"Скорее бы уже настал этот день", - пронеслось у нее в голове. Держать в себе всю тяжесть знаний и грехов было сложнее с каждым днем. Это угнетало и лишало ее сна, делая ожидание еще более невыносимым. Ад уже зазывал ее к себе так искусно, так нежно раскрывал свои объятья, что ее не страшили никакие муки. Ад или Рай - для нее не было разницы. Главное - прекратить то существование, которое невозможно было переносить. Палома чувствовала себя переполненным сосудом, который от избытка воды трещал по швам, вот-вот готовый лопнуть и рассыпаться на куски. Глубоко внутри сидело желание кричать и рвать на себе волосы, но делать это попросту было лень. Апатия настолько завладела всеми клеточками ее тела и фибрами души, что Палома проживала свои дни в меланхолии. И только ее работа позволяла ей выплескивать груз и делиться своими знаниями хоть с кем-то, чтобы не так тяжело было их на себе нести, и что позволяло до сих пор оставаться в здравом уме. Потому, Палома была только рада новым клиентам, которые пожаловали в ее темную обитель.
- Здравствуйте, молодые люди, - сказала она двум паренькам, одним движением пальцев раскладывая на столе веером колоду карт, - присаживайтесь. Я знаю все ответы на ваши вопросы.
- Правда? - с ухмылкой спросил один из них, присаживаясь на стул. - Ну, давай, цыганка, погадай нам. По руке можешь?
- Я все могу, - ответила ему Палома, протягивая раскрытую ладонь и делая затяжку.
Парень положил на ее руку свою раскрытую ладонь, и все опустили в нее глаза. Палома выдохнула дам, и уже собралась озвучить парочку любопытных моментов, касательно молодого человека, как вдруг, ее руку с сигаретой накрыла чья-то широкая ладонь. Она дернула головой, так что зазвенели кольца в ее ушах, и увидела надоедливого Архангела. Он наклонил ее руку вниз и заставил затушить сигарету в пепельнице.
- Я, кажется, предупреждал на счет этого.
Палома отвернулась от него, безразлично махнув рукой, и вернулась в ладони клиента. Пусть этот Архангел делает что хочет, ей то не было до него дела, а клиенты его все равно не видят.
- Как твое имя? - спросила она.
- Крис.
- Что ж, Крис, у тебя хорошая линия жизни, будешь жить долго и счастливо.
- О, какая информация. Это и все, что ты знаешь?
- Мне кажется, он не верит в твои способности, - тихо сказал ей Азазель, наклоняясь к ее левому плечу, и его горячее дыхание опалило кожу.
- Сама знаю, - тихо буркнула ему Палома, пытаясь рукой оттолкнуть от себя его голову.
Но Азазель перехватил ее руку и положил на стол, накрыв своей ладонью и удерживая на месте.
- Мы только начали, - сказала она парнишке, переходя к делу. - У тебя обеспеченная семья, ты живешь в доме родителей, у тебя есть брат и младшая сестренка, и ты мечтаешь заполучить место отца в его фирме. Верно?
Удивленный парень нахмурился, наклоняясь к своей руке и пытаясь понять, где это она там такое прочитала. Второй, который предпочитал молчать, и единственный кому было тут не по себе, посмотрел на Палому испуганным взглядом.
- Ну вот, напугала бедных детишек, - шутливо произнес Азазель, целуя ее ухо и проникая внутрь влажным языком.
Но Палома не почувствовала ничего, кроме желания оттолкнуть от себя Архангела.
- Как ты это узнала? - спросил, наконец, парень.
- Лучше спроси по существу, что именно тебя интересует, - сказала ему Палома, пытаясь аккуратно выдернуть свою руку из-под руки Азазеля, который стал покрывать поцелуями ее шею.
- Твоя кожа слаще меда, - тихо произнес он, слегка кусая ее за подбородок.
Палома повела плечом и подалась вперед, слыша тихий смех Азазеля и его слова:
- Ты скоро вспомнишь все ощущения, моя милая голубка, обещаю.
- Так я смогу занять место своего отца? - спросил следом воодушевленный парень.
- Сможешь, но при условии, что вникнешь во все дела фирмы. Отец сам тебе ее подарит, если оправдаешь его хоть какие-то надежды, - ответила ему Палома.
Парень забрал от нее свою руку и на радостях закричал:
- Есть! Я так и знал!
- Еще что-нибудь? - спросила она их.
- Да, скажи, а Сьюзен будет моей женой? - спросил он, снова кладя перед ней ладонь. - Она мне так нравится.
Но Палома даже не стала смотреть на его руку еще раз, она и так знала ответ. Только ответить оказалось не так просто, потому что в этот момент руки Азазеля легли на ее плечи и стали их разминать.
- Не будет, но твоей женой станет та, которую ты полюбишь, не переживай об этом, - ответила Палома, откидывая голову на стоящего позади нее Архангела.
- О, как класно! - обрадовался парень. - А это, сейчас я еще кое-что спрошу....
- Крис, пойдем отсюда, а? - попросил его друг.
- Погоди, - отмахнулся Крис.
- Разве, я такая страшная? - шутливо спросила Палома у неразговорчивого паренька.
- Нет, - ответил тот.
- Так может, и ты дашь мне свою руку? - спросила она его.
- Он боится тебя, - произнес Азазель, плавными движениями рук разминая позвонки на ее шее.
Палома хоть и не чувствовала ничего особенно от прикосновений Архангела, тем не менее, его руки умело расслабляли.
- Нет, я не хочу ничего знать, - отмахнулся парень на ее предложение. - Крис, пошли, нас девчонки ждут.
- Ладно-ладно, пошли, но я еще зайду в другой раз, - сказал второй, поднимаясь со стула.
- Буду ждать, - улыбнулась она ему. - Деньги оставьте у выхода, сколько не жалко.
Когда же клиенты вышли, она отмахнулась от рук Аазазеля и встала, повернувшись лицом к нему.
- Зря стареешься, я чувствую не больше, чем бревно.
- Поверь, я знаю, что делаю.
Отодвинув в сторону стул, который стоял между ними, Архангел подошел к ней и приобнял, толкая за собой во тьму. У Паломы перехватило дыхание, и она зажмурилась, но в следующую секунду повеяло резким запахом пота и духов, а слух наполнился женскими стонами. От неожиданности она распахнула глаза и увидела перед собой деревянную ширму, через щели которой виднелись обнаженные людские тела, двигающиеся в неистовом акте.
- Ты куда меня привел?
- Мы в Лас-Вегасе, в городе пороков.
- Ты спятил? Что мне тут делать? - зашипела на него Палома.
- Пойдем со мной, я покажу тебе кое-что, - продолжая обнимать, Азазель потащил ее в комнату. - Не бойся, тебя никто не увидит.
- Кх, можно подумать, мне от этого станет проще, когда я сама буду все прекрасно видеть.
Но Архангел слишком крепко ее держал, чтобы Палома смогла воспротивиться. И она вошла в комнату, увидев оргию во всей красе, где двенадцать человек занимались сексом в разных позах, на полу, на диване и не столе. Были как пары, так и по трое, где в одном случае между двумя мужчинами была зажата стонущая девушка, а в другом - две девушки ублажали друг друга, пока к одной из них сзади пристроился мужчина.
- Это отвратительно, - совершенно спокойно заключила Палома.
- Ты так считаешь? - спросил Азазель, уводя ее за собой вглубь комнаты. - У тебя это вызывает отвращение? Посмотри на нее, - сказал он, подходя к одной из девушек, которая стонала под мужчиной, лежа спиной на столе.
Протянув к ней руку, Азазель, погладил ее по щеке, и девушка прикрыла глаза, подавшись к нему навстречу.
- Она свободна и счастлива, она отдается своим ощущением без остатка. Ее тело поет от эйфории. Слышишь?
Сжав в руке ладонь Паломы, Азазель потянул ее к животу девушки.
- Эй, не хочу я ее трогать! - выпалила Палома, пытаясь выдернуть свою руку.
Тогда Архангел сделал шаг в сторону, встал у нее за спиной и подтолкнул к столу. Она ахнула, почувствовав себя крайне некомфортно, находясь так близко к двум людям, которые занимались сексом на ее глазах и при этом ее саму совершенно не видели. Прижавшись к ней сзади, Азазель продолжал удерживать руку Паломы. Его горячая ладонь накрыла низ ее живота, вдавливая в него так, что твердая плоть вжалась в ее ягодицы. Девушка, лежащая перед ними, начала стонать громче, а рука Азазеля нажала на руку Паломы, опуская вниз.
- Почувствуй то, что чувствует она, - прошептал он ей на ушко, заставив вздрогнуть от таких слов. - Поверь, это восхитительно.
Дыхание Паломы стало глубже, но совсем прервалось, когда Азазель опустил ее руку на живот девушки, которая в этот момент ощутила оргазм... и Палома закричала вместе с ней, ощущая тоже самое. Внизу ее живота словно что-то взорвалось, отдаваясь пульсацией во влагалище, и разливаясь по телу жаром так, что подкосились ноги. Она не свалилась на пол только благодаря тому, что ее держал Азазель. Отдернув руку и наклонившись над девушкой, она пыталась справиться с ощущениями и сделать вдох. Ее лицо пылало, тело горело и дрожало, и она никак не могла прийти в себя.
- Ох, дьявол... - вырвалось у нее.
- Я за него, - ответил Азазель, запуская пальцы в ее волосы, - и в полном твоем распоряжении.
От массажных движения пальцев в ее волосах у Паломы снова оборвалось дыхание, будто сейчас она сплошь состояла из эрогенных зон. Аккуратно намотав на руку черные локоны, он притянул ее к себе, чтобы снова прошептать на ухо, лаская кожу губами:
- Продолжим?
- Нет, подожди, - попыталась воспротивиться она.
Но Азазель снова увел ее во тьму, и они шагнули в другую комнату. Здесь горел приглушенный красный свет, вся мебель имела красно-черные тона, и алый ковер под ногами. В центре комнаты на коленях стоял мужчина, с резиновым кляпом во рту и связанными за спиной руками. А вместе с ним были две девушки, одна из которых склонилась к его паху, а вторая хлестала плеткой по спине, сопровождая каждый удар какими-то словами на немецком языке. И все трое были одеты в латекс. На всю эту картину Палома взглянула лишь мельком, прежде чем отвернуться. Продолжая ее обнимать, Азазель нежно погладил по щеке, рождая в теле трепет, и сказал следующее:
- Люди продают души, тела, все что угодно, лишь бы удовлетворить свои самые низменные и грешные потребности. Они платят за это или получают бесплатно, случайно или после долго ожидания. На земле в один и тот же момент сексом занимаются миллионы людей, нежно и грубо, как угодно. Это то, что заложено в вас с зачатия, и без чего не может существовать ни один человек.
Еще шаг, и они оказались в новой комнате. В нос ударил запах эфирных масел. Оглянувшись, Палома отметила, что убранство этой комнаты было приличнее. Но, на полу сидел мужчина, держа за талию женщину, которая сидела на нем сверху, двигаясь медленно и размеренно. На их лицах не было никаких ярких эмоций, глаза смотрели в глаза, а с языка иногда срывались звуки, нечто вроде "ом" или "ха". И они будто занимались не сексом, а медитировали, погруженные в свое сознание. Палома поняла, что они находятся в Индии, а эти двое занимались тантрическим сексом, обмениваясь энергетическими потоками.
- А это одна из высших степеней владения духом и телом. Полный контроль: ни чувств, ни страсти, - произнес ей Азазель, проводя носом по шее Пломы, так что у нее по коже пробежали мурашки. - Я нахожу это скучным и совершенно не интересным. А ты что об этом думаешь?
- Я? - удивилась Палома, что он решил узнать ее мнение хоть о чем-то. - А что я? Я об этом ничего не думаю, - с некоторой долей злости добавила она. - Ты закончил свою экскурсию? Потому что я хочу вернуться домой.
Тихий смех Азазеля пробежал по коже, когда его нос уперся в ее скулу.
- Еще одно место, и мы вернемся, я обещаю.
Палома дернулась, пытаясь оттолкнуть от себя Азазель и вырваться из его тесных объятий. Но у нее ничего не вышло, кроме как вызвать на его лице улыбку. Этот Архангел был истинным демоном, которому все-таки удалось заставить ее что-то почувствовать, и мало того - Палома перестала понимать, что с ней происходит. На дне сознания затаился страх, а сотни эмоций всплыли на поверхность, готовые вырваться наружу с минуты на минуту. И это было еще не все. Близость этого полуголого красавца уже не оставляла ее равнодушной, а каждое его прикосновение рождало вспышку ощущений. Она начинала плавиться в его руках, и он это все прекрасно видел, оставаясь довольный результатом своих стараний.
Снова окунувшись во тьму, они выплыли в новой комнате, и Азазель развернул Палому, прижав к себе спиной. Но в этот раз она решила не смотреть и поэтому не стала даже открывать глаза. Она лишь почувствовала, что здесь стоял запах горячего воска и живых цветов, и слышны были тихие шорохи и прерывистое дыхание.
- Посмотри на них, - едва ли не приказал Азазель. - Испытать такое дано лишь единицам, потому что в их сердцах живет истинная любовь. Это идеал всех людских отношений, и здесь нет ни намека на грех, ибо это огромный дар свыше. Посмотри...
Веки Паломы дрогнули и, поддавшись любопытству, она открыла глаза. Перед ней на кровати оказались двое, мужчина и женщина, вокруг которых горели свечи. Она лежала на спине, а он нависал над ней, опираясь о матрас согнутыми руками. Ее пальцы сминали его широкую спину, где под кожей перекатывались мышцы при каждом тягучем движении его бедер. Они смотрели друг другу в глаза, в которых стояла такая нежность и любовь, что было не передать словами. Они будто чувствовали нечто такое, что ведомо лишь им двоим в целом мире. Их тела дрожали, а губы слегка ласкали губы, шепча слова о любви на русском языке.
Палому так впечатлила эта сцена, что она не могла отвести взгляд. И это было так красиво и трогательно, что у нее на глазах выступили слезы, впервые за долгое-долгое время.
- К сожалению, - сказал ей Азазель, - это единственное, что нам с тобой не познать. Но, как видишь, есть масса всего другого, так что выбор не так уж и мал.
Его ладони сжали ее плечи, потом слегка ослабили хватку и опустились вниз по рукам. Вокруг них снова начала сгущаться тьма, пока Азазель разворачивал Палому к себе. И когда он подтолкнул ее назад, она уперлась задом уже в свой собственный стол, и не успела даже сделать вдох, как руки Архангела зарылись в ее волосы.
Приблизившись к ее губам, он тихо произнес:
- А теперь повторим поцелуй еще раз...
***
Поднявшись с колен, Рэмиэль протянул Анжелике раскрытую ладонь и сказал ей:
- Встань.
Лика перевела взгляд с его лица на руку и смело вложила в нее свою ладонь. Она ничего не боялась, но чувства заставляли ее сердце биться чаще. И Рэмиэль был уверен, что будь в его груди человеческое сердце, оно бы билось в унисон. Но чувства переполняли и его самого. Поддаваться своим желаниям оказывалось так же непросто, как и сопротивляться им. И в отличие от Анжелики, Рэмиэль боялся, боялся прикоснуться к ней так, как хотел, боялся навредить или сделать больно, и боялся того, что может случиться с ее душой после, ведь он своими руками толкал ее на грех. Но все страхи и дилеммы отходили на второй план, стоило только ему заглянуть в ее глаза, в которых стояла решимость, мольба, тоска и потребность в нем.
Рэмиэль отпустил Лику и сорвал с себя клочья прожженной одежды, представ перед ней в облачении Адама. Бросив любопытный взгляд на его пах, Лика прикусила губу, а на щеках разлился румянец. Это выглядело так по-человечески трогательно, что у Рэмиэля прервался вдох. Накрыв ладонью ее скулу, он подался к ней и прикоснулся губами к пунцовой щеке. Лика задрожала и задышала чаще. Покрывая поцелуями нежную кожу шеи, он потянул пояс халата, отвел полы в стороны, а потом аккуратно сбросил его с плеч девушки на пол.
- Как же ты прекрасна... - тихо произнес он, любуясь самым восхитительным женским телом с душой чистого Ангела.
Подхватив Анжелику на руки, Рэмиэль отнес ее к кровати и аккуратно уложил, как самое ценное сокровище, коим она и была для него. А потом встал у подножья, опустился к ней и поцеловал изящные ступни. И пусть губы слегка покалывало, и пусть каждое касание приносило боль, когда его тьма вгрызалась в ее свет, а это свет заволакивал тьму, превращаясь на поверхности кожи искрящиеся разряды. Все это было гораздо слабее того притяжения, которое существовала между ними.
- И я у твоих ног, мой сладкий Ангел.
- Ох, Рэмиэль, - выдохнула Анжелика. - Тогда прошу, не томи.
- Не стоит меня торопить, - ответил он, продолжая свои сдержанные поцелуи.
Анжелика промолчал, и только сжала в кулачках простынь, когда его губы прикоснулись к внутренней стороне бедра. Разведя ее ножки в стороны, Рэмиэль прикоснулся губами к створкам мокрого лона и лизнул их языком. Лика захныкала и застонала, еще крепче сжимая простынь.
- Рэмиэль... - произнесла она в мольбе.
Она так сильно в нем нуждалась, так сильно нуждался он в ней, что от этого ощущения у него внутри завибрировал жар и тьма начала сгущаться.
- Не торопи... - повторил он, закрывая глаза, чтобы успокоить свой огонь.
- Рэмиэль, иди ко мне, я помогу, - сказала она, изумляя его своим предложением.
Он поднял к ней глаза, и она повторила:
- Иди ко мне.
Не желая заставлять ее повторять эти слова, он пополз вверх и навис над Анжеликой, которая обняла его за шею, погладила по волосам и произнесла:
- Все будет хорошо.
Рэмиэль мог только восторгался ее силой духа.
- Будет больно, - сказал он ей в губы.
- Я знаю.
Его рука пробралась к ее створкам, пальцы раскрыли их для него, и твердая плоть скользнула внутрь, с легкостью разрывая тонкую преграду ее чистой девственности. И тьма завыла, а боль и наслаждение слились в одно неописуемое, но сильнейшее ощущение. С трудом удерживая контроль, Рэмиэль сжал в кулаке языки пламени, загоняя его вглубь себя, но позволяя вырваться наружу крыльям...
***
Его горячие губы обжигали и клеймили Палому. Язык по-хозяйски исследовал ее рот, жадно облизывая и бесстыдно дразня. И она это все чувствовала так остро, что почва уплывала из-под ног. С жалобным стоном Палома вцепилась в край стола, лишь бы не обнимать Архангела. Но он был против ее сопротивления самой себе. Сцепив ладонями ее запястья, Азазель оторвал руки от стола и заставил положить ладони на свою шею. И Палома не сдержалась. Обняв его, она стала отвечать на поцелуй так жарко, будто это был последний в её жизни.
Раздался треск ткани. Резкие движения его рук, и Палома осталась без юбки, успев только ахнуть в его рот. Тоже самое случилось и с блузкой, а затем с бельем и его штанами. Нещадно расправившись со всей их одеждой, Азазель подхватил ее и стал опускать спиной на стол. Но в следующую секунду они словно бы куда-то провалились, и Палома ощутила, как упала спиной на что-то прохладное, а Архангел навалился сверху. До слуха донеслась песня цикад. Кожу что-то защекотало, и по ней пробежал теплый ветер, а с первым вдохом она уловила запах полевых цветов. В эту секунду любопытство взяло верх, и, разорвав поцелуй, Палома посмотрела в сторону, изумляясь от восторга, который с непривычки затруднял дыхание.