Но Хелена не обратила на его предостережения никакого внимания. Наоборот, ее как будто тянуло к Колину. Ее изумрудные глаза сверкали яростной жаждой, веки опускались, словно вес желания было слишком тяжело нести. Ее губы, соблазнительнее, чем вишня, приоткрылись, когда она опустила страстный взгляд на его рот. И ее рука осталась там, где лежала, - на его чреслах. Более того, большой палец Хелены дерзко гладил вдоль члена Колина, вызывая у него стоны наслаждений.
Каждый нерв его тела вдруг стал требовать ее прикосновения. Но Колин знал, что этого не может быть. Она была слишком пьяна, а он был слишком уязвим. Если они осуществят это желание, то он будет не лучше тех наемников.
Приложив всю силу воли, Колин отпустил ее запястье и отвернулся.
Хелене потребовалась минута, чтобы очнуться от оцепенения и понять, что он отпустил ее. Подняв руку, она моргнула, чтобы прогнать туман вожделения, и неловко попятилась, столкнув сумку с кровати.
Пока Хелена собирала рассыпавшуюся еду, она выглядела взволнованной, и Колин подумал, что, может быть, ему наконец-то удалось потрясти ее. Он надеялся, что это так. И без того трудно бороться с его собственными страстями, а тут еще надо сдерживать ее страсти.
Наконец, не глядя ему в глаза, Хелена сунула сумку Колину в руки:
- Вот. Тебе нужны силы.
- Но как же ты? Ты наверняка…
- Я не голодна.
Сказав это, Хелена устроила себе постель на полу и забралась под одеяло, намеренно отвернувшись от него.
У Колина тоже вдруг пропал голод, во всяком случае, к сыру и вишням. Он отставил сумку в сторону. В свете догорающего очага он смотрел в потолок, не в силах выбросить из головы провокационные воспоминания о Хелене: ее горящие глаза, ее кокетливая улыбка, ее пышные груди, нежный изгиб ее бедер.
Может быть, утром, подумал Колин, когда Хелена будет менее пьяна, а он будет лучше контролировать свой аппетит.
Когда мерцающий свет замедлил свой танец на потрескавшихся балках, Колин закрыл глаза и позволил сладостному предвкушению убаюкать его.
Всю ночь ему снилась Хелена - она резвилась в озере вместе с сестрами, вырывалась из его рук на лестнице замка, триумфально улыбалась, когда поймала форель, сражалась с наемниками, соблазнительно кружилась в свете костра, нежно перевязывала его рану.
К утру Колин думал, что устал от ее образа, но он ошибался. Особенно если учесть, что первым, что он увидел, когда открыл глаза, была героиня его снов, совершенно и беззастенчиво обнаженная, купающаяся у очага при помощи тряпки и ведра.
Очень долго он смотрел молча, боясь издать какой-то звук и тем более оторвать свой взгляд от этого изысканного наслаждения. Хелена водила тряпкой по плечу и вниз по руке, потом также мыла другую руку. Когда она наклонилась, чтобы снова смочить тряпку в ведре, ее груди мягко качнулись вперед, и чресла Колина ответили на это зрелище, наполняясь желанием. Хелена мыла шею, потом грудь, вздрагивая, когда холодная вода попадала на твердеющие соски. Колин тоже затвердел, и внизу его живота нарастала знакомая ноющая боль, которую он не удовлетворял уже много дней.
Когда Хелена стала мыть между ног, Колин едва не застонал вслух. Господи, как он завидовал ее рукам! Она проделывала это с безразличием. Но он знал, как надо там трогать женщину, чтобы она всхлипывала от страсти.
Хелена с тряпкой в руке водила ниже по ногам, по этим длинным шелковистым ногам, и Колин подумал, какими они будут, когда обовьются вокруг его талии, ее пятки упрутся в его ягодицы, когда…
- Доброе утро, - будто мимоходом произнесла она, словно не была обнаженной, и очаровательной, и соблазнительной.
И голой.
Колин почти никогда не терял дар речи. Он мог соблазнить самую неприступную девушку удачным поворотом фразы. Он мог вспомнить подходящие стихи так же быстро, как жонглер. Он с легкостью мог словами проложить себе путь из спальни ревнивого мужа. Но это - это завязало его язык в узел.
Глава 11
Хелена думала, что она, наверное, самая порочная женщина в Шотландии. Она прекрасно знала, какой эффект производит на мужчин, и сегодня утром она намеренно провоцировала Колина.
Почему она дразнит его, Хелена не знала. Может быть, чтобы восстановить контроль, который она потеряла вчера вечером. Близость Колина тревожила ее, оставляла ее в растерянности, а она была женщиной, не привыкшей чувствовать себя уязвимой.
Сегодня Хелена докажет, что она хозяйка своих эмоций.
- Когда я закончу, если хочешь, я принесу свежей воды и для тебя, - предложила она, ставя ногу на табурет, чтобы смыть грязь с лодыжек и продемонстрировать стройные ножки.
Колин не ответил, но Хелена чувствовала, что его взгляд скользит по ее телу. Действительно, пьянящее ощущение.
Всегда, с самого детства, она с сестрами купалась на улице, в озере недалеко от замка. Они никогда не стыдились своих тел и не понимали своей привлекательности. Но последние несколько лет, купаясь так открыто, Хелена открыла один секрет. Она могла получить больше власти тогда, когда была в природном состоянии, чем будучи полностью одетой. Мужчины теряли дар речи и заикались, когда видели ее во всей обнаженной красе.
Хелена вымыла другую ногу и бросила вопросительный взгляд на Колина через плечо.
- То есть если ты хочешь помыться.
Выражение его лица, как и следовало ожидать, было ошеломленным. Теперь он у нее под каблуком. Вчера вечером он, может быть, и заставил ее пульс биться чаще, но сегодня утром в игре доминирует она.
Улыбаясь про себя, Хелена взмахнула головой, перебрасывая волосы вперед, и стала расчесывать их пальцами.
- Вы за ночь потеряли голос, сэр Колин?
- Нет. - Он откашлялся. - Нет.
Через минуту он спросил хрипло:
- Тебе не… холодно?
- О да, немного. Надо бы подбросить полено в огонь. - Хелена снова откинула волосы назад и почувствовала, что его взгляд прикован к ней. - Или, может быть, ты хотел бы подойти ближе к очагу?
Какое-то время Колин продолжал ошеломленно смотреть на нее, а она наслаждалась его смятением, вытягивая руки над головой, зная, что так лучше видно ее грудь.
Но триумфу Хелены не суждено было продлиться долго. Когда Колин смотрел на нее, его глаза постепенно сузились, и на губах появился намек на улыбку. Хитрец разгадал ее уловку.
- О да, - пробормотал он, - я хочу подойти ближе.
Хелена попыталась оставаться безразличной, но его внезапная уверенность смутила ее. Она привыкла, что мужчины несут чепуху и пресмыкаются у ее ног. Колин дю Лак не делал ни того ни другого. Хотя сначала он что-то там бормотал, но теперь он был уверен в себе и безразличен к ее красоте. И в первый раз в своей жизни нагота Хелены заставила ее чувствовать себя не всесильной, а ужасно уязвимой.
Когда Колин спустил ноги с кровати и сел, на мгновение поморщившись от боли, она прижала тряпку к горлу, прикрывая грудь руками.
- Я бы и правда помылся, - решил он. - Смыл с себя вонь тех наемников.
Без предисловий Колин стянул с себя через голову обе рубашки и отбросил их в сторону.
Хелене трудно стало дышать. Она и раньше видела обнаженные мужские торсы, но ни один не мог сравниться с этим. Святые угодники, как же он хорошо сложен! Его руки и плечи покрывали выпуклые мускулы. Тонкий белый шрам пересекал живот, а ниже пупка тонкие черные волосы спускались изящной полосой к тому, что лежало ниже. Сердце Хелены затрепетало.
Это не вожделение, сказала она себе. И уж совершенно точно не паника. Хелена все еще владела собой. Но она вдруг устала от этой игры и пожалела, что не одета. Оторвав взгляд от великолепного тела Колина, она схватила свою сильно укротившуюся нижнюю юбку с камня у очага и быстро надела ее.
Колин осторожно встал, стараясь беречь раненую ногу, и начал развязывать шнурки на штанах. Глаза Хелены расширились. Боже, он собирается раздеться, здесь и сейчас! Невольно пискнув, она схватила свою тунику и натянула ее на голову, так чтобы ткань закрывала обзор. Но, будь проклято ее любопытство, она не могла не подглядывать.
Колин был прекрасен. В отличие от светлокожих мужчин ее клана кожа его тела была золотистой. Он был идеально пропорционален - длинные и крепкие ноги и стройные бедра. Хотя тело Колина было телом воина - большое и покрытое мощными мускулами, - не все части его выглядели угрожающе, а скорее интригующе. Гнездо кудряшек у сочленения его бедер казалось мягким и густым, а твердый жезл, торчащий из него, был будто бархатным.
Хелена обнаружила, что ее рот открылся, и быстро захлопнула его. Быстрый взгляд в глаза Колина сказал ей, что он прекрасно осознает, что делает. Каким-то образом этому плуту удалось победить ее в ее собственной игре. Теперь уже она пресмыкалась у его ног. Это просто невыносимо!
С недовольным видом Хелена туго затянула шнуровку своей туники и стала завязывать ее. Она была так взвинчена, что порвала шнурок.
- Тебе нужна помощь? - как бы мимоходом спросил Колин.
- Нет! - рявкнула Хелена.
Она не хотела, чтобы он приближался с этим своим телом, которое несло опасность для нее.
Такой же невозмутимый, как она недавно, Колин неторопливо подошел к Хелене, мышцы на его ногах перекатывались, а его… Она прикусила губу. Он не столько демонстрировал эту часть своей анатомии, сколько размахивал ею. Теперь Хелена не могла отрицать, что ее учащенное дыхание вызвано именно паникой. Чего она боялась, трудно было сказать, но прежде чем Колин успел подойти еще ближе, она схватила ведро и бросилась к двери.
Ее голос прозвучал высоко и тонко:
- Тогда я пойду и принесу тебе чистой воды.
Колин усмехнулся, когда она выскочила за дверь, босиком и в перекошенной тунике. Когда Хелена ушла, он прислонился к камину и скривился от пронзительной боли в бедре. Ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы подойти к Хелене, не морщась от боли, но это стоило того - он увидел потрясение в ее глазах.
Дрянная девчонка думала, что она единственная, кто может сыграть соблазнение. Она не знала, с кем связалась. Колин славился у дам за его умение в любви, за его изобретательность, терпение и преданность. Он знал, как, когда и где трогать женщину, чтобы она умоляла о большем.
Хелена могла думать, что научилась многому у конюхов и рыцарей, с которыми спала, но Колин знал о женщинах такие вещи, которых не знает большинство мужчин. До того как они вернутся в Ривенлох, он собирался научить проказливую шотландку, какими именно талантами обладает ее нормандский заложник.
Но к тому времени, когда Хелена вернулась, старательно не глядя на него, мысли Колина вынужденно обратились к его ране. Она болела больше, чем следовало бы, и он подозревал, что его состояние ухудшилось.
- Я проверю твои бинты, когда ты закончишь, - пробормотала Хелена, ставя ведро на пол и засовывая за пояс кинжал. - А тем временем я пойду поймаю кролика.
После торопливого мытья Колин снова надел нижнюю рубашку, подбросил дров в огонь и забрался на кровать.
Он осторожно приподнял повязку на своей ноге. Как он и опасался, плоть вокруг зашитой раны покраснела и распухла. Колин тихонько выругался.
Тут он мало что мог сделать. Ему придется разрезать швы и выдавить гной или, хуже того, прижечь рану. Один вариант хуже другого. Но чем дольше он ждет, тем хуже будет рана.
Взяв острый нож Шеда, Колин сделал глубокий вдох и подсунул острие под первый шов. Как раз в тот момент, когда он дернул вверх, разрезая, на пороге появилась Хелена с большим пучком травы в руке и кроликом на плече.
- Что ты делаешь? - спросила она, складывая свою ношу на сосновый сундук.
- Рана загноилась.
- Нет! Перестань!
Сейчас, когда он уже начал, Колин не собирался останавливаться, даже ради женщины, которая старательно наложила все эти швы. Он разрезал еще один.
Но Хелена не могла допускать этого. Она подскочила и выбила нож у него из рук.
- Эй!
- Не смей портить мою работу. - Она принесла бурдюк вина, который украла у англичан. - Есть способ лучше.
- Правда? - Колин вопросительно посмотрел на бурдюк. - И что это за способ? Напоить меня так сильно, чтобы я больше не думал о боли?
- Едва ли, - сказала Хелена, вытаскивая пробку.
Потом она остановилась, как будто вспомнив о чем-то.
- Может быть, тебе лучше зажать что-то в зубах?
- В зубах?
- Это жжет просто ужасно, - предупредила Хелена.
Колин нахмурился. Разумно ли полагаться на методы лечения шотландки? Насколько он знал, Хелена использовала порошок из лягушек и вороний коготь.
- Не беспокойся. Когда-то я уже делала себе это. - Она оттянула ворот рубашки и показала Колину неровный шрам около плеча. - Выглядит уродливо, но вино убило инфекцию и спасло мне руку.
Колину это совсем не казалось уродливым. Наоборот, ему пришлось подавлять в себе желание поцеловать полоску бугристой плоти. Но если Хелена вытерпела боль, и результат был положительным, то сможет и он.
- Ну, хорошо. Сделай это.
- Если ты хочешь кожаный ремень…
Колин отрицательно покачал головой.
- Тогда ложись, - скомандовала Хелена.
Когда жидкость пролилась на рану, обжигая как огонь, едва не заставив его согнуться пополам, он почти пожалел, что отказался от ремня. У него вырвался стон, сопровождаемый самым грязным ругательством, какое только Колин знал.
- Прости, - пробормотала она.
- Проклятие, ты пытаешься убить меня?
- Я пытаюсь тебя спасти.
Вино обжигало, как кислота, разъедая его плоть, и он с трудом мог дышать от боли.
Хелена снова заткнула бурдюк пробкой.
- В следующий раз я дам тебе в зубы ремень.
- В следующий раз?
- Это нужно проделывать каждые несколько часов.
- Ни черта это не нужно.
- Ты хочешь, чтобы это зажило, или нет?
Колин смерил Хелену взглядом, полным отвращения:
- Думаю, тебе это доставляет удовольствие.
- Ты ошибаешься.
Наверное, действительно несправедливо обвинять ее в намеренном причинении ему боли. В конце концов, Хелена как могла заботилась о нем, даже если в конечном счете это было ради ее собственных целей. Но трудно судить беспристрастно, корчась от боли, пока она спокойно встала, чтобы взять кролика. Интересно, сколько времени она выдержала бы такую агонию.
Пока Колин ждал, когда утихнет жжение, Хелена ободрала и разделала кролика. Колин почти простил ее, когда она спросила через плечо:
- Тебе еще что-нибудь нужно?
Он вскинул брови. Неужели она чувствует вину за боль, которую причинила? Старается загладить вину? Колин улыбнулся. Доктор и пациент. Это игра, с которой он хорошо знаком. Большинству дам нравилось, когда он играл доктора, но он был готов охотно подчиниться желаниям Хелены.
- Когда я был мальчишкой, - тихо произнес Колин, - моя мама всегда целовала мои порезы. Она говорила, что это прогоняет боль, и они так быстрее заживают.
Хелена обернулась - на лице ее было написано недоумение.
- Я имела в виду, нужно ли тебе еще что-то, чтобы приготовить ужин? Я нашла дикий лук и розмарин.
Улыбка на лице Колина померкла. Она что, может думать только о еде? Он предполагал, что ему придется создать какое-то особенное блюдо из этого маленького зверька. Для которого, лукаво подумал он, понадобятся остатки того проклятого вина.
- Нет. - Колин шмыгнул носом. - Но мне все равно очень помог бы исцеляющий женский поцелуй, нежный и трепетный, и сладкий на моей плоти.
- Я не собираюсь целовать твою рану, - Хелена укоризненно подняла бровь, но он заметил намек на улыбку на ее губах, - независимо оттого, насколько жалостливо ты просишь.
Он сделал вид, что надул губы.
- Это самое меньшее, что вы могли сделать, миледи, учитывая, сколько боли вы уже причинили.
- Хм.
- Воистину, - заявил Колин, скрещивая руки на груди, - я считаю, мне следует получать поцелуй всякий раз, когда ты льешь на меня этот дьявольский огонь.
Хелена прищелкнула языком.
- Ты действительно жулик.
Колин изобразил обиду.
- А теперь ты обзываешься. Неужели нет конца вашим издевательствам, миледи?
Она пожала плечами:
- Я не заставляю тебя есть то, что я приготовила.
Колин улыбнулся. Хелена пошутила. А ведь он считал, что она слишком серьезна, чтобы сравниться с ним в остроумии.
С ее помощью он добрался до очага и готовил, сидя на трехногом табурете. Колин положил кролика в воду и добавил в горшок дикий лук и щедрую порцию розмарина. Пока Хелена не видела, он добавил немного вина. Вскоре на огне забулькало густое рагу.
Хелена ела с удовольствием, хотя так и не сказала ему слов похвалы, а потом они доели оставшиеся вишни. Но в сумке Шеда остался только маленький кусочек сыра, и ей придется найти что-то на ужин. Колин предложил Хелене помочь, но она настояла, чтобы он оставался в постели, угрожая привязать его, если он сдвинется с места.
Хелене удалось поймать в силок пару перепелок и набрать полный горшок ежевики, но между вылазками за провизией она возвращалась, чтобы продолжить свое мучительное лечение его раны.
Каждый раз был такой же адский, как первый, а ругательства Колина такие же неистовые. После ужина из жареной перепелки с ежевичным соусом и салата из трав она сделала ему последнюю вечернюю процедуру. Но на этот раз Хелена сделала то, что заставило его забыть о боли. Она наклонилась над ним и с любовью, очень ласково и очень нежно поцеловала его бедро.
Колин смотрел на нее с благоговением, но ее лоб нахмурился, как будто она удивилась, почему сделала это.
Он закрыл глаза и поймал руку Хелены.
- Я уже чувствую, что мне стало лучше.
Колин так и уснул, держа ее за руку, со слабой улыбкой на губах и приятной усталостью. И он бы мирно проспал до утра, но в середине ночи он услышал звуки, явно говорящие о том, что женщине плохо.
Хелена сильно дрожала в темноте. Казалось, что в эту летнюю ночь внезапно вторглась зима. От того, что последние несколько часов она сжимала зубы, у нее болела челюсть, и она дула на руки, стараясь согреть онемевшие пальцы.
Хелена отдала Колину два одеяла. Это казалось ей правильным, учитывая, сколько боли она заставила его перенести. Кроме того, ему нужен полноценный ночной отдых, чтобы быстрее выздороветь. Но сейчас она расплачивалась за свою доброту.
От огня не осталось ничего, кроме слабого свечения. Хелена совершила ошибку, позволив сжечь все дрова. Сейчас стало так холодно, что она всерьез подумывала о том, чтобы начать жечь мебель.
Хелена сжалась в тугой комок и испустила долгий дрожащий стон.
- Кровь Христова, женщина! - донеслось раздраженное ворчание от кровати. - Почему ты ничего не сказала?
Она слышала, как Колин шуршит одеялом, но слишком окоченела, чтобы двигаться или говорить.
- Святые угодники, да тут холоднее, чем в монашкином… просто мороз, - поправился он. - Идите сюда, миледи.
- Я в порядке, - выдавила Хелена сквозь зубы.
- Глупости. Я даже отсюда слышу, как стучат твои кости.
- Эт-то ничего.
- Ну же, леди. Я поделюсь кроватью. Мы можем согреть друг друга.
- О да, тебе бы это понравилось, не так ли? Б-б-баб-ник.
Боже, даже спросонья этот негодяй мог думать только о том, чтобы переспать с ней.