"Странно, что вы задаёте мне этот вопрос, потому что я защищал докторскую диссертацию на тему связи паранормального и церкви. Я отлично знаю историю этих отношений с научной стороны. Если вы обратитесь к литературе и записям, то увидите поразительный факт – легенда о вампирах продолжает существовать, и она существует не один и не два века, а тысячи лет. Это само по себе удивительно, но странно то, что легенды о вампирах существуют во всех культурах, во всех географических поясах, во всех языках. Даже в древние времена, во всех языках от китайского до африканских диалектах, в несвязанных друг с другом городах и странах вы найдёте письменные мифы и легенды о вампирах, а также документальные свидетельства встречи с ними. Это значительно затрудняет возможность нахождения логического объяснения".
Священник замолчал, сделав глубокий вдох.
"Ещё сложнее объяснить причины легенд. Обычно речь идёт о телах недавно похороненных людей. Тело встаёт из могилы. В большинстве случаев душа умерла не своей смертью – это было самоубийство или убийство, например, то есть душа покинула тело в большой скорби. В легендах эти души вновь возрождаются к жизни после погребения. В некоторых легендах они просто посещают свои семьи, в других – они становятся более агрессивными и жаждут крови. Кровь – объединяющий элемент всех мифов".
Священник вновь вздохнул.
"Конечно, если взглянуть на это с другой стороны, то кровь – это неотъемлемая часть и самого католицизма. Кровь Христа. Испитие вина. Священный Грааль. Напиток, обещающий бессмертие. С этой стороны можно спорить о противоречии этих мифов и легенд доктринам католической церкви".
"Что вы хотите сказать? – взволнованно спросила Кейтлин. – Вы говорите мне, что верите в существование вампиров? Сейчас, в нашем мире?"
МакМуллен вздохнул.
"Опять-таки, всё не так просто. Исторически существовало несколько форм вампиризма: физический вампиризм, духовный и психологический. Я верю в духовный и психологический вампиризм. Его проявление мы видим каждый день вокруг нас. Например, человек, который сваливает на коллегу все свои проблемы, душевно опустошая беднягу. Это эмоциональный вампиризм. Люди питаются энергией друг друга".
"А что вы думаете о других формах? – спросила Кейтлин. – О физическом вампиризме?"
Священник медленно покачал головой.
"Не то, чтобы я его отрицал, просто я никогда не встречался с этим лично. Я видел ужасные, пугающие вещи. Я видел, как абсолютно здоровые люди сходят с ума, и это никак не объяснить. Можно ли считать подобные случаи проявлением одержимости дьяволом? Да. Можно ли их относить к вампиризму? Возможно. Я считаю, что неважно, как вы это назовёте. Перед вами необъяснимый факт, выходящий за рамки нормального, а значит, это – паранормальное явление.
Верю ли я в существование тёмных сил во вселенной, которые могут разрушить нормальный ход человеческой жизни? Да. Если вы называете это вампиризмом, пожалуйста. Я же отношу это к проявлениям одержимости – тёмной силы, которую можно изгнать. Я верю во всемогущество Бога и в то, что всё зло мира можно исцелить божьим светом".
Кейтлин смотрела на священника во все глаза, впервые увидев проблеск надежды.
"Вы можете исцелить мою дочь?"
Священник долго и напряжённо смотрел на Кейтлин.
"Во-первых, прошу помнить, что я не могу исцелять".
"Но вы исцеляли людей. Я хочу сказать, что вы, по крайней мере, им помогали. Вы помогаете им каждый день".
"Да, я помогаю людям. Могу ли я помочь ей… чтобы узнать это, мне нужно с ней встретиться, – ответил МакМуллен. – Я не всемогущ. Я не знаю, смогу ли исцелить вашу дочь, – добавил он, – но верю, что исцелить её возможно, каким бы ни было лекарство".
Кейтлин с надеждой посмотрела на священника.
"Прошу вас, святой отец. Я готова всё отдать, только прошу, помоги моей дочери".
Священник вновь наградил её серьёзным взглядом. Наконец он сказал:
"Приведите её".
Глава десятая
Сейдж толкнул большие железные ворота, которые с грохотом за ним захлопнулись, и направился по бесконечной подъездной аллее, ведущей к его семейному особняку. Сейдж злился на себя. Ему доверили простое поручение, которое могло спасти весь его клан, и он искренне хотел сделать всё, как надо, но стоило ему увидеть её – Скарлет, – как всё изменилось. Он не мог выполнить то, что от него требовалось.
Сейдж медленно и задумчиво шёл, раскидывая носком ботинка грязь и устремив взгляд в землю. Аллея тянулась бесконечно долго и была высажена рядами огромных старых дубов, чьи ветви образовали что-то вроде свода, почти касаясь друг друга разноцветными листьями. Казалось, дорога была срисована с картины и в этот октябрьский день выглядела очень красиво. Под ногами шелестела листва, и мягкие лучи послеполуденного солнца освещали всё вокруг. С одной стороны, он был счастлив, что живёт.
Но с другой, это заставило его задуматься о собственной жизни, от чего всё внутри сжалось в плотный комок. После всех этих веков существования на земле ему оставалось жить всего лишь несколько недель. Сейдж понимал, что должен как никогда наслаждаться каждым прожитым днём, каждым увиденным местом, каждым ароматом, вкусом и чувством, зная, что они были последними в жизни. Он хватался за жизнь, но она быстро утекала, словно песок сквозь пальцы. Это было странное ощущение: он жил на земле почти две тысячи лет – 1999 если быть точным – и за все эти годы и века ни разу не обращал внимания на скоротечность времени. Он относился к жизни, как к должному. Ему казалось, он будет жить вечно.
Но теперь, когда у Сейджа было в запасе всего несколько недель, всё стало вдруг очень важным и очень срочным. Наконец, проведя на земле столько времени, он вновь чувствовал себя смертным. Чувствовал себя человеком. Он был слаб и уязвим. Это было ужасно, как в плохой шутке. Наконец Сейдж понял, что должны чувствовать люди. Он не мог понять, как они с этим справлялись, живя каждый день и зная свой приговор. Это заставляло его восхищаться ими даже больше, чем раньше.
Уже многие века он, как и весь его клан, знал, что дни его пребывании на земле сочтены. Ему всегда казалось, что когда время придёт, он отнесётся ко всему философски, решит, что пожил достаточно, устанет от жизни и постоянной потери друзей. Но сейчас, когда конец был близок, он жаждал жизни. Он ею нисколько не пресытился.
Пусть и будучи Бессмертным, жизнь Сейджа мало отличалась от жизни простых людей: он ел и пил, спал и просыпался, получал энергию из еды и напитков – в общем-то, как и все смертные. Единственное его отличие заключалось в том, что он не мог умереть. Лишившись еды и питья, он бы не умер от голода; если бы его ранили, он бы мгновенно исцелился; он не мог заболеть сам или подхватить вирус.
К счастью для его клана, им не нужно было питаться людьми или животными, чтобы поддерживать в себе силы, поэтому они могли мирно сосуществовать со всем миром. Некоторые представители его клана охотились на людей ради забавы, чтобы получить всплеск адреналина, как от приёма наркотиков: при желании по ночам они превращались в огромные существа, похожие на воронов, летали по небу, пикировали вниз, обхватывали человека огромными гибкими крыльями и держали его так около минуты. Этого времени было достаточно, чтобы лишить жертву всей психической и эмоциональной энергии. Закончив, они оставляли человека лежащим на земле без сознания. Людей не кусали, в этом не было необходимости – обхватив крыльями жертву, они получали из неё всю необходимую энергию.
Постоянная подпитка не была жизненной необходимостью для Бессмертного. Те, кто делал подобное, делали это только ради эйфории, которая длилась всего несколько часов, а потом они чувствовали себя совершенно опустошёнными. Сейдж мог судить о том, отправлялся ли кто-то из его клана недавно на охоту или нет по ярко горящим глазам и румянцу на щеках. Охота на людей была бесполезным и гедонистическим развлечением. Это был жестокий спорт, от которого люди сходили с ума. Именно по этой причине Верховный Совет запретил охоту на людей ещё несколько веков назад. Члены клана Сейджа больше в этом не участвовали. Да и кто хотел привлекать к себе лишнее внимание?
Со временем всё стало меняться. Когда жить оставалось всего несколько недель, Сейдж заметил, что люди начали вести себя по-другому. Чувствовалась всеобщая нервозность, отчаяние и приверженность тем вещам, которые были им обычно несвойственны. Вчера он даже слышал, как один из членов его клана напал на человека.
Конечно, он знал, что это мог быть только Лор. Кто же ещё? Дальний родственник Сейджа, Лор был паршивой овцой в их клане и многие века портил Сейджу кровь. Он был энергетическим наркоманом и получал истинное удовольствие, когда причинял проблемы семье. Он был горяч, мстителен и непредсказуем.
Сейдж шёл по аллее, ведущей к дому – огромному, мраморному особняку, окружённому десятками гектаров земли и выходящему к реке. У его клана были дома по всему миру, и это было неудивительно. У них были и огромные замки, и мраморные коттеджи, и крепости, и целые острова. Этот особняк нравился Сейджу больше всех остальных. Расположенный вдали от оживлённых дорог, напротив реки Гудзон, этот особняк больше всего был похож на настоящий дом. Ему нравилось сидеть на балконе, особенно поздно ночью при полной луне и смотреть, как она отражается в речных водах. В такие моменты ему казалось, что кроме него в мире не было ни души. Он вспомнил, как пару веков назад, во время войны за независимость, он вот так сидел и наблюдал за битвой на Гудзоне.
Сейчас он шёл к дому, но его не переполняла былая радость – он был полон ужаса. Его клан только недавно вновь вернулся в эти места, и, по мнению Сейджа, это был жест отчаяния. Ему хотелось прожить оставшиеся дни в мире, но вместо этого клан вернулся сюда, как всегда надеясь найти лекарство их недугу и продлить жизнь. Сейдж считал это глупой и бессмысленной идеей: они искали лекарство всю свою жизнь, и в каком бы уголке мира они ни находились, успехов в поисках не было нигде. Зацепки приводили в тупик. По мнению Сейджа, лекарство было мифом, легендой. Они никак не могли продлить своё существование. Скоро всё закончится, и на этом им придёт конец. Сейдж был в этом полностью уверен. Он хотел насладиться последними днями жизни, а не гонятся в агонии за мифами и сказками.
Не все в клане разделяли его мнение, особенно его родители. В очередной раз они утверждали, что чувствовали присутствие последнего вампира на земле, мифической девушки-подростка, обладающей секретом к излечению. Сейдж слышал эту историю уже много раз, но сейчас они говорили серьёзно. Они переселили весь клан сюда в надежде её найти. Но хуже всего было то, что они наказали Сейджу с ней подружиться и завоевать её доверие. Он должен был узнать, обладает ли она лекарством к исцелению и убедиться в том, чтобы она его ему передала. Согласно легенде, ключ должен быть передан по доброй воле и никак иначе.
Больше всего во всей этой истории Сейджа беспокоило даже не то, что всё это могло быть правдой, или что эта девушка могла быть именно той, кого они искали, не наличие у неё ключа и не трудности по завоеванию её доверия и получению этого самого ключа, а то, что последует за этим. Лекарство подействует только, если передавшая его девушка будет убита. Сейджа возмущала сама мысль подобного исхода. За все две тысячи лет он никого не убил и не собирался начинать это делать сейчас, особенно если речь шла о подростке.
Думая о девушке, которую он видел сегодня в кафетерии, о Скарлет, ему становилось физически плохо. Она была самой прекрасной девушкой, которую ему приходилось встречать, и, думая о ней, он ощущал, как сердце начинало биться быстрее. Сейджу была неприятна его миссия: завоевать её доверие, узнать её секреты и в перспективе убить её. Это противоречило всему тому, во что он верил. Внешне он никак себя не выдавал, притворяясь перед родителями и всем кланом, но в душе давно решил, что скорее убьёт себя, чем причинит Скарлет вред.
Что беспокоило его больше всего так это то, что когда он её увидел, то почувствовал что-то необычное, и это произошло впервые за всю его долгую жизнь: ему казалось, что перед ним находится такая же бессмертная, как и он сам. Он сразу же понял, что она не принадлежала к его виду, что означало только одно – она была вампиром. Скарлет была последним живущим вампиром на земле.
От этой мысли холодок пробежал по спине. Он боялся, что клан, наконец, нашёл ту, которую искал, и что миф оказался правдой. А это означало, что лекарство было реально. Почему сейчас? Когда жить им оставалось всего несколько недель? Конечно, он хотел жить, как и все остальные, но Сейдж отказывался жить, если ради этого нужно было лишить жизни другого. Особенно, если речь шла о ней.
Сейдж открыл большую, сводчатую дверь и увидел привычное оживление: как всегда члены его клана слонялись по дому, разбредясь по большому залу, сидя в креслах и на диванах, читая древние книги в кожаной обложке или неторопливо прохаживаясь по террасе. Сейдж уже потерял счёт бесчисленным двоюродным братьям и сёстрам, потому что как минимум десяток из них вернулись вместе с кланом и поселились в этом особняке. Жизнь Бессмертных была не лишена преимуществ, и время было над ними бессильно: никто из клана не выглядел старше 18 лет. Парни и девушки, возраст которых приближался к 2000 лет, выглядели молодо, и никто бы никогда не догадался о том, кем они являлись. Все были красивы – идеальные лица, безупречная кожа. Любой из них мог легко появиться на обложке модного журнала. Некоторые одевались по последней моде в обтягивающие джинсы и кожаные куртки, другие же предпочитали носить более изысканные, классические наряды из предыдущих эпох – длинные бархатные накидки чёрного цвета со стоячими воротниками. Все выглядели стильно, и, войдя в дом, казалось, что вы попали на съёмку модельного агентства.
Сейдж оглядел комнату, ища в ней Лора. Они пробыли здесь не больше суток, и ему не верилось, что Лору хватило наглости напасть на человека. Пребывание Сейджа в городе было скомпрометировано; Лор влез в неприятности, усложнив ему жизнь и сделав их присутствие в городе более подозрительным, чем всем этого хотелось бы.
Сейдж внимательно оглядел зал, но не увидел Лора – скорее всего он отходил от эйфории, вызванной ночной атакой и был на крыше, где он любил проводить время.
"Родители хотят тебя видеть", – вдруг сказал голос.
Сейдж оглянулся и увидел проходящую мимо старшую сестру Фенисию. Она была совсем на него не похожа – длинные, прямые, чёрные волосы и чёрные глаза. Поведение их тоже было различным. Она могла быть агрессивной, завистливой и была не лишена чувства собсвенничества. Их отношения всегда были сложными и часто напряжёнными. Сейджу казалось, что она соперничала с ним, пытаясь завладеть внимание родителей, старалась быть лучше него. Сейджу было всё равно – внимание родителей его волновало меньше всего на свете, но, тем не менее, они всегда выделяли именно его, и это сводило сестру с ума. Она не прощала ему подобные победы. Фенисия была вечно на него зла, и изменить это не могло ничто на свете.
Помимо всего прочего она обожала всё контролировать и манипулировать окружением. Сейдж никогда не знал, чего от неё ожидать, стараясь быть тише воды, ниже травы. В то же время Фенисия могла быть невероятно милой и уязвимой, что совсем выбивало Сейджа из колеи. Иногда она даже доверяла ему свои секреты. Он никогда не знал, чего от неё ожидать.
"Я наблюдала за тобой сегодня в школе", – сказала она.
Он был шокирован: Сейдж никак не ожидал, что сестра будет за ним следить. Оставалось лишь гадать, делала ли она это по собственной инициативе, или родители заставили её за ним шпионить.
"Ты даже не попытался с ней заговорить. Я сказала об этом маме с папой, и они очень разозлились. Готовься", – добавила она и заторопилась прочь.
"Спасибо, – ответил Сейдж. – Всегда знал, что могу на тебя рассчитывать".
В этом была вся Фенисия – всегда делала так, чтобы испортить его отношения с родителями. Уже успела на него нажаловаться. Сейдж покраснел от негодования. Его возмущало поведение сестры и родителей. Он даже не знал, кого ненавидел больше. И это было вовсе не связано с тем, что все дышали ему в затылок и заставляли делать то, что он делать не хотел.
Сейдж торопливо прошёл через большие, тёмные комнаты особняка, вошёл в сводчатую дверь, прошёл по длинному коридору, пересёк пустую комнату с деревянным паркетом, поднялся по массивной, мраморной лестнице и, наконец, подошёл к большим створчатым дверям. Это был кабинет его родителей.
Постучав три раза, он остановился ждать ответа.
"Входи", – раздался приглушённый голос отца. Уже по голосу было слышно, что отец был недоволен. Сейдж внутренне подготовился к ссоре и вошёл.
За широким письменным столом сидели его мать и отец. Они сидели в высоких кожаных креслах и холодно меряли его взглядом. Они ожидали, что Сейдж сразу же поднимется к ним с отчётом, как только вернётся из школы. Он чувствовал их нетерпение. Жизнь заканчивалась, и они начинали это понимать. У них не было времени на праздные разговоры, и они злились на сына за то, что он бездумно потратил ещё один бесценный день их жизни.
И они были правы. Сейдж вовсе не торопился домой. Сегодня он даже не взял машину, предпочтя пройтись пешком. Он прогулялся вокруг школы, прошёл через весь город, а потом неторопливо направился домой, хотя путь был неблизкий. Ему нужно было всё обдумать и разобраться в своих чувствах к этой девушке. Эти чувства его пугали: он ощущал сильную связь со Скарлет и глубокую любовь.
Почему именно сейчас? думал он. Почему сейчас, когда жить осталось несколько недель? У них не было времени, чтобы насладиться своей любовью. Почему он встретился с ней только сейчас? Почему они не познакомились несколько веков назад?
"Почему так долго?" – спросил отец, не тратя времени.
"Закрой дверь", – отрезала мать.
Было очевидно, что оба были не в настроении для обмена любезностями.
Сейдж закрыл дверь, перебирая в голове возможные варианты ответов. Ем было неприятно, что спустя все эти века он был по-прежнему обязан перед ними отчитываться. Видимо, это было неизбежно – так был устроен мир. Странно это было ещё и потому, что, будучи Бессмертными, его родители выглядели не старше него самого.
Сейдж пересёк комнату и сел напротив стола. Он казался себе маленьким мальчиком, и это его безумно раздражало. Он рассматривал возможные ответы и решил, что на данный момент лучше всего будет постараться их успокоить.
"Простите", – сказал он.
Родители молча посмотрели на него, даже не удосуживаясь ответить.
"У тебя есть задание, – серьёзно напомнил ему отец. – У нас нет времени. Ты это понимаешь?"
"Да".
"Тогда почему медлишь?" – нетерпеливо вмешалась мать.
"Я потерял счёт времени", – солгал Сейдж.
Мать покачала головой.
"Прямо как твоя сестра. Мечтатель. Ты ведь не понимаешь, да? Ты умрёшь через несколько недель. Мы все умрём. Для тебя это хоть что-то значит?"
"Я сделал то, что вы просили, – ответил Сейдж. – Я пошёл в школу. Я её видел".
"И?" – вступил в разговор отец.
Сейдж замолчал.
"У меня не было возможности с ней поговорить", – ответил он.