Как ей хотелось узнать, о чем эта песня!
И вдруг музыка изменилась, стала мягче, медленнее. Пандора споткнулась, рука Зака обвилась вокруг ее плеч, поддержала, скользнула к локтю. Шаги снова изменились. Она нахмурила лоб, прикусила губу и попыталась собраться.
- Поддайся музыке, - прошептал Зак. - Расслабься. Твое тело должно быть текучим, как морской прилив, а не жестким, как сплавной лес.
Она пропустила следующий шаг. Его пальцы шевельнулись под ее ладонью.
- Расслабь руку. Не надо столько усердия. Послушай музыку, почувствуй всем телом, как чередуются в ней приливы и отливы.
Пандора прислушалась к голосу певицы, то вздымающемуся вверх, то переходящему в тихие жалобные стоны.
- Она поет о своей потерянной любви. Каждый день она стоит на пристани и всматривается вдаль, в надежде увидеть его лодку. Она уверена, что он обязательно вернется к ней.
Горечь потери звучала в голосе певицы. Слезы подступили к горлу Пандоры, и музыка подхватила ее.
- Вот так. Ты поймала это, - услышала она голос Зака.
- Как это могло случиться? - изумилась она.
- Греческая музыка идет из сердца. Танец переводит музыку в движение. Твое тело должно чувствовать музыку. - Их глаза встретились. - Это легко. Танец - это то, что ты чувствуешь. Не создавай трудностей, думая о технике, о композиции. Просто отдавайся чувствам. Радости любви, горечи потери. Шаги последуют за сердцем.
Теперь музыка струилась сквозь нее, шаги ее менялись. Тело послушно следовало за всеми движениями Зака.
И снова музыка изменилась. Цепочка распалась.
Зак сжал ее руку.
- Пойдем, поищем место попрохладней. - И Зак повел ее вдоль стены к выходу. - Надо сказать, ты отлично справилась с шагами.
Она рассмеялась.
- Не преувеличивай. Тебе придется меня еще поучить, когда мы будем одни, - она вздохнула, - если только когда-нибудь это случится.
Уголки его губ приподнялись.
- Возможно, в наш медовый месяц? - Они прошли через открытые стеклянные двери. Теплый ночной воздух окутал их. Зак ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу.
Ее сердце подпрыгнуло.
- Значит, у нас будет медовый месяц? Все время вместе? И совершенно одни?
- Точно. - Он прислонился к колонне и притянул ее к себе. Глаза его потемнели. - Совершенно одни. Я думаю, мы это заслужили.
- А куда мы отправимся?
- Это сюрприз. Могу только сказать, что там будет много солнца, море и только Георгиос и Мария, которые присматривают за виллой.
Восторг охватил ее.
- Так когда мы отправимся туда? Я просто в нетерпении.
- Завтра, - голос Зака стал хриплым. - Я тоже больше не могу ждать.
Музыка внутри смолкла. Внезапно наступила оглушительная тишина. Она чувствовала взгляд Зака - напряженный, ожидающий.
Ожидающий, что она сделает что-то. Что-то скажет. Пандора не знала, чего именно он ждал от нее. И поэтому сделала то, что хотела сама сделать. Она поднялась на цыпочки, прижала губы к его губам, и пламя вспыхнуло. Зак застонал, его губы разомкнулись. Как сквозь туман она услышала отдаленные звуки музыки. Его рот был горячим и жадным. О, этот насмешливый и дерзкий рот, которым она никак не могла насладиться!
Зак потянул ее за руку.
- Пойдем. Здесь не самое лучшее место для поцелуев. Кто-нибудь может выйти и увидеть нас.
- Зак, мы не можем уйти так просто. - Пандора обернулась, бросив назад растерянный взгляд.
- Почему не можем? - Он. остановился.
Взгляд его пылал. Казалось, все мысли оставили его, кроме сознания своей мужской силы. Капельки пота, выступившие на его скулах, добавили сексуальности его точеным чертам. Губы изогнулись в чувственной улыбке.
- Почему мы должны оставаться, когда мы оба хотим уйти?
- Потому… - Пандора никак не могла отвести взгляда от тонкой шелковой рубашки, прилипшей к его разгоряченному телу. - Потому, что это наша свадьба, а мы еще не разрезали свадебный пирог…
Зак нетерпеливо пожал плечами.
- Пирог может подождать. Мы разрежем его завтра во время ленча.
- Во время ленча? - Она замерла.
- Для моей семьи. Чтобы представить им мою жену. - Он притянул ее к себе.
- О! - Она думала, что после сегодняшнего вечера ей уже ни с кем не придется его делить. Что, начиная с завтрашнего дня, они будут одни. Без этой орды людей и телохранителей. - Я думала, мы завтра уже уедем…
- Сразу после ленча. - И опять эта улыбка. Его лицо в дюйме от ее лица. - Будь терпелива, жена моя. У тебя еще не было возможности встретиться с моей семьей. Но теперь они все здесь, и пройдет немало времени, прежде чем они снова соберутся все вместе. Воспользуйся шансом узнать их немного получше.
- Конечно. - Она почувствовала себя смущенной. Ей хотелось быть одной с Заком. И в то же время она хотела познакомиться с его семьей. Поговорить с Анжело и Тариком. Узнать у Димитрия и Стэйси, каким был Зак в детстве. И увидеть его сестру.
Она хотела, чтобы все эти люди приняли ее. Зак был совершенно прав. Ей нужно встретиться с ними. Завтра.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Зак подошел к стенному бару и плеснул в стакан виски. Сделал шаг к окну и уставился невидящим взглядом на мерцающие городские огни. Все, о чем он мог думать, - это пугающая тишина в спальне. Его жена была с другой стороны двери позади него.
Он ждал этого момента три месяца. Он был терпелив. Прямо-таки чертовски терпелив.
В течение всего времени их знакомства он не отважился ни на малейшую вольность со своей будущей невестой. Зак позволил себе только два коротких визита. Каждый полет на лайнере "Кириакос Гольфстрим" занимал двадцать четыре часа с посадкой в Лос-Анджелесе для дозаправки. Почти пятьдесят часов он был в воздухе - куда больше, чем провел со своей невестой. Но это стоило того. Увидеть ее. Коснуться.
И тут же отпрянуть - прежде, чем контроль был бы потерян. Прежде, чем он увлек бы ее в свои объятия, на широкую постель в маленьком деревянном домике, который он занимал в Хай-Ридже, и взял бы от нее все то, чего так жаждало его тело.
О боже, она была просто само искушение с ее светлыми, шелковистыми, словно лунными волосами, широко посаженными, удивительной красоты серыми глазами, гибким телом, тонкими коленями и запястьями, придававшими столько изящества ее облику.
Ему и сейчас придется не торопиться и сдерживать тот океан чувств, что бушевал у него внутри. Меньше всего он хотел напугать ее своим неистовством. Ведь Пандора была невинна. Девственна.
И сейчас была их первая брачная ночь.
Он хотел насладиться каждым моментом их близости. Еще никогда за все тридцать лет своей жизни он не занимался любовью с девственницей. Старомодное чувство чести настраивало Зака на близкие отношения только с теми женщинами, которые знали счет своим любовникам.
Но его жена - это совсем другое дело.
И все же он был удивлен, заметив, как дрожит стакан в его руке. И поспешил уверить себя, что это от желания, а не от страха. Как правило, он не пил. И ни разу в своей жизни не напивался допьяна.
Но сегодня был особый случай.
Он сделал последний глоток скотча и поставил стакан на стол. Набравшись храбрости, Зак подошел к двери и повернул ручку.
Пандора стояла в центре пурпурно-золотой спальни Зака - а теперь и ее спальни тоже - и смотрела, как поворачивается тяжелая медная ручка. Что-то сжалось внутри нее. Дверь открылась.
Зак вошел в комнату и замер.
Она сразу же заметила, что он принял душ и переоделся. Черные облегающие брюки и свободная белая рубашка были чертовски сексуальны. Она вспыхнула и поняла, что он смотрит на нее с тем же самым интересом. Внезапно жар вспыхнул внизу ее живота. Губы пересохли, дыхание участилось.
- Ты все еще одета? - Он был явно озадачен. - Я думал, ты уже успела принять душ и…
- Мне нужна твоя помощь, чтобы расстегнуть все эти пуговицы на спине, - смущенно объяснила она.
- Конечно! Как глупо с моей стороны… Я мог бы догадаться. - Он подошел ближе. - Повернись, - сказал он и встал на колени.
Старинный шелк зашуршал от ее движения. За спиной она услышала дыхание Зака и почувствовала тяжелые удары своего сердца.
Зак поднял подол платья, и легкое дуновение воздуха коснулось ее коленей. Последовал легкий рывок, и она поняла, что нижняя пуговица расстегнута. Легкие рывки следовали друг за другом.
- Боже, неужели в то время у всех платьев было столько пуговиц! Их, должно быть, здесь добрые две сотни - и все они такие маленькие!
- Их всего лишь семьдесят пять. И портному приходится каждый раз все их перешивать, когда он подгоняет платье. Но даже на то, чтобы просто их расстегнуть, потребуется целая вечность, - сказала Пандора.
- Смею надеяться, что все же нет. - Она услышала смех в голосе Зака и еще что-то - такое глубокое и чувственное, что кровь застучала у нее в ушах.
Она сделала над собой усилие, чтобы вернуть себе самообладание.
- В сказке тебе бы пришлось ждать этого момента лет сто.
- Мне и так кажется, что я ждал этого всю свою жизнь, - пробормотал он. А потом добавил: - В сказке мне не пришлось бы расстегивать все эти пуговицы. Я бы просто воспользовался волшебной палочкой. - И он провел пальцем по ее спине от шеи до самого копчика. Пандора вздрогнула. - А затем я сорвал бы это платье… - Голос изменил ему.
- Но у нас нет волшебной палочки, поэтому тебе придется справляться самому…
- Самым что ни на есть древним способом - медленно, получая удовольствие от процесса, обреченно проворчал он. Пандора задержала дыхание, когда его рука коснулась ее колена. - Еще пара-другая - и я смогу добраться до твоего бедра.
Его пальцы погладили ее кожу и вновь вернулись к пуговицам. Пандора разочарованно вздохнула.
- Не беспокойся, yineka той, у нас будет время для ласк. Впереди у нас целая ночь… И я буду делать все медленно, не торопясь. Я обещаю.
- Тогда мне кажется, я просто умру сегодня ночью, - прошептала она, от возбуждения едва переводя дыхание.
- Не говори такие вещи. Я и так из последних сил стараюсь сдерживаться. А то все это грозит кончиться, так и не начавшись.
- А я думала, что мы уже начали… Зак выдохнул со стоном:
- Жена, помолчи! Мне нужно как можно быстрее расстегнуть эти чертовы пуговицы, а ты сбиваешь меня. - Его дыхание вдруг замерло. - А это что еще такое?
- Подвязка. Я не знала, всем ли традициям нужно следовать… в общем, это то, что ты должен сорвать с меня. - Его прикосновения просто сводили Пандору с ума.
Он просунул пальцы под подвязку, спустил ее вниз и сорвал с ноги. Выпрямившись во весь рост, повернул девушку к себе.
У нее перехватило дыхание.
Его лицо светилось восторгом. Глаза сияли. Он держал подвязку, словно трофей.
- Моя, - сказал он хрипло. - Каждая клеточка твоего тела - моя.
Она не успела даже вдохнуть, как он приник к ее губам, повелительно и жадно. Поднявшись на цыпочки, Пандора обняла его за шею и ответила на поцелуй с такой силой страсти, которой никогда не знала.
- Полегче, моя жена, полегче, - выдохнул Зак, и его руки опустились на ее бедра.
Его руки сжали ее ягодицы, бесценное платье собралось в складки вокруг бедер, и он притянул ее к себе так, что она почувствовала сквозь ткань его напряженную плоть. Он поднял ее выше и…
- О, Зак, ты уронишь меня! - Она обхватила его ногами и упала спиной прямо на кровать.
- Я не могу ждать - ни одной минуты. - Его тело двигалось сверху нее настойчиво и беспокойно.
Она чувствовала его жар, его напряжение.
- Платье! Мы порвем его…
- Забудь об этом чертовом платье!
- О, нет! Портной в его честь спел такой панегирик - ведь оно часть истории. Я буду чувствовать себя страшно виноватой…
- О, боже! Надо же было придумать такую пытку! Ну ладно, повернись тогда, - выдохнул он, срывая с себя рубашку.
На долю секунды в приглушенном свете лампы Пандора увидела его мускулистый сухощавый торс с четким рельефом брюшных мышц и… чуть не умерла от стыда. Прижав сжатые кулаки к своему рту, она быстро повернулась на живот, чтобы ни один звук больше не вырвался из ее груди.
Рука Зака, проскользнув сквозь разрез платья, гладила и ласкала ее тело.
Она еле сдержалась, чтобы не застонать.
- Я думала, ты собираешься дальше расстегивать пуговицы. - Она вздрогнула, когда его губы коснулись ее колена. - Зак!
Несколько поцелуев. Остановка. Ее сердце бешено стучало. Она услышала шуршание шелковой ткани и почувствовала влажное тепло его языка на своем бедре.
- Я расстегну все эти пуговицы - все, до самой последней из них. - Он пробормотал какое-то короткое греческое слово. - Но в этот раз начну сверху. Думаю, это будет для меня легче.
Его пальцы скользнули по ее затылку. Она напряженно замерла.
- Так, первая, - его голос звучал почти обреченно. - Сколько их, ты говоришь, семьдесят пять? Сомневаюсь, что я расстегнул и половину. Как долго это еще будет продолжаться!
- Давай тогда немного поболтаем о чем-нибудь, - Пандора нервно рассмеялась, - К примеру, о погоде.
- Ну что ж, давай поговорим о погоде. Здесь в это время года бывает так жарко, что почти невозможно дышать. А сегодня особенно, даже несмотря на кондиционер. Моя кожа такая горячая…
Слушая его отрывистую речь, Пандора представляла себе картину, которую видела перед тем, как уткнуться лицом в сжатые кулаки. Легкая испарина в бронзовом отблеске ночной лампы подчеркивала его мускулистую грудь. Боже, как ей хотелось дотронуться, до его гладкой влажной кожи…
- Я весь дрожу от желания. Я не испытывал ничего подобного за всю свою жизнь. В тридцать один год чувствую себя мальчишкой. Мальчишкой, который хочет схватить… сжать… и овладеть. Черт, да мне не просто жарко - я весь в огне!
Пандора не находила слов, чтобы ответить на эту откровенную вспышку страсти. Она чувствовала судорожные движения его пальцев, расстегивающих пуговицы, тепло его дыхания на своей обнаженной коже. Слышала низкое жужжание кондиционера и тяжелые удары своего сердца.
- Проклятье! Я испугал тебя? Иногда я забываю, как ты молода и… и как невинна. Ведь ты провела почти все свои годы в закрытой школе, потом помогала отцу… - Он нащупал пальцами пуговицы. - Я говорил себе, что буду двигаться медленно, я…
- Зак, - она сделала глубокий вдох, - я не всегда была в школе или с моим отцом. Я навещала друзей…
- Твой отец рассказывал мне, - перебил он Пандору. - Каникулы со школьными друзьями под строгим надзором - вряд ли это можно считать богатым жизненным опытом.
- Не так уж я и невинна…
- Что ты сказала? - Она почувствовала легкую дрожь в его руках и смутилась. Было слишком поздно обсуждать этот вопрос. К тому же, как она думала, в современном мире это не имело никакого значения. Раз они поженились, то какая разница?
Она отмела это в сторону и прошептала:
- Я сказала, что хочу тебя…
Он застонал. Его пальцы в лихорадочном нетерпении рвали пуговицы.
- Дьявольщина! Пандора, жена моя, я хочу тебя тоже - больше, чем могу выразить это.
- Так не надо слов - покажи мне это.
- Я думал, ты хотела поговорить о погоде. - Он издал легкий, хрипловатый смешок. - Хочешь, я скажу, какая у тебя кожа? - Он скользнул пальцами вдоль ложбинки на ее спине. - Она нежнее, чем шелк, и мягче, чем бархат. Она теплая и живая - я чувствую, как она вздрагивает под моими пальцами…
Необычное ощущение волной прошло по ее телу, спускаясь все ниже и ниже, стягиваясь, словно в воронку, к самому низу живота. Пандора задрожала и сжала на ногах пальцы, чтобы как-то смягчить грозившее поглотить ее чувство.
- Это все разговоры, - судорожно глотая воздух, сказала она с легким смешком.
- Тебе хочется действий? - И его губы прошлись открытыми поцелуями по ее спине. А его язык…
Боже, его язык! Она кусала руки, чтобы не застонать. Поцелуи замедлились. Она вздохнула. Его пальцы сделали последний рывок.
- Наконец-то…
Она услышала его вздох и почувствовала, как прохладный воздух обдал ее спину. Зак вытянул из-под нее платье и отшвырнул куда-то на пол. - Я не хочу больше слышать ни слова об этом чертовом куске старого шелка! Слишком много на него потрачено времени. - Он провел ладонью по ее спине. - Твоя кожа - живой шелк. Пандора, жена, ты просто восхитительна…
Она не ответила - не могла. Волна желания, отличная от всего того, что она когда-либо испытывала в своей жизни, потрясла ее. А потом его руки ласкали ее ягодицы, его губы нежно касались ее спины. И, продев палец под тонкую белую резинку, он стянул последний кусочек ткани с ее тела…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
- И это сделано.
Услышав голос Зака, Пандора замедлила шаги.
Сегодня утром, когда она проснулась, мужа уже не было в комнате, только нежная белая роза на длинном стебле и записка лежали на подушке с ней рядом. Буквы - стремительные, с сильным наклоном - бежали по бумаге, складываясь в слова, а слова сообщали, что неотложное дело заставило его так рано подняться и что он будет ждать ее к завтраку внизу.
Она встала, поставила розу в стакан с водой, приняла душ и натянула на себя первое попавшееся под руку платье из полупрозрачного белого шелка с всплесками цвета как раз в нужных местах. Оставив распущенными длинные волосы, Пандора нанесла несколько капель духов на запястья и пошла искать Зака, все еще чувствуя себя совершенно ошеломленной после их ночи любви.
Не найдя его в комнате с накрытым для завтрака столом, она вышла на балкон и услышала голоса, доносившиеся из соседней комнаты. Сквозь стеклянные двери, почти полностью закрытые тяжелыми шторами, она увидела Зака и еще одного мужчину, стоявшего к ней спиной. Как только он повернулся, чтобы взять со стола низкий хрустальный стакан, она узнала в нем Димитрия, кузена Зака. Его лучшего друга. И его адвоката.
Димитрий готовил пакет документов для заключения брачного контракта, который они с Заком и подписали три дня назад. Сама она думала, что подобные формальности совершенно излишни, но, уважая деловые принципы Зака и своего отца, все же согласилась. Юридическая фирма в Лондоне, с которой сотрудничал ее отец, проверила в ее интересах все бумаги и внесла только минимальные изменения.
Через узкую щель в тяжелых шторах она увидела своего мужа, поднявшего бокал.
- Я думал, что никогда не найду ее, Димитрий. Моя женитьба определенно стоит того, чтобы как следует ее отпраздновать.
- Да, тебе прямо-таки фантастически повезло. Ко всему прочему она еще и красавица.
Пандора улыбнулась. Мужчины! Им мало любви, нужна еще и красота. Но ее тронуло, с каким чувством прозвучали его слова "я думал, что никогда не найду ее", - с тем чувством облегчения, что он, наконец, нашел женщину, которую полюбил всем сердцем.
То же самое чувствовала и она…
Вчера он сказал ей, что она само совершенство. Нет, она не может с ним согласиться. Это он - совершенство. Это она - счастливейшая из…