- Звонил Люк, - сказал Броуди, плавно поворачиваясь, чтобы открыть дверь, одной рукой придерживая галстук, пока ждал, когда мы с Этаном заберемся на заднее сиденье. Он закрыл дверь с глухим хлопком, затем обошел машину и скользнул внутрь на водительское сиденье.
Машина была с удобствами, и я ценила, что Этан имел дополнительную безопасность, но я тосковала по Манипенни, моему старинному кабриолету Мерседесу. В настоящее время она стояла на стоянке в подвале Дома Кадоган, томясь от нехватки внимания. Я скучала по свободе, тишине, уединению приятной долгой поездки - учитывая, что большинство поездок куда бы то ни было в Чикаго были такими.
Если за рулем сидел не Броуди.
- Позвольте? - спросил он, встречаясь взглядом с Этаном в зеркале заднего вида, не особо справляясь с тем, чтобы сдержать улыбку. Броуди был новичком в охране и все еще не дозрел. Но у него было одно особенно завидное умение.
Парень мог управлять машиной.
Он был чикагской версией "Перевозчика" - мастер плавной езды, но одинаково владел мастерством лавирования и увиливания по непростому транспортному потоку Чикаго. Люк выдал Броуди нагоняй в первый раз, когда ездил с ним. Но когда пришло время назначать Этану водителя, в первую очередь он обратился к Броуди.
- Если ты сможешь доставить нас туда целыми и невредимыми, - ответил Этан и сумел не отлететь назад, когда Броуди рванул в поток, словно гепард в погоне.
Броуди едва не задел такси, затем плавно скользнул в промежуток на другой полосе.
"Не уверен, что смогу привыкнуть к этому", - мысленно сказал Этан, используя телепатическую связь между нами.
"Тебя просто бесит, что за рулем не ты".
"Как раз по этим причинам у меня есть Феррари. И говоря о причинах, что там по поводу Мэллори и Катчера? Она выглядела расстроенной".
"Не совсем уверена, должна признать. Но если это были действительно плохие новости, не думаю, что она бы устроила пикник". - Было много моментов, заслуживающих пикника, но я не была уверена, что от них у нее было бы такое выражение лица.
"Я позвоню ей", - пообещала я, - "и выведаю правду. Но пока давай разберемся с вампирами".
Глава 2
ПИАР МЕРТВЕЦА
Пятнадцать минут спустя, удивительный отрезок времени для Чикаго, Броуди повернул Вудлон, завизжали шины, когда он свернул в сторону Дома, его белый камень светился под ярким лунным светом.
Фургоны СМИ роились за пределами высокого железного забора, который ограждал большую территорию Дома, их антенны были настроены, репортеры и операторы на тротуаре стояли с оборудованием в руках.
Ворота в заборе были закрыты - такое можно было редко увидеть - человеческая охрана в черных одеяниях, которую мы наняли, чтобы защищать Дом, пристально смотрела на репортеров с открытой злобой, отчего я стала ценить их еще больше.
Наши состоятельные соседи по Гайд-Парку стояли на своих верандах или террасах и угрюмо таращились на эту активность, вероятно, уже сочиняя свои письма издателю - или Этану - заявляя протест против вампирских выходок поздней ночью.
Я отправила Люку сообщение, извещая его о том, что мы добрались до места назначения, когда Броуди остановил машину у ближайшего фургона.
Этан вышел из машины, прежде чем мы смогли его остановить. Когда я последовала за ним, убрав катану в ножны, красный автобус с надписью "ВАМПИРСКИЕ ТУРЫ ЧИКАГО", написанной белыми буквами на боку, медленно проехал по улице, туристы таращились из окон, изложение водителя звучало сквозь тьму.
- … Дом Кадогана, второй из старейших Домов следом за Наваррой. И, дамы и господа, хватайте свои камеры, потому что это Этан Салливан и Мерит вон там на улице!
Я вежливо помахала вспышкам камер и крикам туристов - не было смысла ухудшать ситуацию - но пробормотала проклятие, как только повернулась к ним спиной.
- Заставь автобус уехать, - сказала я Броуди, когда он встретил меня на тротуаре. - Давай не будем втягивать в это туристов, чем бы это ни было.
Броуди кивнул, не спеша двинулся в сторону автобуса и направил его дальше по улице.
Репортеры не обращали внимания на зевак - они были слишком заняты Этаном. Подобно акулам в воде, они учуяли кровь и начали кружить.
- Этан! Этан! Кто такой Бальтазар? Кто он для тебя?
- Он в Чикаго, чтобы доставлять неприятности? Дом Кадогана в опасности? Или Гайд-Парк?
- Расскажи нам о воссоединении, которое он запланировал!
Этан, глаза которого посеребрились от эмоций, сосредоточил свой угрожающий взгляд на ближайшем к нему репортере. В выражении его лица не было ничего доброжелательного, и еще меньше человеческого.
- Что ты сказал?
Я должна отдать репортеру должное. Запах его страха окислил воздух, но он твердо стоял на ногах и смотрел на Этана, и не отступил даже под испепеляющим взглядом Этана. И что еще хуже, он, должно быть, что-то увидел в глазах Этана, какую-то тень тревоги, которая пробудила его собственные инстинкты. Его губы растянулись в голодной улыбке.
- Кто такой Бальтазар?
- А почему ты спрашиваешь?
- Почему ты увиливаешь от вопроса?
Этан сделал еще один шаг вперед, магия поднялась в невидимом облаке позади него. Глубоко в моем животе зародился страх, как от фиаско, которое кто-то организовал, так и от потенциально взрывной реакции Этана на это.
Я встала позади Этана.
Слева от себя я уловила движение и увидела, как Броуди, Люк и Линдси (девушка Люка, одна из охранников Дома и моя лучшая приятельница в Доме) настороженно движутся в нашу сторону.
- Я не увиливаю от вопроса, - спокойно ответил Этан, каждое слово купалось в ярости. - Мне интересно, почему так много представителей СМИ пришло к моему дому и мешает целому району, расспрашивая о вампире, который уже несколько веков как мертв.
- Мертв? - переспросил репортер, он внимательно рассматривал Этана, как будто пытаясь найти слабые места. - У нас есть другая информация.
Губа Этана скривилась, и я сделала осторожный шаг вперед на тот случай, если мне придется его оттаскивать.
- Бальтазар мертв. Любая информация, полученная вами и говорящая об обратном, является ложной.
Все головы разом повернулись, когда черный лимузин пронесся по улице и остановился возле Дома. Пока репортеры перенаправляли свои камеры, одетый в ливрею водитель вылез наружу и открыл заднюю дверь.
Когда я обнажила свою катану, вышел вампир.
У Этана хранился миниатюрный портрет в ящике стола его кабинета, овальная картина около пяти сантиметров в ширину, ее рамка была изысканно позолочена. У мужчины в рамке были прямые темные волосы, бледная кожа, почти сверхъестественно симметричные черты лица. Прямой, длинный нос, темные глаза, губы растянуты в подобии ухмылки.
При этом, на мужчине с портрета были белый шейный платок, жилет и пальто царственного темно-красного цвета, а его волосы были прямые и темные, сцепленные сзади в хвостик.
Теперь его волосы были другими - короче по бокам и сзади, спереди длиннее, так что темные локоны драматично спадали на его лицо. Он сменил одежду того периода на черные штаны и длинное пальто, а на его шее были шрамы, паутина перекрещенных линий, которая поднималась чуть выше воротника "мандарина" его пальто и говорила о чем-то жестоком и мерзком… но о чем-то, после чего он явно выжил.
Он был привлекательным, несомненно это так, с видом и манерой темного принца, мужчина привык получать внимание от мужчин и женщин, и упивался этим. И это бесспорно был тот же самый вампир, что и на портрете у Этана.
Вся толпа вокруг нас - репортеры, операторы, охранники, вампиры - угрожающе затихла, когда он шагнул на тротуар рядом с Этаном. Плачущая горлица проворковала с ближайшей крыши - один, два, три раза, как будто выкрикивая предупреждение. По моей спине тек холодный пот, несмотря на прохладу свежего весеннего воздуха.
Вампир позволил своему взгляду переместиться с Люка на меня, прежде чем остановиться на Этане. Его лицо выражало многое - гнев, сожаление, страх. И все это закалено надеждой.
Долгое мгновение они молча смотрели друг на друга, оценивая, выжидая, готовясь.
Я сделала несколько осторожных шагов вперед, пока не встала рядом с Этаном с вытянутой катаной, готовая к удару.
Глаза вампира внезапно изменились. Они сощурились, сквозь них проглядывала тьма, словно демон за дверью. Поменялся цвет, голубой потемнел и перешел к водовороту ртути.
А затем его магия - теплая, пьянящая и пряная; виски с гвоздикой - прорвалась сквозь воздух, словно молния. Он обнажил клыки, длиннее, чем мне приходилось видеть, тонкие и угрожающие как иглы, и та струйка пота стала холодной полосой, которая соответствовала волне, что накатывала в моем животе.
Глаза Этана расширились от изумления, от ужаса.
Моим первым побуждением было действовать, защищать. Но магия сгустила воздух, словно патока; только лишь от усилия поднять руку сквозь него, у меня на лбу выступили капельки пота. Я огляделась вокруг и увидела, что другие вампиры вокруг нас столь же неподвижны.
Некогда вампирский гламур был необходимым навыком для приманивания и соблазнения людей. Мастера вампиров также используют телепатический дар, чтобы призывать вампиров, которых обратили, чтобы телепатически притянуть их на сторону Мастера. По счастливой случайности или благодаря необычным обстоятельствам моего превращения, я чувствую гламур, но в основном неуязвима к его воздействию. Так почему же эта магия влияет на меня?
"Держись", - мысленно сказал Этан, слово прозвучало гулко и грузно, как будто ему пришлось проталкивать его сквозь сироп магии.
А затем Этан произнес одно слово вслух. Слово, которое изменит все.
- Бальтазар.
Этан произнес имя с полной уверенностью, равной его предыдущей уверенности, что Бальтазар мертв. Я хотела потребовать у этого вампира предоставить его документы, подтверждающие личность. Но Этану, казалось, не нужно никаких дополнительных убеждений.
Это слово было сравнимо с чарами, ключ, который отпер вязкую магию. В миг она развеялась, выливаясь на нас, словно северный ветер. И так же быстро теперь освобожденный от наших магических оков, мир разразился движением и шумом. Репортеры, по-видимому не подозревающие о замедлении, бросились вперед, выкрикивая вопросы, микрофоны и камеры были нацелены, словно оружие.
Этан сделал шаг назад, шок запечатлелся на его лице, в его глазах.
Я подняла свой меч и встала между ними, ставя свое тело и клинок между Этаном и вампиром, на которого он сейчас таращился.
Люк, Броуди и Линдси встали позади нас, вытащив катаны, сталь защищала от орды репортеров.
Бальтазар бросил кроткий взгляд на меня и мой меч, прежде чем снова перевел его на Этана.
- Много времени прошло, - произнес он, у него был слабо выраженный французский акцент, слова приятно лиричными. Но тот демон все еще таился в его глазах. Он был Мастером из другого времени, человеком, который требовал преданности, который определял мир для своих вампиров.
Внутреннюю борьбу Этана можно было легко прочесть на его лице - он разрывался между биологической верностью вампиру, который создал его, и ненавистью к монстру, которым тот был и пытался сделать из Этана.
- Очень много времени, - осторожно согласился Этан.
- Нам есть, что рассказать.
- Похоже на то, - произнес Этан. Он указал рукой на окружающих его репортеров. - Ты все это устроил?
- Я подумал, что это единственный способ устроить с тобой встречу.
- С какой целью?
- Чтобы высказаться о давно наболевшем. Чтобы загладить свою вину. Существует, - Бальтазар сделал паузу, очевидно тщательно подбирая слова - своего рода пустота, когда один из твоих детей отделен от тебя, как было у нас так долго времени. Теперь эту пустоту в своей жизни я нахожу более болезненной.
Этан просто наблюдал за ним, как один хищник может наблюдать за другим, с огромной осмотрительностью.
- Мы находились врозь очень долгое время. Я думал, что ты мертв.
- И это очень длинная история. - Он позволил своему взгляду скользнуть в сторону Дома. - Может, обсудим это?
Прошло очередное долгое мгновение, пока Этан смотрел на Бальтазара, выражение его лица было пустым, но его сила внезапно разожглась, как будто века гнева и разочарования наконец воспламенились.
"Отойди, Мерит". - Приказ Этана шел вразрез с моей миссией. Но прежде чем я смогла возразить, он снова повторил:
"Отойди, Страж".
В ту секунду, когда я отошла, кулак Этана поднялся. С тошнотворным хрустом хряща он врезал им по лицу Бальтазара, и воздух наполнил запах крови.
Толпа снова взорвалась, от вампиров Кадогана с жаром поперла магия. Я подошла поближе к Этану, и Люк сделал то же самое, мы оба были готовы двигаться, если Бальтазар попытается ответить.
Медленно, он перевел взгляд обратно на Этана и прижал тыльную сторону руки к своему носу. Его глаза искрились от очевидного шока, что кто-то посмел бросить ему вызов, а уж тем более вампир, которому он даровал бессмертие.
- Comme tu as changé, mon ami.
- Oui, c’est vrai. La vie m’a changé, - ответил Этан на идеальном французском, а я даже и не знала, что он на нем говорит. Его голос был низким и угрожающим, и совершенно Мастерским.
Бальтазар вытащил из кармана носовой платок и элегантно промокнул им нос.
- Ça va. Je comprends.
- И давай внесем ясность, - продолжил Этан по-английски. - Я больше не человек, не мальчишка, не ребенок, которого ты когда-то знал. Больше никогда меня не призывай.
Люк шагнул вперед и положил руку на плечо Этану.
- Возможно, нам стоит перейти вовнутрь, подальше от папарацци? Думаю, на одну ночь мы дали им достаточно.
"Его безопасно пускать в Дом?" - мысленно спросила я Этана.
"А куда нам еще его деть, Страж? Я бы предпочел, чтобы он был под наблюдением, чем бродил по городу".
- Все идем внутрь, - сказал Этан, пока затворы камер моргали вокруг нас. - Отведи его в мой кабинет.
Я знала, что Этан прав, но не могла не думать о пресловутой лисе в нашем курятнике.
Люк кивнул и жестом пригласил Бальтазара проследовать к Дому. Бальтазар царственно кивнул, как будто ему указали на собственные покои короля, и шагнул вперед, поскольку охрана открыла ворота.
Я убрала свою катану обратно в ножны и смирно встала рядом с Этаном под дождь вспышек.
Он вздохнул и провел рукой по волосам.
- Столько пивнушек разбросано по всему миру.
- А он выбрал твою, - закончила я за него.
Этан повернулся ко мне, и я увидела ужас в его глазах. Он признался мне в некоторых вещах, которые сотворил, о способе, которым они с Бальтазаром проложили себе путь по всей Европе, о женщинах и крови, которые они брали, пока Бальтазар наконец не зашел слишком далеко. Но ему потребовалось не мало времени, чтобы мне это рассказать. Он беспокоился о том, что мои чувства могут измениться, если я узнаю, кем он был и что делал.
Но разве от этого он не стал лучше? Правда в том, что он мог продолжать следовать за Бальтазаром, развращать свой путь по Европе, но не сделал этого. Он трудился над тем, чтобы освободиться от вампира, парапсихические способности которого были бесспорно сильны. Он стал другим типом вампира, истинным Мастером.
Я не могла изменить тот факт, что Бальтазар ждал в Доме. Но я могла дать ему поддержку. Напоминание. Поэтому, пока вокруг нас вспыхивали камеры, я взяла его за руку.
"Он - твое прошлое", - мысленно сказала я и кивнула в сторону Дома, который тепло светился за воротами. - "Мы твое настоящее и будущее. Встреть его на своей территории, и пусть там вершится расплата. И если он выйдет за рамки, воспользуйся тем кроссом справа и уложи его".
Этан улыбнулся с явной неохотой.
- Дело может обернуться плохо. Скорее всего так и будет, прежде чем все будет сказано и сделано.
Я сжала его руку.
- К сожалению, я думаю, что это гарантировано. Но если дела пойдут совсем плохо, я уложу вас обоих.
***
Кабинет Этана был просторным и оформлен так же красиво, как и весь Дом. С одной стороны стоял стол, напротив него зона отдыха и стол для совещаний, который охватывал заднюю стену.
Бальтазар стоял в центре комнаты, осматривая мебель, оформление, сувениры из жизни Этана. Он оценивал то, что потерял при революции Этана, или же что мог получить, если бы вновь принял Этана в свой круг?
Люк стоял в зоне отдыха, скрестив руки на груди и с подозрительным выражением лица, рядом с ним был Малик, первый заместитель Этана.
Малик был высоким и стройным, с задумчивыми бледно-зелеными глазами, которые оттеняли темную кожу. Он зеркально отображал позу Люка и был единственным в комнате, кто надел официальную униформу Дома Кадогана - плотно прилегающий черный костюм и белую рубашку на пуговицах. Серебряная капля, медальон Дома Кадогана, висела у основания его горла.
Малик заботился об Этане и о Доме, и его пристальный взгляд сверлил Бальтазара, глаза проходились по его лицу, как будто фиксируя его облик в памяти. Тем лучше для Малика, чтобы дважды проверить его добросовестность позже, - подумала я.