Благодаря родителям-хиппи, в свое время я насмотрелась на кучу кристаллов и жеодов, но ничего похожего. Узоры, пляшущие блики света даже через грубый срез гипнотизировали.
- Но зачем кому-то оставлять его на стойке? Это такие чаевые?
- Это тебе, подарок на день рождения.
Я закатила глаза.
- Эви, это необязательно для меня. Какой-то турист мог просто случайно забыть его тут.
- Ты еще кого-то видишь, кому стукнуло тридцать?
- Ладушки, если это мне на день рождения, то от кого? Почему не оставили карточку? – спросила я.
- Порой подарок и есть сообщение, - сказала она тоном всезнайки. – Ну, хорошо, я видела, как он его выкладывал. Думаю, кое-кто чувствует себя немного виноватым за то, как вел себя с тобой.
- Купер? Но он… он…
"Он воет на луну и убивает беззащитных лосей".
- Я не нравлюсь ему, - закончила я, запинаясь.
- Ой, милая, да он с тобой просто зайка, не то, что с большинством местных. Порой парень несколько раз дернет за косички, прежде чем соизволит сказать, что ты ему нравишься. Честно, не знаю даже, почему мы их терпим. Просто подожди и увидишь. Он изменится к лучшему.
- Не понимаю, как оскорбление и открытое глумление считаются любезностью, - я слабо фыркнула и посмотрела на часы. Через час я должна быть у Алана. – Черт. Свидание.
- Что ж, пойти на свидание – хороший подход, - сказала она, ухмыляясь.
- Алан готовит мне ужин.
Эви вздохнула. Громко.
- Что?
- Мо, не то чтобы мне не нравился Алан. Я люблю его до смерти, но он не подходит тебе. Тебе нужен кто-то будоражащий… как, скажем, мой идиот-кузен, который, очевидно, не знает, что подарочные карточки нужно подписывать, чтобы было понятно, кто автор романтического жеста. Слабого и немного запоздалого жеста, но…
- Эви, - предостерегла я.
- Куперу нужна девушка, которая не станет терпеть его угрюмое дерьмо, проникнет в душу и найдет классного парня, которым он был раньше. А тебе нужен мужчина, способный взволновать тебя. А Купер вызовет целую бурю, просто заставь его пригласить себя на свидание.
- Ну, у тебя выходит так трогательно, - прошептала я. – А что означает "классный парень, которым он был раньше"?
Эви была довольна собой.
- Что, заинтриговала, да?
Я сердито уставилась на нее.
- Слушай, я наблюдала за тобой с тех пор, как ты сюда переехала. Что достается слишком легко, вызывает в тебе недоверие. А Алана голыми руками взять можно. Все изначально обречено.
- Будет, если продолжишь свою вуду-хрень насчет свидания. Боже, Эви! – Я вскочила на ноги и засунула громовое яйцо обратно в подарочную коробку.
- Ладно, "изначально обречено", возможно, слишком, - сказала она, провожая меня до грузовика. –Только разбирайся осторожнее
- Хорошо. – Я скользнула за руль Люсилль, опустила окно с водительской стороны и, не сводя глаз с Эви, повернула ключ зажигания. – Если я зайду в твой кабинет и обнаружу там куклу Алана с булавками, торчащими из паха, я очень-очень рассержусь.
Домой я ехала, чрезмерно превышая скорость. Положив громовое яйцо на каминную полку, я кинулась в душ и пятнадцать минут потратила, отмывая ароматы общепита. Следующие пятнадцать ушли на метания между несколькими милыми нарядами, которые я привезла с собой. Я разрывалась между свитером и джинсами и красным вечерним платьем с глубоким декольте, которое для ужина было немного чересчур.
Я остановилась на джинсах и небесно-голубой шелковой блузке, подчеркивающей цвет глаз, - подарок Кары на прошлый день рождения. Тепло вспоминая о ней, я надела серебряный браслет с подвесками, когда искала по шуфлядкам в ванной подводку, которой не пользовалась с самого переезда. В целом, эффект получился довольно милым, учитывая, что всего час назад я делала бутерброды с тунцом и плавленым сыром.
Я подкатила к дому Алана на две минуты раньше условленного времени – вежливость, но без чрезмерности. А поскольку я не перестала быть гостеприимной южанкой, то всучила в руки открывшему дверь Алану пакет шоколадных шахматок.
- Я же говорил тебе взять только себя, - сказал он притворно суровым тоном.
Я сдержала смешок, готовый вырваться от вида передника в мелкую клетку, который он надел поверх футболки и джинсов.
- У меня как раз десерт доходит.
В ответ на это за спиной Алана запищал пожарный извещатель. Когда он повернулся, я увидела дым, поваливший из кухни. Алан побледнел.
- Вот зараза.
Я хихикнула:
- Это десерт?
Алан вихрем метнулся внутрь и вернулся с чем-то вроде длинного черного брикета. Я поняла, что еще недавно это было противнем с шоколадным пирогом. Алан пожевал губу.
- Знаешь, если хорошенько покрыть глазурью, он станет не так плох.
- Алан, бери шахматки и кончай упрямиться.
- Слава Богу, а то у меня руки капец как горят! – вскрикнул он, прекращая мужественно терпеть ожоги второй степени, и зашвырнул обжигающий кирпич в кусты.
- А противень, или что там, спасти не хочешь? – спросила я, когда он повел меня в дом.
- Неа, потом заберу. Запашок будет отпугивать медведей.
- Мило, - хихикнула я.
Алан ввел меня в огромную комнату, служившей одновременно столовой, гостиной и кабинетом. В углу я заметила радио, несколько карт на стене, огромную аптечку, в общем, все, что может потребоваться лесному рейнджеру. Но остальная часть дома была украшена именно так, как может выглядеть жилище холостяка в глуши. Речь идет о пледах и охотничьих трофеях. Но в доме оказалось чисто и аккуратно. В большом каменном камине плясал уютный огонек, рядом с очагом стояло милое деревянное кресло-качалка. Стол был уставлен тарелками из набора и разными бокалами. В старом глиняном кувшине на столе стоял размером с бейсбольный мяч букет голубых цветов. Дом наполнил запах пригоревшего шоколадного пирога.
- Незабудки? – спросила я, коснувшись пальцами крошечных бархатистых голубых лепестков. Он кивнул. – Очень мило.
Алан пожал плечами.
- Ну, звучит более волнительно, чем букет мытника шерстистотычинкового.
Я на миг задумалась.
- Точно.
- Насчет коробки "Стоуфферз" я не шутил. В меню на сегодня салат из пакета и замороженная лазанья. Я редко готовлю сам, поэтому прихожу за едой в салун. Ну, это не единственная причина, - подмигнул он. – Еще компания неплохая.
- Да, Абнер, Базз и Леонард очаровательны, - признала я. – И не прибедняйся. Уверена, все, что ты подашь на стол, будет замечательным… за очевидным исключением пирога. Могу я помочь?
- Нетушки, присаживайся, а я накрою на стол.
Я вскарабкалась на барный стул рядом с кухонным столом, наблюдая, как он сервирует стол с "ловкостью" раненого лося. Я бы предложила помочь, но ох уж эти мужчины с их гордостью. Мне оставалось лишь смотреть и пытаться завязать вежливую болтовню. За едой мы поговорили о его работе, огромной семье в Монтане, о том, как он привыкал к жизни на Аляске.
- На самом деле, не так уж отличается от дома, - сказал Алан, попытавшись положить третью порцию лазаньи мне на тарелку. Я уже лопалась от еды, так что отказалась и налила нам по здоровому бокалу красного вина. – Погода такая же. Такая же простая жизнь. Поначалу я очень скучал по семье. Я единственный из семерых детей переехал с ранчо. Все остальные создали семьи и построили дома прямо рядом с родительским – что-то вроде жилого комплекса. Я говорил папе, что если продолжится в том же духе, то о них расскажут в новостях как об одной из тех странных полигамных групп.
Я вином поперхнулась.
- В конце концов, нужно съехать и стать самим собой, понимаешь? – сказал он, задумчиво потягивая вино. – Конечно, я люблю их безумно, но порой… не знаю, порой мне хочется быть единственным ребенком, чтобы меня никто не прерывал, чтобы приемы пищи не заканчивались драматическими сценами и я мог провести праздники без отчаянного желания запустить индюшачью ножку в чью-то голову с воплем "Никого не волнует, что ты думаешь о следующих выборах!"
- Ну, если тебе станет от этого легче, я единственный ребенок, и все это могло мне только сниться. – Мы перешли на большой удобный коричневый диван с вельветовой обивкой. – За исключением индюшачьих ножек. Мои родители вегетарианцы. Если бросаться, то неочищенным рисом.
- Хмм. Не везде хорошо там, где нас нет. Нет, от этого мне не легче. Ты сейчас разбила мои детские мечты.
- Мои детские мечты включали вакцинацию и родителей, которые не считали школьный комитет чем-то вроде тайной конформистской организации. Как по мне, так у тебя было идеальное детство.
- Хиппи, да? – спросил он, внезапно проникшись сочувствием.
- Хиппанутые хиппи.
- Ежегодно появляется подобная парочка с желанием построить хижину в заповеднике и жить плодами земли в стиле Торо. Как правило, кончается тем, что я спасаю их на вершине утеса, поскольку они мало времени потратили на изучение здешней жизни или подготовку к ней. Они не думали ни о необходимых инструментах, ни о правильной одежде, еде, убежище. Они шлялись по округе абы в чем, и кончалось все травмами.
- Ты и обо мне так думаешь? – спросила я.
- Нет! – воскликнул Алан, сжимая мою ладонь. – Здравого смысла у тебя побольше, чем у большинства местных, Мо.
Ясно, Базз не рассказал ему о моей склонности попадать в передряги с волками и серийными грабителями официанток.
Алан придвинулся ближе, и я почувствовала запах мыла "Ирландская весна", вина и теплого домашнего кетчупа.
- Я думаю, ты приспосабливаешься как надо.
Целовался Алан отменно, прямо как Джефф Мозер, которому я подарила невинность. Алан предусмотрел все мелочи. Его губы мягко, а потом настойчивее прижались к моим губам. Обхватив мой подбородок ладонью, он пробежался пальцами по моей челюсти. Притянул меня так близко, чтобы показать, как сильно хочет меня, но не настолько, чтобы я подумала, что он давит.
Я могла целоваться с Аланом хоть всю ночь. Несомненно, это более приятный способ провести вечер, чем мои собственные планы на день рождения с рафаэлками и фильмом "Шестнадцать свечей". Но когда руки Алана потянулись к пуговицам у меня на блузке, я остановила его и прижалась лбом к его лбу. Я пока еще не готова. Алан милый парень, но не было гарантий, что секс с ним не обернется огромной ошибкой. А следующие полгода придется напрягаться каждый раз, когда он зайдет в салун. Мне нравился Алан. Я хотела проводить с ним больше времени, а целоваться еще больше, но не могла не чувствовать, что все получается как-то слишком легко.
"Черт тебя дери, Эви".
Я проведу остаток вечера под холодным душем, решая, какое наказание для нее хуже – дать в бубен или лишить шахматок на всю неделю.
Я застонала и спрятала лицо в изгибе шеи Алана.
- Прости. Думаю, мне следует уйти.
- Слишком скоро? – спросил он, поморщившись.
- Я не говорю никогда, просто не сегодня, - сказала я. – Не хочу торопиться.
- Я тоже, - заверил меня Алан, целуя в щеку. – Пусть все идет своим чередом.
- Может, повторим вечер? – я пожала плечами. – Готовить буду я.
- Так и знал. Ужин был ниже твоих кулинарных стандартов. – Он помотал головой от притворного стыда.
- Эй. – Я снова поцеловала его. – Ты старался изо всех сил.
- Склоняюсь перед мастером, - сказал он, поднимая меня на ноги.
- Не забывай это.
- Жаль, что я так долго не приглашал тебя на свидание, - сказал он, накидывая мне на плечи пальто. Подворачивая длинными пальцами мне воротник под подбородком, он на несколько секунд задержал руки, грея мне кожу и заставив улыбнуться. – Ты кажешься такой, ну, осторожной. Ты получила слишком много внимания сразу, как появилась в городе. Не хотел пугать тебя.
- Я ценю это. И ты не пугаешь меня. На самом деле, непугание – одно из твоих лучших качеств.
Учитывая, что его сильнейшим конкурентом на данный момент был оборотень, я не солгала.
Алан прыснул от смеха:
- Ну, должно же что-то быть в противовес плохой готовке.
Алан проводил меня до грузовика, подарил прощальный поцелуй, от которого подкосились колени, и попросил позвонить как доеду. Самый милый Парень Из всех.
Я въехала на свою подъездную дорожку, радуясь, что не забыла включить фонари над крыльцом. Ночь была ясной и яркой, но мне грела душу способность разглядеть что или кого угодно, кто мог затаиться у моего порога. Мыча дурацкую песенку кантри, я вылезла из Люсилль и задержалась, выискивая из груды металла на брелоке ключ от дома.
- Откуда у меня столько ключей? – удивилась я вслух.
Я перестала копошиться и ощутила знакомый эффект присутствия с восточной стороны небольшого участка, окружавшего домик. Обернувшись, я увидела, что там стоит черный волк и взирает прямо на меня жгучими глазами бирюзового цвета, пугающими в отраженном свете растущей луны. Я инстинктивно шагнула к двери, но выронила ключи. Присев за ними на корточки, я не отрывала от гостя глаз, чтобы не пропустить, двинется ли он на меня, ставшей более уязвимой мишенью. Он лишь сидел, насмешливо наклонив голову набок, словно говоря: "Давай, поспеши, ты последний пункт моего дозора, после чего я могу дальше гонять кроликов остаток ночи".
Вставив ключ в замок и отперев дверь, я обернулась к волку, чтобы – ну не знаю, спокойной ночи пожелать? Но он исчез. Ветки, где он стоял, даже не шевельнулись. Я окинула взглядом остальной двор – ничего.
Почудилось мне, что ли? Это так запоздало проявляется ПТСР? Что если никакого волка и в помине нет? Что если подсознание подсовывало мне клыкастого товарища, дабы защитить от воспоминаний, как я убиваю Тига, избавляюсь от тела и поджигаю грузовик, чтобы скрыть преступление? Раньше не замечала за собой признаков шизы, но ведь такие расстройства не возникают на ровном месте?
Ну вот, такие размышления явно человека с расшатанной психикой.
Как ни странно, но это даже не вошло в топ-лист "пятерки страннейших окончаний дней рождений".
Несмотря на утверждения Эви, что Купер "изменится к лучшему", он явно избегал заходить в салун, хотя я иногда видела его проходящим мимо окна. Я не знала, как к этому относиться. Я чувствовала вину, ведь Купер изменил свое расписание и лишился общества друзей из-за стремления держаться от меня подальше. Я злилась на себя за то, что предположила, будто его проблема связана со мной, злилась, что вообще переживала из-за этого. Потом снова чувствовала себя виноватой. Замкнутый круг.
К счастью, меня отвлек новый предмет раздражения. Через неделю после дня рождения в салун с самодовольной улыбкой чеширского кота вплыла Сьюзи Ку и сообщила, что на почте меня ждет посылка.
Я сказала, что это ошибка. Подарок от Кары я уже получила. Никто, кроме нее, не знал моего адреса.
- Что ж, это довольно увесистая коробка, - лукаво сказала Сьюзи. Мне потребовалось некоторое время, чтобы догадаться, что она для тебя. Адреса не было, отправлено на почту для почтальона Гранди, штат Аляска. А потом я увидела на ярлыке имя. Оно немного меня смутило, точнее сильно, но ты единственная Ванштейн в городе. – Подойдя к самому интересному, Сьюзи ухмыльнулась. – Мо – удачное прозвище. Никогда бы не догадалась, что твое полное имя – Молюц…
- Т-с-с! – вскрикнула я и прижала ладонь к ее рту, прежде чем кто-нибудь из посетителей мог подслушать. Сьюзи хрюкала мне в пальцы. Мое полное имя стало занозой в пальце с тех пор, как я начала ходить в школу. Когда его объявили на церемонии вручения аттестатов, зал целых три минуты задыхался от смеха.
Конечно, по закону я могла его сменить, но родители довольно долго успешно не подпускали меня "к системе". Я в самый последний момент получила номер социального страхования, чтобы подать заявление в колледж. Мысль чистить и так скудную биографию из-за того, что родители оказались непримиримыми хиппи, довольно раздражала. Так что я тщательно охраняла личные данные и документы и мучилась из-за этого. Совсем не хотелось проходить через это в Гранди.
- Извини, - сказала я, убрав ладонь с ее лица.
- О, я считаю, это очень красиво имя, - пыталась поддразнить Сьюзи. – Единственное и неповторимое.
- Чего ты хочешь? – спросила я, сузив глаза. – Как мне купить твое молчание?
- Хотелось бы дюжину тех шоколадных шахматок. - Она кивнула на блюдо под стеклянным колпаком.
Я тщательно завернула их.
- За счет заведения, - сказала я. Под заведением я подразумевала себя.
- Приятно иметь с тобой дело, Молюц…
- Тчч-тшш, - зашикала я, делая движение "рот на замок".
Сьюзи захихикала и освободила табурет.
- Можешь забрать свою посылку в любое время до трех.
- Что все это было? – поинтересовалась Эви, когда я проводила Сьюзи уничижительным взглядом.
- Ничего, - проворчала я.
Был только один человек, кто мог адресовать посылку на мое полное имя. Моя мать.
Посылка еще три дня оставалась на почте, пока я тихо бесилась и до одурения занималась выпечкой. В конце концов, я забрала ее из болезненного любопытства и желания не допустить, чтобы Сьюзи оформила посылку как невостребованную, открыла ее и обнаружила что-нибудь унизительное, что отправила мать.
- Ты собираешься ее открыть? – разрываясь от любопытства спросила Сьюзи, когда мы загрузили коробку в грузовик.
- Дома, - ответила я. – Как шахматки?
- Большую часть я взяла в "Стрижки и завивки", - ответила она, усмехнувшись. – Они пошли на "ура". Герти Гоган спросила, что такого я сделала, чтобы заслужить целую дюжину, а я сказала, что всего лишь помогла подруге. – Тут Сьюзи немного смутилась. – Конечно, некоторые дамы в салоне красоты не были в "Леднике" после того, как вы с Эви все там поменяли. Они до сих пор не слышали о тебе. Так что мы с Герти рассказали им все о тебе, твоем переезде и, слово за словом… - тут она затараторила: - у меня вырвалось твое полное имя.
Честное слово, сначала проговорилась мама Кары, теперь Сьюзи. Мне ли не знать, как "неболтливы" люди?
Я взорвалась:
- Сьюзи! Я думала, мы договорились!
- Так получилось, - провизжала она. – Это все из-за шоколада. Не могла мыслить ясно.
- Хорошо, раз так – месяц никаких шахматных привилегий.
- Но Мо!
- Месяц! – повторила я, забравшись в грузовик, и опустила окно. – Буду продавать тебе лимонные пирожные, но только!
Она сморщила нос от отвращения.
- Но я терпеть не могу лимонные!
- Я знаю! – крикнула я и уехала, закатив глаза.