Нелет уступала подруге самую малость. Также одета в брюки, заправленные в высокие сапоги, и жилетку, которая обтягивала и подчеркивала красивые формы. Волосы крупными каштановыми кудрями ниспадали до лопаток. Глаза, правда, не имели той загадочности и блеска, что у Марьи, но красивой формы, обрамленные длинными ресницами, глубокого карего оттенка, и они могли покорить сердца многих.
Подруги уверенной походкой от бедра подошли к рыси и двум лисичкам. Ханна с Адой подобрались, не представляя, чего ожидать от волчиц.
Соблазнительные алые губы Марьи медленно растянулись в улыбке, недоброй и хищной.
- Хм…, это даже не смешно, - протянула волчица, окидывая девушек взглядом с ног до головы. Она сморщила свой идеальной формы нос. Бледненькие, серенькие, затюканные, маленькие, не очень свежо пахнущие, одеты в поношенные мешковатые одежды, жмуться друг к дружке, - и это ее конкурентки? - Нет, ну это даже не интересно!
Из дома вышел и Мартен, попрощаться с дочерью и еще раз переговорить с Генрисом. Для транспортировки своей платы, клану волков пришлось предоставить небольшую повозку. Туда загрузили весь многочисленный скарб, который волчицы увозили с собой. К превеликому облегчению Ады, им не придется делить тесное пространство в одном фургоне.
Отец подошел к дочери, отвлекая от разглядывания слабеньких конкуренток. Увиденное ее безусловно порадовало, но в какой‑то мере и насторожило. Уж слишком несчастны и измождены эти юные создания.
- Марья. Будь достойной дочерью клана Волков, - строго гляда на девушку, произнес Мартен.
- Да, отец, - Марья повернулась к мужчине.
- Помни, о чем мы говорили.
- Да, отец, - из под опущенных ресниц стрельнула взглядом на стоящего неподалеку воина волка. Он поглаживал морду крупного вороного коня и не сводил с волчицы глаз.
- Эрик поедет с нами? - спросила, так и не посмотрев в лицо родителю.
- Да, путь опасный.
- Он будет мне мешать.
Глава волков окинул взглядом двор, задержался на упомянутом Эрике, поразглядывал крепких воинов рысей и лис.
- Ты справишься, - он положил крупную мозолистую ладонь на затылок дочери и скупо погладил. - Не подведи меня.
- Да, отец, - Марья еще ниже опустила голову. Если бы кто‑то видел ее глаза в этот момент, ужаснулся бы силе пылавшей в них ненависти.
После короткого разговора с главой Волков, подавленный Генрис приказал выдвигаться в путь. Обоз увеличился на одного мрачного воина, двух девиц и повозку, заполненную тюками с провиантом и сундуками. Впереди ехали рыси во главе с предводителем, вторым двигался фургон с волчицами, за ним старый фургон, в котором сидели Ада и сестры лисички. Замыкали группу лисы и воин волк по имени Эрик.
По узким улицам двигались не спеша. Оборотни позади повозок даже спешились и шли, ведя коней под уздцы. Жители города провожали обоз равнодушными взглядами.
Мартен не наговаривал на своих подчиненных, когда говорил, что они устали за время войны и ничего не хотели делать. Это верно в том смысле, что местные оборотни не хотели пахать на благо главы. Они хотели восстанавливать собственные дома, заботиться о нуждах своих близких, а не о благополучии правящей семьи и сытых животах воинов.
На выезде из поселения обоз догнала плачущая женщина в длинном простом платье. Она подбежала прямиком к Эрику и обняла его. Статная, красивая, с посеребренными сединой волосами, в этот момент она выглядела слабой и несчастной. Готовой упасть на колени и умолять.
- Не оставляй нас, Эрик, ты нам нужен, - зашептала. - Ты ЕЙ не нужен! Ты едешь на смерть… - она тихо и обреченно заплакала, вцепившись дрожащими пальцами в рубашку сына.
- Мама, иди домой. Это мое решение, - Эрик не оглядывался на глазевших и прислушивающихся к словам женщины, воинов. Он остановился и дал матери себя обнять. Обнял и сам в ответ.
- Отец отречется от тебя, если сейчас уедешь, - женщина подняла лицо и посмотрела в глаза сыну. - Ты старший из братьев, знаешь, что он прочил тебя на место главы.
- Было бы все - равно поздно. Ее отсылают сейчас, я не могу иначе… - коротко ответил и в последний раз крепко прижал к себе седую женщину. Через пару мгновений он отстранился и ни разу не обернувшись, отошел на несколько шагов, запрыгнул на лошадь и пустил ее галопом догонять обоз.
Прощание было коротким, но болезненным. Как последнее объятие сына с матерью, так и скупое наставление от отца своей дочери. Недосказанность, разочарование и беспочвенные надежды остались позади. Город больше не держал уезжающих оборотней, ворота как валялись в стороне покореженные и подпаленные, так и продолжали валяться. Дорога свободна, а впереди еще много суток пути.
До первого привала путь прошел спокойно, воины негромко переговаривались между собой, из фургонов не доносилось ни звука. Местность постепенно становилась более холмистой, воздух холоднее, а ветер порывистее. Отряд незаметно для глаза, но с каждым пройденным метром поднимался все выше и выше.
Беры жили в предгорье. Их поселения находились в тянущихся вдоль всего горного хребта густых и богатых лесах. С другого конца территорий подступало море, холодное, соленое, серо - зеленое северное море. На землях берсерков имелось все, - горы, леса, горные реки, фьорды и большая вода. Суровый, но очень богатый край.
После короткого перерыва на еду, отряд быстро собрался и продолжил путь. Оборотни собраны и внимательны, до темноты оставалось не так и много времени. К ночи следовало найти наиболее защищенное место для ночевки.
Марья во время остановки изящно вылезла из фургона и медленной походкой прошлась ко второй повозке. Поближе познакомиться с остальными трофеями, расспросить про воинов из отряда, спросить, что им известно о берах. Слова, слова… такие дешевые, зато с их помощью можно добиться очень многого. Надо только уметь с ними обращаться.
Без церемоний и стука в несуществующую дверь, волчица отодвинула ткань со входа и, как и утром, стала пристально разглядывать трех девушек.
Ада с Нессой вытянулись на матрасах и заинтересованно что‑то обсуждали. Они пытались гадать на старых игровых картах, все‑таки вытащенных из Нессиных закромов. Перебирали картонные квадраты с обтрепанными краями и пятнами чего‑то розового и липкого на картинках. Многие из них слиплись по две - три штуки и отклеить их друг от друга, не повредив при этом, было не так и просто. Последняя выпавшая карта была как раз дама пик.
Ханна сидела ближе всех ко входу и вырезала маленьким складным ножиком фигурку из дерева. Девушки разом замолчали, даже птицы на деревьях, казалось, притихли. Охранники активно работая челюстями, краем глаза наблюдали за развитием событий.
- Вы что, так и сидите безвылазно в этой развалюхе? - пренебрежительно спросила Марья.
Ханна в ответ приподняла брови. Остальные две девушки просто молча смотрели, никак не реагируя.
- Девочки, едем дальше, вечером все познакомимся! - невообразимо вежливо поторопил подошедший к ним Матис. Рыжие волосы сверкали в лучах вечернего солнца, грудь колесом, улыбка во все зубы.
У Ады дернулся уголок губ в сдерживаемой усмешке. - Кто‑то распушил свой рыжий хвост, даа… - довольно подумала, переглядываясь с лисичками.
- Я дальше с девочками, можно? - Марья не говорила, а мурлыкала, хоть и не из кошачьих.
Разрешение охранника ей, конечно же, не было нужно. Но польстить и уверить воина в его значимости, совсем не лишне. За одну ниточку Марья уже дернула, и дальше будет нащупывать другие.
- Конечно можно, лапа! - расплылся в еще более счастливой улыбке Матис. Протянул руку к ее лицу и заправил выбившуюся из прически прядь ей за ухо.
Марья сладко улыбнулась. Она ненавидела все эти уменьшительно - ласкательные слова и прозвища, - лапы, хвостики, носики, пузики, солнышки и кнопочки. Цветочки еще.
И длинная прядь волос была вытащена из ее хвоста специально и с большим вниманием. Это был своего рода крючок, на который и клюнул оборотень. Ее волосы, мягкие как прикосновение лепестка розы. К ним захочется дотрагиваться еще и еще, проводить сквозь темный водопад пальцами, ласкать кожу. Но также, как и у этого прекрасного цветка, у Марьи были острые шипы. Они ждали приласканную нежностью жертву немного позднее.
Матис наживку проглотил. Насколько глубоко, покажет время. Он развернулся и чуть ли не на каждом шагу оглядываясь, пошел назад к другим рысям.
Сцену 'Соревнуемся, кто приторнее улыбнется' наблюдали из повозки девушки и стоящий неподалеку Эрик. Девушки смотрели с любопытством, удивленно и настороженно. С чего это рыжий рысь стал таким покладным?
Эрик же снова гладил морду своего коня и снова молча, на расстоянии, смотрел, как его любимая кокетничает с другим оборотнем. Лисы, которые стояли ближе к нему, могли видеть как Эрик с силой сжимал челюсти и на его скулах ходили желваки. Он проводил Матиса долгим напряженным взглядом, но сам рысь был слишком поглощен новой самкой, чтобы замечать еще что‑либо вокруг.
В повозке стало тесно. И раньше то в ней не сильно просторно было, но с приходом Марьи пространство уменьшилось, казалось, до размера булавочной головки. Напряжение нарастало и концентрировалось, тяжелая тишина повисла между девушками.
Ханна пересела ближе к сестре и Аде, когда те подвинули в сторону карты и собственные ноги. Они втроем занимали один матрас и на сундуке за их спинами, на уровне лиц девушек, притаился Клык.
Марья села у другой стены. Перед тем, как доверить матрасу свою драгоценную пятую точку, она недовольно поджав губы стряхнула с него пыль и крошки. Сама ткань матраса, больше напоминающая грубый холщевый мешок, была истерта и заляпана. От основательной чистки она скорее распалась бы окончательно, нежели стала хоть на сколько‑то опрятнее.
Хорек даже не дернулся в сторону Марьи, понюхать и познакомиться. Он точно знал, что получит изящной ручкой по морде. В лучшем случае. В худшем, улетит от силы удара на улицу.
Волчица сидела одна напротив трех девушек, но не чувствовала себя нисколько некомфортно. Или так хорошо притворялась. Расслабленная и уверенная в себе, она почти уже признала, что три замухрышки ей не конкурентки. Осталось выяснить самую малость.
- Я Марья. А как вас зовут?
- Я Ханна, - после недолгой паузы роль переговорщика и разведчика, взяла на себя старшая из сестер лисиц. - Это Несса и Ада.
- А почему рысь только одна? - деланно удивилась Марья. - Вторая трагически погибла в пути или ты такая одаренная, что хватит берам тебя одной? Или, - она весело хихикнула, - вы предложите берсеркам хорька? - полушутя - полусерьезно спрашивала волчица.
Ада в ответ лишь пожала плечами. Ответы на эти вопросы вроде и не являлись секретом, но рассказывать Марье вообще что‑либо о себе, не хотелось. Ей не нравился тон, не нравилась постановка вопроса, шутка про трагическую гибель. Не та эта тема, на которую следует шутить. Даже ее черный юмор, местами очень злой, не принял такой шутки. Тем более, что и в самом деле, дорога опасна. Ада помнила о смолгах и о том, что Генрис назвал их обоз, обозом смертников.
- Ну, а кто ваши родители? - не дождавшись ответа, очень и очень неделикатно Марья продолжила допрос.
И снова долгое молчание, во время которого слышалось только сопение Клыка. Они не знали, как поставить волчицу на место, не наживая в ее лице себе врага. Было тревожно, плохое предчувствие заставляло нервничать.
- А может сыграем в карты? - не долго думая предложила Несса. - Каждый выигранный ход дает выигравшему право спросить, проигравший должен ответить честно. Кстати, - она полезла в карман куртки, - хочешь?
Марья подозрительно уставилась на непонятные мятые колобки на протянутой ладони Нессы. Старые и подгорелые, пахли ванилью, которую Марья терпеть не могла.
Для кого‑то это были редкие вкуснятины, ценности, которые берегли и ели по одной штучке в день. Или, когда совсем плохо было и требовалась сладость, хотя бы на языке. А для кого‑то, марципановые шарики были просто несвежими комками сладкого теста.
- Не хочу. Кушай сама, девочка.
Действия и слова Лисички немного разрядили обстановку. Ада и Ханна понимающе переглянулись, но не мешали Нессе воплощать ее план в жизнь. У них все равно не было идей лучше, кроме как притвориться глухими и немыми.
В своей прежней жизни они всегда старались сводить общение с подобными Марье женщинами, до минимума. Но из повозки не сбежишь, некуда. Да и догонят.
С одной стороны, Марья и вторая волчица в таком же положении как и Ада, Ханна и Несса, все они- трофеи. Хочется ее предостеречь, чтобы не связывалась с Матисом, вела себя осторожнее, была незаметнее. Рассказать про смолгов, чтобы подготовить и как‑то защитить ничего не подозревающую девушку. С другой же стороны, Ада не знала, чем такие слова и помощь могут аукнуться. В том, что волчица отплатит им добром, Ада сильно сомневалась.
Игра шла азартная, Марья играла поочередно со всеми девушками. Как и в других, более серьезных играх, так и в Дохлом Короле она была мастером. И дело вовсе не в везении, на него Марья предпочитала не полагаться. Слишком рискованно и ненадежно в жестоком мире оборотней. Все дело было в ловкости пальцев.
И что с того, что после ее ухода, собирая колоду, девушки обнаружат целую горку припрятанных под матрасом карт. Марья ведь уже узнала, что хотела. Остальное не столь важно.
На улице совсем смеркалось, когда довольная волчица выпрыгнула на ходу из повозки. Она довольно улыбалась, улов в сегодняшней игре был очень даже неплох. Марья и сама поделилась кое - какими фактами из своей жизни. Но только теми, которыми считала нужным, и настолько честно, насколько посчитала возможным.
Она пробежалась до своего фургона, где ее ждала Нелет. Выигранные в Дохлого Короля сведения требовали обдумывания. Она, кажется, уже обнаружила не только намечавшуюся проблемку, но и способ ее решения.
4
- Я снова нас подставила, - прошептала Несса. Лбом она опиралась в согнутые колени, голова опущена, волосы рыжими пружинками закрывали расстроенное лицо.
Ада и Ханна промолчали. Нессе и не нужен был ответ, она сама все поняла. Второй, доходчиво преподанный жизнью урок, сколько их понадобится еще, прежде чем Лисичка избавится от наивности?
- Это было кошмарно… - простонала Ханна, - чувствую себя использованной половой тряпкой. Так и хотелось вцепиться в ее ухоженный хвост и как следует потрепать.
- Она умеет играть, - Несса не искала им оправданий, просто произнесла вслух неоспоримый факт.
- И вопросы задавать, - согласилась с ней сестра.
- По - моему, она все на свете умеет, - подвела итог Ада.
За свою жизнь она научилась быть незаметной, маскироваться и прятаться. Волчица же научилась использовать все свои преимущества, использовать все и всех с выгодой для себя. А если козырных карт не было, то Марья их умело подтасовывала.
Они стали собирать карты. Клык недовольно пыхтел, усердно царапал лапками и поддевал носом край матраса. Там лежала стопочка недостающих картонных квадратиков. Обнаружив их, девушки почувствовали себя еще более скверно. Смотрели в пол и молчали.
Несса подцепила за уголок последнюю валяющуюся на деревянном полу карту, - дама пик. Сзади к ней намертво, так, что и не отклеишь без жертв, прилип трефовый король. Лисичка искоса посмотрела на подруг, но не стала озвучивать свои подозрения и догадки. И так показала себя во всей красе и наивности, хватит. Еще позориться, раскрывая свои методы гадания, она не будет. Больше молчишь, умнее кажешься. И целее остаешься.
Для ночевки нашли укромное место в стороне от дороги, впритык к скале. Каменистую плешь, где не росли деревья, обнаружил один из лис, он во второй ипостаси бежал впереди обоза. Всадники не смогли бы увидеть поляну, от тракта ее закрывал высокий колючий кустарник. Обоз двигался с черепашьей скоростью, в потемках было очень трудно и опасно ехать, поэтому предложенное лисом место одобрили сразу и единогласно.
Девушки сидели в повозке и стойко игнорировали запах жарящегося мяса. Марья правильно заметила, они действительно собирались сидеть в фургоне безвылазно. И были готовы питаться исключительно чесночными сухарями и остатками миндальных лепешек. Продолжали и дальше терпеть мышечную вялость, неприятное подергивание конечностей, недовольство и раздражение внутреннего зверя. Сидеть столько времени без движения было сложным испытанием для рыси и лис, они хотели на волю. Оставалось надеяться, что все эти жертвы не окажутся напрасными.
Зря они говорили с Марьей, зря вообще открывали рот в ее присутствии. Не им с ней тягаться в искусстве выведывать информацию и играть в карты. Простое, как пряник, предложение Нессы, вынудило их всех играть по правилам заявленной игры, и хоть и односложно, но отвечать на вопросы. Одна только Марья меняла правила под себя.
Девушки же ощущали себя полными дурами, что было не далеко от истины. Им следовало притвориться глухонемыми, всяко было бы лучше, чем сейчас.
Ада поняла это совершенно ясно, наблюдая, как волчица восседает среди оборотней. Те красуются перед ней, развлекают, стараются быть ближе и отодвинуть подальше соперников. В лидерах были естественно Матис с Ральфом, они примостились с двух сторон от Марьи и усиленно добивались ее благосклонности. Ее блестящие черные глаза гипнотизировали и подавляли волю. Оборотни были готовы выполнить любое ее желание, даже отодвинув в сторону свои собственные.
Они сидели у костра, ели жареную дичь, еще недавно бегавшую по лесу. К счастью, о троих несговорчивых трофеях пока не вспоминали. Марья узнала, что Матис поспорил на Адину девственность, и несмотря на это мило ему улыбалась, позволяла брать себя за руки, смеялась шуткам. Узнала, что охранники хотели взять девушек силой, и посылала им загадочные, кажущиеся нежными, взгляды, одобрительные чувственные улыбки. Это было не то, что предательство по отношению к трем девушкам. Это была полная и открытая демонстрация, кто с кем, и против кого.
Нелет находилась рядом и тоже мило щебетала, ее окружали лисы и молодые рыси. Она позволяла им гораздо больше, чем старшая и более умелая подруга. Нелет давала себя обнимать и гладить обнаженные плечи, свободно прижималась то к одному, то ко второму, то к третьему оборотню. Горячие молодые самцы не сдерживали порывов.
Жар костра, вкусная еда и две веселые доступные самки под боком, - воины были счастливы. Они наконец расслабились и строили в голове далекоидущие планы. Мысли о смолгах отошли на задний план и опасность уже не казалась такой осязаемой.
Из всей компании серьезными оставались только Генрис и Эрик. Первый молча всматривался в темноту леса и время от времени одергивал слишком громогласных оборотней. Волк стоял неподалеку и подпирал спиной мощный ствол каштана, руки в карманах, темный непроницаемый взгляд устремлен в сторону Марьи.
Этот взгляд был тяжелым и страшным, в нем было столько всего намешано. Там горели самые, казалось бы, несовместимые эмоции. Горели мощно, всепоглощающе, сжигая все вокруг, кроме объекта на который направлены. Они сжгли изнутри самого Эрика. Ненависть, жажда убийства и другая жажда, схожая с одержимостью. Нежность, болезненная ласка с которой воин следил за каждым движением Марьи, за каждым поворотом головы, шевелением губ, скольжением длинных черных прядей по обнаженной коже.