* * *
То, что Ли Анна Брэг стала инвалидом, ровным счетом ничего не изменило. Бартолла Бенвенте надела платье от известного кутюрье и эксклюзивные украшения, чтобы быть уверенной наверняка, что произведет на подругу должное впечатление. Но если платье было действительно творением известного мастера, то украшения только казались настоящими. Колье с фальшивыми изумрудами на длинной белой шее идеально подходило к ее наряду и было чуть темнее платья с глубоким декольте и рукавами три четверти. Несколько утренних часов Бартолла потратила на то, чтобы уложить длинные рыжие волосы в элегантную прическу. Она немного подкрасила губы, подчеркнула скулы румянами и почувствовала себя обворожительной как никогда. Она жила в отеле "Чандлер" в ужасной западной части города, поэтому у нее не было возможности поймать на себе восхищенные взгляды прохожих, пока она не вышла из коляски на Мэдисон-сквер. Вот там более дюжины джентльменов повернули головы в ее сторону.
Бартолла улыбнулась всем сразу и прошла по выложенной кирпичом дорожке к мрачному зданию в викторианском стиле, где жил Рик Брэг, попутно размышляя, как Ли Анна может находиться в таком доме. Она очень хорошо знала женщину, к которой направлялась. Ли Анна мечтала об особняке, мехах и бриллиантах, когда собиралась замуж за члена богатой фамилии Брэгов. Каким-то образом ее служащий муж умудрялся исполнять все ее желания, исключением стала лишь покупка особняка.
Бартолла широко улыбнулась и постучала в дверь.
Пока Ли Анна была в больнице, она заезжала к ней четыре раза, но по невероятной случайности Ли Анна спала каждый раз, когда Бартолла подходила к палате. Однажды ей все же удалось украдкой заглянуть внутрь, и она увидела женщину лежащей на подушках. Лицо ее было лишено красок, словно она умерла. Она выглядела чудовищно, казалась почти уродиной.
Боже, какая ирония судьбы! Какая трагическая история, вызывающая гомерический хохот! Несмотря на то что Бартолла никогда не призналась бы в этом, но заклятая подруга всегда превосходила ее красотой. Но только не теперь. Самая красивая женщина в городе искалечена навсегда, она инвалид, слава богу.
Бартолла понимала, что не имеет права испытывать даже малейшее удовлетворение. В прошлом, когда они оказывались в одной комнате во время праздника или бала, ей приходилось с тоской признавать, что не все мужские взгляды устремлены туда, куда, по ее мнению, должны были быть устремлены. Больше этого не повторится. Никто никогда не посмотрит на Ли Анну с таким восхищением.
Это даже забавно.
Слуга, мрачный, как и дом, проводил Бартоллу внутрь и велел ждать, пока он справится, принимает ли миссис Брэг посетителей. Она прошла в маленький салон, содрогнувшись от ярких красок: обоев в бордовую полоску, кроваво-красной бархатной обивки мебели и потертых ковров такого же цвета. После ссоры с Брэгом и роскошной жизни в Европе Ли Анна вновь вернулась к мужу – поступок, оставшийся для Бартоллы загадкой. Разумеется, именно Бартолла написала Ли Анне о том, что ее брошенный муж влюбился в другую женщину, но все же на месте Ли Анны не стала бы препятствовать его роману с Франческой Кэхил. За Ли Анной ухаживали герцоги и русские князья. Как же глупо она поступила, вернувшись.
Бартолла услышала звук колес раньше, чем до нее донеслось приветствие хозяйки. Она обернулась и похолодела.
Ли Анна сидела в инвалидном кресле, которое толкал молодой мужчина, облаченная в великолепное платье цвета лаванды, на ней был комплект из серег и колье с жемчугом и бриллиантами. Ли Анна улыбнулась гостье, и та застыла, не веря своим глазам. Она ожидала увидеть инвалида. Но от того, что Ли Анна сидела перед ней в кресле, ничего не изменилось. Она была прекрасна и элегантна, да и камни на ней были настоящие.
– Как мило, что ты заглянула, – сказала Ли Анна и улыбнулась молодому помощнику. – Я позову, если вы понадобитесь, мистер Макфи.
Он поклонился и ушел.
К Бартолле вернулось самообладание, она выглядела сияющей и веселой, но внутри кипела от злости.
Как Ли Анне удается быть таким эффектным инвалидом?
– Как дела, дорогая? – воскликнула Бартолла, всплеснув руками. – Я заходила к тебе в Белвью, но ты спала, и меня не пустили.
– Я знаю, – ответила Ли Анна, продолжая улыбаться. – Очень мило с твоей стороны. Прошу, присаживайся. Петер принесет бриош и кофе.
– Ах, где те золотые дни, когда мой муж граф был еще жив, – мы с тобой встречались в Париже и ходили по магазинам до полного изнеможения! – Бартолла засмеялась, вспоминая два года брака. Она вышла замуж за итальянского графа в возрасте шестнадцати лет – ему было за шестьдесят. Потом он умер, почти ничего ей не оставив, подонок. Все состояние, за исключением маленькой пенсии для нее, ныне давно потраченной, он оставил своим взрослым детям. Ни одной душе в городе не была известна ее тайна – теперь она живет на милостивые подачки ее американской семьи и находится в бедственном положении.
Но когда она выйдет замуж за Эвана Кэхила – как только он помирится с семьей и опять станет наследником, – все изменится.
Улыбка не сходила с лица Ли Анны, хотя теперь Бартолла разглядела, что ее удивительные зеленые глаза остаются серьезными.
– Боюсь, покупки делала именно ты, моя дорогая. У меня никогда не было таких средств, если помнишь.
Бартолла села в кресло.
– Брэг ни в чем тебе не отказывал, когда вы жили отдельно.
– Он делал все, что мог. Я быстро научилась притворяться. Камни в украшениях были стразами, платья подержанными.
Бартолла заерзала, ведь сейчас на ней были стразы, а платье – подержанным. Но Ли Анна не может этого знать.
– Я и представить не могла. Впрочем, никто не мог.
Очень красивое колье, – добавила она.
Выражение лица хозяйки дома потеплело.
– Рик подарил его мне, когда мы были уже почти женаты. Я очень им дорожу. Рику было сложно позволить себе такие траты.
Бартолла почувствовала раздражение:
– Ах, прошу тебя, ему нужно было всего лишь попросить у отца чек. Может, он и решил зарабатывать себе на жизнь, как простой служащий, но будем честны, после смерти Рата Брэга твой муж унаследует все его состояние.
Глаза Ли Анны возмущенно сверкнули.
– Я очень люблю отца Рика и надеюсь, что этот день наступит не скоро!
Бартолла принялась разглядывать ужасную комнату, в которой они сидели.
– Рат выглядит весьма энергичным для человека своих лет. Почему же ты не можешь поговорить с ним о другом доме? Вам определенно нужен дом с более просторным первым этажом. – Она подразумевала, что Ли Анна в любом случае не сможет подняться в кресле выше. И вообще, – она вспомнила, что в семье растут две девочки, – вам необходим дом побольше.
Ли Анна покраснела, но произнесла как ни в чем не бывало:
– Рику здесь нравится, дом удобно расположен, а полицейские часто заходят к нему даже среди ночи, поэтому я не планирую переезжать.
– Как благородно, – рассмеялась Бартолла, задаваясь вопросом, неужели Ли Анна настолько лишена эгоизма. Это вызывает сомнения. Ни одной женщине не понравится пробираться в кресле по узким коридорам этого ужасного дома.
Вошел Петер и поставил на столик между двумя дамами поднос с чашками кофе и сладостями.
– Благодарю, – сказала Ли Анна и, потянувшись за чашкой, обратилась к подруге: – Во мне нет благородства, Бартолла. Оно есть только в Рике.
Бартолла молчала, наблюдая, как Ли Анна с трудом тянется к чашке. Петер поставил поднос прямо посредине стола, что было с его стороны большой ошибкой, поскольку колеса уперлись в стол, когда Ли Анна приблизилась, чтобы налить кофе. Пальцы коснулись лишь краешка блюдца.
Бартолла следила за ее действиями как завороженная, постепенно осознавая, что Ли Анна уже никогда больше не будет прежней. Хозяйка была настолько озабочена возникшей проблемой, что забыла о вежливости и не предложила гостье угощение. Щеки ее покраснели, она тяжело и прерывисто дышала. Бартолла понимала, что должна помочь, но решила подождать еще пару мгновений, чтобы продлить неожиданное удовольствие.
– О, не беспокойся, – произнесла она через некоторое время. – Я возьму сама. – Затем она взяла чашку с кофе, ожидая момента, когда их взгляды встретятся.
Но Ли Анна сложила руки на коленях, грудь вздымалась от частого дыхания.
"Она не может больше принимать гостей, как это следует делать", – думала Бартолла, потягивая кофе.
– Отличный кофе, спасибо.
Ли Анна даже не попыталась взять свою чашку, хотя теперь могла до нее дотянуться.
– Я рада, что тебе нравится. – Только сейчас она подняла глаза.
Бартолла сделала еще один глоток.
– Неужели Рик даже ночью занимается работой?
– Иногда такое случается, да, – ответила Ли Анна.
– Он до сих пор работает вместе с Франческой? – спросила Бартолла, каким-то образом сохраняя спокойствие.
Ли Анна внимательно на нее посмотрела:
– Разумеется. Она ведь сыщик – и очень хороший, надо заметить.
– Мне бы не понравилось, что мой муж разъезжает по городу ночью в обществе другой женщины. Как ты великодушна.
– Франческа вполне счастлива, она помолвлена с Колдером Хартом.
Бартолла засмеялась:
– Да уж, ну и парочка! Синий чулок и Колдер Харт! Интересно, сколько продлится их брак?
– Мне кажется, Колдер наконец влюбился, – сказала Ли Анна, опуская глаза.
– О, прошу тебя. Он просто мечтает затащить ее в постель, а она настолько умна, что отказывает ему – пожалуй, она единственная, кто смог это сделать. Интересно, а как он относится к тому, что она проводит столько времени с твоим мужем?
Ли Анна оцепенела:
– Не думаю, что его это беспокоит. Харт один из самых уверенных в себе людей.
– Да, он не дурак. Он быстренько накинет на Франческу поводок. Признайся, дорогая, для тебя это будет большим облегчением, когда он женится на ней и изменит настоящее положение дел.
Ли Анна заговорила не сразу:
– Мне нравится Франческа. Думаю, когда-нибудь мы станем подругами.
На долю секунды Бартолле показалось, что она говорит искренне, но потом поняла, что это шутка. Конечно, шутка, так и должно быть. Поэтому Бартолла рассмеялась.
– Как Эван? – поинтересовалась Ли Анна.
– Великолепно. – Ей не очень хотелось развивать эту тему. – Он такой выдумщик – надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, – добавила она тише, намекая на сексуальную сторону их отношений.
– Я так за тебя рада. Да, он и мне кажется удивительным. Уйти из семьи, чтобы найти свое место в жизни, отказаться от наследства – он чем-то похож на Рика. Я слышала, отец отрекся от него.
– Обычная семейная размолвка, уж мне можешь поверить.
Ли Анна словно не слышала ее.
– Он так благороден, не так ли? Мне сегодня звонила Бет Тайлер. Она видела его вчера вечером.
Бартолла насторожилась.
– Как мило. И где же? – неожиданно для самой себя спросила она. – Прошлым вечером Эван отправил ей лаконичную записку с извещением о том, что его планы изменились.
– В отеле "Пятая авеню".
Бартолла расслабилась:
– Разумеется, он там живет.
– Он был с красивой рыжеволосой женщиной и тремя детьми. Они ужинали все вместе. – Ли Анна улыбнулась самой милой улыбкой.
Бартолла похолодела. Кровь ударила в голову.
– Прости? Что ты сказала?
Ли Анна подняла на нее прекрасные глаза:
– Боюсь, больше мне ничего не известно. Неизвестно, кто эта женщина. Эван был до того поглощен ею, что не заметил Тайлеров. Говорят, он был так увлечен, что не замечал никого вокруг – помимо их компании, конечно.
– Это Мэгги Кеннеди, – пролепетала Бартолла, краснея.
– Прости?
Бартолла ее не слушала. Это возмутительно, невероятно, чтобы Эван изменил планы ради этой блеклой швеи. А ведь она графиня, боже правый!
Но Ли Анна, скорее всего, говорит правду. Он променял ее на другую. Однажды ей даже показалось, что между Эваном и этой гарпией может быть нечто романтическое, но она гнала от себя эту мысль, полагая, что ошиблась.
Нет, она не ошиблась.
Необходимо как можно скорее положить конец этому безумию.
Слава богу, время самое что ни на есть подходящее.
Глава 10
Четверг, 24 апреля 1902 года, 15:00
К встрече с Колдером Хартом Джулия готовилась с особой тщательностью. Она надела костюм темного оттенка красного, красную же шляпку, отделанную черным бархатом, и скромные бриллиантовые украшения, кроме того, рано утром, еще до завтрака, отправила Харту записку с просьбой ее принять. Будучи по натуре человеком педантичным, Джулия не считала возможным пренебрегать правилами этикета, особенно в такой ситуации.
Контора Харта располагалась в доме номер один по Бридж-стрит, прямо напротив гавани, в величественном пятиэтажном здании. Как она и предполагала, кирпичные стены были старыми, но чисто вымытыми, большинство построек в этом районе датировались восемнадцатым веком и являли собой образцы стиля короля Георга. Джулия подумала, что Харт, скорее всего, занимает верхний этаж, а оттуда должен открываться прекрасный вид на гавань и известный монумент – подарок французского народа – статую Свободы.
Джулия вошла в вестибюль с начищенными до блеска полами и обратила внимание на великолепные персидские ковры, огромную хрустальную люстру. Тут и там стояли диваны, предлагая уютные уголки для ожидания.
Недалеко от широкой лестницы за стойкой красного дерева сидел клерк. Джулия решительно направилась к нему.
Джентльмен встал и протянул руку.
– Миссис Кэхил, я полагаю? – Он широко улыбнулся. – Мистер Харт ждет вас.
– Я пришла немного раньше, – сказала Джулия, поглядывая на произведения искусства на стенах. Живопись была страстью Харта, его коллекция имела дурную репутацию, поскольку состояла из шокирующих полотен, которые он не стыдился выставлять публично. Джулия слышала, что в холле собственного дома он установил провокационную обнаженную скульптуру в человеческий рост, но еще не смогла убедиться в этом лично, поскольку никогда не была дома у Харта. Ей также говорили, что там висела и откровенно атеистическая картина, написанная маслом на холсте, но она была уверена, что Харт не атеист – вернее, очень на это надеялась, поскольку боялась, что Франческа могла этим заинтересоваться. Джулия очень надеялась, что не найдет подтверждения большинству слухов о Харте.
Развешанные в вестибюле холсты в большинстве своем были подобраны с большим вкусом. Несколько пейзажей, батальная сцена римской войны и прекрасные портреты. Все работы относились к разным периодам. Джулия смогла только определить работы, относящиеся к началу девятнадцатого века. Она была очень рада, что здесь нет скандальных полотен с обнаженной натурой, а также откровенно кощунственных.
– Мистер Харт просил проводить вас наверх, как только вы приедете, – продолжал клерк. – К несчастью, у нас нет лифта. – Он сокрушенно покосился на лестницу.
– Я люблю прогулки, – сказала Джулия. И это было правдой. Несколько лет назад она обнаружила, что чем больше двигается, тем меньше сидит без дела и тем легче ей становится поддерживать стройность тела. С тех пор она с сочувствием относилась к знакомым, которые почти заплыли жиром и не переставали жаловаться на это, проводя весь день, прижав ягодицы к дивану.
Джулия надеялась, что сейчас поступает правильно. Эндрю оставался совершенно безучастным к помолвке. Его вера в то, что прошлое Харта говорит само за себя и делает его неподходящим женихом для их дочери, довела Джулию до бессонницы. Внутренний голос призывал вмешаться, а не сидеть сложа руки, что противоречило принципам ее деятельной натуры.
Как она и думала, личный кабинет располагался на самом верхнем этаже, из окна открывался захватывающий вид на океан и статую Свободы. Харт вышел ей навстречу в темном костюме, элегантный, улыбающийся. Джулия в сотый раз почувствовала, как тает в его присутствии. Она не могла ошибиться в нем и в необходимости заключения этого брака.
– Добрый день, Джулия. – Харт слегка пожал протянутую ему руку с видимым удовольствием от встречи с будущей тещей. Глаза его сияли, улыбка была обворожительной. Боже, какой привлекательный мужчина.
– Добрый день, Колдер, благодарю, что смогли уделить мне время. – Джулия опустилась в предложенное кресло, но от напитков отказалась.
Харт был заинтригован целью ее визита, но неспешно прошел за стол, покрытый темной кожей, с позолотой по бокам, и сел в красивое резное кресло явно испанской работы.
– Что заставило вас проделать столь долгий путь? Надеюсь, у вас были и другие причины, кроме как поговорить со мной. – Он откинулся на спинку кресла и выглядел вполне расслабленным, но не вялым, уверенным в себе, но не высокомерным.
– На самом деле встреча с вами – единственная причина, по которой я совершила это путешествие к океану.
– Я мог бы заехать к вам вечером, Джулия. Вам стоило только попросить.
Разумеется, она в этом не сомневалась, но не хотела, чтобы свидетелями их разговора стали Франческа или Эндрю.
– Мне хотелось поговорить без свидетелей.
– Без свидетелей? Я заинтригован. – Харт улыбнулся, и на щеках появились ямочки.
Джулия стала серьезной. Она так и не решила, с чего начать, хотя неоднократно репетировала речь.
– Я пришла поговорить о Франческе.
– Разумеется. – Такое начало не удивило Харта.
Джулия вздохнула:
– Вы знаете, как я люблю свою дочь. Я невероятно горжусь ею, она такая умная и целеустремленная. Знаете, будучи еще ребенком, лет шести-семи, она встала на улице у дома, с няней конечно, и раздавала печенье всем бедно одетым прохожим, мужчинам, женщинам и детям. Когда она стала старше, печенье сменили буклеты. Никогда не забуду, как началось ее увлечение политикой. Франческа стояла на улице, призывая голосовать за реформы. Харт улыбнулся:
– Ей тогда, наверное, было десять.
– Одиннадцать. Когда в доме собирались члены Гражданского союза, она пряталась под столом в кабинете Эндрю и слушала все дебаты. Позже отец позволил ей тихонько сидеть в уголке, когда она уже не умещалась под столом.
Харт хихикнул:
– Очень похоже на Франческу.
Джулия тоже улыбнулась:
– У меня никогда не было сомнений, что она будет человеком с активной гражданской позицией, как и Эндрю. Она принимала участие в предвыборной кампании Лоу так же страстно, как выступала против Ван Вика четыре года назад.
Харт вскинул брови:
– Полагаю, здесь нет никакой связи?
Джулия ужаснулась:
– Бог мой, нет! Семья моей матери никогда не имела ничего общего с мошенниками и бандитами. У нас ни одной общей капли крови!
Харт улыбнулся.
Джулия чуть подалась вперед:
– Реформы всегда были дорогим ее сердцу делом, Колдер. – Она вздохнула. – Пока Франческа не занялась расследованиями.
Харт нахмурился:
– Вы не одобряете увлечение Франчески.
– Как я могу это одобрить? Какой матери понравится, что ее дочь имеет дело с ворами и хулиганами?
Франческу похищали, брали в заложники, приставляли нож к горлу и едва не застрелили! Боже! Просто удивительно, как я еще не поседела. Харт улыбнулся:
– Я сделаю все, чтобы Франческа была в безопасности, Джулия, в этом можете быть уверены.