– Ты меня осуждаешь? – к собственному удивлению, спросила я.
– Шутишь? Ты бы рядом не сидела, если бы не отбивалась. Звери они, а не люди. Не забивай себе голову, Дейна. Все правильно, так им и надо. На тебя никто не подумает.
А если подумает… Что ж, на этот случай у меня был план. И это немного успокаивало.
Повеселевшая, я принялась за еду и снискала одобрительный взгляд Эри.
После случая у источника компания Смиля перестала меня доставать, даже те ее члены, которые лично не присутствовали при драке. Видать, впечатления Лувана были настолько сильны, что каждый, кто поддерживал со Смилем хоть какие-то приятельские отношения, обходил меня за версту. По универу ползли слухи, но никто не мог точно сказать, что было правдой.
Кто-то говорил, что парни подрались меж собой из-за красотки Гивицы с пятого курса. Кто-то утверждал, что Смиль и Игнет встретили в лесу компанию беглых темных магов. Кто-то считал, что все это – проклятие источника, который защищает целебную воду. Какой только чуши я не наслушалась. К счастью, необыкновенную почтительность ко мне со стороны Смилевых дружков никто не связал с тем, что парни провалялись в лазарете до самого конца семестра и вышли только в день бала.
Наверное, мой позор они пропустить не могли.
Правда, во вторник стало ясно, что Смиль в лазарете занимался не только оздоровлением организма.
Это был обеденный перерыв, который я проводила в комнате – дописывала открытки, оставшиеся с вечера. Есть почти не хотелось, но на всякий случай я прихватила из столовой кусок пирога.
За окном снова шел дождь, как бы намекая, что не видать нам настоящей зимы в этом году.
– Дейна!
Эри вбежала в комнату, заплаканная и растерянная. Остановилась возле моего стола, потом села на кровать и замолчала.
– Эри? Что такое?
– Тар! – попыталась что-то объяснить соседка.
– Что с ним? – В моей голове сложились уже тысячи картин несчастных случаев, могущих произойти с Таром.
– Его поймали на наркотиках!
А вот этой картинки не сложилось как-то. Он не был похож на наркомана.
– Тар принимает наркотики?!
– Нет, конечно.
– Распространяет?
– Дейна! – укоризненно воскликнула Эри. – Он не такой! Как ты могла подумать?
– Прости, – я пожала плечами, – всякое бывает. Кто его поймал и как вообще это случилось?
– Ректор поймал, – вздохнула Эри.
– Сам ректор? Да как?!
– Не знаю, на тренировке к Тару подошли его ребята из охраны и увели. В его сумке нашли наркотические зелья, Дейна, какие-то из запрещенных. Они его не просто исключат, они его посадят!
– Подожди, запрещенные? Ты уверена?
Запрещенными назывались наркотические зелья, способные не просто одурманивать – разрушать организм, отключать сознание, способные подчинять и подавлять инстинкты самосохранения. Я не могла поверить, что Тар мог таскать в сумке такие вещи. Даже если он и занимался распространением запрещенных наркотиков (в чем я сильно сомневалась), не идиот же он!
– Он не виновен! – продолжала скулить Эри.
– Я знаю. Это Смиль.
– Что? Почему Смиль?
– У него был какой-то наркотик там, на озере. Тогда я не подумала, что он запрещенный, хотя могла бы догадаться. Ему наверняка сообщили, кто нашел их у источника, как и то, что моей одежды там не нашли. Решил отомстить.
– И что делать? Дать им просто так исключить Тара?
– Нет. Идем!
– Куда? – Эри с готовностью вскочила.
– К ректору. Будем объясняться.
Я почему-то твердо была уверена, что ректор нас выслушает и – что главное – поверит нам. Почему-то я не задумывалась о том, что в глазах взрослого мага мы с Эри – две маленькие девчонки, пытающиеся защитить друга, который пользовался нашим доверием. Все это в полной мере я поняла, когда Кэдерн, выслушав мою сбивчивую речь, произнес:
– Я умею читать, Сормат. Я читал дело Тара, и я знаю, какой он хороший студент. В ваших словах я не увидел ни одного доказательства. Вдобавок ко всему вы еще и приплели сюда студента, который лежит в больнице, пострадавший в ходе жестокого нападения. Сормат, вон из кабинета, иначе я подумаю, что вы причастны к этому делу!
Ох как мне в такие моменты хотелось перестать сутулиться и позволить глазам сверкнуть серебряным огнем!
– Господин ректор, – я лишь улыбнулась, – вы совершаете большую ошибку. Подозреваю, вы знаете, что Тар невиновен, но не можете доказать. Мне достоверно известно, что Смиль – который, как вы выразились, пострадавший – в момент нападения на одинокую однокурсницу имел с собой весьма подозрительное вещество, обнаруженное потом у Тара в сумке. Вам ведь ничего не известно об инциденте, упомянутом мной? Так я и думала. Поэтому не делайте преждевременных выводов.
– О чем вы говорите, Сормат? – Медные глаза Кэдерна потемнели. – Что делал Смиль у источника? Напал на вас?!
– Я этого не сказала. Я лишь упомянула, что там была девушка, не более. Вас должен интересовать флакон с наркотиком.
– Сормат, не испытывайте мое терпение. Если вам хоть что-нибудь известно о том, кто утром в воскресенье искалечил двоих студентов, я приказываю вам все рассказать.
– Господин ректор. – Я подошла к нему почти вплотную и закатала рукав ученической рубашки. – Это – неопровержимое доказательство того, что Смиль – ублюдок и что обожженная спина – его счастье и награда. Я могу пойти с этим к его отцу, и он проведет все нужные анализы. Не стоит говорить, что тогда Смиль сядет, а вы лишитесь поста. Ваш – пока еще наш – университет прогремит на всю империю. Я не хочу скандала, но не позволю Смилю подставлять моих друзей. Срок для расследования неделя, верно? Дайте мне это время, и я заставлю Смиля признаться.
Кэдерн шокированно смотрел на синие следы пальцев на моей руке, оставленные Смилем.
– Я не могу позволить вам проводить какие бы то ни было расследования, – наконец сказал он.
– Их и не будет. Смиль признается, когда поймет, что ему грозит. Я напишу уведомительное письмо, что передаю дело в суд.
– Сормат, если то, о чем вы говорите, имело место быть, я просто обязан исключить Смиля.
– Исключите. Потому что он принес в университет запрещенные наркотики, а не за то, что пытался изнасиловать меня.
– За это…
– Об этом будут говорить очень долго. Господин ректор, у меня пожилые родители. Я – незамужняя молодая ведьма. С восемью баллами резерва, кстати. Вам что, меня не жалко?
Кэдерн смотрел на меня как-то растерянно и удивленно. То ли не ожидал таких новостей о делишках Смиля, то ли поразился моему весьма непочтительному тону.
– Пишите, – наконец вздохнул ректор. – Пишите свое письмо. Если Смиль признается, я его исключу и не стану поднимать шум. Тара отпущу. Если нет…
– Признается, – кивнула я. – Спасибо.
– Дейна, – окликнул меня Кэдерн, когда я уже была у двери, – вы должны были попросить о помощи.
– Я и сама, как видите, справилась.
– Игнет останется слепым…
Я не собиралась писать письмо Смилю. И дураку ясно, что он на него не отреагирует, а предложит мне или сходить по известному адресу, или попытаться все рассказать отцу. Он знал, что бывает с девушками, попавшими в такую ситуацию. Поэтому предстояло решить вопрос по-другому. Мне показалось, что об этом же думал Кэдерн, когда соглашался, но предпочел не раздувать скандала, давая мне возможность все решить самостоятельно.
Единственный намек, который я не поняла, – его слова об Игнете. Мне было жаль, что парень останется слепым, но… трое на одну девушку с наркотиком и весьма жуткими намерениями? Это, как мне казалось, давало карт-бланш на любой вид самозащиты.
Эри нервничала. Оно и понятно, Тар под домашним арестом, к нему никого не пускают. Сидит, бедный, в четырех стенах комнаты общежития, обвиненный в том, чего не делал.
Заодно можно было Кэдерна похвалить – к Смилю также не пускали никого.
– И как ты докажешь, что все Смиль подстроил? – то и дело спрашивала Эри, почти переставшая есть.
– Не знаю пока, – неизменно отвечала я. – Но придумаю. Время – до вторника, Смиля выписывают в пятницу, в день бала. Если на балу я не смогу его запугать, буду действовать через отца. Он у него адекватнее, я думаю, за сынулю испугается.
– А если тоже решит, что ты блефуешь?
– Значит, – медленно проговорила я, – вся империя узнает, как развлекается Смиль.
– Ох, Дейна! – Эри начинала плакать, и еще минут десять я тратила на то, чтобы ее успокоить.
Пятница подкрадывалась медленно, но уверенно. Всюду чувствовалось напряжение: спешно составлялись пары, чтобы, не приведите Боги, не остаться на танцполе в одиночестве; девчонки, хвастаясь, наперебой описывали наряды и прически; парни хмурились и делали вид, что происходящее их совсем не интересует. Я репетировала и переживала за Тара, поэтому в общем переполохе не участвовала и почти забыла об отсутствии наряда.
В четверг я приводила в порядок кожаные брючки и старую, сшитую еще три года назад, белую блузу. Впрочем, несмотря на то что наряд был старый, сидел он на мне хорошо. С вечерним платьем не сравнится, но за роялем я, одетая в классический костюм, накрашенная и с растрепавшимися волосами, выглядела эффектно. Тем более что играла я лучше, чем когда-либо. Коль, которого я, стиснув зубы, пустила на репетицию, остался доволен.
Эри готовилась к празднику без особого энтузиазма. Тар, естественно, бал пропускал. И нам по-прежнему не разрешали с ним видеться.
В пятницу занятий не было; лишь оглашение результатов семестра, награждение отличников, организационные моменты практики и выдача персональных заданий. Ничего нового, одна и та же картина из года в год. Потом, сжалившись над нетерпеливыми студентами, нас отпустили готовиться к вечеру. Те, кто на бал не попал, в этот же день разъехались по местам практики.
– Дейна, через час начало! – всплеснула руками Эри. – Почему ты не одета?
– Милая, – я хмыкнула, – мне нужно проверить инструмент и отрепетировать все еще раз. Рано, Эри. Я все равно попаду на бал не раньше, чем выступлю, а это только через полчаса после начала.
– Как знаешь, – поджала губы подруга. – Скажи честно: у тебя ведь нет платья?
В своем малиновом узком платье Эри выглядела сногсшибательно. Ярко и совсем не по-новогоднему.
– Нет, – вздохнула я. – Но это ничего не меняет.
– Дейна, – Эри села на кровати, – почему ты не сказала? Мы бы придумали что-нибудь.
– Что тут придумаешь? Я даже не сказала, что приглашена на бал, иначе родители бы ночами не спали, чтоб оплатить хоть какой-нибудь наряд. А моих денег за открытки не хватит.
– Перешили бы мое!
Я скептически посмотрела на низкорослую тощую Эри и высокую, с пышной фигурой, себя.
– Не забивай голову ерундой. Мне все равно играть, в брюках сподручнее. Смиль еще не появлялся?
– Сразу на бал придет, говорят.
– Там мы его и обработаем, – решила я. – Все, иди, занимай место у стола с едой.
Эри слегка улыбнулась.
– Дура ты, Дейна, – сказала она напоследок. – Хорошая, но дура.
– Вот уж спасибо! – Я рассмеялась.
– Удачи на выступлении!
В зеркале отражалась я. С уложенными выпрямленными волосами, с ярко накрашенными глазами и бледными губами, с бледной кожей. Дейна Сормат. Глазки полыхнули серебром, и я поежилась. С каждым годом все труднее и труднее контролировать индивидуальную магию. Эри не спрашивает, но я вижу: беспокоится, что у меня до сих пор не проявились родовые способности. Сама она уже вовсю исцеляет мелкие травмы и порезы.
Несчастный Тар! Если нам не удастся ему помочь, бедняга сядет. Все же интересно, что такого я сделала Смилю, что он меня ненавидит? Надо будет выяснить этот вопрос.
Коль, едва я вошла в гримерку, набросился на меня с вопросами:
– Где ты была, Дейна? Что так долго?
– Расслабься, – отмахнулась я. – До выхода еще пятнадцать минут.
– Где твое платье?
Взволнованный Коль явно гордился новеньким темно-коричневым костюмом, который на нем сидел немного смешно.
– Вот мое платье. Не приставай, а то играть не буду.
Коль притих.
– Ты все помнишь? Все аккорды? Ритм?
– Помню, Коль. – Я украдкой закатила глаза.
– Тогда жди за кулисами. Как только я объявлю твое имя, выходи и играй.
Я послушно села на небольшой стульчик за кулисами. С моей стороны было неудобно наблюдать за танцевальным коллективом, но я все же отметила, что девчонки превзошли сами себя: двигались слаженно, четко, грациозно. Сверкали магические огоньки, летали разноцветные ленты, гремела музыка, и десяток отменно красивых девушек улыбались, счастливые оттого, что все внимание восхищенной публики достается им. Они замерли в последнем движении, отдав ему все силы. Я видела, как пошатываясь они бредут за кулисы, и ободряюще улыбалась.
– Дейна Сормат! – объявил Коль, и на сцене появился будто бы выросший из серебристого тумана рояль.
В полной тишине я прошла через сцену к своему месту. Послышались редкие смешки. Я увидела Смиля в первом ряду. Он не смеялся, но явно был доволен: видел реакцию зала на мой костюм. Но мне было не до Смиля. Пока не до него.
Я легко провела рукой по клавишам, извлекая первые звуки песни. Зал притих.
Пальцы сами искали клавиши, перескакивали, порхали над инструментом, и я закрыла глаза, наслаждаясь музыкой. Вокруг клубился серебряный туман, и, хотя этого никто не видел, мои глаза тоже сверкали серебром. Кто-то потянулся танцевать, кто-то стоял у самой сцены, глядя на меня. Я играла без магии, это видел всякий, и всякий, наверное, поражался этой способности. Магия – основа нашей жизни, та сущность, которая есть в каждом. И далеко не всем дана способность обходиться без нее. Таким, как я.
По залу, среди искусственного снега и тумана, кружились счастливые пары. Эри и Тара среди них не было, и мной вдруг овладела злость. Некоторые считают, будто они хозяева жизней, будто они могут играть с людьми, лишая их самого дорогого. Такие, как Смиль, мнят себя господами.
– Я – ваша госпожа, – едва слышно пробормотала я. – Но это было бы слишком просто.
Бурные аплодисменты заставили меня сдержанно улыбнуться и заиграть непринужденную, медленную мелодию, под которую все оставшиеся парни тут же повели спутниц на танцпол.
Я встретилась взглядом с Кэдерном, стоящим неподалеку и внимательно наблюдающим за залом. Он, как говорили в университете, почти никогда не появлялся на публике с девушками. Даже на балах. Ректор чуть улыбнулся мне, и я почувствовала, что краснею. Сама подивилась своим изменчивым чувствам: то вдруг злюсь на Смиля, то смущаюсь, как девочка-подросток, которой впервые сделали комплимент.
– "Зимняя", – объявила я, едва воцарилась тишина.
Вновь раздались аплодисменты.
Клубы тумана, перерождаясь в языки пламени, вспыхнули, окружив рояль. Я играла, делая вид, что все это мне привычно и знакомо, а вокруг полыхало серебряное кольцо. Музыка, казалось, стала неотъемлемой частью этого зала и каждого из присутствующих. Никто уже не танцевал, все смотрели на хрупкую девушку, сидящую посреди бушующего серебряного костра, играющую так, как никогда раньше. Совсем не использующую магию.
А она вкладывала в одну-единственную песню все, что не решалась рассказать никому из ныне живущих. Она рассказывала историю маленькой девочки, которая зимним утром ушла, не оглядываясь на родной дом, ушла в мороз и ветер, чтобы навсегда исчезнуть среди множества детей империи и проснуться в студентке четвертого курса. Очнуться после одиннадцати лет глубокого и спокойного сна. Она рассказывала о Дейнатаре, но никто в зале не связал имя давным-давно пропавшей принцессы с Дейной Сормат, дочкой бедняков из небольшого городка.
– Спасибо, – улыбнулась я, взволнованно дыша.
Они хлопали стоя, выкрикивая что-то. Но я не слышала ни слова; на дрожащих ногах ушла в гримерку и упала в кресло, мечтая лишь о стакане воды. Ко мне подскочил Коль, возбужденно размахивающий руками.
– Дейна! Ты молодец! Это было потрясающе! У тебя талант!
– Спасибо, Коль. У вас вода есть?
– Держи! – Он приманил со стола стакан с обалденно холодной водой, и я залпом его осушила.
– Иди в зал, сейчас будет выступать "Небесный Шут".
Я присвистнула. Самая известная рок-группа, по крайней мере, на юге. Пожалуй, на это стоило взглянуть.
Убедившись, что твердо стою на ногах, я вышла в зал, ища глазами Эри. Подруги нигде видно не было, а идти ее искать к буфету не хотелось: там, как и всегда, была целая толпа. Группы на сцене еще не было, играла какая-то медленная музыка.
– Вы часто обманываете, Дейна? – раздался голос у меня за спиной.
Кэдерн Элвид улыбался, держа в руках несколько красных роз.
– Вы о чем?
– Вы обещали мне белое платье. – Он окинул взглядом мой наряд. – Почему вы так одеты, Дейна?
Я вздохнула, отводя глаза. Ему почему-то признаваться не хотелось.
– У вас нет денег? – Кэдерн догадался сам, но, вопреки моим ожиданиям, вопрос прозвучал мягко.
– У кого сейчас есть деньги?
– Это вам. – Ректор протянул мне три розы. – Они вроде как вечные.
Я снова залилась краской.
– Спасибо.
– Можно вас пригласить?
– Что? – Я удивленно моргнула.
– Танцевать, Дейна. Вы ведь танцуете? Или только играете?
– Я… танцую, наверное, – что-то пробормотала, вконец смущенная.
Кэдерн забрал у меня цветы и весьма небрежно положил их на столик. Мы вышли на танцпол. Студенты, которые замечали ректора, почтительно расступались и кидали на меня удивленные взгляды.
– Расслабьтесь, Дейна, – улыбнулся Кэдерн. – Я не волк и не собираюсь вас есть.
Я вымученно улыбнулась, но напряжение между нами ослабло.
Я чувствовала, как дрожат мои пальцы, лежащие на его плечах, и как крепко его руки сжимают мою талию. Мы танцевали близко – непростительно близко для ректора и студентки. И мне это нравилось. Нравилось настолько, что я совершенно растерялась.
– Вы написали письмо Смилю? – вдруг спросил Кэдерн.
– Да, – без зазрения совести соврала я. – Передам ему после бала.
– Хорошо. Все же я, хоть и не хочу портить вашу репутацию, сторонник разбирательства.
Видя, что эта тема мне явно неприятна, Кэдерн замолчал, прижав меня к себе еще крепче. Мне хотелось напомнить ректору о правилах приличия, и в то же время… не хотелось. Было что-то в этом танце, – что-то, что я упустила.
– Вы чудесно сыграли. У вас талант.
– Спасибо. По правде говоря, я так никогда не играла. Это все Коль с его спецэффектами.
– Было красиво, – шепнул Кэдерн, наклонившись к моему уху и обогрев дыханием шею. – Вы знаете, что серебряный – цвет императорской семьи?
Я задержала дыхание, пытаясь понять, намекает он на что-то или нет. В конце концов, решила, что просто пришлось к слову.
– Знаю. Хороший получился бал.
– Жаль, что ваша подруга здесь без пары. Я хотел бы отпустить Тара, но не могу. Я слишком завишу от множества мнений.
– Вы верите, что Тар невиновен?
– Конечно. Дейна, я знаю своих студентов. Каждого.