Вдох. Резко выбросить руки назад, вытащить клинки наемника из ножен, одной рукой полоснуть клинком по горлу Харанга, вторым - Гана под коленями, перерезая сухожилия. Выдох. Не оборачиваясь воткнуть оба клинка в живот рычащего от удовольствия наемника Муна. Упавшему на пол, вопящему Гану отрезать его поганый отросток вместе со всем хозяйством. Вдох. Обернуться, воткнуть пытающемуся дотянуться до меча наемнику клинок в горло. Оттолкнуть от себя, отрезать гениталии. И, наконец, отрезать хозяйство хрипящему в агонии Харангу и воткнуть второй клинок в горло Гану. Выдох. Все. Девять секунд. На полу корчилось в агонии то, что осталось от трех мужчин, только что имевших ее. Лайлин была вся в крови, но руки у нее не дрожали.
Она спокойно поправила одежду и волосы.
* * *
Ханг заталкивал денежки в кубышку, а те почему-то упирались, никак не желая влезать. Старший муж уже изрядно приложился к бутылке, почти отполовинил ее в одиночку. Этим видимо и объясняется, что он не обращал должного внимания на странные звуки, несущиеся из спальни его жены. Однако, когда у его горла вдруг возник окровавленный клинок, а на столик перед ним твердой рукой его прекрасной супруги были брошены три комплекта окровавленных гениталий, бедный старший муж протрезвел мгновенно. Он застыл как цыпленок перед удавом, дрожа от страха и не смея пошевелиться.
Лайлин понимала, что Ханга придется оставить в живых, ей не обойтись совсем без мужа - попадет в бордель. А потому слегка надавила лезвием на его шею и сказала, протянув руку:
- Давай.
- Ччч-т-т-т-т-т-оо-о-о? - штаны он все-таки чуть-чуть обмочил, и с удивлением, и совершенно ни к месту обнаружил, что ужасно возбудился.
- Медальон давай.
Трясущимися руками Ханг снял с шеи медальон - брачное свидетельство, отдал его жене. Та повесила свидетельство себе на шею и велела:
- Быстро собери все ценное, мы сейчас же уходим. А этот дом надо сжечь.
Он закивал и залепетал:
- Да, госпожа! Как прикажет госпожа! Сейчас! Да! Да!
У Ханга даже мысли не возникло взглянуть в лица тому, что осталось от его братьев и наемника, но это не помешало ему пойти в ее спальню, пошарить там у них в карманах. И вообще, как-то перечить своей грозной жене, страшной в этот момент как древнее кровавое божество, господин старший муж не посмел бы ни за какие блага жизни.
Не прошло и получаса, а они уже покинули хутор, полыхающий огнем в ночи, оставляя за спиной прошлую жизнь.
Глава 5
Лайлин и Ханг были в пути уже часа два и довольно далеко ушли от дома. Одежду они сменили и наскоро обтерлись от крови, но отвращение от грязи на теле оставалось. Ледяное спокойствие, сковавшее эмоции, стало отпускать, и женщину накрыл откат. Иные в таких ситуациях падают в обморок или впадают в апатию, но к Лайлин наоборот вернулось все то, что она тогда усилием воли подавила. К ней вернулась ненависть, презрение, жажда мести, желание мучить и терзать своих обидчиков. Вроде бы, она со всеми ними расправилась, а удовлетворения не было, ярость бродила в крови, вызывая темные желания.
Но самым странным было сексуальное возбуждение, которого она никогда не испытывала раньше. Очевидно, выброс адреналина и то запретное, произошедшее с ней сегодня, взбудоражило и перевернуло ее психику. Однако, отыграться, кроме Ханга, было не на ком. Так что взгляды, которые она бросала на испуганного и притихшего Ханга, иначе как людоедскими трудно было назвать.
- Разбивай лагерь, заночуем здесь. Надо еще помыться, а тут ручей рядом. Костер разожги, пока я помоюсь.
- Да госпожа, сейчас, - засуетился Ханг, - А может быть мне помыть тебя?
- Костер. Разожги. И не зли меня.
- Да, госпожа, я все сделаю.
О, нет-нет, злить ее не входило в его планы! Господин старший муж был сама кротость, особенно, когда вспоминал, как его жена мастерски управляется с колющим и режущим оружием. Она подошла к нему вплотную и внимательно оглядела, думая о чем-то своем. Бедняга затрепетал. Лайлин была почти одного роста с ним, и ее прекрасное лицо было совсем рядом. Сейчас она вызывала у него смешанные чувства, от ужаса до страстного обожания.
Пока Ханг хлопотал, разжигая огонь на полянке, Лайлин мылась холодной водой из ручья, но бродившее в ней возбуждение не успокаивалось, она взглянула в сторону своего старшего мужа, оделась и вернулась к костру. Видимо, выражение лица ее не сулило ничего хорошего, потому что Ханг смотрелся испуганным, хоть и крепился.
- Успокойся, я не убью тебя, ты нужен мне.
Старший муж испустил вздох дикого облегчения.
- Не спеши радоваться, - улыбка Лайлин была зловещей, - Ты будешь слушаться меня во всем.
- Да! Эээээ…. Да! Да, Гостожа! - Ханг закивал и склонился.
Конечно, он будет слушаться, ему еще жить не надоело.
- Ты хоть представляешь себе, урод, что со мной делали эти скоты? А? - ей хотелось выместить злость хоть на ком-нибудь.
- Нет, нет, Госпожа. Нет, откуда мне знать.
- Конечно, откуда? Ты же, как привязанный, сидел у своей кубышки.
- Я-а-а-а… ээээ…
- За это я тебя накажу, - Лайлин прошлась мимо него, - Снимай одежду.
- З-з-зачем?
- Снимай. Я сказала, - она вытащила клинок, один из тех, что позаимствовала у мертвого наемника.
При виде обнаженного клинка, бедный Ханг страшно перетрусил, а потом, что интересно, возбудился. Одежду он стащил немедленно, и теперь жался, стоя в одних штанах.
- К дереву. Быстро.
Она указала рукой, куда ему идти, Ханг тут же метнулся исполнять, а Лайлин привязала его руки к нижней ветке, так что он полусидел, опершись на ствол. Страшно ему было до дрожи и сладко, очень сладко. А потом она уселась ему на ноги и стала ножом взрезать штаны, приговаривая:
- Знаешь, что я чувствовала? Знаешь? Хочешь все узнать?
Когда Лайлин нажала на лезвие чуть сильнее и на животе Ханга появилась кровавая полоса, он не выдержал остроты ощущений и позорно забился в сладких конвульсиях.
- Как ты посмел! Кто разрешал тебе делать это раньше времени?!
- Аааа… Госпожа! Прости меня, прости! Это больше не повторится! Аааа…
- Негодный! - с него сильной бестрепетной рукой сдернули штаны, перевернули и показали все, что делал наемник.
- Ай-ай-ай! Госпожа! Что ты делаешь? Мне больно! Ай! Слишком много пальцев! Ай… Ахххх… Аххх… Сделай так еще… Аххх… Госпожа….
Видя, что старший муж нагло позволяет себе получать от наказания удовольствие, Лайлин стала лупить его со всей силы по мягкому месту, приговаривая:
- Мерзавец, как ты смеешь?! Я смотрю, тебе нравится? Да?!
Ханг снова забился в ее руках от счастья.
Да. Ему нравилось, ему никогда не было так хорошо. Ему очень нравилось.
- Тогда вот тебе!
Она снова перевернула его, схватила за ноги, стянула пониже и уселась ему на лицо.
- Почувствуй, то, что чувствовала я!
О, да! Он чувствовал, он блаженствовал! И как это он раньше не догадался попробовать это?! Мммммм…
И ведь что странно, Лайлин все понравилось тоже. В первый раз.
После этой ночи, Ханг стал преданнейшим рабом своей жены на всю оставшуюся жизнь.
* * *
Через пару дней они кружными дорогами пришли в город. Столица провинции встретила их шумом и сутолокой. Лайлин была довольна, здесь проще затеряться. Надо было купить дом. Денег, имевшихся у Ханга, хватило на небольшой домик в предместье. Но для начала сойдет. Главное влиться в общество, не привлекая излишнего внимания властей. Надо было обезопасить себя от императорских чиновников, ради такой красивой женщины как Лайлин, чтобы продать ее в бордель, Ханга могли и убить. Значит, придется обзаводиться младшими мужьями. Поэтому старший муж старался, как мог, выбирая лучших из лучших, по одному ему известным критериям, чтобы его Госпожа была довольна.
Как только появились первые два младших мужа, а вместе с ними и деньги, Лайлин решила привести себя в порядок, чтобы показаться народу во всей красе. Ханг обожал украшать ее, он уж расстарался, о красоте его жены стали слагать городские легенды. Они всем семейством перебрались в дом побольше в относительно приличном квартале, стали принимать гостей. Лайлин, получившая в родительском доме прекрасное образование, привлекала их как пламя привлекает мотыльков.
Ей по-прежнему приходилось иногда спать с мужчинами за деньги, но этих любовников она выбирала сама, и теперь она полностью контролировала все средства Ханга, а также средства, которые они с цветком зарабатывали на ниве секса, Хангу же было поручено хранение и вложение. Кстати, в его лице мир приобрел финансового гения. Он мог делать деньги буквально из воздуха, а уж планы какие имел… Ханг был готов на все: делать что угодно, терпеть что угодно, лишь бы она хоть иногда наказывала его как тогда. И он по-прежнему не доверял никому важнейшие процедуры по обслуживанию "священного" тела Госпожи.
В общем, можно сказать, что жизнь начала налаживаться.
Правда, обнаружился интересный момент: теперь ей одного мужика в постели было мало. А имеющееся трио из мужей тоже быстро утомлялось, пришлось расширить круг мужей. На сей раз, Ханг не торопился, он уже изучил ее вкус, и подбирал мужей с учетом новых потребностей своей владычицы. Так они собрали ей маленький гарем, в котором вместе со старшим мужем было шесть человек. Мужчины в гареме подобрались разнообразные, молодые и не очень, красивые и некрасивые, был даже один огромный толстяк. Объединяло их одно: они все обожали Лайлин. Прекрасная жена наказывала их и ублажала, и они ублажали свою Госпожу всем гаремом, а Ханг был в этом гареме смотрителем.
Со временем сменили дом на шикарный особняк в центре, завели прислугу, Лайлин стала хозяйкой модного салона. Она рисовала на шелке, вышивала и ткала дивные узорные холсты. Ханг, разумеется, открыл небольшой магазинчик, где продавал все это по баснословным ценам, он, кстати, впервые в истории страны Ши-Зинг использовал на ее изделиях лейбл. Выяснилось также, что один из мужей поэт, а другой музыкант, в общем, им удалось создать маленький процветающий богемный мирок.
Власти к ним, конечно, приглядывались, чересчур уж сияющий вид был у ее мужей. Чужое счастье всегда вызывает нездоровый интерес. И хотя Ханг, как старший муж, подбирал прислугу лично, и принимал людей, только уверившись, что никто не проболтается, некоторые слушки про их дом все-таки поползли. Вот это было крайне нежелательно, подобные отношения следовало держать в строжайшей тайне, ибо это есть нарушение закона. А потому Лайлин приняла решение, пока власти к ним не начали приставать с расспросами и допросами, перебраться в столицу империи Ши-Зинг, императорский город Кай-Ма-Ранд.
Весть о том, что ему придется оставить столь дорогие сердцу Ханга магазинчик и несколько меняльных столов, которыми он успел обзавестись в этом чудесном мирном городе Там-Бине, конечно, резанула по сребролюбивой душе господина старшего мужа, но он воспринял ее безропотно. Потому что, выплыви вдруг на поверхность его тайное сексуальное пристрастие, самое малое, что ждет его мягкое место - это пожизненное заключение в колодки.
Остальные мужья Пай, Минг, Гаран, Тиймун и Шенг тоже имели в этом плане "пушистое рыльце", и позволяли себе всяческие нарушения закона о сексуальных отношениях. Так, например, торговец антиквариатом Пай любил, чтобы в процессе получения эээ… удовольствия его привязывали и стегали плетьми. А поэту Мингу нравилось, когда ему наносили порезы или прижигали свечкой. Толстяк Гаран - мясник, того надо было хорошенько щипать и шлепать, и щипали и шлепали его необъятные телеса всем гаремом. Музыканту Тиймуну милее всего было наказание бамбуковой тростью, а отставной военный Шенг обожал колодки и хорошую порку кнутом. Казалось бы, совершенно невинные удовольствия, но нет же, закон запрещал их все! А уж то, что они ублажали свою Госпожу не поодиночке и не в позе, строго предписанной законом, а так, как бы это сказать… по-разному - это было ПРЕСТУПЛЕНИЕ.
А потому дружному богемному семейству госпожи Лайлин пришлось по возможности незаметно, но в срочном порядке распродавать свое недвижимое имущество и перебираться в большой императорский город, где их скромные персоны уж точно смогут затеряться среди огромного количества разношерстного народа, населяющего столицу.
* * *
После провинциального, пусть и не маленького города Там-Бина, столица страны Ши-Зинг подавляла своими размерами и поражала воображение. Это в Там-Бине им казалось, что там царит суета? Там была тишь да гладь. Суета царила в столице. И семейству Лайнин, въезжавшему в городские ворота, оставалось только вертеть головами по сторонам и уворачиваться от проносившихся мимо всадников императорских служб.
Великий стольный город Кай-Ма-Ранд, в который они приехали, заслуживал восторгов и подробного описания.
Итак, Кай-Ма-Ранд состоял из нижнего и верхнего города, садов и императорского дворца, и равнялся по площади среднего размера княжеству. Город был построен на широком холме с плоской вершиной, впрочем, это был даже не холм, а скорее овальной формы плоскогорье, вокруг которого петлей извивалась река Ранд. Защищали город от внешних врагов семь мощных стен, отделявших уровни города друг от друга. Чтобы добраться до императорского дворца, надо было преодолеть их все, что делало дворцовый комплекс практически неприступным.
По берегу реки широкой полосой шли сельскохозяйственные угодья, обеспечивавшие продукцией почти все население. У самой подошвы под защитой первой стены стоял нижний город. Снаружи у стены лепились хижины, как ласточкины гнезда. Там и у самой нижней стены жила в основном беднота. Верхний город от нижнего отделяла двойная стена, в верхнем городе жили люди среднего сословия, имеющие хороший достаток, и дворянство. Он тоже имел две стены, разделявшие его на два уровня. Сады, расположенные на террасах и опоясанные еще двумя стенами, отделяли верхний город от дворцового комплекса, в котором жил император. Только представителям всего нескольких семей высшей аристократии было позволено иметь дома в садах. А на плоской вершине холма находился огромный императорский дворцовый комплекс.
Жилье в столице стоило намного дороже, чем в провинции, и на первых порах Хангу удалось купить по сходной цене довольно большой дом с садом на нижнем уровне верхнего города. Но зато у самой стены, и получалось, что сад был изолирован и находился на довольно большой высоте. Кстати, и в нижнем городе, и в верхнем, садов было немало, конечно, они уступали по красоте и величию тем садам, что у императорского дворца, но ведь у простых людей и запросы пониже.
Здесь пока что и поселилась Лайлин со своими шестью мужьями. В стране Ши-Зинг к имени замужней женщины добавлялось имя старшего мужа, а если были еще мужья, то и их имена, так что теперь официально ее имя звучало: госпожа Лайлин Ханг Пай Минг Гаран Тиймун Шенг. Именно так и зарегистрировал ее императорский чиновник Сандар в книге, которую он получил от чиновника Фена из Там-Бина, которому в свою очередь пришлось добывать сведения из провинции по сторону хребта, от чиновника Зюня. Государственный аппарат работал четко.
Так как перед отъездом из Там-Бина Ханг превратил в деньги почти все их совместное достояние, и теперь после покупки дома у них еще оставались средства. Лайлин велела ему открыть серьезное дело и начать откладывать деньги.
Откладывать деньги! Это он любил так же, как и наказания своей Госпожи.