– Донни, ты должен мне пять баксов, – воскликнул дядя Даг, – я же сказал тебе, что от грузовика пахнет докторшей!
Я отклонилась от поцелуев Калеба, чтобы убедиться, что меня поймут.
– Есть еще кое-что, – я отвела ногу назад и изо всех сил пинула его по голени, может быть, даже повредив ему плюсневую кость.
Он вздрогнул, но меня не уронил.
– Если ты еще когда-нибудь такой важный секрет от меня утаишь...
– Лишусь ног, я понял.
– Нет, но я гарантирую, что все тело у тебя будет чесаться, покроется гнойничками, тебя будет тошнить так, что синяки на голени будут казаться самой меньшей из твоих проблем. Не сомневайся, у меня достаточно навыков, чтобы осуществить свои угрозы.
– Гнойничками?
– О, не заставляй меня тащить медицинские учебники. Увидишь иллюстрации – заплачешь.
Калеб содрогнулся.
– Поверю тебе на слово. Я так рад, что ты здесь. – Он дышал мне в шею. – Я боялся, что ты не приедешь.
– Мне жаль, прости, что не поверила тебе.
Он пожал плечами, подталкивая меня чуть выше, чтобы мои ноги не касались снега.
– Я тебя не виню. Не представляю, что ты почувствовала, прочитав то дурацкое письмо. Извини, что не рассказал раньше.
– Извини, что не позвонила тебе, но я боялась, ты не возьмешь трубку.
– Прости, что уехал. Нужно было остаться и вместе разобраться с проблемами.
– Прости, что обзывала тебя ужасными словами.
– Да ты не так уж много меня и обзывала.
– Мысленно, – признала я, – много раз. Действительно ужасными.
– Итак, мы выяснили, что вы оба сожалеете, – качая головой, произнесла Мэгги, которая как раз в этот момент шла к нам через улицу вместе с Самсоном, своим неофициальным заместителем.
– Что такое есть в человеческих женщинах, отчего мужчины нашей семьи превращаются в полных идиотов? – поинтересовался Самсон. – Идиотов, которые обращаются при ярком дневном свете в центре улицы, где любой посетитель-человек может их увидеть, только для того, чтобы обнять свою пару?
Калеб бросил на Мэгги робкий взгляд, ну, по крайней мере, настолько, насколько оборотень-волк вообще может изобразить.
– Итак, возвращение насовсем? – спросила Калеба Мэгги, хотя я не уверена, кого из нас она имела в виду.
– Мы оба вернулись, – согласился Калеб, и снова обратил все внимание на меня. – Хотя есть кое-что, что тебе придется сделать, чтобы все сработало.
– Грязные сексуальные штучки? – с надеждой предположила я.
– Подать заявление на судебный запрет и открыть дело о разводе.
– Не грязно и не сексуально.
– Я собираюсь жениться на тебе, доктор Кэмпбелл, и не планирую сесть в тюрьму за двоемужество. Кроме того, нельзя же позволить ему преследовать тебя до конца дней. Когда-то придется оказать сопротивление.
– Ему хватит и взгляда на данные в документах, чтобы найти меня, – сказала я.
– Есть определенные меры, которые мы можем предпринять, законные и не очень, чтобы помешать ему найти тебя. И даже, если найдет, я буду рядом, не говоря уже о стае огромных оборотней, которые ужасно тебя любят. – Когда я нахмурилась, Калеб добавил, – Он не сможет навредить тебе, Кролик, обещаю тебе. Ты больше не одна.
Я посмотрела в его большие карие глаза и поняла, что он уверен в своих словах. Я бросила взгляд за его плечо на Мэгги, и она кивнула.
– Хорошо, я так и сделаю. Отправлю бумаги.
– Слава богу! Теперь не могли бы вы вдвоем как-то успокоить свои волнующие порывы и зайти в дом. Люди начинают глазеть.
– Я нравлюсь Мэгги, – рассказала я. – Она действительно ко мне прониклась.
– Вранье! – Крикнула Мэгги, оглянувшись. Они с Самсоном уже направлялись в общественный центр.
Остальные волки, толкаясь, пошли по домам. Проходя мимо меня, каждый останавливался и прижимался холодным влажным носом к моей ладони в приветствии. До дверей они добегали быстро, но обращались только после того, как кто-то впускал их.
Калеб улыбнулся мне.
– Пойдем домой. Тебе там сумки надо распаковать.
Он забросил меня на плечо так, что я фактически касалась щекой его голой задницы. Я взвизгнула, обхватив его за талию, чтобы не стукаться. Другой рукой Калеб схватил мои вещи и понес меня вверх по ступенькам. У меня остался только один вопрос.
– Как тебе сейчас не холодно?
Наш распорядок изменился. Мне раньше всегда было интересно, какой будет наша жизнь, если мы станем жить вместе, оказалось, что она удивительно, впечатляюще нормальна. Мы вместе ели на кухне, где не было официантов и (к нашему сожалению) поваров и посудомойщиков. (Разделение домашних обязанностей стало для нас интересным, определяющим отношения опытом. Я люблю своего мужчину, но отказываюсь считать мытье ванной исключительно женским занятием). А совместные автомобильные поездки мы заменили просмотром множества фильмов, лежа на диване. Выяснилось, что Калеб заядлый фанат работ профессиональных рестлеров, ставших звездами боевиков, а я обожала Джона Хьюза. Мы спали в обнимку на удобной кровати, учились неторопливо заниматься любовью, не беспокоясь о том, что нас могут услышать в соседней комнате.
Теперь, когда Калеб решил не уезжать надолго из долины, я просматривала информацию в сети, как открыть лицензированную, легальную контору частного сыска. С наступлением весны ему придется немного попутешествовать, но большую часть его дел можно вести по интернету. А Мэгги с большим удовольствием предложила бы Калебу место шерифа.
В настоящее время Калеб официально был в отпуске, так что решил заняться приведением в порядок дома своего отца и подготовкой к зиме. Вообще-то это следовало бы начать делать несколько месяцев назад, но у Калеба нашлись добровольные помощники в стае, которые проверяли прочность крыши, заклеивали окна и складывали дрова в поленницу.
Я опять работала в клинике. Старики и матери в деревне простили меня тут же. Мой офис наводнили жалующиеся на артрит и дети, приведенные на осмотр. Тетушки стаи оттаивали медленнее. Нет, холодным душем во всех смыслах меня не облили, но прежней искренности, связи с пожилыми леди больше не наблюдалось. Но я полагала, что со временем они возникнут снова. И, пока они не душили меня своей заботой, их привязанность доставалась Калебу в виде бесчисленных запеканок, жаркого из говядины и кучи пирогов. Хотя и меня совсем без внимания не оставили. Мне доставались занесенные по дороге кастрюльки с едой от соседей и пациентов, но, что меня особенно удивило, так это рецепты и комментарии, которые к ним прилагались: "Калебу всегда нравились мои печеные яблоки" или "Калеб не любит слишком прожаренное мясо, так что жарь не более сорока пяти минут". Вероятно, предполагалось, что я буду Калеба кормить.
Отсмеявшись, я потом объяснила Калебу, что максимум, на что способна – омлет, если он захочет, а в остальном нам как-то придется вдвоем перебиваться. Он пообещал научить меня готовить запеканку из макарон с тунцом по рецепту его отца.
И, хотя я ценила эти дни, мне было их недостаточно. Я жадная, мне хотелось множества рождественских праздников и воскресных завтраков, хотелось слышать, как ругается Калеб, наступив в темноте на детальки лего наших детей. Наших детей... Я хотела детей. И, если гены Калеба сработают, я с ними немало хлебну. В первый раз с того момента, как я была робкой невестой Гленна, я поняла, что не против стать матерью. Я словно воочию видела целую шайку темноволосых, голубоглазых маленьких волчат. Видела, как они выбегают в переднюю дверь, чтобы потренироваться играть в хоккей или побегать со стаей. Красивые и сильные, они будут купаться в любви стольких людей, что мне и не сосчитать.
Я так сильно желала этого, что хотелось плакать.
Калеб теперь бегал со стаей и был счастлив, словно его волчья половина обрела, наконец, душевное равновесие. Я впервые видела его таким довольным, таким спокойным, таким удовлетворенным.
Я же, напротив, с каждым днем все больше нервничала. Подсознательно я понимала, что наше счастье долго не продлится. С того момента, как я заполнила документы на судебный запрет, используя в качестве доказательства злых намерений электронные сообщения и подтверждения того, что Гленн нанял частного детектива с целью меня найти, меня не оставляло ощущение неизбежного рокового конца. Еще я снова отправила заполненные с помощью Нейта Гогана, единственного адвоката в Гранди, бумаги на развод. Бракоразводный процесс осложнялся тем, что я сбежала. На этой неделе Нейт Гоган отработал свой первый гонорар (ему пришлось хорошенько поработать из-за сложностей с заполнением бумаг).
На документах указан мой нынешний адрес, теперь появление Гленна лишь вопрос времени, и я не могла даже представить варианта, при котором его приезд закончится хорошо хоть для одного из нас. И его реакция, точнее ее отсутствие, на получение судебного запрета не способствовала улучшению моего настроения. Я связалась с Рэд Берн, чтобы рассказать последние новости и попросить внимательно следить, не найдет ли она что-то о Гленне по своим каналам, но ничего не было.
Гленн неуравновешенный, но он не идиот и прекрасно понимает, как глупо появляться здесь сразу после получения запрета, особенно, если его внезапный приезд станет причиной моего незамедлительного отъезда. Но это не означало, что он не строил планы, я знала, как устроены его мозги. Наверняка он исследовал все возможные источники информации о моем новом месте проживания. Черт, да у него уже, несомненно есть полный геологический отчет о долине. И почему-то мысль о том, как он где-то готовится, нервировала чуть ли не больше, чем если бы он штурмовал нашу входную дверь. Я держала лицо перед Калебом и стаей, даже если чувствовала, что во мне все рушится, но в одиночестве, когда Калеб бегал или играл в карты с кузенами, я позволяла себе погрузиться в тяжелые раздумья.
Я сидела на крыльце дома Калеба, завернувшись в одеяла, и наслаждалась видом глубокого свежевыпавшего снега, когда ко мне прибежала Мэгги в волчьей форме: гладкая черная самка, маленькая, но почему-то все равно очень пугающая.
Если не считать того факта, что Мэгги носила только одного ребенка, а не ожидаемых многочисленных волчат, ее беременность проходила, как идеально для оборотня. Ник был в восторге и настаивал на том, чтобы зафиксировать каждый момент этих месяцев, снимая на видео консультацию и УЗИ. Мэгги сдерживалась и не отбирала у него камеру, пока он не собрался запечатлеть и обследование в гинекологическом кресле.
Я слабо улыбнулась Мэгги-волчице и почесала ее за ушами. Через мгновение на крыльце сидела разозленная обнаженная женщина и разгневанно смотрела на меня.
– Погладь меня еще раз – и я руку тебе откушу!
Я отдернула ладонь.
– Извини, просто рефлекс. Калеб любит, когда я его за ушами чешу.
– Теперь я тебя в любом случае укушу.
– Дать тебе одеяло? – спросила я.
– Нет. Прекрати бегать.
– Но я же здесь.
Мэгги закатила глаза.
– Но ты все еще убегаешь, просто ждешь первого же знака, чтобы уехать. Это нечестно по отношению к моему кузену, он любит тебя. И любому идиоту очевидно, как сильно ты любишь его.
Как бы мне не хотелось признавать, Мэгги была проницательна, сейчас она попала в точку. Я несправедлива к Калебу. Он полностью себя посвятил мне, а я одной ногой стою за порогом. Годы накопленного багажа опыта не дают мне оценивать ситуацию здраво. Если у меня неприятности, Калеб рядом. Если неприятности у него, рядом я с дубинкой. Я в безопасности, под защитой и меня любят. Я буду наслаждаться драгоценными спокойными днями, каждой секундой. Настало время Кролику снять кроссовки.
Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что Мэгги добавила:
– Я прекрасно понимаю, как сентиментально это прозвучит, но все же скажу тебе. Мы удвоили патрули на границах долины, мы можем себе это позволить, у нас сейчас много свободных лап. Я взяла распечатанные для нас Калебом фотографии и повесила их в общественном центре. Спасибо, благодаря тебе у нас появился первый плакат "разыскивается полицией", с твоим придурком бывшим. И мы сообщили Баззу, что, если кто-то в Гранди начнет задавать вопросы о тебе, ему нужно позвонить нам. Он лучше всего подходит под понятие правоохранительных органов в округе, так что пришло время отрабатывать мизерную зарплату за неполный рабочий день.
– Ты так ему и сказала, когда просила оказать тебе услугу? Подобные заявления могут частично объяснить, почему людям ты не нравишься.
Мэгги усмехнулась.
– Люди меня любят.
Я нахмурилась, но предпочла оставить реплику без ответа.
– Совершенно очевидно, что личные вопросы ты решила, но что произойдет, если Гленн начнет играться с твоими записями онлайн или притащит сюда представителей власти, которые станут задавать щекотливые вопросы о беременностях длиной только в четыре месяца или чрезмерном количестве ран от медвежьих капканов?
– Ты имеешь в виду, что мы сделаем, если он попытается притащить к нашим дверям толпу людей, размахивающих вилами и требующих головы монстров? – уточнила Мэгги, в голосе ее сквозило неприкрытое злобное веселье. – Мы просто изобразим самые честные человечьи лица, похлопаем невинными глазками и глупо поулыбаемся, как бы говоря: "О, вот здорово, господин работник здравоохранения, я представления не имею, как наши документы так перепутались. Мы просто милые скромные селяне, которые не разбираются в ваших мудреных компьютерах."
– Ваши улыбки могут так много сказать?
– Ты удивишься, узнав, как часто это срабатывает, – заверила меня Мэгги. – Ну, подумай, кто поверит, что моя тетя Винни – оборотень? Люди хотят верить в то, что безусловно существует, так что хватаются за любое правдоподобное объяснение, которое мы им предлагаем. А, если они сразу не ведутся, мы просто продолжаем давить, придумываем новые истории, пока они не купятся.
Я не говорю, что не возникнет осложнений или проблем, но, каким бы умным ни был твой муж, все же он не злой гений, чтобы разоблачить нас. За прошедшие годы нам встречались и ловкачи покруче него, и у нас есть коварные, чуть более жестокие способы разобраться с ними, но их я не раскрою, оставлю простор твоему воображению.
– Лучше, наверное, не стоит.
– Мы сумеем с ним справиться. И, конечно, ты бы это знала, если бы рассказала мне свою историю.
– Задним умом все крепки, что тут скажешь.
– А сейчас настало время угроз: если обидишь Калеба, я пну тебя под зад, чтоб долетела до Онтарио.
Я кивнула.
– Другого я и не ожидала.
– Без шуток, я устрою так, чтобы твой труп использовали как наживку в шоу "Смертельный улов".
– Итак, чтобы успокоить меня, дать возможность почувствовать себя защищенной, ты угрожаешь мне серьезным ущербом для здоровья?
– Типа того.
– По-моему, ты переборщила, Мэгги.
Глава 15
О прелестях взаимопомощи
На горизонте замаячил мой настоящий (а не указанный в документах Анны Модер) день рождения, и тетушки-оборотни настаивали на проведении большого праздника. Этому служили два повода сразу: мое тридцатичетырехлетие и окончательное возвращение в долину. Для стаи появилась первая возможность с наступления холодов закатить большой пир. Я не возражала стать поводом, поскольку тетушка Уинни обещала принести свою картофельную запеканку.
Так что одним самым обычным пятничным вечером, когда дороги были чище, чем обычно, все тетушки, дядюшки и кузены битком набились в общественный центр, чтобы глупо столпиться под цветочными джунглями из шелковой бумаги, которыми украсила помещение пара Самсона, Алисия. Даже Мо и Купер с малышкой Евой коварно приехали на снегоходе, чтобы порадоваться нашему возвращению в стаю. Они были последними моими родственниками, которых я "обдурила" своей фальшивой личностью. Мне очень нравилась Мо, и я ненавидела даже мысль о том, что она станет меня сторониться, что, учитывая ее оскорбленные чувства, будет более чем оправдано.
Хотя, зная Мо, могла бы и догадаться. Она приняла мои новости так же, как принимала большинство связанных со стаей вещей: легко и изящно. Лишь ухмыльнулась и обняла меня за плечи, ведя за Купером сквозь толпу жующих оборотней.
– Что ж, теперь, когда я знаю, кто ты, мне немного за себя стыдно. Я-то думала, что непременно узнаю переселенца с юга, как только увижу, – выдала, улыбнувшись, Мо и чуть передвинула сонного младенца, чтобы протянуть руку и снова представиться. – Леланд, Миссисипи.
– Джэксон, Теннеси, – ответила я на рукопожатие, и мы обнялись.
– Даже передать не могу как я рада, что ты вернулась. Ева укусила нового доктора в клинике Гранди, так что он теперь, мягко говоря, энтузиазмом не блещет снова видеть ее на осмотрах. Тот еще слабак.
– Она ему кожу прокусила, – отметил Купер, хотя в голосе присутствовала нотка гордости.
– Ну, у нее не было другого способа выразить мысль "я не приветствую вторжение твоей иглы для ревакцинации в мое тело" более доходчиво, – чопорно ответила Мо.
Купер закатил глаза, но, скорее, для вида.
– Мы рады, что ты снова здесь, Док.
– И я рада.
– И еще здорово, что ты привезла домой моего кузена-придурка, – добавил Купер. – Если кто и сможет исправить этого упрямого осла, то только ты.
– Спасибо. Надеюсь, я справлюсь с испытанием.
– Ты же знаешь, что справишься, – ободрила Мо, – если он хоть немного похож на Купера, то подарит тебе луну и звезды, стоит тебе посмотреть на них дважды. Оборотни неприлично преданы своим парам, все они, даже Мэгги.
Та услышала и показала Мо неприличный жест, Мо ответила тем же, не прерывая разговора:
– Мэгги сказала, что у тебя неприятности, а уж если она что-то мне сообщает, значит, волнуется. Позволь стае помочь тебе, Тина, доверься им. Они будут защищать тебя до последнего, как в них заложено природой.
Я кивнула.
– А если не получится у них, я просто выбью огнетушителем всю дурь из твоего бывшего. Это вроде как моя фишка.
Я сдавленно хихикнула. Пришлось сжать губы, чтобы не разрушить момент единения. Мо в совершенстве владела как кухонными ножами, так и оборудованием для устранения пожаров. Как-то она вырубила Мэгги огнетушителем, когда золовка чуть не поранила Купера в уличной драке.