Если бы бабушка узнала, что речь идет о придворных фэйри, тут же посадила бы внучку под замок. Пока удалось выторговать немного времени. Но этого может не хватить на поиски выхода. Прятаться - точно не выход. Как и бежать.
Ее мечта - нормальная жизнь. Простое счастье: учиться в университете, любить. Не зависеть от причуд фэйри. Бабушка со своими правилами счастья так и не узнала. Мать тоже. Повторять их путь Айслинн не хотелось. Но что и как можно изменить, она пока не понимала.
Фэйри, особенно придворные, не преследуют людей без причины. Не зная этой причины, не имея возможности ее устранить, трудно ожидать, что они отвяжутся.
А если они не оставят ее в покое, свободе конец. Такой исход ее не устраивает. Никак.
Наскоро перекусив, Айслинн ушла к себе и плотно прикрыла дверь.
Собственная комната никогда не была для нее убежищем. И отражением личности не была, как девичья спаленка Рианны или жилище Сета. Обычная комната, место для сна.
Ее дом был у Сета. Ее дом - Сет...
Здесь были, правда, кое-какие вещи, важные для нее и создававшие ощущение дома: сборники стихов, принадлежавшие некогда маме, черно-белые фотографии с выставки в Питсбурге. В тот день бабушка удивила Айслинн: разрешила прогулять школу и взяла с собой в музей Карнеги. И это было замечательно.
На стенах висели и несколько собственных работ Айслинн, которые бабушка отдала увеличить к ее прошлому дню рождения. Глядя на одну из них - снимок железнодорожной станции, - Айслинн всегда улыбалась. Заняться фотографией она решила, заинтересовавшись, не удастся ли заснять фэйри. Раз их видно через объектив, почему бы им и на пленке не получиться? Увы, не запечатлелись ни разу. Но сам процесс съемки доставил ей столько удовольствия, что о неудаче она не сожалела.
Вот и все приметы ее личности... вернее, мимолетные отражения. Таким же мимолетным отражением порой казалась сама жизнь - в которой любой шаг, любое дело Айслинн подвергались жесткому предварительному планированию.
Сосредоточенность. Выдержка...
Погасив свет, она легла в постель, набрала номер на мобильнике.
Сет ответил после первого же звонка.
- Уже соскучилась?
- Немножко. - Айслинн закрыла глаза, устроилась под одеялом поудобнее.
- Все хорошо?
Голос его звучал несколько напряженно, но из-за чего, спрашивать она не стала. Не хотелось говорить о плохом.
- Расскажи мне сказку, - тихо попросила Айслинн. С ним и плохое становилось не слишком страшным.
- Какую?
- Такую, чтобы мне приснились светлые сны.
Он засмеялся, тихо и влекуще.
- А поточнее о снах можно?
- Удиви меня.
Айслинн закусила губу. Что она делает? Не надо заигрывать, пока не перешла черту, из-за которой уже не вернешься.
С минуту он молчал, в трубке слышалось дыхание.
- Сет?
- Я здесь. Однажды, давным-давно, жила-была девушка... - начал он тихо и неуверенно.
- Не принцесса?
- Нет. Это точно. Для принцессы она была слишком умна. И сильна духом.
- Да?
- Да. Не поверишь, насколько сильна.
- А потом она жила счастливо?
- Обойдемся без середины истории?
- Я всегда сразу заглядываю в конец. - Ей хотелось услышать его "да", поверить хотя бы на минуту, что все кончится хорошо. - Она была счастлива?
Он ответил без колебаний:
- Да.
Оба надолго замолчали. Айслинн слушала его дыхание в трубке, шум уличного движения. Сет шел домой. Она уже не раз так и засыпала - с телефоном в руке, радуясь ощущению близости Сета.
Он спросил:
- Я не сказал, что она была еще и сексуальна?
Айслинн засмеялась.
- Такая красавица... - Он сделал паузу, раздался знакомый скрип вагонной двери. - Что на ум приходят совсем другие сны.
- Ты дома? - Айслинн услышала, как дверь со скрипом закрылась, звякнули о стойку ключи, с шорохом упала куда-то куртка - на стол, наверное. - Тогда я тебя отпускаю.
- А если я не хочу? - спросил он.
Прошел в спальню, зазвучала музыка - что-то джазовое. Сердце у Айслинн забилось быстрее, когда она представила себе, что он тоже ложится в постель. Понизив голос, она сказала:
- Спокойной ночи, Сет.
- Опять сбегаешь, значит. - Стукнул о пол сброшенный ботинок.
- Не сбегаю.
Второй ботинок.
- Правда?
- Правда. Просто я... - Айслинн не договорила. Не хотела лгать.
- Может, тебе стоит бежать помедленнее, чтобы я мог догнать? - Он выжидающе умолк.
Он умолкал так все чаще в последнее время - после того, как говорил слова, побуждающие Айслинн признать наконец, что их связывает не только дружба.
Она не ответила, и Сет закончил:
- Сладких снов, Эш.
Какое-то время она лежала с трубкой в руке и думала о его предложении. Нет уж, это ей не нравится. Совсем не нравится.
Потом она улыбнулась. Сет считает ее умной и сексуальной...
Так, с улыбкой на губах, она и уснула.
ГЛАВА 11
(Ши) переменчивы в своем обличье; могут стать большими или маленькими, принять любой вид, какой вздумается;… много их, как травинок в поле. Они повсюду.
Августа Грегори.
Видения и верования запада Ирландии (1920).
На следующее утро Айслинн увидела фэйри прямо под дверью школы. С необычайно серьезным видом они наблюдали за всеми, кто входил и выходил.
Целая толпа обнаружилась и внутри, возле кабинета директора. Это было невероятно. Они никогда не входили в школу - то ли из-за стальных шкафчиков в раздевалке, то ли из-за множества священных предметов, то ли из-за всего сразу. Айслинн не знала, что и думать.
К своему шкафчику она подошла в полной растерянности. Не должно их тут быть... есть же правила. Школа - безопасное место.
- Мисс Фой!
Айслинн обернулась. Она увидела отца Майерса и того, кого меньше всего ожидала здесь встретить.
- Кинан? - пролепетала она.
- Вы знакомы? - Отец Майерс просиял. - Это хорошо. Очень хорошо.
И повернулся к двум другим - тоже видимым - фэйри, стоявшим рядом. На первый взгляд оба казались молодыми, чуть старше ее самой. Но Айслинн тут же заподозрила, что один из них, повыше ростом, на самом деле старик. Слишком уж церемонно он держался. Длинные густые волосы, заплетенные в косу, отливали под личиной серебром, на шее виднелась крохотная черная татуировка-солнце. У второго, пониже, были каштановые, коротко остриженные волосы. Лицо неприметное... если не считать длинного шрама, протянувшегося от виска до угла рта.
Отец Майерс заявил обоим:
- Айслинн - одна из лучших наших учениц. Расписание у нее такое же, как у вашего племянника. Она поможет ему освоиться.
Айслинн старательно прятала взгляд от Кинана, который смотрел на нее ожидающе, и боролась с желанием удрать. Тут из-за спины отца Майерса вышли еще несколько фэйри.
Один, с кожей как древесная кора - сероватой, в трещинах, - встретился глазами с Кинаном.
Указал на своих собратьев, развернувшихся у входа веером, и сказал:
- Все чисто.
- Мисс Фой... Айслинн! - окликнул ее, откашлявшись, отец Майерс.
Она оторвала взгляд от толпы волшебных существ, оккупировавших школу епископа О'Коннела.
- Да, отец... извините.
- Вы проводите Кинана в математический кабинет?
Кинан с потертым кожаным рюкзачком на плече смотрел на нее и ждал. Оба его "дяди" и отец Майерс тоже смотрели и ждали.
Бежать было некуда. Кое-как подавив страх, она ответила:
- Конечно.
Отвяжутся?.. Как бы не так. Все правила, по которым она жила, все правила, сулившие безопасность, не сработали.
К полудню Айслинн почти потеряла самообладание, и все из-за ложного Кинанова обличья. Он ходил за ней по пятам, вел себя и разговаривал так, словно и впрямь был человеком. Обычным и мирным.
Но он не человек, твердила себе без устали Айслинн.
В обеденный перерыв она так свирепо запихнула учебники в шкафчик, что оцарапала руку. Кинан торчал рядом, как тень, не желающая уходить. Не сводил с нее глаз. И она в очередной раз задумалась: вправду ли можно порезаться, прикоснувшись к его волосам? Их медное сияние под личиной притягивало взгляд вопреки всем ее усилиям.
Подошла Рианна, привалилась к шкафчику. Дверца громко лязгнула, все обернулись на нее.
- Слышала, что он хорош. Но чтобы настолько... - Рианна взялась рукой за грудь, словно ей вдруг стало трудно дышать. - Черт. Вот он уж точно опытный.
- Не проверяла, - сказала Айслинн, краснея.
"И не собираюсь", - подумала она.
Она сильнее этого непонятного, почти неодолимого желания дотронуться до него.
Сосредоточиться, вот что необходимо.
Появились Лесли и Карла. Рианна оттолкнулась от шкафчика. Шагнула к Кинану, оглядела его, как аппетитный кусочек на тарелке.
- Спорим, стоило бы.
Карла похлопала его по руке.
- Не бойся, она безобидная.
Айслинн принялась отбирать учебники для следующих уроков. Ее подруги не должны разговаривать с ним; он не должен находиться на ее территории. И уж точно не должен излучать это влекущее тепло, навевающее желание закрыть глаза, расслабиться, помечтать о праздных летних днях...
Сосредоточенность. Выдержка. Она сможет ему противостоять.
Перебрав вещи в шкафчике, Айслинн положила сверху то, что нужно было взять домой. Как только кончатся уроки, надо сразу бежать.
Потом, улыбнувшись через силу, сказала подругам:
- Идите, я догоню. Займите мне местечко.
- Займем два. Ты же не бросишь этого красавчика, - Рианна махнула в сторону Кинана, - без присмотра.
- Одно место, Ри. Больше не надо.
Никто ее и не слушал. Подруги удалились. Айслинн кое-как взяла себя в руки и обратилась к Кинану:
- Ну, пообедать ты и без меня сумеешь. Иди знакомься с людьми, осваивайся.
И торопливо зашагала прочь.
Он поспешил и в столовую вошел вместе с ней.
- А можно мне с тобой?
- Нет.
Он заступил ей путь.
- Пожалуйста!
- Нет.
Айслинн бросила ранец на стул рядом с тем, на котором лежали вещи Рианны. Сделала вид, что не замечает устремленных на них со всех сторон взглядов, и открыла ранец.
Кинан остановился рядом.
Айслинн показала:
- Стойка там.
Он посмотрел на очередь, медленно двигавшуюся с подносами.
- Чего-нибудь хочешь?
- Минуту покоя.
На его невероятно красивом лице на миг отразился гнев. Но Кинан отошел, ничего не сказав.
Хотелось верить, что все закончилось. Он понял, что в его внимании она не нуждается. А если нет... Айслинн не знала, что делать. Слишком уж он хорош и притягателен, чтобы в его присутствии помнить о благоразумии и осторожности.
Рианна вышла из очереди у стойки, заговорила с Кинаном. Оба уставились в ее сторону. У подруги вид был заговорщический, у Кинана - довольный.
Замечательно. Айслинн вытащила из ранца прихваченные из дому йогурт и ложку. Преследователь вербует союзников.
Воспользовавшись мгновением одиночества, она быстро позвонила водителю такси, с которым они с Сетом познакомились пару месяцев назад в тату-салоне. Тот объяснил им, как вызывать именно его, и обещал, что всегда будет являться вовремя или присылать вместо себя друга. До сих пор он держал слово.
Говорила Айслинн тихо, чтобы не услышали охранники Кинана. Один уже приближался к столику.
Но опоздал. Она отключила телефон, скрывая улыбку. Хоть в чем-то переиграть их - уже радость.
Потом, помешивая йогурт, снова задумалась. Почему Кинан к ней привязался? Не потому, что она видит фэйри, это точно. Правил она не нарушала, выдать себя не могла.
Почему же его выбор пал на нее?
Девушки так и вились вокруг него целый день, предлагали поводить по школе, все показать. Он же оставался непреклонен - школу ему покажет Айслинн.
Признанные красавицы, тихони-зубрилки, бойкие активистки - все его вожделели. Все поглядывали на Айслинн с завистью. С непривычки это доставляло некоторое удовольствие. Но куда лучше она чувствовала бы себя, будь он обычным человеком. Как Сет.
Помимо половины учеников, с нее и Кинана не сводили глаз фэйри, заполонившие школу, как всегда бесцеремонные. Правда, не слишком бодрые с виду - в здании было полно металла. Но бдительности они не теряли и ни на миг не выпускали Кинана из поля зрения. Обращались с ним очень почтительно. Как и подобает обращаться... с королем.
Айслинн ощутила дурноту. Ожили все страхи, нахлынули дурные предчувствия. Кинан - король фэйри. И он ее преследует.
К столику приближались Лесли и Карла. Она не без труда прогнала пугающие мысли. Паника не поможет. Нужен план действий. Нужны ответы. Если удастся выяснить, по какой причине он к ней привязался, можно найти и способ от него избавиться.
Она взглянула на Кинана - тот уже вместе с Рианной пробирался к ее столу сквозь толпу учеников. Глазам явилось мимолетное видение: игра света и теней на речной глади, танец солнечных зайчиков. Вдруг захотелось броситься к нему, навстречу теплу и красоте... Он ответил зовущей улыбкой.
Рианна щебетала с ним, как со старым приятелем. Лесли смеялась над каждой его шуткой. Айслинн поняла, что подруги Кинана приняли.
Что тут поделаешь? Даже сказать нечего. Невозможно объяснить, почему ему лучше убираться отсюда. Невозможно предупредить, насколько он опасен. Выбора нет. Из-за вечного отсутствия выбора, из-за невозможности забыть о существовании фэйри Айслинн задыхалась, а тайна давила на ее плечи, как тяжкий груз. Ужасное, ненавистное состояние.
Вероломные подруги привели Кинана за стол, и она старалась его не замечать. Это было нелегко, поскольку он то и дело обращался к ней. Сидел напротив и не сводил с нее своих зеленых нечеловеческих глаз.
Когда он отпустил какую-то дурацкую шуточку насчет вареной фасоли, Айслинн сорвалась:
- Что, слишком простецкая еда для таких, как ты?
Куда делась вся ее выдержка? Похоже, умение держать себя в руках ей отказало. Пугающе спокойно он спросил:
- О чем ты говоришь?
Конечно, не стоит сердить фэйри, а тем более короля фэйри. Но Айслинн понесло:
- Ты удивишься, сколько я о тебе знаю. И представь себе - меня это совершенно не впечатляет. Ни капельки.
Он засмеялся, легко и весело. Как будто гнев, мелькнувший в его глазах, ей лишь почудился.
- Придется мне постараться!
Айслинн вздрогнула, охваченная внезапным страхом и страстным влечением к нему. Оно было куда сильнее простого желания прикоснуться, томившего ее до этой минуты. Не слишком приятное смешение чувств... то же самое она почувствовала в "Комиксах", когда он заговорил с ней первый раз.
Лесли тихонько присвистнула.
- Эш, угомонись.
- Отстань, Лес.
Айслинн сжала под столом кулаки.
Рианна закивала:
- Те самые дни, похоже. - Затем похлопала Кинана по руке. - Не обращай внимания, милый. Мы поможем тебе с ней справиться.
- Очень на вас надеюсь, Рианна, - ответил Кинан.
И засиял при этом так, словно внутри его разгорелся огонь.
Влекущее тепло разлилось в воздухе, который вдруг показался Айслинн густым.
Ее подруги смотрели на Кинана, как на восьмое чудо света.
Да, она попалась.
Айслинн молчала, пока не настало время идти на следующий урок. Сжимала кулаки так, что от ногтей на ладонях остались вдавленные полукружия, похожие на половинки солнца. Пытаясь сосредоточиться на боли, она думала: а возможно ли на самом деле сбежать от Кинана?
К концу дня близость Кинана стала невыносимой. Стоило ему подойти, и Айслинн окутывало загадочным теплом. Сил бороться с ним почти не осталось. Разум требовал сопротивления, но руки так и тянулись к Кинану, глаза закрывались сами собой.
Она торопилась отойти.
Ведь она научилась жить со своим видением. Было трудно, но справилась. Должна справиться и с этим.
Он всего лишь фэйри, один из многих.
Айслинн пыталась сосредоточиться, повторяя про себя, как молитву, правила. "Не смотри, не говори, не беги, не прикасайся". Глубокий вдох. "Ни на что не реагируй. Не привлекай внимания. Не давай им понять, что ты их видишь". Привычные слова помогали преодолеть влечение. Но чувствовать себя спокойно вблизи от Кинана она не могла.
Поэтому когда в кабинете литературы одна из девушек предложила ему сесть рядом - восхитительно далеко от Айслинн, - она широко улыбнулась этой девушке.
- Расцеловала бы тебя. Спасибо!
Кинан вздрогнул.
А девушка уставилась на нее, не понимая, шутит она или нет.
- Правда, правда. Спасибо.
Отвернувшись от помрачневшего Кинана, Айслинн уселась на свое место, благодарная судьбе за передышку. Пусть и короткую.
Через минуту вошла сестра Мари-Луиза. Сказала:
- Сегодня, думаю, мы от Шекспира отдохнем, - и принялась раздавать ученикам листки бумаги.
Одобрительный ропот, каким были встречены ее слова, сменился стонами, как только на листках обнаружились стихи.
Сестра Мари-Луиза, не обращая на это никакого внимания, написала на доске: "La Belle Dame Sans Merci".
За спиной Айслинн кто-то проворчал:
- Французская поэзия, вот радость-то.
Сестра Мари-Луиза рассмеялась.
- Ну, кто прочтет нам "Безжалостную красавицу"?
Поднялся Кинан - без всякого смущения - и прочитал печальные стихи о рыцаре, зачарованном феей и умершем. Девушки в классе вздыхали. Правда, причиной тому была не трагическая судьба рыцаря, а голос Кинана, завораживавший без всяких чар.
Вздохнула даже сестра Мари-Луиза.
- Прекрасно, - пробормотала она. И принялась блуждать взглядом по комнате, выискивая самых активных учеников. - Кто хочет высказаться?
- Только не я, - буркнула Лесли. Сестра Мари-Луиза взглянула на Айслинн. Сделав очередной глубокий вдох, Айслинн сказала:
- Фея - не человек. Рыцарь поверил волшебному существу. Потому и умер.
Сестра Мари-Луиза кивнула.
- Хорошо. И что из этого следует?
- Не верь волшебным существам, - пробормотала Лесли.
Все засмеялись - кроме Кинана и Айслинн.
Потом заговорил Кинан:
- Возможно, фея не хотела его смерти. Так сложились обстоятельства...
- Конечно. Что значит жизнь какого-то смертного? Умер и умер. Она, может, и не хотела, просто плохо себя чувствовала или была не в настроении. А рыцарь умер. - Айслинн старалась говорить спокойно, и вроде бы у нее получалось. Спокойным ли было ее сердце, другой вопрос. Смотрела она только на сестру Мари-Луизу, хотя и чувствовала на себе неотрывный взгляд Кинана, - Ведь сама фея не пострадала.
- Может быть, это метафора? Не доверяй плохим людям, - добавила Лесли.
- Хорошо. - Сестра Мари-Луиза написала несколько строчек под заголовком на доске. - Кто еще хочет высказаться?
Выслушав нескольких учеников, предложила:
- Откроем "Рынок гоблинов" Россетти, потом вернемся к этому стихотворению.