Способность Калеба использовать свою природу оборотня, чтобы взять намеченный след, делала его похожим на человека-ищейку. Я знала о его обостренных чувствах и понимала, как они помогали ему замечать мельчайшие детали, которые упустил бы обычный человек: от мусора, оставленного в номере мотеля, до глубины и застарелости следов шин или отпечатков ботинок перед домом объекта. Я знала, что беседуя с людьми, Калеб чуял все химические процессы в их организме, гормональные сдвиги, сигнализирующие о стрессе или обмане; он видел, как расширяются зрачки, слышал изменение сердцебиения. Калеб был ходячим детектором лжи, чертовски действовавшим мне на нервы.
Но у него, как и у меня, имелось множество тайн. Калеб изо всех сил старался прятать свои сверхъестественные возможности. Он находил причины не сидеть дома в полнолуние, когда сильно стремление к перевоплощению, хотя и не обязательному для оборотней. Порой он возвращался в мотель с засохшей кровью на одежде, или парочкой перьев в волосах. Я делала вид, что не замечаю этого, потому что разумного объяснения перьям в волосах, которое не заставило бы нормальную девчонку удрать, просто не существовало.
Калеб мог бы обдурить неопытного новичка. Но коли речь шла о том, кто прожил в стае четыре года, с равным успехом он мог бы носить мигающую неоновую табличку: "Я оборотень, задавай свои вопросы".
Наш обед превращался в приключение. Как любой оборотень, Калеб ел так, будто это его работа. Бекон, яйца, бекон, стейк, еще бекон. Но, казалось, он беспокоился, если не замечал, что я тоже ем. Естественно, я никогда не смогла бы сбросить столько калорий, сколько набирал Калеб. Он продолжал подкладывать питательные продукты мне в тарелку, пока не убеждался, что я стабильно их уплетаю. Спасибо и на том, что не изображал самолетик, чтобы меня накормить. И чем больше я ценила его заботу, тем плотнее на мне сидели джинсы, и появлялся животик.
Помимо питания, Калеб проявлял чрезмерную заботу, и следил за мной постоянно. Я была уверена, что он беспокоился, хотя я и испытывала неудобство, особенно, когда оборотень пытался пойти за мной в дамскую комнату. Он не пытался помешать мне сбежать или встретить кого-то, кто мог его заменить. Калеб искренне переживал, что некто может притаиться за углом, и его тревоги оправдались, когда мы остановились отдохнуть в Лейтоне. Ладно, это был всего лишь дремавший дикобраз, но я сомневалась, что смогла бы сама от него отбиться.
Мы ехали и ехали, пейзаж вокруг все время менялся, горы сменялись долинами, а те холмистыми низинами. Предметов для разногласий стал выбор радиостанции. Калеб предпочитал кантри (кантри!), а я упорно пыталась поймать волну классического рока. Наконец, в придорожном кафе в Ганновере мы отыскали диски с суперхитами Кросби, Стилз и Нэш, которые на время устроили нас обоих.
Вставали мы не слишком рано, складывали в грузовичок вещи и ехали туда, где Калеб или регистрировал нас в мотеле, или я ждала в ближайшей забегаловке, пока он встретится с нужными людьми, либо пошпионит в округе. Днем мы опять отправлялись в путь, чтобы, так или иначе, двигаться по новому следу.
Ночью спали вместе. На все мотели словно эпидемия какая-то напала: то не было двухместных номеров, то вообще оставался лишь один свободный, так что приходилось спать в одной кровати. Мне это казалось весьма подозрительным, но так как Калеб ни разу не попытался сделать что-либо неуместное, я перестала волноваться. Я уже начала сомневаться, засну ли, не ощущая тепла и веса его тела рядом. Связанные с Гленном ночные кошмары сошли на нет, и впервые за столько лет я спала крепко и без сновидений.
Я старалась быть как можно более полезной, но, фактически, не помогая Калебу в этих его сомнительно-этичных делах. В грузовичке у меня был припасен пакет апельсинов и яблок, которые Калеб с удовольствием грыз. Если достать свежие фрукты не удавалось, мы принимали большие дозы витаминов C и D. Не хватало нам только заработать цингу.
Я стала для Калеба его личным ассистентом и блютузом в одном лице, разыскивая файлы и не позволяя звонить, пока он за рулем, подвергая опасности нас обоих. Я ухитрилась–таки затащить его, недовольного и вопящего, в нынешний век, разыскав недорогой функциональный лэптоп и самый крошечный на свете принтер в ломбарде возле гостиницы в Денали. Оказалось, что в браке с хвастливым компьютерным гением есть свои преимущества. За несколько лет я смогла научиться некоторым уловкам, а в частности, узнала веб-сайты, где можно получить не совсем легальную информацию о гражданах. Итак, при помощи беспроводного модема, который я убедила Калеба купить в магазине сотовых телефонов, я могла: первое, помочь ему с поиском в Интернете и, второе, избегать встреч с аляскинскими хипстерами – завсегдатаями интернет-кафешек. Они были обычными хипстерами, только фланели в их одежде больше.
А если мне случалось найти кучу информации о тех, кто совершил тяжкие преступления с особой жестокостью, но ничего о тех, кто просто задолжал денег не тем людям, ну что ж, это было просто ужасно плохо.
Из-за своей новой "стажировки" мне приходилось частенько контактировать с "домашней базой" Калеба, баром в Фэрбенксе, владельцем которого был приятель Калеба с неправдоподобным именем Садс. Бывший служащий полиции штата Аляска, Садс был как бы центральным узлом связи между Калебом и нанимавшими его следователями (и прочими менее авторитетными личностями), который передавал задания и информацию. Пока не появилась я, они общались, в основном, по телефону и факсу. Я не знала, ценил ли Садс мое вмешательство, но мне удалось установить с ним контакт, пока я почти три часа объясняла, как сканировать и прикреплять документы к электронному письму. Я заслужила уважение Садса, промолчав, когда он трижды в одном предложении употребил слово на букву "х", не особо следя за своей речью.
Как только меня "повысили", Калеб купил мне собственный предварительно оплаченный сотовый телефон в универмаге в Донвелле. Оборотень сказал:
– Не хочу, чтобы ты меня разыскивала, пока я работаю.
Но мне пришло в голову, что купить телефон Калеба побудила скука, особенно после того, как он, чтобы развлечься "на выезде", начал писать мне СМС-ки.
А ведь жизнь становится причудливой, когда оборотень шлет тебе подмигивающие смайлики.
Зная, что с компьютером у него не очень, Калеб разрешил мне заниматься своей электронной перепиской с клиентами. Большинство ночей я проводила в гостиничных номерах, одна, работая на компьютере или читая – простое удовольствие, на которое в последнее время у меня не хватало времени. Я писала отчеты о проделанной работе, отправляла счета-фактуры и даже открыла счет ПэйПэл, так что Калеб мог сразу же получать платежи от следователей, работающих в других штатах. Это был чисто эгоистичный жест. Чем больше денег на счету Калеба, тем лучше гостиничный номер (а именно: гостиницы с кабельным телевидением вместо порноканалов, но, таинственным образом, все равно без свободных двухместных номеров).
К несчастью, Калеб меня раскусил, когда однажды ночью вернулся и нашел шесть отчётов о расходах и еще больше счетов-фактур, приготовленных ему на подпись.
– Кажется, ты справляешься с бумажной работой с настораживающей скоростью, – сказал он, бросив прищуренный взгляд на огромную кипу документов, которые я подготовила.
– Просто хочу быть полезной, – ответила я, само удивление и невинность.
– А это не потому, что тебе хочется чуть побыстрее добраться до пункта твоего назначения? – спросил он.
– Понятия не имею, о чем ты.
Калеб скинул тяжелую куртку и сбросил ботинки.
– Мы приедем туда тогда, когда приедем, кролик, не раньше, не позже.
– У меня есть дела в Анкоридже. Я очень хочу добраться туда.
– Что за дела?
– Личные, и сроки поджимают, – ответила я.
– Но ты, типа, не торопишься побыстрее покончить с моими делами, чтобы перейти к своим?
Сейчас не стоило говорить ему, что я удалила некоторые файлы, чтобы мелкие нарушители могли уйти, и расчистила себе путь в Анкоридж.
– Я не тороплюсь, – сказала я, при этом мой голос прозвучал чуть более натянуто, чем хотелось бы на тот момент. – Я оптимизирую процесс.
– И я это ценю, – сказал Калеб. – Просто не подгоняй меня, когда я работаю.
– Я, пожалуй, не смогла бы. Я бы не стала. Страшно представить, как ты применишь свои навыки обращения с наручниками в гражданской жизни.
Он взглянул на меня, вскинув бровь:
– Могу навскидку назвать пару вариантов.
– Сама напросилась, да? – простонала я.
Он кивнул, посмеиваясь про себя, пока убирал с зарядки мой телефон и ставил свой. Калеб даже не взглянул на экран, когда вытаскивал шнур. И никогда не просил телефон, чтобы посмотреть. Он никогда не проверял мои сообщения или последние звонки. В этом он мне доверял. Он не лез в мою личную жизнь, даже когда мог.
И вот именно в такие моменты, несмотря на его странную работу и сверхъестественные проявления, я чувствовала, что немного влюблена в Калеба Грэхэма.
Причины, побудившие меня приобрести лэптоп, имели третью, даже менее бескорыстную мотивацию. Частный сервер позволял мне тайно поддерживать связь с Рэд Берн. Когда больше двух недель я не получала электронных писем, я нарушила условия соглашения и отправила ей письмо, требуя телефонной конференц-связи. Она прислала ответ: "Только в этот раз". Вот поэтому-то я ее так любила. Она назначила мне время поздно ночью, когда Калеб встречался с одним из своих контактных лиц в баре.
Иногда меня раздражало, что я не знаю имени Рэд Берн. Она была тем, кто спас и изменил мою жизнь. А мне нельзя было знать о ней ничего, даже штат, в котором она жила. Она могла сидеть в соседнем здании, вот все, что я знала.
Хотя Калеб ушел в расположенный вниз по улице то ли боулинг, то ли магазин, я чувствовала, что необходимо задернуть штору, пока ждала звонка Ред Берн. Ее голос был как бальзам на мои измотанные нервы, и первый раз за много недель я почувствовала, что может быть всё в конце концов наладится.
– Ну, разве ты не наслаждение для больных ушей или что-то в этом роде, – сказала она, хрипло усмехнувшись. – Как дела?
– Нормально, в общем-то. Не получаю последних новостей, вот и дергаюсь, – спокойно ответила я.
– Иногда отсутствие новостей – хорошие новости.
– Знаю, – вздохнула я, надеясь, что ответила не слишком раздраженно. – Можешь, по крайней мере, сказать, что случилось? Почему все отменили? Почему сейчас?
Рэд Берн долго обдумывала вопрос, прежде чем наконец произнесла:
– Ты знаменитость.
У меня пересохло во рту. Последний раз мне это говорили после того, как Гленн разместил на Ютубе видеозапись, где я принимаю душ.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда мы организовали твою перевозку на Великий Север, то сделали это через одного человека, работающего в портовом терминале в Беллингеме, – сказала она. – Он маскирует "особых пассажиров" в грузовой декларации под незабронированные каюты на пароме.
Я нахмурилась. Это я уже знала. Я встречалась с Капитаном Анонимность, еще одним сетевым тайным агентом, в портовом терминале, как раз перед посадкой на паром из Вашингтона. В свои двадцать он оказался милым блондином с детским личиком, который вручил мне пачку сухих завтраков и книжку Николь Пилер в мягкой обложке вместе с моими билетами и информацией об Анне Модер. Я направилась прямиком в женский туалет, над раковиной покрасила волосы в шоколадный цвет и вышла Анной.
Пятидневная поездка на "Звезде северного моря" из штата Вашингтон в Ченега-Бей стала одним из самых приятных событий за все время, что я провела в бегах – чистый морской воздух, а иногда даже кита удавалось увидеть. После того, как я убедилась, что продавец хот–догов в торговой палатке не Гленн, круиз был просто роскошным.
– Так вот, капитан не подумал, что рекламщики будут снимать для веб-сайта компании во время твоей поездки. Существует соглашение о предоставлении информации для печати, которое входит прямо в текст условий пользования билетами, который многие не читают, а потому и понятия не имеют, что входя на борт судна, они дают разрешение компании использовать свои снимки в рекламе…
– О нет, – простонала я.
– Твоя фотография попала прямо на баннер их домашней страницы. Там прелестный мальчонка со своим отцом машет ручкой исчезающему вдали побережью Вашингтона, направляясь навстречу приключениям. Ты там не на переднем плане и не в центре, ничего такого, а просто неясно засветилась на заднем плане, как один из злобных духов Старого Света, предзнаменующих морские бедствия.
– Звучит как-то грубовато, – заявила я.
– Небольшой совет, солнце: крем от кругов под глазами.
Я фыркнула. Из ее уст это прозвучало так естественно, стервозно и дружески. Рэд Берн могла съязвить при случае, но от ее черного юмора мне почему-то становилось лучше, будто в моей ситуации не было ничего ненормального, если по этому поводу можно было отпустить шуточку.
– В любом случае, с темными волосами и призрачными кругами под глазами, ты была настолько не похожа на свое фото, что капитан тебя сначала даже не узнал, а он каждый день заходит на этот сайт. Так что, когда он понял, что произошло, то пошел к айтишнику компании и попросить поменять фото на сайте на какое-нибудь другое. Айтишник сказал ему: "Ты уже второй за неделю, кто спрашивает про это изображение". Он заявил, мол, какой-то интеренет-продавец интересовался снимком, надеясь купить права на его использование, а потом прямо обозлился, когда айтишник отказался сказать ему, когда была сделана фотка. Тем же утром сайт взломали. Однако там были только изображения и данные о билетах, зарегистрированных со дня твоего отъезда. Записи службы безопасности хранятся на другом сервере – и туда тоже влезли.
Желудок скрутило. Вывод напрашивался только один. Гленн. У Гленна хватало опыта, чтобы проникнуть на любой нужный ему сайт.
– Но он же просто случайно наткнулся на веб-сайт перевозочной компании, – сказала я. – Откуда бы ему знать, что надо смотреть на сайте просто порта?
– Мы не уверены, дорогая. Может быть, он установил компьютерную программу идентификации людей по лицам, чтобы сканировать хранящиеся в кэше изображения. Возможно, он вычислил, где хранится наша информация, и залез в нее. Упорный сукин сын. В следующий раз попробуй выйти замуж за того, кто самостоятельно не сможет даже включить лэптоп.
Я приказала заткнуться своему мозгу, который тут же переключился на Калеба.
– Ладно, хорошо, что сейчас ты далеко от того района, и искать тебя в таком большом штате – это как искать иголку в … очень большом стоге сена, где очень мало иголок.
Я захихикала:
– Не обдумывала эту метафору, а?
– Нет.
Рэд Берн убедила меня, что они задействуют все возможные ресурсы, дабы меня вытащить. Мы закончили разговор обещаниями, что она будет присылать мне письма по электронке, независимо от того, есть новости или нет. Мне просто надо оставаться в безопасности и набраться терпения.
"Оставаться в безопасности" оказалось не проблемой, особенно после того, как Калеб пришил специальный кармашек к подкладке моей куртки, чтобы "моя дубинка" была под рукой всякий раз, когда она понадобится. (Оборотень, умеющий шить – кто бы подумал?). Но терпение – с этим было немного сложнее. Я знала, что слишком увязла в этой рутине. Привыкла жить вместе с Калебом в одном гостиничном номере, делить крошечные обшарпанные ванные комнаты с мужчиной, рост которого позволял ему чистить зубы, стоя позади меня и видеть себя в зеркало над моей головой. Я привыкла вместе с ним есть жирную пищу, сидя за грязными обеденными столами и шаткими столиками в номерах. Привыкла спать в постели, согреваемой большим телом – определенный плюс, учитывая ежедневные понижения температуры и то, что октябрь уже не за горами.
Я узнала разные мелочи, некоторые располагали меня к Калебу, а от других хотелось вышвырнуть все его диски Гарта Брукса из окна грузовика. Узнала, что Калеб любил, чтобы ему почесали спину, когда мы засыпали. Узнала, что от скрипичной музыки он становится раздражительным. Как большинство мужчин, он утверждал, что ему не нужны указатели, но я еще упорнее настаивала на том, чтобы мы отслеживали свое передвижение по карте.
Очевидно, он тоже узнавал обо мне разные мелочи, хотя и не упоминал об этом. Калеб замечал, какие книги мне нравились, и покупал мне детективные или любовные романы в мягкой обложке всегда, когда находил книжный магазин. Он вытаскивал помидоры из моих сэндвичей, не дожидаясь, пока я скажу, как их ненавижу. Он знал, как настроить воздушные заслонки обогрева в грузовике, чтобы мне было тепло, но не слишком жарко.
Я знала, что это продлится только до тех пор, пока я не перебазируюсь, но мне стало казаться, что это нормальный образ жизни. Какой бы стала жизнь, если бы мы сидели на одном месте? Наскучили бы мы друг другу? Понял бы Калеб, что он мог бы завести очаровательных маленьких волчат с куда более привлекательной девушкой без эмоциональных травм?
Я не радовалась, что приходилось так долго добираться до места назначения, но делать было нечего. Пока я старалась насладиться путешествием с Калебом.
Конечно, бывали ночи, когда я просыпалась оттого, что ко мне прижималось теплое, твердое тело, и я пыталась ускользнуть от него, переворачиваясь на спину и отодвигаясь подальше на кровати. Рука Калеба обхватывала меня за талию и удерживала в крепком объятии, несмотря на трюки, которые я выделывала на матрасе.
Как только мой вялый спросонья мозг осознавал, что рядом Калеб, я успокаивалась практически мгновенно. Физическое присутствие Калеба действовало как магнит, постоянно меня притягивая. Неважно, в каком месте комнаты он находился, я чувствовала доходящее до меня тепло, которое излучала его кожа.
Он намеренно оставлял мне пространство, которое я ценила. Я знала, что, скорее всего, это дается Калебу с трудом. Оборотни племя экспансивное, с удовольствием выражающее свою привязанность на публике, где, может, приняты одни лишь рукопожатия. Через прикосновения они сохраняли тесную связь, от дружбы до легендарной любви, зарождающейся между родственными душами. Это как если бы прикосновения подтверждали связь, своего рода неписаную и невысказанную, типа "я все еще достаточно сильно тебя люблю, чтобы терпеть твой сомнительный рукомойный ритуал".
Избегать прикосновений ко мне диаметрально противоположно его существу, подозреваю, особенно после того, как Калеб так уютно устроился со мной той первой ночью. Я ценила его старания, но в то же время ситуация меня немало расстраивала. С каждым днем я все больше доверяла Калебу, меня все больше к нему влекло, а он теперь, вроде как, довольствовался своей ролью "прижимающегося друга".
И это медленно сводило меня с ума.
Для оборотней секс шаг серьезный. Я знала, что в большинстве случаев это пожизненное обязательство, потомство и всё такое. Отчасти я питала надежду, что Калеб редкое исключение, что он мог натянуть презерватив и просто вступить в отношения с сильно понравившейся девушкой.
Это смелое предположение.