Она послала его каждому венатору, когда выпускала свой факел, посылая пламя прямо в небо. Джо бросил свой к открытому окну.
- Бегите! - Вопил он, когда они сбегали от Черного Огня.
Томи знала опасность, но не могла не остановиться, чтобы оглянуться назад. Вид был великолепен в своем ужасе. Черный Огонь прорывался по стене замка, плавя серый камень, как будто он было сделан из воска. Две башни и могущественные ворота пали в черную дыру циркулирующего огня.
Противоположная сторона моста обвалилась позади них, таща один из широких столбов моста с собой в темные воды грозовой катастрофы.
Черный огонь начал съедать реку, извергая водный пар, поскольку огонь мчался через всю длину реки. Запах рапространялся отвратительный, больной и гнилой; огонь уничтожал все на своем пути: воздух, воду и скалы.
Когда они подошли к противоположному берегу у опушки леса, то услышали первые крики внутри замка. Они бежали вдоль берега, огонь отступал от них.
В миле от замка, они достигли высокого холма и смотрели вниз на долину.
Черный Огонь не распространялся за пределы реки, она съедала душу Темного Принца. Двое из трех Венаторов появились из дыма.
- Где Дантос? - спросила Томи.
- Черный Огонь привлек его внимание. Я пытался подчинить его, но это было бесполезно, - отвечал Беллармин.
- Он сгорел, я видела, - сказала Валентина. - Он сейчас отдыхает с ангелами.
Томи почувствовала, как в её сердце проснулся гнев. Как Беллармин и Валентина, Дантос был частью ее верной команды Венатором со времен Рима. Томи прислонилась к Джо, смаргивая слезы. Она смотрела, как взрывался замок и рассыпается в тысячу темных частей. Прощай, Андреас.
Ее ненависть к бывшей любви была так велика, как горе к павшему товарищу.
Гори, дьявол, гори.
ПЯТЬ
Шайлер
Дом на Примроуз Хилл был больше, чем типичный лондонский городской дом с кривым фасадом, имея несколько балконов кроме первого этажа, а также высокий потолок тройной высоты на лестничной площадке.
Официальная столовая, которая могла вместить 20 персон, кухня индустриального стиля, восемь спален, просторная верхняя терраса и набор офисов на чердаке. Когда Ковен расформировался, дом был сохранен, по древнему условию, последующими венаторами и их проводниками. Шайлер должна была признать, что была рада таким домашним удобствам, как французское мыло и трехслойные полотенца - такая роскошь после месяцев, проведенных в той крошечной комнатке отеля с сомнительной репутацией в Египте.
Даже при том условии, что штат должен был прибыть в любую минуту, Шайлер провела утро, убирая последствия прошлой ночи - подняла сигаретные окурки с пола, отправила все грязные бокалы для шампанского в посудомоечную машину, поправила фланелевые подушки и все пропылесосила. По крайней мере, это дало ей возможность выплеснуть свою нервную энергию. Она не спала в последнее время. Мысли о том, что они были теперь ближе к обнаружению правды о Вратах Обещания, беспокоили ее всю ночь.
Оливер вошел в столовую как раз к обеду, все еще в пижаме, со всклоченными волосами, сонными глазами и зевающий. Повар приготовил для них обед "крестьянина" на буфете стояли тарелки, на которых были бутерброды с сыром и рассол, поднос чипсов и вода в бутылках, из уважения к их американским вкусам. Оливер наполнил тарелку и сел напротив Шайлер за длинный стол.
- Я узнала, что этот дом раньше принадлежал семье Уорда прежде, чем они завещали его венаторам, пятьдесят лет назад, - сказала Шайлер.
- Возможно, именно поэтому я чувствую себя здесь немного неудобно.
Как думаешь, Дилан все еще следит за нами.
Почему - то она чувствовала присутствие своего старого друга, который был недалеко и следил за ними. Но почему это чувствовалось настолько далеким, тогда? Как будто кто то, кто бы это ни был, судил ее и видел ее желания.
Оливер кивнул:
- Я уверен, что он высматривает нас в некотором роде, везде, где он есть.
Шайлер была рада тому, что Оливер верил ей. Так как они прибыли в Англию, она позволила себе чувствовать только упорное намерение выполнить план своей матери. Она не могла доверять себе, верить во чтолибо, но она поняла, что без надежды у нее не было причины продолжать этот план. Она должна была верить в то, что это удастся. В то, что она преуспеет не только в защите Врат, но и в продвижении вампиров на пути назад к Раю. И Блисс, в конце концов, помогла бы с волками. Так или иначе, хотя она не знала как именно, но она и Джек будут вместе. Иначе, какой был смысл всего этого? Без надежды не было бы жизни, с таким же успехом она могла бы бросить свое кольцо соединения в Темзу.
- Ты прав, мы не одни в этой борьбе, - сказала она Оливеру.
- Мы дадим ему лучшее из того, что имеем, - сказала она, перегибаясь через стол, чтобы сжать его руку.
В этот момент вошел Кингсли и стал свидетелем сцены их соединенных рук, при этом окинув их любопытным взглядом. Шайлер быстро убрала свою руку от Оливера, чувствуя себя смущенной. Иногда у Кингсли был способ видеть вещи, которые вообще не были верны.
- У нас есть какие - нибудь пончики? - спросил он, взглянув на ассортимент еды.
Оливер был прав, венатор, казалось, жил только на сахаре и кофеине.
- Сейчас проверю, я думаю, что должны быть, - сказала Шайлер. - Кофе определенно было. Я делала себе кружку.
Так или иначе, случайная встреча с капитаном венаторов развилась в изящный званый обед. Шалер приказала, чтобы штат накрыл на стол и использовал прекрасные вышитые скатерти, которые она нашла в шкафу в коридоре. Возможно, это была достопримечательность дома, которая сделала его знаменитым, но она надеялась именно на это, чтобы заставить Кингсли забыть шикарную Новогоднюю ночь раньше и соответствовать их среде и праздновать великую историю их Ковена. Шайлер помнила последнюю вечеринку Графини в Отеле Ламбе. Сегодня вечером было еще одно усилием соблюдать безопасность, иначе, это место может рассказать о них. Что произошло бы с домом на Примроуз Хилл? Шайлер задалась вопросом. Он был бы продан для того, чтобы оплатить долги Ковена? Или бы просто остался разрушенным, когда вампиры, наконец, ушли бы?
- Что это такое? - спросила она Кингсли, когда просмотрела кухонные шкафы в поисках фарфора. Она держала белую пластину и показала ему только различимую рельефную сторону с эмблемой на ней - символом венаторов.
Кингсли улыбнулся, потягиваясь после своей восьмой чашки кофе.
- Оу, у меня есть такой же знак на моем… - он усмехнулся и стянул пояс своих джинсов, как будто собирался снять их.
- Хотите посмотреть??
- НЕТ! - сказала Шайлер.
Кингсли, еще тот шутник, сделал тату с эмблемой венатора около своих половых органов.
- Вы многое потеряли, - подразнил их Кингсли. - Так или иначе, традиция диктует, что этим венатор пользуется только тогда, когда Регис находится в городе.
- Больше нет Региса, - напомнил ему Оливер, намереваясь снова наполнить свою кофейную чашку. Действительно, он собирался напиться таким же наркоманским количеством кофе, как Кингсли.
- Чарльз отсутствовал, начиная с нападения Серебряной Крови в Париже.
- Правда. - Пожал плечами Кингсли.
- Больше нет ни Региса, ни Ковена, ни правил, - решила Шайлер, и поняла, что прикажет накрыть на стол набор, который держала в руках, вместо Синего итальянца Spode.
- Что готовишь? Это пахнет прекрасно. - Сказал Кингсли, идя к кипящим горшкам на печи. - Дом полон им. Мы могли чувствовать запах всего этого на чердаке.
Шайлер пригладила льняные салфетки так, чтобы тот же самый символ венатора оказался правильной стороной.
- То, что я раньше делал в Александрии. Местные специи.
- Шашлыки? - спросил Кингсли - Но разве это не жаркое?
- Вот увидишь, - улыбнулась она.
- Подготовьтесь. Наш гость скоро будет здесь.
Как Шайлер и предсказала, дверной звонок зазвонил равно в семь часов. Домоправительница открыла дверь, и несколько минут спустя капитан венаторов вошел в библиотеку, где у Шайлер, Кингсли и Оливера были наготове коктейли.
У Лукаса Мендрайона был тот же самый нестареющий облик, как у Кингсли, и отметка венатора. Ему, возможно, было где - то от восемнадцати до сорока, точнее сказать было трудно. Он не был красив, его нос был хищным и немного резким, глаза, острые и скептичные, но он умел убеждать.
Это был человек, которому вы бы смогли доверить свою жизнь и ваши тайны. Шайлер поняла, почему Аллегра выбрала его. Он носил стандартные черные венаторские очки.
- Шайлер Ван Ален. - Сказала она, протягивая руку.
- Спасибо, что посетили нас, венатор Мендрион.
Он твердо встряхнул ее руку.
- Дочь Аллегры, - сказал он, уставившись на нее в упор.
- У Вас лицо матери, но не ее глаза…
- Мне сказали, что я унаследовала их от своего отца, - улыбнулась она.
- Я не знал вашего отца. Красная Кровь, не так ли? - сказал Мендрион, с изогнутой бровью. - Очень неправильно, но теперь все в прошлом. Я видел Вашу мать в этом воплощении. Она навестила меня однажды, прежде, чем она исчезла от нас.
- Какой она была? - спросила Шайлер. Она так мало знала Аллегру и стремилась к любым небольшим проницательным рассказам или упоминаниям о своей матери.
- Точно такой, как тогда, когда я знал ее в Риме, - сказал он. - Импульсивной, стойкой, блестящей. Она была нашей королевой.
Шайлер кивнула:
- Я сожалею. Где мои манеры? Это - Оливер Хазард - Перри, мой проводник, и Вы знаете венатора Мартина.
Оливер и Кингсли, пожали руку Мендрион.
- Итак, мы начнем? Это мило с вашей стороны устроить этот обед, но я боюсь, что у нас нет большого количества времени для праздной болтовни, - сказал Мендрион.
- Мартин сказал, что Вы должны были здесь выполнить наследие Аллегры?
Шайлер кивнула:
- Они говорили мне, что вы знаете о работе моей семьи, и об Ордене Семи. Те из нас, кто не был выбран для Ордена, служили ему другими способами, - сказал Мендрион. Габриэлла попросила, чтобы я обеспечил безопасность этого города с его основания.
Он отпил глоток из своего бокала.
- Поскольку, как вы должны знать, все Врата Ада находятся под осадой в настоящее время; хотя, до сих пор, Лондон достаточно избежал гнева Темного принца.
- Вы знаете, где остальные хранители, Пенталум? Онбазиус? Октиля?
- Спросил Оливер.
Венатор кивнул.
- Да. Мы послали всех наших оставшихся венаторв, чтобы поддержать безопасность Врат, но разногласия против них. Хранители будут стоять на своем, и отдавать свои жизни сражению. Но они упадут. Врата упадут. Это только вопрос времени, нефелимы идут на землю. Они будут расти в числе и влиять на Красную Кровь. Война, болезни и отчаяние.
Шайлер видела Оливера и Кингсли, которым было неудобно, по ее мнению. Слова венатора были капитулирующие, как будто бой уже велся и проигран.
- Вы отослали всех венаторов? - спросила Шайлер.
Понимая, почему было так мало вампиров, оставленных в Лондоне, когда они прибыли и почему для Кингсли было настолько трудно покидать батальон.
- Да. Именно поэтому я здесь.
Он кашлял.
- Чтобы убедить Вас сделать свои приготовления, чтобы уйти в подполье, как и я - Извините? - Спросила пораженная Шайлер.
- Война прибыла к вампирам; Кроатан поднялся. Вы не в безопасности здесь. Особенно Вы, Шайлер Ван Ален, дочь Габриэллы.
- Я никуда не иду! Кингсли сказал, что Вы можете помочь нам! - Сказала она, поворачиваясь к другому венатору в комнате, который выглядел безразличным.
- Я помогаю Вам, - сказал Мендрион.
- Оставляя город? Оставляя посты? Вам дали работу, чтобы охранять этот Ковен! Чтобы защитить город, в котором размещаются Врата Обещания.
Вы знаете, куда тот путь ведет? Что находится позади тех Врат и их истинный характер? - спросила она Ее голубые глаза сияли гневом и негодованием.
- Это слишком опасно знать, - прошептал Мендрион.
- Вы дали клятву моей матери, Габриэлле! - Пылала Шайлер - Я бережно хранил этот город столько, сколько мог. Я финансировал Ковен, обучал венаторов, поддерживал Регента столько, сколько мог. Но без Михаила и Габриэллы, у нас нет надежды. Когда я признал Мартина, и он сказал мне, что Вы здесь, я согласился встретиться с вами так. Это наименьшее что я мог сделать.
Шайлер чувствовала себя сердитой и в гневе смотрела на трусливого венатора перед собой. Его нестареющее самообладание дрогнуло, и на мгновение он посмотрел на столетия. Грустное существо. Ее бабушка, Корделия, была права - кровь утончилась в их виде. Мало осталось их прежней храбрости, их прежней славы, если даже венаторы были трусами.
Кингсли сказал то, что она думала:
- Таким образом, нет ничего, что Вы можете сделать, чтобы помочь нам. Ничто, кроме, как сказать нам прятаться и уклоняться от нашей обязанности, - сказал он, с ухмылкой на губах.
- Венатор Мендрион, Вы не можете уехать из Лондона. Нападение на Врата Ада - только эффективное отвлечение, - сказала Шайлер. - Люцифер хочет столкнуть вампиров с путей. Он заботится не о нефелимах, только о Вратах Обещания, которые…
Лукас Мендрион поднял руку, чтобы заставить ее замолчать.
- Я сказал Вам, я не хочу знать.
Шайлер нахмурилась:
- Вы очень молоды и очень храбры, как ваша мать. Она гордилась бы вами, - сказал Мендрион.
Шайлер проигнорировала его. У нее не было времени на его снисходительность.
- Вы сказали Кингсли, что знали что - то о Вратах Обещания, о их создании.
- Нет, я никогда не говорил этого, - покачал он головой.
- Я просто сказал ему о моих отношениях с Габриэллой, и он, должно быть, понял, что я знаю остальное. Почему? Что Вы хотите знать?
- У нас есть ключ к Вратам, - сказал Шайлер, выбирая свои слова тщательно.
- Но мы не знаем, как использовать его.
Мендрион изучал ее глубокомысленно.
- Если кто - либо мог бы знать, возможно Титиана могла бы. Ее назначили на защиту Габриэллы с самого начала, когда я был. Они походили на сестер.
- Где мы можем найти ее?
- По правде говоря, я не видел ее столетиями, - сказал Мендрион, подавая стакан Кингсли, чтобы он добавил еще виски - Почему? Что произошло с нею? Нападение Серебряной Крови? - спросила Шайлер.
Мендрион покачал головой.
- Нет, ничего подобного. Вы слышали о "Мертвом" движении?"
Шайлер кивнула. "Мёртвое" движение было растущей тенденцией среди Голубой Крови, принимающих решение жить как смертные, упущение их истории и похождение на Красную Кровь.
Она слышала, что было много случаев, особенно в течение долгих мирных лет, когда о Серебряной Крови почти забыли.
- Я боюсь, что это то, что произошло с Титианой. Она выбрала это, чтобы восстать против своих вампирских корней - сказал Мендрион.
Шайлер попыталась не чувствовать себя слишком ошеломленной. В то время как она начала изучать свою истинную историю и родословную, она помнила чувство в животе, когда ее сначала вызвали, чтобы присоединиться к Комитету. И как она отказалась, полагая, что это было верно. И как ей было жаль, что она не происходила из нормальной семьи, а не той, где ее мать была в коме, и ее бабушка была ее единственной связью с прошлым. Но выбрасывать все это? Быть тем, кем вы никогда не были? Когда все было под угрозой?
Мендрион послал Шайлер сочувствующую улыбку
- Если это поможет, я слышал, что она может быть студенткой в Центре Святого Мартинса. Своего рода модельер. Называет себя Тилли Сент
- Джеймс.
Домоправительница вошла в комнату.
- Обед готов.
Лукас Мендрион нетерпеливо повернулся к столовой, но Шайлер отвлекла его.
- Я боюсь, что потеряла аппетит. Я действительно надеюсь, что Вы понимаете, - сказала она холодно.
Не было никакого места для трусов за ее столом.
ШЕСТЬ
Мими Слезая с предпоследнего Экспресса на лондонскую платформу, Мими думала, держась за поручень в середине переполненного пригородного автобуса. Она приземлилась в Хитроу и пошла на станцию Юстон, чтобы перейти на другую линию, на которой она доберется в Эдинбург.
- Нехорошо, да? - Спросил Данэл с другой стороны поручня.
Он встретил ее в аэропорту, когда она приземлилась. Это было несколько неприятное удивление. Она думала, что должна была выполнить свою миссию одна, но оказалось, что у Темного принца были другие планы.
Он думал, она заслужила телохранителя.
- Нарушение биоритма, - сказала она ему.
Мими чувствовала себя одурманенной, когда она пересекла Врата Ада и была потрясена, поняв, что прошло только несколько месяцев, с тех пор как она и Джек исчезли в потустороннем мире. Это был морозный январь. Слава Богу, у нее все еще был доступ к своим счетам на карточках. Первой вещью, которую она сделала, была покупка нового зимнего пальто.
- Нарушение биоритма, - повторил Данэл с сарказмом.
Здесь, шрам на его лице пропал. Мими задалась вопросом: действительно ли это была иллюзия? Какую маскировку он взял? Или действительно истинная форма была видна только в потустороннем мире?
Для этой поездки у неё были темные волосы и глаза. Для остальной части населения ангел был просто поразительной леди в метро.
Мими проигнорировала его.
Данеэл здесь со мной. Я должна избавиться от него, послала она сообщение Джеку.
Держись, я что - нибудь придумаю. Убери его с хвоста, ответил Джек Он послан, чтобы охранять тебя? - Поинтересовалась Мими.
Еще нет.
Она не знала, чувствовать ли себя польщенной или оскорбленной в этом. Это была идея Аббадона повернуться к Свету в последнюю минуту во время войны для получения Рая, не ее. Аббадон предал Люцефера и выиграл сражение за Михаила в конце. Она только следовала вслепую, делая все, что скажет ей её близнец, потому что она всегда так делала. У нее тогда не было выбора. Она даже не подвергала сомнению свои действия или его. В пылу сражения, в запекшейся крови, и страсти и страхе, Азраил сделала все, поскольку ею двигала любовь: повернулась против своего генерала, против принца Небес. Она была той, меч которой проник в броню Люцифера. Меч не Аббадона, а ее. Это было желание Аббадона, которое выиграло войну для Михаила, но это был меч Азраил, который сделал это в реальности.
- Снова размышляешь? - спросил Данэл.
- В эти дни ты очень тиха. Воспоминания последнего сражения, не так ли?
Она не стала лгать:
- Да.
Он кивнул.
- Никто никогда не забудет того, что было сделано нами. Это время нашей мести. И на сей раз, мы одержим победу.
Его суставы побледнели, когда он схватил поручень.
- Клянусь - Я …
- ЛОНДОНСКИЙ ЮСТОН! - Проревел громкоговоритель.
- Это наша остановка, - сказала Мими.
Она протолкнулась через толпу и ждала Данэла на платформе.
Маделайн ориентировалась по знакам для того, чтобы узнать, как пройти к их следующему поезду.