Ниалл показал на высокое старое здание впереди.
- Пришли.
Они остановились возле небольшого парка, который отчего-то показался Лесли запретным - словно сам воздух, окружавший его, преграждал вход. Деревья там буйно цвели и зеленели, трава, однако, была бурой и вытоптанной, как после ярмарки или концерта. В парке царила невероятная чистота: ни клочка бумаги, ни брошенного мимо урны окурка. И пустота - ни души. Даже ни одного бродяги, спящего на деревянной скамье причудливой формы, каких там было множество. Блестели в солнечных лучах расставленные по всему парку старинные скульптуры, словно в музее; шумел фонтан, вода в котором вздымалась и опадала как будто в такт неслышимой музыке. Чудесное, необычное место. Лесли глаз не могла от него отвести, недоумевая, как можно жить рядом с такой красотой и не наслаждаться ею.
- Туда можно войти?
- В парк? - Ниалл проследил за ее взглядом. - Да, полагаю.
- Это не частная собственность?
Она посмотрела на фонтан. Сверкавшая на солнце струя воды походила на девушку, плавно изгибавшуюся в танце, смутно знакомом Лесли. Танце, который помнило само ее тело.
Да, это была девушка. С воздетыми руками, запрокинутым к небу лицом, она танцевала и разговаривала с солнцем. Лесли сделала шаг вперед, преодолевая сопротивление плотного воздуха, как будто не подпускавшего ее к парку и фонтану.
Приостановилась, разрываясь между желанием и страхом, не уверенная, что на самом деле испытывает эти чувства.
- Лесли! Ты со мной? - Ниалл взял ее за руку, так и не дав войти в парк.
Она захлопала глазами.
Танцующая девушка исчезла. Статуи потускнели, и их было гораздо меньше, чем ей казалось. Как и деревьев, уже не цветущих, а самых обыкновенных. Появились люди, которых раньше Лесли почему-то не видела. Какие-то парни стояли там, где мгновение назад росли деревья; по парку прогуливались небольшими группками девушки, перешучивались с парнями, поглядывали на Лесли и Ниалла.
- Я ничего не понимаю, Ниалл. - Лесли ощутила приступ паники, но успокоилась быстрей, чем паника успела окрепнуть. Все пронеслось мимолетной тенью. - Я чувствую… сама не знаю, что я чувствую в последнее время. Не пугаюсь, не могу долго злиться. И даже когда испытываю что-то, эти чувства словно бы не мои. Я вижу то, чего нет: людей с шипами на лицах, с рогами, с движущимися татуировками. Совершенно невозможные вещи. Мне следовало бы испугаться, но я только отвожу взгляд. Что-то со мной не так.
Ниалл не стал успокаивать ее пустыми словами. Не сказал, что ей только чудится и все будет хорошо. Он помрачнел, и Лесли поняла: он знает гораздо больше, чем говорит.
Ей надо было бы разозлиться. Лесли попыталась вызвать это чувство, но ощутила себя гостьей в собственном теле, так неустойчивы и неуправляемы стали нынче ее эмоции. Тогда она спокойно, словно вопрос не имел особого значения, спросила:
- Ты знаешь, что со мной?
- Нет. Правда не знаю. - Ниалл сделал паузу. - Знаю лишь одно - тобой интересуется кто-то очень опасный.
- Я должна испугаться, - кивнула Лесли, не чувствуя никакого страха. Только спокойствие.
Зато Ниалл испугался. Она закрыла глаза. Странное ощущение: его эмоции можно перекатывать во рту языком, чтобы распробовать их вкус.
- Ты чувствуешь страх, ревность и печаль… - Лесли открыла глаза. - Откуда я это знаю, Ниалл?
Он растерялся, и вкус его растерянности она тоже почувствовала. И поняла, что ему об этой ее новой способности и впрямь известно не больше, чем ей самой, если верить его эмоциям.
- Ты можешь… - начал Ниалл.
- Ощущать вкус твоих чувств.
Лесли поняла, что он старается успокоиться. Его эмоции как будто легли каждая в свою коробочку, и открыть их она не могла. Ощущала едва уловимые привкусы цикория и меда, соли и корицы, мяты и тимьяна.
- Странное выражение, - заметил он с вопросительной интонацией в голосе.
- Это бывает приступами, потом проходит, - вместо ответа сказала Лесли. - Я чувствую и вижу много такого, чего не могу объяснить. Должна бы пугаться, захотеть кому-нибудь рассказать. А я не пугаюсь и не хочу. Так было до сих пор.
- И когда это началось? - Ниалл встревожился.
Вкус тревоги - терпкий, лимонный - появился у нее на языке, Лесли его узнала.
- Не знаю. Не уверена.
Она попыталась сосредоточиться. Слова замелькали в голове, обгоняя друг друга, - "когда", "почему", "ресторан", "татуировка", "Холм", "музей", - но едва она собралась заговорить, исчезли все до единого.
- Айриэл, - произнес вдруг Ниалл.
Язык ей вновь обожгли горечь и соль его гнева, корица его ревности. Чуть не задохнувшись, Лесли открыла рот. Но мысль об Айриэле ее немедленно успокоила. Все вкусы пропали.
Ниалл заторопился, повел ее через дорогу к старому зданию.
- День мы проведем здесь. Сюда он не явится. А вечером поговорим с Айслинн и Кинаном, и после этого ты будешь в безопасности. Согласна на такой план?
Его тревога просочилась в нее, заполнила ее всю, затем исчезла, словно вытекла по какому-то таинственному каналу. Лесли снова ощутила спокойствие. Блаженная истома, как в кресле у Кролика. Говорить об этом не стоит, мелькнула мысль. И девушка просто пожала плечами.
- Другого плана у нас вроде и не было. Прогулка, работа, Кролик, опять прогулка. Согласна, конечно.
- Что ж, в таком случае еще несколько часов, и все будет в порядке.
Ниалл взял ее за руку, повел вверх по каменной винтовой лестнице.
- Лифта нет? - Лесли огляделась по сторонам.
Снаружи дом выглядел обшарпанным и неказистым, подобно большинству зданий в Хантсдейле, но внутри… Обстановка поражала воображение. Все, что делается обычно из металла, было здесь из дерева, мрамора и обсидиана, как в "Холме".
- Сталь тут не приветствуют, - рассеянно ответил Ниалл.
Они подошли к двери - слишком роскошной, чтобы выставить ее на обозрение случайным прохожим. Деревянные панели покрывала мозаика из необработанных драгоценных камней.
Рука Лесли сама собой потянулась к ним, потрогать.
- Потрясающе.
Ниалл открыл дверь. Огромная комната за нею оказалась не менее прекрасной. Она была полна зеленых деревьев и кустов, среди которых летало множество птиц. Их гнезда таились в укромных уголках за высокими колоннами, поддерживавшими увитые лианами потолки.
- Добро пожаловать в наш дом, Лесли, - сказал Ниалл.
Слова эти прозвучали странно официально - почти как предупреждение, что здесь ей не место и лучше бы уйти. Но Лесли по-прежнему воспринимала эмоции Ниалла. Он был счастлив и горд, и в глубине его сердца таилась искренняя любовь к ней. Поэтому она смело вошла и вдохнула доносившийся откуда-то из глубины комнаты сладкий аромат цветов.
- Располагайся и чувствуй себя как дома, пока я принимаю ванну, - Ниалл показал на мягкие кресла. - Потом я приготовлю завтрак. Поедим и попробуем понять, что к чему.
Он сказал это скорее себе, чем ей, и отвечать Лесли не стала. Устроилась в одном из удобных кресел и принялась любоваться порхавшими над головой птицами. Она чувствовала, что именно здесь ей и место - с Ниаллом или Айриэлом, все равно. Почему, она понятия не имела, но была абсолютно в этом уверена.
С каждым днем ее собственные ощущения становились все страннее, а чувства других людей - все понятнее. Какими бы причинами Лесли ни пыталась объяснить происходившие с ней изменения, она с необычайной ясностью понимала, что все это ложь, самообман. Нечто, таившееся там же, откуда брали начало изменения, не позволяло ей думать о них слишком много. Как будто делать это было нельзя. Да и тревожиться не следовало. Ведь что бы в ней ни менялось, она чувствовала себя хорошо и уверенно, как никогда.
Поэтому Лесли закрыла глаза и, выбросив все мысли из головы, всецело отдалась истоме, завладевшей ею во время разговора с Ниаллом.
Глава 22
День они провели вместе за видеоиграми и разговорами, и когда Лесли отправилась на работу, она уже не обращала никакого внимания на тревоги и волнения Ниалла. Сама она ничего подобного не испытывала. Вкус его беспокойства различала, но на душе у нее было хорошо.
Ниалл распрощался с ней у дверей "Верлена" и еще раз напомнил, чтобы она никуда не ходила с Айриэлом или какими-нибудь незнакомцами.
- Конечно. - Лесли поцеловала его в щеку. - Увидимся вечером.
- Думаю, тебе не стоит ходить по городу одной. Давай я встречу тебя после работы и провожу к Кролику. И в "Воронье гнездо" пойдем оттуда вместе.
- Не надо. Я позвоню Эни, или Тиш, или самому Кролику, чтобы меня встретили. Или на такси поеду.
Лесли успокаивающе улыбнулась ему напоследок и вошла в ресторан.
Эту смену она тоже отработала как во сне. Посетителей было столько, что к деньгам, уже лежавшим в кармане, прибавилась солидная сумма. И в "Иголки" Лесли отправилась в прекрасном настроении. Сегодня татуировка будет наконец закончена. А потом ее ждет новая встреча с Ниаллом. Давно в жизни не было столько радости.
Когда она вошла в салон, двери всех кабинетов, выходившие в холл, оказались заперты. Кроме одной, и из-за нее донесся голос Кролика:
- Закрыто!
- Это я.
Лесли поспешила зайти в кабинет. Кролик одиноко восседал на табурете. Взглянул на нее абсолютно бесстрастно.
- Не передумала? Еще можно сделать что-нибудь другое.
- Другой рисунок? - Она нахмурилась. - Но это же глупо. Кролик, все твои работы прекрасны. Неужели ты сомневаешься?
- Не в этом дело.
- А в чем?
- Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, Лес. Он подергал себя за бородку - довольно нервно.
- Тогда закончи начатое, - сказала она мягко и сняла блузку. - Приступай. Мы уже говорили об этом.
Кролик с непроницаемым лицом указал на кресло.
- Что ж, ты сама выбрала. И все у тебя будет хорошо. Я хочу, чтобы все было хорошо.
- Так и будет. - Лесли усмехнулась, снова села к нему спиной. - Самый лучший, идеальный рисунок. Мое тело, мой выбор. Разве может быть что-то дурное?
Кролик не ответил. Но он всегда молчал, пока готовился к работе. Тщательно проверял каждую мелочь. Это радовало - сознание того, что он заботится о безопасности клиентов. Не все мастера относятся к делу так ответственно.
Лесли оглянулась. Кролик открывал какой-то флакон необычной формы.
- Что это?
- Твои чернила, - ответил он, не глядя на нее.
Она уставилась на пузырек коричневого стекла как зачарованная. Почудилось на миг, будто над горлышком взвился и заплясал крохотный черный дымок.
- Красиво… Словно тени, а не чернила.
- Да. - Кролик бросил на нее обычный ничего не выражающий взгляд. - Если бы я не любил тени, не занимался бы этим.
- Татуировкой?
Кролик наклонил флакон по очереди над рядом скляночек. В нескольких из них на дне уже виднелась какая-то прозрачная жидкость. Она обрела разные оттенки черноты, когда в нее упали капли чернил.
Крохотные черные слезы, зачерпнутые из бездонной пропасти.
Лесли встряхнула головой. Странные мысли к ней приходят. Оттого, наверное, что много странного случается в последнее время.
- Эта жидкость изменяет цвет? - спросила она. - Ты смешиваешь разные чернила?
- Я смешиваю то, что нужно для твоего рисунка. Поворачивайся. - Кролик махнул рукой.
Она послушно повернулась, подставила ему спину. Он протер кожу между лопатками. И Лесли закрыла в ожидании глаза.
Вскоре загудела машинка. Иглы коснулись тела.
Они вошли совсем неглубоко. Но в этот миг изменилось все. Сознание ее помутилось и вновь обрело ясность; под веками заплясали ярчайшие разноцветные пятна. Затем сгустилась тьма и раскололась на множество световых оттенков, и каждый из них был эмоцией, чувством, которое она могла вобрать в себя и сберечь. Чтобы стать живой и сильной. Чтобы все стали сильнее.
Накормить нас. Спасти нас. Плоть ради духа. Странную мысль было не поймать - мешали чувства, накатывавшие на нее волнами, проходившие насквозь и таявшие, как тает по пробуждении память о сновидении. Лесли изо всех сил старалась их удержать, сохранить, понять. Ибо эти чувства были не ее собственные, а совершенно незнакомых людей, ходивших где-то по улицам города. Калейдоскоп чужих страхов и тревог, вожделения и злобы. Затем на нее нахлынули желания, которых она даже не понимала, настолько они были причудливы.
Оно улетало так же быстро, как и входило в нее - по темной спирали, ведущей от Лесли во тьму, в бездонную пропасть, откуда для нее зачерпнули чернил.
Айриэл пребывал в тревожной полудреме. Он чувствовал, как Лесли, его Лесли, становится все ближе к нему, как с каждым прикосновением иголок Кролика крепнет между ними связь, как девушка становится частью его существа - неотъемлемой и глубинной, ближе любого из его подданных, ближе всех вообще, во все времена.
Иглы Кролика пронзали сердце, глаза, легкие Айриэла. Лесли входила в его кровь, как его кровь входила в ее тело. Он теперь знал ее нежность, доброту, силу, ее жажду любви. Знал надежды, уязвимые места. И хотел заботиться о ней, любить ее.
Подобные чувства королю Темного двора испытывать не пристало. Знай он заранее, к чему приведет магический обмен, пошел бы на него?
Ответить "нет" Айриэл не мог. Ибо случалось идти и на худшее ради безопасности подданных.
В тревожном полусне он нес на руках окровавленную Лесли, видел постепенно обретавшие четкость лица мужчин, причинивших ей страдания. Что в этом видении было истинным, а что - порождением страха, Айриэл пока не знал. Но должен был узнать позднее, от нее самой.
Когда они станут близки, он пройдется по всем ее воспоминаниям. Утешит ее. И убьет всех, кто ее обидел.
Она даст ему силу, накормит человеческими эмоциями, которые без нее недосягаемы. И он научится скрывать, как много она вдруг стала для него значить. Каким ужасающе смертным он вдруг почувствовал себя.
"Что же ты сделала со мной, Лесли?"
Осознав, что произошло, Айриэл рассмеялся. Он стал достаточно силен, чтобы управлять Темным двором. И в то же время слаб как никогда, слабее всех своих подданных.
"Что же я с собой сделал?"
Лесли, сидевшая с закрытыми глазами, снова услышала смех. На этот раз он не показался ей зловещим. Смех звучал добродушно и даже приветливо.
Она улыбнулась.
- Приятный смех.
- Не шевелись, - напомнил Кролик.
Машинка загудела громче, словно слух девушки вдруг обострился.
Лесли тихонько вздохнула. Перед ее мысленным взором явились на мгновение черные глаза, которые выводил сейчас на ее теле Кролик. Они смотрели на нее в упор и были так близко, что она подумала, не увидит ли их на самом деле, когда поднимет собственные веки.
Гудение прекратилось, Кролик снова начал протирать ей спину.
"Теперь поспи", - шепнул кто-то. Не Кролик, в этом она была уверена.
Но кто?
Невидимый собеседник ответил: "Ты знаешь, Лесли, кто я. Возможно, ответ тебя пока не обрадует, но ты знаешь меня, любимая".
Кролик с треском разорвал над ухом упаковку бинта. Наложил на свежую татуировку повязку. Поднял Лесли на ноги, наклонил кресло так, чтобы в нем можно было лежать, помог усесться.
- Ну, теперь отдохни пару минут, - сказал. - Я сейчас вернусь.
"Слушайся Крольчонка. Мне нужно проснуться, а тебе в это время бодрствовать ни к чему. Верь мне, любимая. Я хочу, чтобы ты была в безопасности".
- Кого слушаться? - спросила она вслух.
- Ты сильная, Лесли, - сказал Кролик, накрывая ее одеялом. - Помни это. Сильней, чем ты думаешь. Отдыхай. Я скоро вернусь.
Сопротивляться она не могла - сил неожиданно не осталось вовсе.
- Несколько минут, и ты выйдешь отсюда приплясывая.
Глава 23
Очнулся Айриэл с воплем.
В следующий миг он обнаружил, что по-прежнему лежит в кресле, но путы уже развязаны. От веревок на руках и ногах остались красные следы. От иглы - огромный синяк на внутреннем сгибе локтя.
Он попытался сесть. Все тело пронзила боль.
И тут, глотая вырвавшийся у Айриэла стон, к его губам внезапно приникла Эни.
Когда она отстранилась - с пылающими щеками, расширенными зрачками, красными как кровь губами, - он изумленно открыл рот. Полукровки не могли, не имели такого дара - питаться эмоциями фэйри. Над их волшебной природой главенствовала смертная кровь. Кое-какими способностями они все же обладали, но этой - никогда.
Новая забота.
- Как это у тебя получается? - спросил он.
Она пожала плечами.
- Эни, если тебе нужно… - он запнулся.
- Есть? - подсказала она, улыбнувшись в точности как Габриэл - хищно и недобро.
- Да, есть. Тебе нельзя здесь оставаться. Понятно, почему Кролику так трудно с тобой.
Айриэл попытался сосредоточиться на возникшей проблеме, борясь с желанием увидеть Лесли. Сейчас не время. Не место. Сейчас он слишком слаб. И она еще не готова к встрече.
- Твоя боль - как сливочное мороженое с орехами. Знаешь? - Эни облизала губы. - Вишневое. С сиропом.
- Тиш тоже так умеет?
Он надел рубашку, поданную Эни. Сначала дело. Лесли потом. "Делом" она ему почему-то больше не казалась.
- Нет. Только я. - Эни придвинулась ближе. - Можно еще попробовать?
И до крови укусила его маленькими острыми зубками за подбородок.
Айриэл отпихнул ее со вздохом. И не накажешь ведь - она дочь Габриэла.
- Я могу питаться смертными без всякого магического обмена. Сама, - произнесла Эни мечтательно. - Если их вывести из себя, это все равно что пить радугу. Большую, сладкую радугу.
- Питаться смертными? - снова удивился он.
Эни опять придвинулась.
- Если они сильные, с ними ничего не случается. Но иногда попадаются плохонькие, и они потом теряют разум. Так же делаешь и ты, верно? - Она уселась рядом. - А с ней все хорошо. С Лесли. Отдыхает себе.
- Кролик! - крикнул Айриэл. И отправил мысленный вызов Габриэлу.
Эни следовало отсюда забрать.
- Что она натворила? - Кролик встал на пороге.
- Она ест чувства.
Кролик кивнул:
- Я думал, не потому ли…
- Думал?! Почему мне не сказал? И никого не предупредил? Она могла попасть в беду, могла пострадать! - Айриэл гневно уставился на него. - И еще могла оказаться именно тем, что нужно…
Он недоговорил, ощутив непривычный страх - от того, что никакой связи с Лесли не было бы, если бы он раньше узнал о способностях Эни.
Возможное решение проблем явилось слишком поздно. И в глубине души Айриэла это радовало.
Спокойный и невозмутимый, в отличие от него, Кролик сказал:
- Она моя сестра. Зачем мне подвергать ее испытаниям, если у тебя был план, который мог сработать?
Эни попыталась протиснуться мимо него в дверь. Кролик подхватил ее и оторвал от пола - держал перед собой на отлете, словно кусачего зверька, но глядел на сестру с любовью, как в те времена, когда она была новорожденным щенком.
Потом сменил тему:
- Лесли уходит.
Айриэл попытался скрыть чувства, всколыхнувшиеся в нем от этого известия. Он уставился на хохочущую, дрыгающую ногами Эни и сказал:
- Твоя сестра не может здесь оставаться.