Волосы хлестали по лицу, от ветра слезились глаза. Набрав достаточную высоту, Рафаэль изменил направление полета, прикрывая её от ветра своим телом.
Елена размышляла, сделал ли он это нарочно. Но потом поняла, что попала в собственную ловушку, пытаясь очеловечить его. Он не был человеком. Даже близко не был.
Крылья закрывали ей весь обзор, пока она не осмелилась повернуть голову и взглянуть вокруг. Не на что было смотреть – они были выше облачного слоя.
Вся кожа на теле покрылась мурашками, а как холод проникал до костей.
Её зубы почти стучали от холода, но она должна была сказать, должна была выпустить ярость прежде чем он оставил бы отпечаток в её душе.
– Я сказала тебе, – проговорила она сквозь зубы, – не лезь в мою голову.
Рафаэль глянул вниз.
– Тебе холодно?
– Вручите ему премию за проницательность, – проворчала Елена, выдыхая пар. – Я не создана для полетов.
Без предупреждения, он резко нырнул вниз. Желудок подскочил к горлу, а дикое возбуждение пронеслось по венам.
Она летела! Может, и не по своей воле, но Елена собиралась насладиться моментом.
Крепко держась, она впитывала каждую секунду происходящего, чтобы позже наслаждаться воспоминаниями. Теперь девушка поняла, что ей не стоит бояться случайного падения – Рафаэль крепко держал ее, его руки были словно камень, нерушимы и неподвижны.
Она гадала, чувствует ли он ее вес. Ангелы должны быть гораздо сильнее, чем человек или вампир.
– Теперь лучше? – спросил он, касаясь губами её уха.
Пораженная теплым тембром его голоса, Елена моргнула и поняла, что они пролетают прямо над высотками.
– Да, – она не будет его благодарить, отрешенно подумала Елена. Он ведь не стал спрашивать ее разрешения, прежде чем поднять в небо. – Ты не ответил мне.
– В свою защиту скажу, – раздался удивленный комментарий, – это был не столько вопрос, сколько утверждение.
Елена сощурилась.
– Зачем ты продолжаешь лезть мне в голову?
– Так намного удобнее, чем тратить время на уговоры.
– Это – своего рода изнасилование.
Холодная тишина, настолько зябкая, что кожа снова покрылась мурашками.
– Осторожней со своими обвинениями.
– Это правда, – настаивала она, хотя желудок от ужаса сжался в комочек. – Я сказала "нет"! А ты все ровно сделал по-своему. Как еще, черт возьми, это назвать?
– Человечество для нас ничто, – ответил Рафаэль. – Муравьи, – легко растоптать, легко заменить.
Елена вздрогнула, в этот раз от чистого ужаса.
– Зачем тогда позволять нам жить?
– Иногда вы нас развлекаете. И от вас есть своя польза.
– Еда для ваших вампиров, – сказала Елена, испытывая отвращение к самой себе за, то что увидела в нем что-то человеческое. – Вы что, держите тюрьму, полную "закуски" для ваших питомцев?
Руки архангела сжались, перекрыв дыхание.
– В этом нет нужды. Закуска сама предлагает себя на серебряном блюдечке. Но ты это знаешь – в конце концов, твоя сестра замужем за вампиром.
Подтекст был понятней некуда. Он почти назвал ее сестру, Бет, вампирской шлюхой.
Этот уничижительный термин использовали для описания тех мужчин и женщин, которые следовали с места на место за группами вампиров, предлагая свои тела как пищу в обмен на то мимолетное удовольствие, что им соизволят дать.
Все вампиры питались по-разному, причиняя боль или доставляя удовольствие. Некоторым вампирским шлюхам, видимо, это пришлось по вкусу. Им хотелось быть испробованными каждым из них.
– Оставь в покое мою сестру.
– Почему?
– Она встречалась с Харрисоном, до того, как он стал вампиром. И никакая она не шлюха.
Рафаэль засмеялся, и это был самых холодный, самый опасный звук из всех, что она слышала.
– Я ожидал от тебя большего, Елена. Разве тебя не называют мерзостью в собственной семье? Думал, ты будешь испытывать симпатию к тем, кто любит вампиров.
Если бы Елена осмелилась отпустить его шею, то расцарапала бы это прекрасное лицо.
– Я не стану обсуждать с тобой мою семью. – Ни с ним, ни с кем-нибудь другим.
"Ты мне отвратительна", – почти последние слова, которые сказал ей отец.
Джеффри Деверо так и не смог понять, как он мог породить "создание" подобное ей. "Мерзость", что отказывалась следовать правилам своей аристократической семьи и продать себя в брак ради расширения блистательной империи Деверо.
Он приказал Елене бросить охоту на вампиров. Никогда не слушал и не понимал, что просить ее заглушить свои способности было сродни просить убить что-то внутри нее.
"Уходи, тогда, уходи и валяйся в грязи. Не смей сюда возвращаться".
– Должно быть, это было... интересно, когда твой зять избрал вампиризм, – игнорируя ее слова, произнес Рафаэль. – Твой отец не отрекся ни от Бет, ни от Харрисона.
Елена сглотнула, отказываясь вспоминать ту жалкую надежду, которую ощутила, когда Харрисона приняли обратно в лоно семьи.
Она так отчаянно хотела верить, что отец изменится, что посмотрит на нее с той же любовью, которую расточал на Бет и двух младших детей, которые родились от его второй жены – Гвендолин,
О его первой жене, Маргарит, матери Бет и Елены, никогда не говорили. Словно ее и не существовало вовсе.
– Мой отец – не твое дело, – сказала Елена, хриплым от эмоций, голосом. Джеффри Деверо не изменился.
Он даже не соизволил ответить на ее звонок – и Елена поняла, что Харрисону позволили вернуться, потому что он был наследником крупной корпорации, тесно связанной с "Деверо Энтерпрайзис". У Джеффри не нашлось места для дочери, которая решила использовать свою "безобразную, нечеловеческую" способность улавливать запах вампиров.
– Что на счет твоей матери? – Мрачный шепот.
Что-то щелкнуло внутри. Отпустив его шею, Елена оттолкнулась ногами, и в то же время вскинула руки, чтобы хоть немного повредить миленькое личико архангела.
Самоубийственный поступок, но когда дело касалось ее матери, Елена переставала мыслить рационально.
Было невыносимо то, что этот архангел, этот бессмертный, для которого мимолетность человеческой жизни ничего не значила, посмел использовать эфемерное существование Маргарит Деверо против Елены. Она хотела причинить ему боль, несмотря на бессмысленность своей цели.
– Неужели ты никогда...
Рафаэль бросил ее.
Глава 7
Она закричала... и тут же шлепнулась на задницу, руки распластались на шероховатостях дорогой кафельной плитки.
– Уффф. – В шоке, Елена молча выругалась и села прямо, пытаясь восстановить дыхание. Рафаэль стоял рядом, – ожившее воплощение рая и ада: того и другого поровну.
Елена могла понять, почему древние люди видели в ангельском роде хранителей богов, но не была уверена, что не было там чего-то и демонического.
– Это не Гильдия, – прервала она затянувшееся молчание.
– Я решил, что мы можем поговорить здесь. – Мужчина протянул ей руку.
Проигнорировав предложение о помощи, девушка поднялась сама, с трудом подавив порыв потереть ушибленный копчик.
– Всегда роняешь своих пассажиров? – проворчала она. – Какой-то ты неловкий.
– Ты – первый человек, которого я перенес за многие сотни лет, – сказал Рафаэль. В темноте синие глаза ангела стали практически черными. – Я забыл, какие вы хрупкие. У тебя кровь на лице.
– Что? – Девушка поднесла руку к пощипывающему месту на щеке. Рана была настолько тонкой, что едва чувствовалась. – Как?
– Ветер, твои волосы, – развернувшись, он пошел к стеклянной ограде. – Вытрись, если не хочешь предложить вампирам чашечку своей крови на ночь.
Охотница стерла кровь рукавом рубашки, затем сжала руки в кулаки, пронзая взглядом, словно кинжалом, его удаляющуюся спину.
– Если ты думаешь, что я буду повсюду следовать за тобой, словно щенок...
Рафаэль через плечо окинул девушку взглядом.
– Я мог бы заставить тебя ползти, Елена. – На его лице не осталось ничего человеческого. Только сияние, такое ослепляющее, что ей захотелось спрятаться. Потребовалась вся воля, чтобы не оступиться. – Ты действительно хочешь, чтобы я силой поставил тебя на четвереньки?
Девушка осознала, что он точно так и поступит. Иногда ее слова или действия доводили Рафаэля до грани. И если она хочет выжить и сохранить душу в целости, Елене придется проглотить гордость... или архангел сломает ее. Понимание этого осело тяжелым комом в груди.
– Нет, – будь у нее хоть шанс, она вонзила бы нож в его глотку в отместку за раненную гордость.
Несколько долгих минут архангел смотрел на нее, – от холодности надменного взгляда застыла кровь в жилах. Вокруг нее горели миллионы городских огней, но на этой крыше была только темнота – за исключением сияния, исходящего от мужчины.
Она слышала, как люди шептались об этом явлении, но никогда не думала, что станет его свидетелем. Когда ангел светился, он концентрировал абсолютную силу, направляемую обычно на убийства и разрушение. Ангел сиял, прежде чем разорвать вас на тысячи кусочков.
Елена уставилась на Рафаэля в ответ, не желая, – и не будучи в состоянии уступить. Она зашла слишком далеко. Еще чуть-чуть – и ей придется ползти.
"Встань на колени и умоляй, и, возможно, я передумаю".
Охотница не сделала этого тогда. Не сделает и сейчас. Неважно, чего это будет ей стоить.
Как раз в тот момент, когда она решила, что пришел конец, Рафаэль развернулся и направился к кабине лифта. Свечение пропало в миг.
Девушка последовала за ним, с омерзением ощущая липкий пот, выступивший на спине и резкий вкус страха на языке. Все ее чувства окутала глубочайшая ненависть.
Архангел Рафаэль стал самой ненавистной личностью в её вселенной.
Елена молча прошла в придерживаемую для неё дверь. И когда мужчина встал позади, а крылья коснулись ее спины, девушка замерла, но не отвела глаз с лифта.
Кабина прибыла через секунду, и она вошла внутрь. Рафаэль следовал по пятам, его запах, подобно наждачной бумаге, раздражал сверхъестественный нюх охотницы.
Рука так и чесалась, чтобы выхватить нож. Елена знала, что ощущение холодной стали поможет почувствовать себя уверенней, но чувство безопасности было иллюзией, которое может еще больше усугубить конфликт.
"Я могу заставить тебя ползать, Елена".
Она стиснула зубы так сильно, что заболела челюсть. Когда двери лифта открылись, Елена вышла, не дожидаясь Рафаэля, – только для того, чтобы внезапно остановиться.
Корпоративный декор чертовски изменился. Если, конечно, антураж можно было назвать деловым стилем. Ковер был бездонного черного цвета, сверкающие стены – тоже.
Единственные предметы мебели, попавшие в поле её зрения, – несколько небольших декоративных столов были того же насыщенного цвета.
Все сверкало говорящими оттенками, обещанием разных возможностей...
Кроваво-красные розы в хрустальных вазах идеально оттеняли основной цвет. Так же, как и длинная прямоугольная картина вдоль стены. Елена, как загипнотизированная, подошла к полотну. Тысячи яростных оттенков красного были нанесены экспрессивными мазками. Тем не менее, в бешеном порыве ощущались своеобразная холодноватая логика и чувственность – картина пела о крови и смерти.
Пальцы Рафаэля легли на её плечо.
– Дмитрий талантлив.
– Не прикасайся ко мне.
Слова прозвучали, как ледяные лезвия.
– Где мы?
Девушка повернулась к ангелу лицом, предпринимая усилия, чтобы не потянуться за оружием.
В синих глазах заплясало голубое пламя, но обещания насилия она в них не увидела.
– На этаже вампиров, они используют его для... впрочем, ты узнаешь.
– Зачем мне это? Я знаю все, что нужно о вампирах.
Рафаэль легко улыбнулся и предложил ей руку.
– Тогда ты не будешь удивлена.
Его улыбка не дрогнула, когда Елена отвергла телесный контакт.
– Такое непослушание. Откуда оно в тебе? Конечно, не от родителей.
– Еще одно слово о моих родителях – и мне всё равно, что ты уничтожишь меня на миллионы гребаных кусочков, – сказала она сквозь зубы. – Я вырежу твоё сердце и скормлю уличным собакам на ужин.
Мужчина приподнял бровь:
– Уверена, что у меня есть сердце?
Развернувшись, он пошел по коридору.
Не желая плестись позади, Елена догнала ангела, чтобы идти с ним бок о бок.
– Физически, возможно, есть, – сказала она. – Но в эмоциональном плане? Ни в коем случае.
– Что нужно сделать, чтобы ты действительно испугалась?
Казалось, что ему искренне любопытно.
В очередной раз она прошла по краю и осталась жива. Но это было крайне опасно, – интересно, насколько великодушным будет Рафаэль после того, как она завершит свою работу? Впрочем, Елена не собиралась оставаться на месте, чтобы узнать лично.
– Я родилась охотником, – произнесла она, сделав мысленную заметку организовать план отступления. Кажется, Сибирь подойдет. – Мало кто знает, что это включает генетические особенности.
– Расскажи мне, – сказал он, распахивая стеклянные двери и дожидаясь, пока она не пройдёт следом, – когда ты осознала, что можешь чуять вампиров?
– Да не было никакого осознания, – ответила она, передёрнув плечами. – Я всегда могла это делать. Где-то лет в пять я сообразила, что это что-то неправильное, аномальное, – слова из лексикона ее отца. Девушка почувствовала, как губы сжались в тонкую линию. – Я думала, что все так умеют.
– Маленькие ангелы тоже считают, что все могут летать.
Место злости заняло любопытство.
– Да, – подтвердила она. Так значит, ангельские дети существуют. Но где? – Я узнала, что наш сосед – вампир, когда никто даже не догадывался. И однажды случайно выдала его секрет. – Ей до сих пор было неловко из-за этого, хотя она была всего лишь ребёнком. – Он выдавал себя за человека.
Лицо Рафаэля выразило неудовольствие.
– Лучше бы он отдал шанс кому-то другому. Зачем принимать дар бессмертия, если хочешь быть человеком?
– С этим, пожалуй, я должна согласиться, – ответила она, передёрнув плечами. – Мистеру Бенсону пришлось переехать после того, как соседи подняли шумиху.
– Похоже, твое детство прошло не в самом терпимом месте.
– Да. – А её отец был средоточием этой нетерпимости. Как же унизительно было осознать, что его дочь оказалась одной из монстров! – Через несколько лет я учуяла Слейтера Паталиса, когда он оказался неподалёку по пути своего кровавого турне. – Её сердце замерло, словно скованное льдом, застыло от тайного ужаса, который вызывало его имя.
– Одна из немногих наших ошибок.
"Это можно было назвать шибкой, будь Паталис ненормальным изначально". Но Елена не могла сказать этого, не выдав Сары.
– Так что, как видишь, страх мне привычен. Я росла, зная, что где-то за окном прячется Бабайка.
– Ты лжёшь мне, Елена. – Архангел остановился перед массивной чёрной дверью. – Но пока я приму это. Скоро ты скажешь мне правду о том, почему ты так страстно танцуешь со смертью.
Интересно, упоминались ли в его отчетах имена Ариэль и Мирабель, если он знал о трагедии, которая уничтожила её мать и сделала из отца в незнакомца?
– Ты знаешь, что говорят об излишней самоуверенности.
– Точно. – Краткий кивок. – Итак, я покажу, почему те, кого ты называешь "вампирскими шлюхами", ищут любовников среди этого вида.
– Ничто, из того, что ты сделаешь или скажешь, не заставит меня изменить свое мнение. – Елена нахмурилась. – Они немногим лучше наркоманов.
– Такое упорство, – пробормотал он и толкнул дверь.
Шёпот, смех, звон бокалов. Все это звучало, как приглашение. Взгляд Рафаэля был молчаливым вызовом.
По глупости своей, Елена приняла его. Вытолкнув кинжал из ручных ножен в ладонь, она вошла внутрь, полностью осознавая архангела за спиной, голую уязвимость своего позвоночника... пока ее челюсть не отвисла от шока.
В полном разгаре шла вампирская вечеринка.
Елена моргнула, привыкая к приглушенному, романтическому освещению, роскошной мебели, изысканным закускам, сопровождаемым узкими фужерами шампанского.
Еда определенно была предназначена для человеческих гостей: мужчин и женщин, которые разговаривали, смеялись и флиртовали с вампирами-хозяевами.
Смокинги плотно сидели на мускулистых плечах, а коктейльные платья поражали своим разнообразием: от длинных и облегающих, до коротких и сексуальных. Доминирующими цветами были чёрный и красный с редкими дерзкими всплесками белого.
Разговоры остановились, как только присутствующие увидели Елену. Затем взгляды переметнулись к ее сопровождающему, и девушка почти услышала общий вздох облегчения – охотник был на поводке у архангела.
Подавив в себе детское желание указать на их заблуждение, она незаметно вложила оружие обратно в ножны.
Впрочем, не слишком поспешно, потому что к ней направился вампир с бокалом вина в руке. По крайней мере, она надеялась, что это было вино – темно-красная жидкость легко могла быть и кровью.
– Здравствуйте, Елена. – Голос был низкий, красивого тембра, но действительно опьяняющим был аромат – богатый, тяжелый, соблазнительный.
– Вамп-швейцар – хрипло прошептала она. Девушка обнаружила, что прижимается к живому теплу Рафаэля, прячась, таким образом, от цепкой невидимой ласки вампирского аромата.
– Меня зовут Дмитрий, – мужчина улыбнулся, демонстрируя ряд сверкающих белых зубов без единого намека на клыки. Древний вамп, опытный вамп. – Пойдем, потанцуй со мной.
Невольной реакцией на запах Дмитрия между её ног разлилось тепло. Аромат имел очень особенную – и чрезвычайно эротическую – привлекательность для прирожденных охотников.
– Прекрати, или клянусь, я сделаю тебя евнухом.
Вампир посмотрел вниз, на лезвие, приставленное к его молнии. Когда он поднял голову, выражение лица было более чем раздраженным.
– Если ты здесь не для того, чтобы играть, зачем приходить вообще? – запах исчез, как будто мужчина втянул его в себя. – Это место для безопасности и наслаждений. Хватайся за оружие в другом месте.
Смутившись, девушка убрала нож. Очевидно, она поступила совершенно бестактно.
– Рафаэль.
Архангел обхватил ее предплечье.
– Елена находится здесь, чтобы учиться. Она не понимает прелести того, что ты делаешь с людьми.
Дмитрий выгнул бровь.
– Буду счастлив показать тебе.
– Не сегодня, Дмитрий.
– Как вам будет угодно, сир. – Кивнув, Дмитрий ушел... но только после того, как на прощание окружил её своим запахом.
Его ухмылка говорила, что он мог учуять её отклик, знал, что она безвольна из-за этого. Но эффект бледнел с каждым его шагом, пока она не перестала жаждать чувственной боли его прикосновения. Запах Дмитрия был таким же инструментом управления сознанием, как и способности Рафаэля.
Но впервые она начала понимать, почему некоторые охотники становились сексуально, – даже романтично, – связаны с созданиями, на которых охотились.
Конечно, они не охотились на таких как Дмитрий.
– Он достаточно стар, чтобы погасить столетний долг уже несколько раз.