* * *
Уже стемнело, когда они прибыли в Венецию. Завернув за косу и подплывая к городу, Кейтлин не могла отвести от него взгляда, насколько он был красив. Весь город сиял огнями, в каждом окне горели свечи, а на каждой лодке было по факелу. Вокруг было ещё больше лодок, чем раньше, и в ночных водах Венеции отражались отсветы тысяч факелов с сотен кораблей. Ночью город имел ещё более праздничный вид, чем днём. Кейтлин поражалась тому, чего жители этого города смогли достичь, не имея электричества.
К немалому удивлению Кейтлин, ночью на улицах Венеции было ещё больше людей, чем обычно. Даже отсюда она слышала их смех, пение и музыку. По всему городу, на всех углах, площадях, и даже на лодках люди играли на музыкальных инструментах – лютнях, арфах и гитарах… Город был похож на один большой праздник.
Куда ни посмотри, люди пили вино и веселились. Смех стоял в воздухе, преобладая над остальным шумом. Выглядело так, будто у всех людей разом случился приступ гомерического хохота.
Кейтлин ждала момента, когда лодка пришвартуется к берегу, и она сможет снова открыть для себя Венецию. Окружённая новыми друзьями, она всё ещё слегка пугалась лабиринта местных улочек и больших толп людей. Люди были повсюду. Все были одеты в костюмы, и затеряться в этой толпе казалось сейчас даже проще, чем днём.
Гондола проплыла под мостом и пришвартовалась к причалу. Ребята из других лодок уже сошли на берег и были заняты привязыванием лодок.
Кейтлин всё ещё сидела на скамье в своей гондоле, когда Тайлер проворно выпрыгнул из своей лодки, подбежал к их гондоле, присел на колено и предложил ей руку.
"А мне руку подать ты не хочешь?" – шутливо спросила Полли.
"Она – новенькая, – сказал Тайлер. – Ей моя помощь сейчас нужнее".
Кейтлин оперлась на его руку, надеясь, что Тайлер не примет её приветливость за что-то большее. Кейтлин сошла с качающейся лодки. Тайлер помог ей подняться и спрыгнуть на берег. Сделать это оказалось не так-то просто, и Кейтлин со страхом подумала о том, как она будет забираться в лодку, когда придёт время возвращаться домой.
Полли была всё ещё на лодке, когда к гондоле подбежал Патрик.
"Помочь тебе, Полли?" – с надеждой в голосе спросил он, протягивая руку. Он стоял и широко улыбался. Большие уши, рыжие волосы… Патрик был таким же, каким его запомнила Кейтлин ещё с острова Поллепел.
"Спасибо, – сказала Полли, – но я справлюсь сама".
Патрик уныло развернулся и пошёл прочь.
Какой поворот судьбы, подумала Кейтлин. Она вспомнила те времена, когда Полли искала внимания Патрика; сейчас ситуация изменилась с точностью до наоборот.
Кейтлин была рада вновь оказаться на земле в окружении новых друзей и впервые увидеть ночную Венецию. Когда она появилась здесь в первый раз, город показался ей настоящим лабиринтом, но сейчас Кейтлин была готова в полной мере насладиться его красотами.
Толпа вампиров смешалась с толпой людей, но Кейтлин старалась не уходить далеко от Полли, держа её в поле зрения, чтобы не потеряться. Это было легко. На Полли было надето яркое розово-белое платье и такого же цвета маска. Полли была заметной фигурой. Она взяла Кейтлин за руку, и вдвоём они начали пробираться сквозь толпу.
"Венеция – уникальный город, – говорила Полли. – Город находится в упадке, но никому нет до этого дела. Он в буквальном смысле уходит под воду, но и это, кажется, мало кого волнует. Им лишь бы веселиться. Люди приезжают сюда со всего мира либо чтобы участвовать в балах, либо чтобы осуждать наш образ жизни, – добавила Полли, пожав плечами. – Живя на нашем острове, безумие Венеции нас мало касается, но когда мы приезжаем в город, это всегда весело".
Завернув в проулок, они вышли на большую площадь, окружённую элегантными мраморными фасадами зданий. Здания были прекрасны, а освещённая факелами площадь была заполнена людьми.
Видимо, в этом городе вообще никогда не бывало пусто.
По периметру площади располагались многочисленные кафе, посетители которых сидели за маленькими столиками. Одетые в костюмы и маски, они пили кофе и вино. Звон бокалов и посуды слышался даже издалека. Среди столиков бродили собаки, охотясь за объедками.
Когда они перешли на противоположную сторону площади, Кейтлин попала в игровую зону – за десятками столов стояли профессиональные шулеры, искусно передвигая стаканчики или предлагая наивным зевакам другие способы игры на деньги. Вокруг столов собрались десятки людей, ставя и проигрывая свои кровные.
Вдруг толпа заволновалась, и послышались крики – это один из недовольных игроков перевернул стол. Накинувшись на жулика, он повалил его на землю, и в безумии драки они стали валятся в пыли, безжалостно бутузя друг друга. Потом всё снова стало тихо.
Кейтлин почувствовала, как кто-то дотронулся до её плеча. Она последовала за Полли, и вся группа перешла на другую сторону улицы. Переулок был настолько узким, что в нём едва хватало места для того, чтобы пройти в ряд нескольким людям. Здесь было темнее, чем на других улицах. Они шли, а над их головами раскрывались деревянные ставни, и из окон выглядывали девушки, широко улыбаясь. Они были примерно одного возраста с Кейтлин. Когда Кейтлин и остальные проходили мимо их окон, они опускали платья настолько, чтобы обнажить грудь.
Кейтлин была в шоке.
"Хочешь поразвлечься?" – крикнула одна из них.
"Эй, красавчик!" – прокричала другая.
"Я свободна!" – добавила третья.
Кейтлин было жаль этих девушек, которым приходилось зарабатывать себе на жизнь подобным способом. Она задумалась о несправедливостях этого мира. Некоторые вещи не меняются.
Войдя на площадь, они попали в окружение жонглёров, глотателей огня и других артистов. На этой площади царил азарт игры. В воздухе звенела громкая музыка: оркестр играл на гитарах, а рядом пел хор.
"Выпивка! Выпивка!"
Прямо перед носом Кейтлин появился кувшин с вином, когда их окружили несколько торговцев. Кейтлин пыталась от них отбиться, но у неё мало что получалось. В конце концов, Полли пришлось отпихнуть их со всей силой, и только тогда торговцы ретировались.
"Иначе от них не отделаться", – пояснила подруга.
На площади Кейтлин чувствовала себя не очень уютно – здесь царило форменное безумие, и все были очень грубы.
Углубившись в центр ещё одной толпы, она даже почувствовала подкатывающий приступ клаустрофобии. Двигаться становилось всё сложнее, а разрастающаяся толпа, казалось, наседала на неё все сильнее и сильнее. Хуже всего быто то, что Кейтлин не выносила запаха, исходящего от людей. Казалось, ванной здесь не пользовался никто, пытаясь скрыть жуткий запах дешёвыми духами. Было очевидно, что эти попытки были тщетны.
Кейтлин увидела, как Полли достала небольшой саше из сумочки и поднесла его к носу.
"Что это?" – спросила Кейтлин.
Полли оглянулась и поняла, что у Кейтлин не было подобного мешочка. Тогда она залезла в карман, достала оттуда запасной и передала его подруге. Саше оказался шёлковым мешочком с ароматической смесью из сухих цветов.
"Держи его у носа, – посоветовала Полли. – Так тебе станет легче".
Кейтлин послушалась совета, и ей вправду стало легче дышать. Вместо зловонного запаха, исходящего от людей, она вдыхала запах роз и духов.
"Без него в Венеции не выжить".
Кейтлин оглядела толпу и увидела, что и другие члены клана тоже держали подобные мешочки у лица.
Наконец им удалось выйти на соседнюю улицу, которая заканчивалась пешеходным мостом. Им нужно было подняться на 15 ступеней, чтобы попасть на сам мост, пролегающий над гладью канала. Кейтлин посмотрела налево и направо и заметила, что канал уходил, петляя между мелких улочек Венеции. Было удивительно видеть реки посреди улиц. Кейтлин было странно, что она ещё не видела ни одной улицы, для прохода по которой ей не пришлось бы пересечь мост.
Сойдя с моста на другой стороне, они завернули в очередной переулок и вошли на очередную площадь. Эта площадь был ещё более красивой, чем предыдущие. Её окружали величественные дворцы, живописные мраморные фасады, сводчатые двери и огромные сводчатые окна. Кейтлин казалось, что именно в таких дворцах должны жить короли.
Только она собралась спросить Полли, куда они попали, как их компания остановилась перед одним из красивейших зданий площади. Стоя перед дубовой дверью, они постучали в металлический дверной молоток. Три тяжёлых коротких стука эхом разошлись по всему зданию.
Через несколько секунд дверь отворилась. На пороге стоял элегантно одетый дворецкий. Он учтиво поклонился и пропустил их внутрь.
"Вы как раз вовремя", – произнёс он с улыбкой.
* * *
Кейтлин оказалась в большом дворце, восторженно оглядываясь и стараясь не выпускать Полли из вида. Она впервые в жизни оказалась в подобном здании. Пышный дворец имел высокие потолки, украшенные фресками и причудливой лепниной. На стенах висели огромные золотые зеркала и картины. В центр спускался большой канделябр с десятком зажжённых свечей, которые озаряли своим светом весь зал. Пол был отделан чёрно-белой мраморной плиткой. Она так сияла в свете, что Кейтлин казалось, она видит в ней собственное отражение. Перед собой Кейтлин видела большую мраморную лестницу, элегантными изгибами уходящую наверх. Лестницу украшали роскошные перила и мягкая красная ковровая дорожка.
В зале было очень много людей. Люди, присутствующие здесь, отличались от толпы на улицах: они были элегантны, воспитаны и очевидно очень богаты. От обилия бриллиантовых украшений люди сияли, словно новогодние ёлки. Костюмы тоже отличались от тех, что Кейтлин видела раньше – они были более изысканные и дорогие. Маски, закрывающие лица людей, были также украшены драгоценными камнями. В воздухе звенел спокойный смех, и все пили вино из хрустальных бокалов. Кейтлин казалось, что она попала на эксклюзивную вечеринку в стенах роскошного музея. Во дворце находилось несколько сот человек.
Зал наполняли звуки музыки. В углу играл струйный квартет, и звуки скрипки и виолончели эхом отдавались в высоких потолках. Кейтлин было интересно узнать, кому принадлежал этот дворец, и был ли он правительственным зданием или частной резиденцией.
"Это Дворец дожей, – сказала Полли, отвечая на её немой вопрос. Подруга взяла Кейтлин под руку и повела сквозь толпу. – Дожи являются человеческими правителями этого города. В этом дворце проводятся балы для венецианской знати, которая правит этим городом уже многие века".
"Как они смогли так разбогатеть?" – спросила Кейтлин.
"Соль".
"Соль?" – переспросила она, думая, что ослышалась.
"Было время, когда соль была на вес золота, и никто в Европе не умел её добывать. В Венеции же её всегда было достаточно. Ты видела воду? Вдыхала солёный воздух? Здесь очень много соли. Именно поэтому местные здания буквально гниют на глазах – солёная вода размывает фундамент.
Когда здесь появились первые поселенцы, они быстро поняли, что живут на золотой жиле. Единственное, что им нужно было делать – это добывать соль из морской воды. Деньги потекли сюда рекой, сделав эти семьи такими богатыми, что нам с тобой даже не снилось".
Кейтлин и Полли продолжили свой путь сквозь толпу.
"Дожи доживают свои последние дни, – продолжила Полли. – Их империя рушится на глазах. Потомки дожей сильно отличаются от предков, но некоторые из них очень милы и симпатичны. Мне нравится один из них. Его зовут Роберт, он внук дожа. Ему примерно столько же лет, сколько и нам, и он человек. Он просто обворожителен, – проговорила Полли с восторгом в глазах. – Его наряды всегда отличаются особой изысканностью. Мне кажется, я ему тоже нравлюсь. Надеюсь, он пригласит меня сегодня на танец. Каждый раз, как мы встречаемся, он придумывает всё новые способы, чтобы глупо и экстравагантно транжирить деньги…"
На этих словах они дошли до дальнего угла зала. Полли открыла огромную дверь, и Кейтлин потеряла дар речи от удивления.
"…Например, привозит на бал Моцарта", – закончила Полли.
В углу за столом сидел Вольфганг Амадей Моцарт.
В белом парике и изысканном костюме, он был единственным человеком в зале, чьё лицо не закрывала маска, и кто в ней совершенно не нуждался. Его личность была слишком грандиозной для того, чтобы её скрывать – коренастый, пухлый, с бледной кожей, он сидел за клавесином, пил вино одной рукой и играл другой. Когда он поставил кубок на стол, то вдруг громко рассмеялся и начал играть обеими руками.
Каким бы весёлым он ни казался, музыка его была чувственной и духовной. Кейтлин никогда не слышала ничего подобного. К слову сказать, она никогда не слышала, как играют на клавесине. Инструмент имел необычное металлическое звучание и играл не очень громко, но по-своему интересно. Моцарт играл игриво, весело и задорно. Его музыка была чем-то похожа на самого композитора, и, тем не менее, в ней скрывалось что-то большее, что-то более глубокое.
За огромным столом сидело уже около сотни человек, часть из которых составляли люди. Направляясь к столу, Кейтлин увидела ещё около полусотни пустых стульев. Все члены её клана сели рядом, заполнив все свободные места. Стоило им разместиться за столом, как все гости подняли вверх бокалы и начали произносить тосты. Ребята тоже подняли бокалы. Кейтлин последовала их примеру. Её хрустальный бокал уже был наполнен красной жидкостью.
Кейтлин сидела в удобном, обитом велюром кресле. Оно было таким огромный, что она почти провалилась в его мягкие объятия. Положив локти на ручки кресла, она стала внимательно изучать содержимое своего бокала. Бокал был сделан из тончайшего хрусталя, а красная жидкость играла отсветами от большого канделябра. Кейтлин была почти уверена, что в бокале находилось не вино. Стоило ей поднести бокал к губам, как она поняла, что не ошиблась – в нём была кровь. Кровь полилась по её венам, насыщая её энергией. В бокале была не чистая кровь, в смешанная с каким-то алкогольным напитком. Алкоголь тут же ударил ей в голову, и Кейтлин слегка покачнулась. Алкоголь помог ей расслабиться. Только сейчас Кейтлин поняла, что с момента появления в Венеции она всё время находилась в сильном напряжении.
Перед ней на столе стоял роскошный фарфор, а на тарелке лежал небольшой кусок сырого мяса. Такие же тарелки лежали перед всеми членами её клана. Официанты, обслуживающие их, вышли из зала, и им на смену появились другие, неся в руках большие подносы с различными деликатесами и мясом. В центре стола располагалось большое блюдо с фаршированным поросёнком, который держал в пасти яблоко.
Кейтлин никогда не видела перед собой столько еды. Каждую минуту в дверях появлялся новый слуга и вносил в зал новое блюдо. И это не говоря уже о тех десятках официантов, которые окружали гостей, следя за тем, чтобы бокалы всегда были полны. Официант, стоящий ближе всего к Кейтлин, подливал ей в бокал кровь, а другим наливал что-то, очень похожее на шампанское.
Кейтлин хотела задать Полли так много вопросов: что это был за пир, кому принадлежал этот дом и другие, но она была слишком очарована Моцартом, чтобы думать о чём-либо ещё. Кейтлин не понимала классическую музыку и не находила её такой уж прекрасной, как все о ней думали, но даже ей, дилетанту, было ясно, что композитор обладал невероятным талантом и страстью, впечатлившими всех присутствующих в зале. Он был словно фонтан бурлящей энергии. Музыка, льющаяся из его пальцев, делала всеобщую атмосферу праздника ещё более весёлой. Поразительным был и другой факт: Моцарт играл, пил, общался, и при этом ни разу не сфальшивил.
Гости, сидящие за столом, тоже пили и смеялись. Двери, ведущие в большой зал, были раскрыты настежь, позволяя людям беспрепятственно входить и выходить, перемещая центр веселья в из малый зал. Ужин нельзя было назвать чопорным, он проходил в такой же непринуждённой атмосфере, как обычный фуршет на коктейльной вечеринке. Кейтлин до сих пор не могла поверить, что находится в таком роскошном месте.
"Что это за ужин? – Кейтлин спросила Полли. – Почему мы пришли именно сюда? Кому принадлежит этот дворец? Я думала, что мы идём на карнавал".
В этом самый момент рот Полли был занят куском сырого мяса, из которого она высасывала кровь, стараясь не пролить и капли. Когда с мясом было покончено, она отложила его в сторону и посмотрела на подругу.
"Дорогая моя, это же Венеция, – сказала она. – Здесь ничто и никогда не начинается вовремя. Прежде, чем приступить к сути, здесь нужно немного подождать. Никто не начнёт карнавал вот так, в назначенное время. Балу предшествует ужин, а ему – музыка, а ей – выпивка, а ей – игры. Жизнь здесь не сводится только к тому, чтобы прийти на праздник, а потом с него уйти. Суть в том, чтобы праздник не кончался".
Это Кейтлин уже поняла. Подняв глаза, она увидела группу цирковых артистов, подходящих к столу с другого края, катя перед собой тележку, полную мячей и другой бутафории. На другой тележке размещались стаканчики – ракушки. Гости внимательно наблюдали, как циркачи ловко меняют их местами.
"Вон та!" – прокричал кто-то из гостей, показывая пальцем на выбранную ракушку.
Это было дородная женщина с ярким макияжем, которая сидела на коленях у какого-то мужчины. Когда она крикнула, указав пальцем на выбранную ракушку, то тут же положила большую горсть золотых монет на центр стола.
"Нет, нет, вот эта!" – прокричал кто-то ещё, пододвигая такую же кучку золота к центру.
Выдержав театральную паузу, артист поднял ракушку, и оказалось, что под ней было пусто. Это вызвало целую бурю радости за столом.
Выиграв, женщина собрала свои монеты и монеты проигравшего со стола, отклонилась назад и поцеловала своего спутника.
Оглядев стол, Кейтлин заметила, что многие женщины сидели на коленях у мужчин, а некоторые даже страстно целовались прямо у всех на виду. Никто не обращал на них внимания.
"Ну, разве он не прекрасен?" – спросила Полли.
Кейтлин проследила за её взглядом. Во главе стола сидел напыщенный молодой человек 18-ти лет. Они был удивительно хорош собой. У него были тёмно-каштановые волосы, карие глаза и чисто выбритое лицо. Судя по его виду, его холили и лелеяли всю его жизнь.
"Это Роберт", – продолжила Полли.