– Позвольте представиться, – спохватился белоголовый и бросил взгляд на свою спутницу. – Вероника Андреевна Крылова, писательница. А я – капитан Хиббит.
– Очень приятно, – отозвался Овечкин, все больше недоумевая. Писательница? Капитан? Кто такие? И что им нужно от скромного библиотекаря?
Тут в комнату заглянула встрепанная после стирки Фируза.
– Здравствуйте, – удивленно сказала она, увидев незнакомых людей.
Капитан Хиббит галантно поднялся на ноги и повторил процедуру представления.
– Ну, а я Фируза, – сказала в ответ на это милая женушка Овечкина. – Пойду поставлю чайник, если вы не против.
И, не слушая возражений, удалилась в кухню. А гости, еще немного помявшись и повздыхав, приступили, наконец, к изложению фантастических обстоятельств, которые привели их в дом Михаила Анатольевича.
Загадочное существо, прикинувшееся серым помоечным котом, по пути в этот самый дом поведало им историю библиотекаря Овечкина достаточно подробно, чтобы Кароля и Веронику ничто не могло удивить – ни образ жизни хозяина, ни его скромность, ни полное нежелание признавать себя колдуном и пользоваться своим магическим уменьем.
Они узнали, что лет пять тому назад, когда Михаил Анатольевич был еще самым заурядным, затурканным и всего боявшимся маленьким человечком, он пережил совершенно невероятные приключения, в результате которых переменился, возмужал и перестал бояться чего бы то ни было. Кроме одного – своего далекого прошлого.
В предыдущем воплощении, как оказалось, он был великим колдуном и в погоне за магическими знаниями преступал многие нравственные принципы и законы, за что и был во время посмертных странствий сурово наказан. В нынешнем же воплощении к нему неожиданно вернулась память о прошлом вкупе со всеми былыми знаниями.
Любой разумный человек решил бы, наверное, что ему дается шанс исправиться окончательно. Пользоваться этими знаниями исключительно на благо людям, например, творить добрые дела, наказывать зло… да мало ли хорошего можно совершить, обладая таким могуществом! Но Михаил Анатольевич ничего этого не желал. Он был так потрясен, узнав о своих прежних грехах, подлости и коварстве, что теперешнюю жизнь намеревался прожить, как обыкновенный человек, совершенно не сведущий в магии и даже не подозревающий о ее существовании.
Теоретически Кароль Хиббит способен был это понять. Но на практике…
Он никак не мог избавиться от неприятного недоумения, глядя на обшарпанные обои и старомодную мебель в тесной двухкомнатной квартирке Овечкина, слушая вопли детей за тонкой стенкой, глотая дешевый чай из облезлой чашки, – все это говорило о суровой бедности, хуже того, о нищете. Хозяева явно пытались существовать на доходы – если это можно назвать доходами – библиотекаря и медсестры. Но к чему такой аскетизм, когда несколько нехитрых формул позволят раздвинуть пространство за счет любого необитаемого измерения, а другие, не менее простенькие заклинания сделают грязное чистым и старое новым? Ладно, сам Овечкин, он вправе жить, как ему нравится, но детишки-то за что мучаются?
Более же всего капитана раздражал вид согревающего компресса – любой, даже самый захудалый маг никогда не позволяет себе болеть! Вот уж что совершенно лишнее, все эти хвори, температуры, мешающие жить и работать…
Может быть, чертов кот ошибся? Или же, исполняя приказ неизвестного недоброжелателя, нарочно заманил их к постороннему человеку, который ни сном, ни духом?.. На волшебника этот Овечкин ну никак не походил. Одна внешность чего стоила – полноватый, с невыразительным круглым лицом, с белесыми овечьими кудряшками… какая-то безвозрастная размазня! Капитан Хиббит уже готовил себя к тому, что уйдут они из его дома ни с чем, только зря потеряют время.
Но Вероника, кажется, думала иначе. Эта болтливая сказочница пустилась в подробные объяснения, и, хотя Кароль несколько раз подталкивал ее ногой под столом, чтобы не очень распускала язык, она взволнованно выложила Овечкину буквально все, начиная с прихода к ней волшебника и заканчивая его же чистосердечным признанием. Утаила только личность кота, который направил их сюда. И сколько Михаил Анатольевич ни допытывался, что за идиот объявил его колдуном, она держалась партизаном.
– Нелепость, – качал головой Овечкин. – Вы просто шутите. Я не понимаю…
– Михаил Анатольевич, – ныла Вероника, – ну, пожалуйста! Мы же все знаем о вас!
– …зачем вы пришли ко мне с такой странной историей? – не сдавался тот. – Вероника Андреевна, будьте благоразумны! Какие колдуны? Откуда? В наше время…
Кароль был склонен ему верить.
Но кое-что все-таки настораживало капитана и удерживало от того, чтобы вежливо распрощаться с хозяином и покинуть этот дом. Первое – на пальце у Овечкина горел и переливался невероятно дорогой изумрудный перстень. Кароль достаточно разбирался в драгоценностях, чтобы понимать – продай Михаил Анатольевич эту красивую игрушку, и вся его семья могла бы прожить, не бедствуя, лет этак десять… И второе – любой нормальный человек на месте Овечкина перепугался бы до полусмерти, как только Вероника произнесла слово "волшебник", и тут же выгнал бы их обоих. Или вызвал бы "скорую". Овечкин же, не моргнув глазом, и даже не без интереса, выслушал весь этот бред и артачиться начал, только когда его попросили о помощи.
Была еще и третья причина – Кароль слишком нуждался в помощнике, чтобы пренебречь даже и самой шаткой надеждой…
– Михаил Анатольевич, – снова завела свою песню Вероника, – ну, пожалейте же нас! Капитан Хиббит попал в ловушку обратного эффекта. Вы знаете, что это означает?
– Откуда? – отбивался Овечкин. – Я еще раз повторяю – вы пришли не по адресу. Ума не приложу, кому и зачем понадобилось вас разыгрывать, посылая ко мне…
Жена его, Фируза, в пятый раз встала и прошла в детскую. Вопли за стеной в пятый раз ненадолго прекратились.
Когда эта маленькая, симпатичная женщина, очень похожая на мужа пухленькой фигуркой и светлыми кудряшками, возвращалась на свое место за столом, Кароль исподтишка окинул ее настороженным взглядом. Фируза явно нервничала. Она так выразительно посматривала на Овечкина, словно хотела что-то ему сказать, но не решалась. Овечкин же делал вид, будто не замечает этого.
Может быть, хозяйка дома втихаря уже вызвала "скорую"? – мелькнула в голове у Кароля невеселая мысль. В самом деле, что толку спорить с сумасшедшими? Их надо поить чаем, терпеливо слушать бред, который они несут, и так, тихо-мирно, дожидаться подмоги…
Вероника наконец выдохлась и умолкла. Овечкин умолк тоже. Все уставились в свои чашки, словно надеясь увидеть там что-то интересное, и за столом воцарилась неловкая тишина.
Нарушила ее Фируза.
– Капитана Хиббита, конечно, жаль, – задумчиво сказала она, ни к кому не обращаясь. – Неважнецкое у него положение. Но самое неприятное во всей истории, на мой взгляд, – это нависшая над Вероникой Андреевной угроза… как его?.. ментального вмешательства.
Сказочница встрепенулась.
– Зовите меня просто Вероникой. Да, это и вправду мерзость. Какая-то там разведка влезет в мои мысли, будет их рассортировывать… противно!
– Противно, но не смертельно, – сердито сказал Овечкин.
И как-то так прозвучали эти слова, что капитан Хиббит мгновенно воспрянул духом. В этот миг ему сделалось ясно, что они с Вероникой все-таки пришли по адресу.
Одновременно он понял, что Фируза – их союзница в нелегком деле уламывания несговорчивого колдуна. Она и подсказала верный путь…
Кароль выпрямился и вступил наконец в разговор.
– Вам хотелось бы, чтобы подобную процедуру проделали над вашей женой? – вкрадчиво осведомился он.
Овечкин даже подпрыгнул на своем стуле.
– Если вы маг, как утверждает Вероника Андреевна, – раздраженно сказал он, – то вы и сами способны защитить ее от ментального вмешательства!
– Не способен, – смиренно соврал Кароль. – Я недоучка.
– Миша, – просто сказала Фируза. – Помоги им.
За столом снова воцарилась тишина. Даже дети в соседней комнате перестали вопить, словно почувствовали важность происходящего…
– Ни за что! – после некоторой паузы нервно воскликнул Овечкин и схватился за чашку с чаем.
Кароль незаметно улыбнулся. Тут уж не только ему, но и всем сделалось понятно, что колдун практически сдался. Михаил Анатольевич при всей своей нелюбви к магии просто не мог бросить на произвол судьбы беззащитную женщину.
Дальнейшие уговоры длились не более пяти минут и происходили только для проформы.
– Ну, хорошо, – промолвил наконец с тяжелым вздохом Овечкин. – Я попытаюсь помочь вам…
И не успел он договорить эту фразу, как за окном ни с того, ни с сего сверкнула молния. Грянул гром, и с небес стеной хлынули водяные потоки.
Михаил Анатольевич замер с открытым ртом. Потом медленно повернулся к окну.
– Вот те на, – сказал он. – Оказывается, это заразно…
Неизвестно, что подумали женщины, услышав его слова, но Кароль прекрасно понял, что тот имеет в виду. И возликовал про себя. Теперь уж Овечкину точно не отвертеться. Обратный эффект, как ни крути, штука серьезная!
Михаил Анатольевич, однако, взял себя в руки на редкость быстро. Нахмурился, отвернулся от окна и, сплетя пальцы, громко хрустнул ими. Сверкнул изумрудный перстень…
– Учтите, я давно не практиковался. Столетий этак три… И никакого оборудования у меня нет. К тому же не следует забывать о вашем неведомом враге. Вряд ли он оставит вас в покое, если уж взялся препятствовать…
– Им займусь я, на досуге, – небрежно бросил Кароль. – Но для начала, если позволите, я бы хотел посмотреть ваше горло.
Овечкин посмотрел на него испытующе.
– Вы лечите?
Кароль пожал плечами.
– Так, по мелочам.
– Пожалуй, я уж лучше сам, учитывая ваше признание… – и Михаил Анатольевич впервые за все время разговора улыбнулся.
Капитан Хиббит при виде этой улыбки едва не выронил сигарету.
Внезапное преображение колдуна могло удивить кого угодно. Мало того, что его невыразительное доселе лицо неожиданно посветлело и сделалось живым и лукаво-обаятельным. Оно обрело еще выражение твердости и силы. Исчезли рыхловатость и размазанность черт. Глаза засветились, и оказалось, что они – ярко-голубого цвета. Даже белесые овечьи кудряшки как будто напружинились и вдохновенно вздыбились в художественном беспорядке вокруг этого нового лица…
Толстенький, сорокалетний, неуклюжий мямля неожиданно обернулся уверенным, сильным и твердо знающим, чего он хочет, мужчиной. И Кароль, глядя на него, невольно подумал о том, что себя не обманешь и что напрасно Овечкин потратил пять лет, пытаясь забыть о своих колдовских дарованиях.
Вероника тоже глазела на Михаила Анатольевича с изумлением во взоре. А Фируза только кивнула, и на круглом личике ее явственно выразилась гордость за своего прекрасного мужа.
Преображенный Овечкин неторопливо размотал повязку на шее, покрутил головой и облегченно вздохнул.
– Так… это пустяки. А сейчас мы займемся делом, и начнем, разумеется, с вас, Вероника Андреевна. С вашей защиты от всех и всяческих вмешательств!
* * *
Трудно сказать на самом деле, кому в данный миг больше требовалась защита, Веронике или Каролю. Ибо, пока происходили вышеописанные события, по следу капитана Хиббита, словно мало было ему неприятностей – чего стоило одно только унижение, которое он пережил, признаваясь в своей некомпетентности! – пустилась, помимо таинственного недруга, еще и магическая разведка.
Везение, кажется, окончательно изменило капитану. Памятуя о двухмесячном перерыве между последними заданиями, он надеялся, что и теперь случится пауза, хотя бы в несколько дней, и начальство о нем не вспомнит. Не тут-то было. Капитан Хиббит, краса и гордость разведывательного управления Первой Лучистой, лис-одиночка, умеющий находить выходы из самых безвыходных ситуаций и решать самые неразрешимые проблемы, как нарочно понадобился начальству в то же самое утро, когда злая судьба заточила его в Петербурге.
Полковник Рон Аннон прослышал о некоем заговоре, в очередной раз составленном темными силами против светлых, и возжелал узнать подробности. За Каролем, помня о его привычках, послали ворона, каковой вернулся ни с чем, вернее, с так и не врученным конвертом в клюве.
Кавалер-майор Эме Каваль раздраженно щелкнула пальцами.
– Вечно его нет на месте, – пробормотала она себе под нос, забирая у ворона конверт. – И где только черти носят?..
Эме в этот момент возвращалась от полковника в свой кабинет. Она подняла голову и окинула безнадежным взглядом пустой коридор управления.
Тот оказался не совсем пустым. В углу возле окна маялся бездельем подпоручик Кичига – представитель одного из магических лесных племен, название которого могли выговорить разве что только он сам да его сородичи. Звучало оно примерно как "хрхойх".
Подпоручик Кичига имел ярко-зеленый цвет кожи, рост десятилетнего ребенка и фигуру выдернутой из частокола жерди. Он великолепно умел прикидываться свежесрубленной веткой. Больше, к сожалению, никакими достоинствами подпоручик не отличался, кроме энтузиазма да горячего желания служить родине.
В разведку Кичигу взяли из жалости и любопытства – хрхойхи нечасто выползали из своего леса, и о племени этом практически никто ничего не знал. Однако любопытство сотрудников управления так и осталось неудовлетворенным. Кичига то ли не хотел, то ли не умел рассказывать о себе и своей жизни в племени. Вместо этого он рвался в бой.
Но после первого же задания стало ясно, что и жалость в данном случае была неуместной. Подпоручик завалил дело с треском и остался при этом в полной уверенности, что все прошло как нельзя лучше. Короче говоря, он оказался непроходимым тупицей.
Больше на задания его не посылали. И вот уже полгода Кичига без дела болтался по управлению, путался под ногами, бегал по мелким поручениям и поедал начальство преданными зелеными глазами. Он ждал своего великого часа.
Эме Каваль при виде подпоручика поморщилась. Она все еще жалела бедного дурачка. А тот, как всегда, вытянулся в струнку и устремил на нее исполненный горячей надежды взор.
Чем бы занять бедолагу? И тут в голову Эме пришла мысль, позволявшая убить разом двух зайцев.
– Сюда, подпоручик, – кавалер-майор со вздохом поманила Кичигу к себе. – Полковнику Рон Аннону срочно нужен капитан Хиббит. Найди его и вручи этот конверт. Пусть немедленно явится в управление. Ты помнишь, кто такой капитан Хиббит?
Кичига восторженно закивал.
– Срочно? – уточнил он, пряча конверт за пазуху.
– Да, – сказала Эме Каваль. – Приступай безотлагательно.
Зеленый подпоручик заметался на месте и… выпрыгнул в окно. Кавалер-майор покачала головой при виде такого усердия и поспешила к себе в кабинет. Через минуту она уже забыла об отданном приказании, погрузившись с головой в другие, не менее важные дела.
Эта "железная леди", как называл ее про себя Кароль, и не подозревала о том, что умудрилась попасть в яблочко. Она спустила с цепи лучшего сыскного пса, какой только существовал на свете, о чем, впрочем, не догадывался никто. Даже сам подпоручик Кичига.
Такое случалось нередко в волшебной стране Квейтакке, самый воздух которой, равно как земля, вода и огонь, был насквозь пропитан магией. Любой житель ее мог обладать скрытым талантом, о существовании коего сам узнавал лишь тогда, когда для проявления этого дара возникали подходящие условия. Бывало, однако, и так, что скрытый дар оставался тайной для своего носителя весь его бесконечный век.
Но подпоручику Кичиге повезло. Он неожиданно для себя получил задание, которое могло позволить его таланту развернуться во всей красоте и силе.
Глава 6
Михаил Анатольевич взялся за дело столь решительно и уверенно, что Каролю ничего не оставалось, кроме как, скромно сидя в сторонке, продолжать удивляться. Словно не было никаких зря потраченных лет, не говоря уж о загадочных трех столетиях, упомянутых Овечкиным!
Преобразившийся хозяин дома одним мановением руки создал вокруг комнаты звуконепроницаемую завесу, и в гостиную перестали доноситься детские голоса. Затем он попросил Веронику пересесть на стул возле окна. Снял свой великолепный перстень, быстро и сосредоточенно размял пальцы и произвел несколько вдохновенных пассов вокруг головы молодой сказочницы. Куда только подевалась его неуклюжесть? То были руки дирижера! Каждый жест выразителен и точен, словно Михаил Анатольевич упражнялся день и ночь…
Затем он склонил голову набок и закрыл глаза, прислушиваясь к чему-то внутри себя.
– Расслабьтесь, Вероника Андреевна.
Та покорно опустила плечи, откинулась на спинку стула.
Овечкин проделал еще несколько пассов. Руки его неподвижно застыли над головой Вероники. И вдруг он резко опустил их и повернулся к Каролю.
– Капитан Хиббит, подойдите-ка!
Кароль мгновенно насторожился. Что-то не так?
Когда он, поднявшись с дивана, приблизился к Овечкину, тот одним быстрым жестом проверил защиту самого капитана и нахмурился.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Кароль.
Неужели без осложнений не обойдется даже и теперь, когда им взялся помогать столь могущественный маг?
– Вы уже пытались поставить Веронике Андреевне защиту? – ответил вопросом Овечкин.
– Нет.
– Тогда взгляните сами!
Он отошел в сторону, уступая Каролю место позади Вероникиного стула. Сказочница, ничего не понимая, завертела головой, пытаясь увидеть разом обоих мужчин.
– Сидите смирно, – строго сказал капитан Хиббит. – Я хоть и горе, но все-таки волшебник.
Затем простер руки над ее головой и прислушался к ощущениям.
В первое мгновение ему тоже показалось, что Вероника уже наделена защитой. Он не смог уловить ни единого живого импульса. Потом, закрыв глаза и сосредоточившись, все же услышал ток энергии. Чернота под сомкнутыми веками капитана неожиданно окрасилась в холодные сине-зеленые тона, ладони ожгло холодом… Он отдернул руки и отступил от Вероники.
– Черт!..
– Да, – сказал Овечкин, кивая головой.
– Что такое? – с тревогой спросила Фируза.
Вероника, повернувшись, с любопытством переводила взгляд с одного на другого мага.
– Ничего страшного, – хором сказали оба.
Но выражение их лиц не предвещало и ничего хорошего.
– Так, – Михаил Анатольевич зачем-то огляделся по сторонам. – Никакого оборудования у меня нет, как я уже говорил… придется обойтись зеркалом. Вы мне поможете, капитан?
– Разумеется.
– Но что же все-таки случилось? – нетерпеливо спросила Вероника.
Овечкин вздохнул.
– Без дополнительных исследований точно сказать не могу. Но весьма похоже, голубушка, что кто-то наложил на вас заклятие. Может, ваш неизвестный враг постарался, а может, и квейтанская разведка успела подобраться… Сейчас мы попытаемся это выяснить. Фирузочка, нам кое-что понадобится – свеча, зеркало… Вы позволите, Вероника Андреевна, срезать у вас прядку волос?
Глаза сказочницы вновь загорелись любопытством.
– Конечно. А мне можно присутствовать?
– Лучше не надо. Вы, дамы, пока поставьте чайник. Сделайте какие-нибудь бутерброды. Мы тут скоренько…
Фируза встала, подала мужу ножницы, свечу и зеркало. И обе женщины, после того как Михаил Анатольевич осторожно срезал у Вероники с головы несколько волосков, безропотно удалились в кухню.