла на месте.
- Ах! Извините! Я… не собиралась вам мешать.
- Ничего страшного, - успокоила ее Эзме, беря Катриону под руку и ведя ее к дивану.
Маклохлан приказал Максуини немедленно нести чай.
Макхит шагнул было к Катрионе, но смутился и остался на месте.
- Нет-нет, прошу вас, не беспокойтесь из-за меня! - возразила Катриона. - Просто… я не знала, что делать и кому еще можно довериться. Почти все наши знакомые - завзятые сплетницы. Я бы обратилась к леди Марчмонт, но она сегодня утром навещает дочь… Поэтому я и приехала к вам. Я хотела поговорить о папе.
- Он заболел? - спросила Эзме.
Макхит не должен знать, что ей что-то известно о финансовых затруднениях графа. Она надеялась, что Катрионе хватит здравого смысла не заговаривать об этом.
- Не в физическом смысле. Точнее… нет, он не заболел, хотя он очень огорчен. Боюсь, он переживает серьезную финансовую потерю, а мне ни слова не говорит!
Ее большие зеленые глаза наполнились слезами.
Эзме покосилась на молодого поверенного. Видимо, в душе Макхита бушевала настоящая буря. Эзме часто видела, как клиенты брата притворяются, изображая горе или радость. Если только мистер Макхит - не превосходный актер, его страдание неподдельно. И все же безопаснее разговаривать без него!
Она многозначительно покосилась на Маклохлана. Тот стоял, опершись о каминную полку, и бесстрастно наблюдал за происходящим, как будто перед ним разыгрывалась пьеса. Либо ему все равно, что Макхит подслушает слова Катрионы, либо он не считает, что поверенный замешан в чем-то противозаконном. Эзме тоже не хотелось подозревать Макхита, но осторожность еще никому не вредила.
Видимо, ни Катриона, ни Маклохлан не считали, что поверенный должен уйти. Сама же Эзме не знала, как избавиться от него, не возбуждая подозрений. Пришлось смириться с тем, что Макхит остается.
На пороге показалась миссис Луэллен-Джонс; она несла на большом подносе серебряный чайник, сливочник, сахарницу и четыре чашки с блюдцами веджвудского фарфора. Не говоря ни слова и как будто не замечая растрепанную, шмыгающую, носом Катриону, экономка поставила поднос на круглый стол посреди комнаты и плавно вышла.
Эзме налила Катрионе чаю. Она не знала, пьет ли Катриона чай с сахаром, но на всякий случай положила в ее чашку изрядный кусок.
- Выпейте. Чай крепкий и горячий, - сказала она, протягивая незваной гостье чашку.
- Спасибо, - прошептала Катриона. Сделала несколько глотков и, глубоко вздохнув, продолжала: - Сегодня за завтраком папа был очень взволнован. Он почти не притронулся к еде, что для него весьма необычно. На столе лежали какие-то бумаги, и он все время смотрел на них…
- Это были документы? - уточнил Макхит.
Катриона покачала головой:
- Нет, больше они были похожи на письма, хотя, когда я подошла ближе, папа быстро сложил их, и я ничего не успела рассмотреть. - Она снова шмыгнула носом, и Эзме молча забрала из дрожащих рук гостьи чашку с блюдцем. Катриона рассеянно поблагодарила ее и продолжала: - Наконец, папа сказал мне, что мы не поедем на лондонский сезон! - Она подняла на них глаза, полные отчаяния. - Видели бы вы его лицо! Я не спросила его, почему мы не поедем в Лондон - я боялась еще больше огорчить его… Он сам признался… он сказал, что мы не можем себе позволить ехать в Лондон!
Макхит посмотрел на Катриону так, словно она объявила, что ее отец ограбил Английский банк.
- Не можете себе позволить ехать в Лондон?! - недоверчиво переспросил он. - Так ваш батюшка и выразился?
Его реакция тоже не казалась притворной, хотя, возможно, Макхита не столько потрясла сама новость, как то, что граф поделился неприятностями с дочерью.
Катриона печально кивнула.
- Как именно он сказал: он не может себе позволить ехать в Лондон или вы? - уточнил Маклохлан.
- Он сказал, что мы не можем себе этого позволить, - ответила Катриона.
- Вы решили, что он имеет в виду финансовые обстоятельства?
- Что же еще? - удивилась Эзме.
Маклохлан закинул руки за голову и покачался на каблуках.
- Объяснений может быть много… Возможно, он имел в виду, например, что не хочет, чтобы вы напрасно тратили там время.
- Разумеется, напрасно! - выпалила Эзме и тут же вспомнила, что ей полагается быть дурочкой. Она быстро захлопала ресницами и удивленно продолжала: - Как же так, утеночек? Ты ведь понимаешь, что нет ничего важнее лондонского сезона!
- Для какой-нибудь дурнушки, которая не хочет упустить возможности подыскать себе мужа, - возможно, - хладнокровно ответил Маклохлан. - Думаю, к дочери графа Данкоума это не относится. А может, граф имел в виду лондонскую дороговизну.
- Но ведь граф богат! - по-прежнему удивленно продолжала Эзме. - Неужели жизнь в Лондоне ему не по карману? Ах, боюсь, случилось что-то ужасное!
Словно не слыша Эзме, Макхит обратился к Катрионе:
- Что бы ни случилось, вряд ли ваше положение настолько ужасно, как представляется графу! Боюсь, ваш батюшка воспринимает события самым пессимистическим образом. Я сейчас же пойду к нему и постараюсь выяснить, что случилось. Возможно, с поверенным он будет откровеннее, чем с дочерью.
- О, спасибо! Буду вам очень признательна! - вскричала Катриона, в отчаянии ломая руки.
- Могу отвезти вас обоих в своей карете, - предложил Маклохлан. - Может быть, и я сумею чем-то помочь графу, если он сильно огорчен.
- И я поеду с вами! - вызвалась Эзме, и не только потому, что ей предоставлялся удобный случай выяснить финансовое положение графа.
Как бы дурно Катриона ни поступила с Джейми, она явно находится во власти отца и уже оттого достойна сочувствия.
- С радостью принял бы ваше предложение, - отозвался Макхит. - Однако, полагаю, граф предпочтет обсуждать свои финансовые дела наедине.
Говорил он вполне дружелюбно, но лицо у него было решительным - такая интересная перемена заставила Эзме задуматься, не слишком ли скоро она решила, что поверенный не может оказаться мошенником.
- Да, наверное, - согласилась Катриона, вставая. - Боюсь, отец совсем не захочет говорить о делах, если вы поедете со мной, лорд Дубхейген, или вы, миледи… К тому же меня ждет моя карета!
Им пришлось смириться.
- До свидания, милорд… миледи, - попрощался Макхит и повернулся к Катрионе с самой ласковой улыбкой.
Опустив глаза и попрощавшись вполголоса, Катриона следом за поверенным вышла из комнаты.
Как только они ушли, Эзме села на диван. Происшествие ее совсем не обрадовало.
- Если Катриона в самом деле так доверяет Макхиту, зачем она написала Джейми и попросила его о помощи? А если она ему не доверяет, почему не позволила нам ехать с ними? Мы получили бы прекрасную возможность кое-что выяснить о положении графа, а заодно и понаблюдать за его отношениями с мистером Макхитом! Возможно, мы бы сумели изобличить Макхита, если тот обманывает отца Катрионы!
Маклохлан некоторое время рассматривал картину - северный шотландский пейзаж и развалины замка. Затем он повернулся к Эзме:
- Действительно, поездка помогла бы нам с нашими изысканиями, но хорошо, что леди Катриона не приняла наше предложение. Все считают, что мы недавно приехали; с ее стороны было бы странно предпочесть недавних знакомых собственному поверенному!
Эзме пришлось признать, что Маклохлан прав. Так она и сделала - но про себя.
- Так вот почему вы не попросили его удалиться, когда вбежала Катриона!
- Если бы я предложил ему уйти, он бы невольно заподозрил нас в чем-то. - Склонив голову набок, Маклохлан внимательно посмотрел на нее: - Ну а по-вашему, ему можно доверять?
- Я уже начинала так думать, но сейчас я ни в чем не уверена.
- Вот и хорошо, - буркнул он, направляясь к двери.
Опять уходит - не сказав ей ни слова?
- Погодите!
Маклохлан развернулся и выжидательно посмотрел на нее.
- Куда вы?
- Попробую еще что-нибудь узнать о мистере Макхите… А вы чем намерены сегодня заняться - будете изучать своды законов? Надеюсь, вы не забудете зажечь лампы.
По крайней мере, он не возвращается в Лондон!
- Напишу Джейми и сообщу, как идут дела. А потом, наверное, нанесу визит леди Эльвире.
Маклохлан нахмурился:
- От нее вы ничего не узнаете, кроме сплетен!
- Вы ведь сами говорили, что сплетни часто оказываются ценным источником информации. Разумеется, я не собираюсь целый день сидеть дома!
- Зато, сидя дома, вы не возбудите ничьих подозрений. Кстати, не стоит писать брату каждый день, не то слуги решат, будто у вас есть любовник.
Эзме снова пришлось признать его правоту.
- Что ж, ладно… тогда напишите ему вы!
- Напишу, когда вернусь.
- Сегодня мы приглашены на бал к леди Марчмонт, - сообщила Эзме. - Она просит прощения, что не предупредила нас заранее, но, поскольку мы только что приехали… - Помолчав, она заговорила решительнее: - Мы должны поехать!
- Вот именно. Огастес бы наверняка поехал. Ну а я жду бала с нетерпением, пышечка моя! - ответил он, сразу же развернулся и зашагал к двери.
И снова оставил ее одну.
- Передайте, что граф Дубхейген хочет с ней поговорить, - надменно сказал Куинн мужчине средних лет.
Они стояли в прихожей особняка, расположенного недалеко от центра города.
Мужчина окинул Куинна цепким взглядом, кивнул и зашагал вверх по лестнице. На полпути он обернулся и показал на открытую дверь:
- Подождать можете там.
Куинн решил, что может подождать Молли и сидя. В последний раз они виделись незадолго до того, как он покинул Эдинбург. Тогда ее уже нельзя было назвать молоденькой: ей минуло двадцать пять лет.
Комната, куда он зашел, оказалась весьма своеобразной. Она ничем не напоминала гостиную в семейном доме. Обстановка изобличала дом разврата: красные бархатные шторы, тяжелая мебель, также обитая красным бархатом. Над каминной полкой висела картина, на которой изображалась группа пухлых обнаженных женщин. Эзме, несомненно, считает, что именно в таких местах он проводит каждую ночь. На самом деле вот уже много лет Куинн не имел дела с продажными женщинами - если только ему не нужно было о чем-то их расспросить, как сейчас. Предыдущую ночь он провел в таверне, где дремал в углу, пока владелец не приказал ему уходить…
- Милорд?
Услышав знакомый голос, он усомнился в том, что правильно поступил, придя сюда. Но сейчас уже слишком поздно поворачивать назад, так что придется играть роль, если только она не догадается, что он - не Огастес.
- Мисс Макдоналд? - спросил он, поворачиваясь к ней лицом.
Молли, конечно, изменилась. После их последней встречи прошло много лет, а ремесло у нее было не из легких, хотя ее по-прежнему можно было назвать красивой женщиной. Видимо, ее заработков хватало на модную одежду, хотя фасон ее платья и отличался некоторой вульгарностью. Она подошла к нему, покачивая бедрами.
- Я Молли Макдоналд, Чем я могу вам помочь, милорд? - добавила она с улыбкой, явно не узнавая его. - Попробую угадать…
На секунду ему захотелось насладиться ее разносторонними талантами; раньше он бы поступил именно так, не задумываясь. Но то было раньше. До того, как Джейми нашел его на Тауэрском мосту. До того, как ему дали возможность искупить свои грехи.
- Мне нужна информация.
Молли нахмурилась и сразу стала казаться старше, чем есть.
- Я ничего не делаю бесплатно!
- Так я и думал и потому готов заплатить, - ответил Куинн.
Она выжидательно смотрела на него. Он достал из бумажника десятифунтовую банкноту. Молли проворно выхватила ее и засунула за вырез корсажа, между своими пышными грудями.
- Ладно, спрашивайте!
- До меня дошли нелестные слухи о моем поверенном, Гордоне Макхите. Говорят, он часто наведывается в ваше заведение.
Куинн блефовал. Он исходил из того, что молодой человек с приличными доходами, который к тому же хочет, чтобы никто ничего не узнал, наверняка выберет заведение Молли.
- Да, он у нас был, - кивнула Молли.
Как ни странно, Куинн совсем не обрадовался. Он представил, как огорчится Эзме. Ей хотелось верить, что все юристы - образцы добродетели, как ее брат. К сожалению, вскоре она узнает, что ошибается.
- Но был только один раз, и вовсе не за тем, за чем обычно приходят мужчины, - продолжала Молли.
Она презрительно расхохоталась, увидев на его лице удивление, которое Куинн не мог скрыть.
- Что, по-вашему, шлюхи встречаются с юристами только в суде? Я умираю и решила составить завещание.
Молли умирает? Куинн присмотрелся и заметил бледность Молли под толстым слоем румян.
- Это не заразно, - вызывающе продолжала она. - Но я не протяну и года, так сказал доктор. Вот я и решила составить завещание. Ведь заведение принадлежит мне, - не без гордости пояснила она.
- М-м-м… Сочувствую, - буркнул Куинн, жалея, что нельзя выдать себя.
Когда он впервые приехал в Эдинбург, сбежав из школы, Молли предложила ему не только свое тело, но и утешение, и радость, и подобие домашнего уюта - то есть то, в чем он тогда жестоко нуждался - как, впрочем, и сейчас…
- Можете мне поверить, мистер Макхит - порядочный джентльмен. Он не ходит в притоны разврата, как другие! Поверьте мне, уж я бы знала, если бы он посещал такие заведения, как мое, и уж тогда я бы подыскала себе другого душеприказчика. - Она снова расхохоталась, но хохот закончился приступом кашля. - Уж если шлюхи в чем и разбираются, так это в мужчинах, а он человек, которому можно доверять.
Куинн достал из бумажника еще одну десятифунтовую банкноту.
- Может, среди ваших завсегдатаев имеются банкиры? Мне говорили, что с некоторыми из них лучше не стоит вести дела…
- По-вашему, мои клиенты, приходя сюда, говорят о делах? - ухмыльнулась Молли. Через миг вторая купюра последовала за первой. - Извините, но сюда клиенты являются за другим. И даже если бы я что-то слышала, вам я бы ничего не сказала. Я умею хранить тайны, иначе сразу сообщила бы вам, что знавала вашего младшего брата. Знавала достаточно хорошо. - Она посуровела, и Куинн отчетливо увидел, как она подурнела от болезни. - По-моему, вы и ваши родные обращались с ним просто постыдно!
Куинн вовремя вспомнил, что должен изображать Огастеса.
- Раз вы такого низкого мнения обо мне, зачем берете у меня деньги?
- Я женщина практичная, а деньги есть деньги. Что еще вы хотели у меня узнать, милорд?
Куинн покачал головой и направился к выходу.
- Слышала, вы обзавелись славной женушкой, - сказала Молли ему вслед. Он медленно развернулся к ней лицом. - На вашем месте я бы приглядывала за ней в оба глаза! Красавицы похожи на спелые плоды, а в Эдинбурге хватает охотников полакомиться. Я предупреждаю вас вовсе не ради сохранения вашей драгоценной чести. Просто ваш брат был моим другом. Что бы вы о нем ни думали и как дурно с ним ни обращались, ему была небезразлична его семья! - Молли шагнула к нему, и ее изможденное лицо немного смягчилось. - Он не… надеюсь, он еще жив?
- Да, жив.
- Есть у него жена? Дети?
- Нет, он живет один.
- Жаль, - тихо сказала Молли.
Куинн пожалел о другом. Молли Макдоналд, которая когда-то была красива, как Катриона Макнэр, и умна, как Эзме, пришлось зарабатывать на жизнь собственным телом… Он достал из бумажника еще одну Купюру в десять фунтов. Этот визит он собирался оплатить из собственных средств.
- Это еще за что?