Но во всем надо винить только себя. Грег тут ни при чем. Теперь уже ничего не вернуть, успокаивала себя Фейт. Как сказал когда-то Гюстав, новая любовь не похожа на старую. Может быть, я еще буду счастлива.
- Как хорошо, что я застал тебя одну!
К ней направлялся Жером. Он уселся на краешек шезлонга, снова вернув воспоминания, которые Фейт гнала от себя.
- Боюсь, Констанс все еще не может простить тебя, - извиняющимся тоном начал он. - Поэтому я воспользовался тем, что она спит, и пришел сюда.
Он помолчал, участливо глядя на Фейт.
- Ты все еще любишь Эрика?
Вопрос звучал риторически. Фейт растерянно пробормотала:
- Разве заметно?
- Для меня - да. Я столько лет страдал по Констанс, что могу посочувствовать тебе. Конечно, надо было сразу открыться Эрику, в этом я с ним солидарен, но ни за что не поверю, будто ты польстилась на его деньги.
- И все же Эрик так думает, верно? Спасибо тебе за участие, я очень тронута. Хотя твоя жена не разделяет твоих взглядов.
- Брак не подразумевает потерю собственного мнения. Я всей душой люблю Констанс и вполне допускаю, что каждый из нас имеет право на собственное мнение. Хочу опередить твой вопрос, - продолжал Жером. - Теперь Констанс прекрасно понимает разницу между увлечением и любовью. Мы очень счастливы.
- Рада за вас, - искренне сказала Фейт.
- Тут я во многом обязан тебе! Без твоей поддержки я вряд ли решился бы бороться за нее. Тебе, конечно, известно, что Нина тоже замужем.
- Я что-то слышала…
- И эта новость не вселяет в тебя надежду?
- Отчего? - удивилась Фейт. - Мне еще год назад было известно, что Эрик не собирается на ней жениться. - Она помедлила, прежде чем задать вопрос, точно не зная, волнует ли это ее: - У него, вероятно, уже кто-то есть?
- Весь этот год у него не было женщины. - Жером понизил голос до шепота. - Это я знаю точно. Наверное, это о чем-то говорит тебе.
Фейт пристально посмотрела в его лицо, столь похожее на лицо старшего брата.
- Мне это говорит лишь о том, что Эрик все еще ищет и наверняка найдет ту, которая достойна его внимания. Но, извини, мне трудно поверить, что все эти двенадцать месяцев он жил монахом.
Жером слегка пожал плечами.
- Ну, в такие подробности он меня не посвящал, однако, зная брата, позволю себе усомниться, что он стал завсегдатаем борделей.
- Я не это имела в виду… - начала Фейт, но осеклась - подтекст и так был слишком ясен. - Извини, Жером, конечно нет. - Она подалась вперед и неожиданно поцеловала его в щеку. - Спасибо тебе, мой несостоявшийся братец. Мне очень важно знать, что хотя бы ты меня простил.
Жером взял ее руку и поднес к губам.
- Меня ты ничем не обидела. Может, тебе стоит поговорить с Эриком и убедить его, что ты его действительно любишь?
- Ты прекрасно знаешь своего брата. Неужели ты думаешь, что он поверит хоть одному моему слову? Я приехала сюда на крестины, и только. Как только все закончится, я уеду навсегда. - Голос Фейт дрогнул.
- Разве ты не приедешь на крестины моего сына?
- А если будет дочь? - Фейт не сдержала улыбку.
- Сын. Ты не ответила на мой вопрос.
- Я больше не собираюсь сюда приезжать. Ты можешь выслать мне фото, - с усмешкой ответила Фейт.
- Обязательно вышлю, обещаю тебе. - Жером наклонился и поцеловал Фейт в щеку. - Я никогда не забуду тебя, моя "почти сестричка".
Фейт сморгнула слезу, когда он скрылся в доме. В последний раз мы видимся вот так, один на один. Как только закончатся крестины - если, конечно, я выдержу до тех пор, - я распрощаюсь со всеми навсегда. Конечно, я буду поддерживать связь с Эвелиной по почте или по телефону, но поездок сюда больше не будет.
Упала книга, которую Фейт пыталась читать, и, наклонившись за ней, она вдруг замерла: на другом конце дворика показалась знакомая фигура мужчины, который направлялся прямо к ней. Эрик был в костюме для верховой езды, его лицо было угрюмым.
Фейт медленно выпрямилась, чувствуя, как сердце запрыгало в груди. Эрик явно был чем-то разгневан. Фейт хотела встать, чтобы, разговаривая, не смотреть на него снизу вверх, но ноги не слушались ее.
- У тебя осталась хоть капля стыда?! - набросился на нее Эрик. - Ты пытаешься флиртовать с моим братом буквально под носом у его беременной жены! И не пытайся отрицать, я все видел!
- Видел что? - раздраженно осведомилась Фейт.
Эрик остановился совсем рядом, нависая над ней. Его рубашка была не застегнута, и Фейт облизнула кончиком языка пересохшие губы, представив, как уткнулась бы лицом в его грудь, поддавшись острому желанию.
- Ты поцеловала Жерома, - тоном обвинителя сказал Эрик, - и добилась ответного поцелуя.
- Ничего страшного не произошло, - возразила Фейт, стараясь подавить предательскую дрожь в голосе. - Мы поцеловали друг друга в щеку. Обычный дружеский поцелуй. Я вижу, тебя раздражают любые проявления дружбы между нами, но это еще не повод, чтобы я плевала Жерому в лицо.
Его черные глаза загорелись неуправляемым гневом. Опершись коленом на край шезлонга, Эрик схватил Фейт за плечи и резко привлек к себе, так что ее губы оказались вровень с его ищущим ртом. Фейт стала беспомощно колотить кулаками по груди Эрика, стараясь хоть как-то освободиться.
Когда он все же отпустил Фейт, глаза ее были как два бездонных колодца, она часто дышала, стараясь справиться с охватившим ее волнением.
- Пора покончить с этим! - наконец смогла выговорить Фейт.
- Ты должна мне больше, чем пару поцелуев, - скрипнув зубами, процедил Эрик. - Если ты посмеешь остаться, за мой позор ты заплатишь мне сполна, уж это я обещаю!
- Если я уеду, то пропущу крестины, - дрожащим голосом напомнила Фейт. - Твой отец не заслужил такого оскорбления. Можешь ты хоть ради него взять себя в руки?
У Эрика заходили желваки на скулах, когда он посмотрел на обращенное к нему красивое лицо.
- Как ты вообще смеешь говорить об уважении? Ты и твоя мачеха привыкли действовать лишь в своих интересах!
- Когда-то ты мог думать так об Эвелине, - возразила Фейт, - но сейчас надо быть слепым, чтобы не видеть, что она действительно любит твоего отца. В конце концов, она родила от него ребенка!
- И не скрывает, что получилось так по воле случая. - Эрик засунул руки в карманы, его лицо было непроницаемым. - Ребенок - это что-то вроде страховки, если отец вдруг разлюбит ее. Эвелина ненавидела свою беременность. И к мальчику не питает материнских чувств.
Что касается беременности, тут он, возможно и прав, признала Фейт. Утраченная стройность фигуры - для Эвелины вполне достаточный повод, чтобы впасть в депрессию. Правда и то, что она не собирается полностью посвящать себя материнству. Но в материнских чувствах к ребенку Фейт не сомневалась, вспомнив нежность в голубых глазах Эвелины, когда та держала сына на руках.
- Не все женщины рождаются с материнским инстинктом, - сказала Фейт, - однако это не означает, что у них нет чувств к своему ребенку. Но беременность в качестве страховки - с этим я никогда не соглашусь! На такое Эвелина никогда не пошла бы. А что касается тебя, Эрик… - продолжала она, собрав в кулак всю свою решимость, - ты совершенно не способен на компромисс. Ну хорошо, я обошлась с тобой отвратительно. Я, как видно, напрасно пытаюсь убедить тебя, что действительно любила тебя, и не жду, что ты простишь или все забудешь. Но ты мужчина и мог бы отбросить свои обиды и претензии хотя бы на время моего пребывания здесь. Я скоро уеду, так что потерпи немного.
Что-то вспыхнуло на мгновение в глазах Эрика, но выражение лица не смягчилось.
- Значит, ты считаешь, что я не способен на компромисс, - изрек он и, резко развернувшись, ушел. Фейт медленно опустилась на подушки шезлонга. Да, это была завуалированная угроза. Мне придется расплачиваться, если я останусь. Что ж, бесстрашно решила Фейт, я пройду через это. Может, таким образом мне удастся вернуть Эрика? Ведь он любил меня. Кто сказал, что любовь нельзя воскресить? Что я теряю, кроме пресловутой гордости?
Фейт поднялась в детскую и полчаса играла с проснувшимся ребенком под недреманным оком Жюли. Малыш был просто очарователен и заливался смехом, когда Фейт тискала его. Казалось, он понимал каждое ее слово. Когда Фейт убрала свой палец, который Никки пытался кусать беззубыми деснами, малыш продемонстрировал характер, о котором говорил Гюстав. Он капризно выпятил губу и разразился пронзительным ревом, от которого чуть не лопались перепонки.
- Могучие легкие, - гордо прокомментировала Жюли. - Из него вырастет сильный мужчина. Вам надо завести своего ребенка, - добавила она. - Из вас получится хорошая мать.
Хотя год назад этой девушки здесь не было, вряд ли ей не известна история моих отношений с Эриком, отметила про себя Фейт. Но в Жюли не чувствуется враждебности, которую проявляют ко мне остальные слуги.
- Когда-нибудь рожу, - заверила ее Фейт. - И даже не одного. - И вскрикнула от боли - Никки запустил ручонки в ее волосы. - Ах ты, маленький безобразник! Мне больно!
Жюли, смеясь, пришла ей на помощь под протестующие вопли Никки. Они все еще старались освободить волосы Фейт от цепких пальчиков, когда в комнату вошел Эрик.
- Успокойте же наконец ребенка!.. - начал он, но осекся, увидев, что здесь происходит. - Какого черта…
- Твой маленький брат отрабатывает хватку Кьюте, - объяснила Фейт. - Извини, что тебя побеспокоили, но в этом возрасте малышам свойственно подавать голос.
- Можно подумать, ты большой специалист в этом вопросе, - иронично заметил Эрик.
В облегающих кремовых брюках и в темной шелковой рубашке он был великолепен. Фейт стоило больших усилий подавить восторженный вздох.
- Во всяком случае, я разбираюсь в этом больше тебя. Говорят, это природный инстинкт, который я уже успела развить в общении с ребенком подруги. - Фейт передала хныкающего малыша Жюли. - Я пойду, а вы успокойте его.
Эрик отступил, пропуская Фейт, и с нескрываемым презрением процедил:
- Кого ты тут собралась впечатлять своими материнскими инстинктами?
- Уж конечно не тебя. Сомневаюсь, что тебя так всполошили всхлипы ребенка!
- Всхлипы! - Он насмешливо улыбнулся и снова на мгновение превратился в мужчину, которого Фейт когда-то знала и любила. - Они будят меня каждую ночь!
- Возможно, тебе лучше поселиться отдельно, - робко посоветовала Фейт. - Я знаю, ты очень привязан к вилле, она помнит несколько поколений твоей семьи, но…
- Так она останется и дальше. - Эрик насупился. - А Эвелина может находиться здесь, только пока жив отец.
- Сомневаюсь, что ей захочется оставаться здесь без него. К твоему сведению, ваша вилла никогда особенно не нравилась ей. Она всегда считала ее довольно устаревшей и вычурной.
- Мне это известно. Эвелина пыталась перестроить ее в соответствии со своим вкусом, но всему есть предел, даже терпению моего отца.
- И что? - Интуиция подсказывала Фейт, что лучше промолчать, но она не могла остановиться: - Вилла останется сохранной в руках твоего отца, так что не отравляй людям жизнь. Тебе лучше перебраться в современную городскую квартиру, ты прекрасно там себя чувствовал бы, тебя не беспокоил бы по ночам детский плач. Отличное место для холостяцкой жизни и…
Фейт осеклась: Эрик неожиданно схватил ее и больно вжал спиной в стену. Его губы гневно сжались в тонкую линию.
- Я не намерен и дальше выслушивать твои оскорбления! - почти взревел он. - Еще слово - и я поступлю с тобой, как ты того действительно заслуживаешь!
Фейт поняла, что ей сейчас лучше помолчать и не злить Эрика. Она действительно переступила рамки дозволенного. А еще ей невольно захотелось приникнуть губами к его шее, моля дать ей новый шанс.
Эрик ослабил хватку, его рука переместилась к вырезу блузки Фейт. Мягкие прикосновения его пальцев не могли обмануть - у него еще остались какие-то чувства. Фейт смежила веки в ожидании, но продолжения не последовало. Она нехотя открыла глаза и заметила, что Эрик с усмешкой наблюдает за ней. Значит, примирения не последует, разочарованно подумала Фейт.
- Ты заплатишь мне за все! - процедил он. - И очень скоро.
- Разве за мной должок?
- Не пытайся меня провести, изображая побитую овцу. Я собираюсь получить все сполна! - Эрик театрально поклонился. - До скорого!
13
Констанс и Жером уехали в шесть вечера. Фейт несколько удивило, что, несмотря на дневной отдых, Констанс выглядела усталой.
- Восьмой месяц беременности кого угодно измотает, - авторитетно сказала Эвелина. - Но она молода и быстро оправится после родов. А я не могла восстановиться больше месяца. Бедная моя талия!
- Лично я не вижу никакой разницы, - успокоила ее Фейт.
- Одному Богу известно, скольких усилий мне это стоило, - сухо возразила мачеха. - Интересно, чем ты занималась сегодня весь день?
- Так, слонялась без дела, - ответила Фейт, стараясь выглядеть беззаботной. - Да, я заглянула на полчаса к Никки. Такой занятный малыш! Можно, я прогуляюсь с ним завтра по окрестностям?
- А что, неплохая мысль. У Жюли появится возможность чуть-чуть отдохнуть. - Эвелина с любопытством взглянула на Фейт. - Ведь правда, тебе хочется иметь собственного ребенка?
Не просто ребенка, подумала Фейт, а ребенка от вполне конкретного мужчины. Она попыталась улыбнуться.
- Когда-нибудь рожу.
От дальнейшего обсуждения щекотливой темы ее спасло появление Гюстава.
Эрик отсутствовал за обедом, но Гюстав и Эвелина никак не комментировали это - наверное, им было известно, где он. Фейт тщетно пыталась убедить себя, что для нее так лучше, - по крайней мере, не приходится встречаться с Эриком взглядом всякий раз, отрывая глаза от тарелки. Ее мучили подозрения, что он, возможно, проводит время не один. Мысль о присутствии рядом с ним другой женщины была невыносимой.
Около одиннадцати часов на улице разыгралась настоящая буря.
- Эрик правильно поступил, решив не возвращаться в такую непогоду, - заметил Гюстав, глядя, как за окнами хлещет дождь.
- Где же он сейчас? - поинтересовалась Эвелина.
- В городе.
- По делу или развлекается?
- По делу. - Гюстав отошел от окна и, взглянув на Фейт, сел на диван. - Исключительно по делу.
Гюстав сказал так, щадя меня, подумала Фейт, хотя это мало что меняет.
На следующее утро светило яркое солнце, и Фейт решила сменить надоевшие брюки на короткий ярко-желтый сарафан, а волосы подвязала газовым шарфом песочного цвета.
- Ты похожа на солнечный лучик, - сделал ей комплимент Гюстав, когда она спустилась к завтраку.
Гюстав завтракал в одиночестве. Фейт знала, что Эвелина любит поспать, а вот Эрик… У нее все же теплилась надежда, что он вернулся вечером, несмотря на непогоду.
- Эрик, вероятно, ночевал на городской квартире, - словно угадав ее мысли, сказал Гюстав.
- Не знала, что у него есть квартира в городе, - помолчав, заметила Фейт.
- Конечно, и уже не первый год. У Жерома тоже была квартира, пока он не женился.
- Надо полагать, для интимных встреч с женщинами?
- Не без этого, - не стал отрицать Гюстав. - Думаешь, прошлой ночью был именно тот случай?
- Это не мое дело.
- Эрик сопровождал наших зарубежных компаньонов по бизнесу, которые пожелали познакомиться с ночной жизнью всемирно известного курорта, - объяснил Гюстав, будто не слыша ее слов. - Потому Эрик не собирался возвращаться вечером. Непогода тут ни при чем.
Конечно, Эрику незачем спешить, подумала Фейт. Ведь я пробуду здесь еще несколько дней, и он не отказывает себе в удовольствии подержать меня в напряжении, оттягивая время "расплаты".
- Повторяю, меня это не интересует, - сказала она. - Вы уже видели сегодня Никки?
Гюстав улыбнулся, поняв ее уловку.
- Конечно. Я навещаю его утром, днем и вечером, все еще не переставая удивляться, что у меня снова родился ребенок. Меня огорчает, что я, вероятно, не увижу его взрослым, - с грустью добавил он.
- Сейчас вам чуть больше пятидесяти и нет серьезных проблем со здоровьем, - с жаром принялась успокаивать его Фейт, позабыв на время о собственных переживаниях. - Так что вы вполне доживете до ста лет, если, конечно, не вмешается несчастный случай.
Гюстав скорчил гримасу.
- Я вовсе не уверен, что мне захочется превращаться в столь древнего старика.
Фейт шла по дорожкам сада и катила перед собой коляску, роскошью напоминавшую "роллс-ройс". Из головы у нее не шел разговор с Гюставом. Уж кто точно не увидит Никки взрослым, так это я. Интересно, каким он вырастет, имея такое необычное сочетание генов? Наверное, будет решительным и очень красивым мужчиной, размышляла Фейт.
- Да, красивым, мой милый, - проворковала она, обращаясь к ребенку. - И женщины будут сохнуть по тебе!
Продолжая разговаривать с малышом, Фейт катила коляску по нескончаемым дорожкам обширного парка. Вокруг было пустынно, лишь однажды ей встретились садовники. "Роллс-ройс" казался слишком громоздким и довольно тяжелым, и Фейт подумала, что гулять с ребенком было бы намного удобнее в легкой коляске, какие предпочитают большинство родителей в Америке. У каменной скамьи на небольшом возвышении она решила передохнуть, тем более что отсюда открывался прекрасный вид. Фейт взяла мальчика на руки и стала показывать ему окрестности.
- Вот, взгляни на семейные владения!
Но малыша волновали более насущные проблемы: по его сосредоточенному виду Фейт поняла, в чем дело, и обрадовалась, что захватила чистый подгузник. Да, все дети одинаковы, независимо от их происхождения, с усмешкой подумала Фейт.
Она обернулась к коляске, собираясь положить туда малыша и заменить ему подгузник, но с ужасом обнаружила, что передние колеса коляски зависли на самом краю склона, прямо над шоссе. Крепко прижимая к себе Никки, Фейт в шоке смотрела, как коляска стремительно понеслась вниз и, подпрыгнув на кочке, выскочила на шоссе как раз в тот момент, когда из-за поворота выехала машина.
Послышался резкий звук тормозов, от которого у Фейт волосы встали дыбом. Если бы Эрик - а за рулем находился именно он - ехал на большей скорости, его автомобиль смял бы коляску в лепешку. Машину развернуло поперек дороги, и ее капот оказался в нескольких сантиметрах от дерева.
Похолодев, Фейт наблюдала, как Эрик распахнул дверцу и вышел из машины. Убедившись, что коляска пуста, он бросил обжигающий взгляд на Фейт.
- Идиотка! Ты что, не догадалась установить коляску на тормоз?!
- Я установила! - Фейт постаралась взять себя в руки, чтобы отражать его нападки, хотя ее все еще трясло от мысли о катастрофе, которая могла произойти.
- Тогда чем ты объяснишь все это? - Эрик указал на обломки коляски. - Это счастливая случайность, что ребенка там не оказалось!
- Ты что, считаешь меня ненормальной?! - огрызнулась Фейт. - Что-то случилось с тормозом.
От их резких голосов малыш заплакал. Фейт крепче прижала его к себе и принялась утешать, нашептывая нежные слова. У нее не было никаких сомнений - она отчетливо помнила, как опустила рычажок тормоза коляски, остановившись передохнуть.
Да, но я могла не закрепить его! - вдруг осенило Фейт. У нее подкосились ноги, и она опустилась на скамью, глядя, как Эрик проверяет тормоз, чтобы убедиться в его исправности. Это моя вина, подумала Фейт, чувствуя, как ее сердце упало камнем.