Первым порывом Поппи было согласиться. Но она не хотела оставаться с ним наедине даже на несколько минут. Она не доверяла ему ни на йоту.
Ее нерешительность не осталась незамеченной.
- Если бы я собирался наброситься на вас, - сказал он, иронически скривив губы, - я бы уже давно это сделал.
От его прямоты ее румянец стал гуще.
- Возможно, но, насколько я могу судить, вы ничего не делаете второпях.
В его глазах мелькнуло удивление, сменившееся веселыми искорками.
- Вам ничто не угрожает, мисс Хатауэй, - произнес он голосом, в котором звучал сдерживаемый смех. - Уверяю вас. Позвольте мне послать за горничной.
Веселье изменило его лицо, наполнив его таким теплом и обаянием, что Поппи поразилась. Ее сердце забилось быстрее, распространяя по телу какое-то новое и приятное ощущение.
Глядя, как он подошел к звонку и дернул за шнур, Поппи вспомнила о пропавшем письме.
- Сэр, пока мы ждем, не могли бы вы быть настолько любезны, чтобы поискать письмо, потерянное в коридоре? Мне необходимо его вернуть.
- Почему? - поинтересовался он.
- По личным причинам, - коротко отозвалась Поппи.
- Оно от мужчины?
Поппи одарила его уничтожающим взглядом, которым мисс Маркс отваживала назойливых джентльменов.
- Боюсь, это вас не касается.
- Меня касается все, что происходит в этом отеле. - Он помолчал, пристально глядя на нее. - Письмо от мужчины. Будь это не так, вы бы ответили иначе.
Нахмурившись, Поппи повернулась к нему спиной и направилась к одной из полок, где были выставлены необычные предметы: самовар, покрытый эмалью и позолотой, кинжал в расшитых бисером ножнах, коллекция камней с высеченным на них орнаментом, глиняные сосуды, египетский подголовник, древние монеты, меч с заржавевшим лезвием и венецианское стекло.
- Что это за комната? - не удержалась она от вопроса.
- Мистер Ратледж хранит здесь свою коллекцию редкостей. Часть он собрал сам, остальное подарено иностранными гостями. Можете посмотреть, если хотите.
Поппи была заинтригована. Учитывая, что среди постояльцев отеля было немало иностранцев, представителей королевских фамилий, знати и членов дипломатического корпуса, в коллекции мистера Ратледжа могли оказаться самые необычные предметы.
Прохаживаясь вдоль полок, она помедлила перед усыпанной драгоценностями серебряной статуэткой, изображавшей лошадь, скачущую галопом.
- Как красиво, - сказала она, взяв ее в руки.
- Это подарок китайского принца Ичжу, - произнес незнакомец за ее спиной.
Очарованная Поппи прошлась пальцем по спине лошади.
- Теперь принц взошел на престол как император Сяньфэн, - заметила она. - Неподходящее имя для правителя, вы не находите?
Он подошел ближе, бросив на нее острый взгляд.
- Что вы хотите этим сказать?
- Оно означает "всеобщее процветание". Определенно, это не тот случай, учитывая восстания, с которыми он столкнулся.
- По-моему, вызовы из Европы представляют для него еще большую опасность.
- Да, - удрученно отозвалась Поппи, поставив статуэтку на место. - Интересно, сколько продержится китайская независимость при таком кровопролитии?
Ее собеседник стоял достаточно близко, чтобы она ощущала запах чистого белья и мыла для бритья.
- Немногие женщины, - заметил он, устремив на нее пристальный взгляд, - способны обсуждать дальневосточную политику.
Она покраснела.
- В нашей семье принято вести за ужином довольно необычные беседы. Необычные тем, что мы с сестрами всегда принимаем в них участие. Моя компаньонка говорит, что это вполне приемлемо для дома, но она не советовала мне показывать свою осведомленность в обществе. Это отваживает женихов.
- В таком случае вам надо быть осторожной, - улыбнулся он. - Позор, если умное замечание слетит с ваших губ в неподходящий момент.
Поппи испытала настоящее облегчение, когда раздался деликатный стук в дверь. Горничная явилась быстрее, чем она ожидала. Незнакомец подошел к двери и, приоткрыв ее, что-то сказал девушке. Та кивнула и исчезла.
- Куда она пошла? - осведомилась Поппи недовольным тоном. - Предполагалось, что она проводит меня до моего номера.
- Я велел ей принести чай.
На мгновение Поппи лишилась дара речи.
- Сэр, я не могу пить чай с вами.
- Это не займет много времени.
- Это ничего не меняет. Даже если бы у меня было время, я не могу оставаться здесь! Вы прекрасно знаете, насколько это неприлично.
- Почти так же, как слоняться по отелю без сопровождения, - согласился он с невозмутимым видом.
Поппи сердито нахмурилась.
- Я не слонялась, а пыталась поймать хорька. - Это прозвучало так нелепо, что она покраснела, но продолжила, приняв достойный вид: - Я не виновата, что так вышло. И у меня будут очень серьезные неприятности, если я не вернусь в свой номер как можно скорее. Если я задержусь здесь еще немного, вы можете оказаться замешанным в скандал, который мистер Ратледж вряд ли одобрит.
- Это точно.
- В таком случае верните горничную.
- Слишком поздно. Нам придется подождать, пока она вернется с чаем.
Поппи испустила раздраженный вздох.
- Какое утомительное утро. - Бросив взгляд на хорька, она увидела клочья ваты и конского волоса, подброшенные в воздух, и побледнела. - Доджер, что ты наделал!
- В чем дело? - спросил мужчина, последовав за ней, когда она кинулась к хорьку.
- Он распотрошил ваше кресло, - отозвалась она несчастным тоном, взяв зверька на руки. - Вернее, кресло мистера Ратледжа. - В роскошной бархатной обивке зияла дыра. - Обещаю вам, мои родные заплатят за ущерб.
- Все в порядке, - сказал он. - В бюджете отеля есть статья расходов на ремонт мебели.
Опустившись на корточки - непростая задача для тех, кто одет в корсет и накрахмаленные юбки, - Поппи схватила клочья ваты и попыталась засунуть их назад, под обивку.
- Если нужно, я представлю вам письменное объяснение того, как это случилось.
- А как насчет вашей репутации? - поинтересовался незнакомец, взяв ее за плечи и заставив выпрямиться.
- Моя репутация ничто по сравнению с необходимостью зарабатывать на жизнь. Вас могут уволить. Наверняка у вас есть семья - жена и дети, которых вы содержите. Позор я как-нибудь переживу, а вы можете остаться без работы.
- Вы очень добры, - сказал он, забрав хорька из ее рук и посадив его в изуродованное кресло. - Но у меня нет семьи. И меня не могут уволить.
- Доджер, - встревожилась Поппи, когда в воздух снова полетели клочья ваты. Хорек явно наслаждался собой.
- Кресло уже испорчено. Пусть развлекается.
Поппи не могла не поразиться легкости, с которой он отнесся к порче дорогого предмета мебели.
- Вы, - заметила она, - не похожи на других управляющих.
- А вы не похожи на других молодых женщин.
Это замечание вызвало у нее кривую улыбку.
- Мне это говорили.
Небо за окном приобрело свинцовый оттенок. Пошел дождь, поливая мощенную камнем мостовую и прибивая к земле едкую пыль, поднятую проезжающими экипажами.
Поппи подошла к окну и встала так, чтобы ее не видели с улицы, и принялась смотреть на прохожих. Некоторые бросились врассыпную, некоторые раскрыли зонтики и продолжили путь.
На обочинах теснились уличные торговцы, зазывавшие покупателей нетерпеливыми криками. Здесь продавалось все, что только можно было вообразить: связки лука, чайники, цветы, спички и клетки с птицами. Последние часто становились проблемой для Хатауэев, так как Беатрикс была готова спасти каждое создание, попавшееся ей на глаза. Множество пернатых было куплено их зятем, мистером Роаном, и отпущено на волю в деревенском поместье. Роан клялся, что скупил половину птичьей популяции в Гемпшире.
Отвернувшись от окна, Поппи обнаружила, что незнакомец наблюдает за ней с таким видом, словно пытается разгадать загадку. Он стоял, прислонившись плечом к книжным полкам, и скрестил руки на груди. Несмотря на его расслабленную позу, у Поппи возникло нервирующее ощущение: в случае бегства ее тут же поймают.
- Почему вы ни с кем не помолвлены? - поинтересовался он с шокирующей прямотой. - Ведь вы уже два, три года, как выезжаете в свет?
- Три, - отозвалась Поппи, чувствуя себя задетой.
- Вы из состоятельной семьи, что позволяет надеяться на богатое приданое. Ваш брат - виконт, еще одно преимущество. Почему вы не вышли замуж?
- Вы всегда задаете такие личные вопросы при первой встрече? - парировала Поппи, не скрывая своего удивления.
- Не всегда. Просто вы… заинтересовали меня.
Поппи задумалась и пожала плечами:
- Мне не подошел ни один из тех джентльменов, которых я встречала за эти три года. Никто не показался мне привлекательным.
- А какой тип мужчин вас привлекает?
- Те, с которыми я могла бы вести спокойную размеренную жизнь.
- Большинство молодых женщин мечтают о волнующих событиях и романтике.
Поппи криво улыбнулась:
- Боюсь, я предпочитаю покой.
- А вам не приходило в голову, что Лондон - неподходящее место для тихой размеренной жизни?
- Разумеется. Но я не в том положении, чтобы выбирать подходящие места. - Тут ей следовало бы остановиться. Не было никакой нужды пускаться в объяснения. Но Поппи любила поболтать и, подобно Доджеру, дорвавшемуся до ящика с подвязками, она не смогла устоять перед соблазном. - Беда в том, что мой брат, лорд Рамзи, унаследовал титул.
Брови незнакомца приподнялись.
- Беда?
- О да, - отозвалась Поппи с серьезным видом. - Видите ли, никто из Хатауэев не был готов к такому повороту. Мы были дальними родственниками предыдущего лорда Рамзи. Титул перешел к Лео только из-за нескольких безвременных смертей. Мы не имели представления об этикете, ничего не знали о высшем обществе. Мы были счастливы в Примроуз-Плейс.
Она помедлила, перебирая счастливые воспоминания детства: уютный коттедж с черепичной крышей, цветник, где их отец выращивал свои драгоценные розы, пара вислоухих кроликов, что жили в клетке у задней двери, стопки книг в каждом углу. Теперь брошенный коттедж превратился в руины, а сад зарос сорняками.
- Но что толку оглядываться назад? - произнесла Поппи скорее утвердительно, чем вопросительно. - Что это? - Она нагнулась, разглядывая содержимое нижней полки. - О, астролябия. - Она взяла в руки предмет, состоявший из медных дисков с циферблатами и шкалой, разбитой на градусы.
- Вы знаете, что такое астролябия? - удивился незнакомец, подойдя к ней.
- Да, конечно. Это инструмент, используемый астрономами и моряками. А также астрологами. - Она прошлась пальцем по звездной карте, выгравированной на одном из дисков. - Это персидская астролябия. Я бы сказала, что ей около пятисот лет.
- Пятьсот двенадцать, - уточнил он.
Поппи не удержалась от довольной улыбки.
- Мой отец изучал Средневековье. У него была целая коллекция таких штуковин. Он даже научил меня делать астролябии из дерева, веревки и гвоздя. - Она осторожно повернула диски. - Вы не могли бы назвать дату вашего рождения?
Незнакомец помедлил, колеблясь, словно ему было неприятно сообщать что-либо о себе.
- Первое ноября.
- Значит, вы родились под знаком Скорпиона, - сказала она, повернув астролябию.
- Вы верите в астрологию? - поинтересовался он с насмешливыми нотками в голосе.
- Почему бы и нет?
- Потому что она не основывается на научных знаниях.
- Мой отец считал подобные взгляды предубеждением и поощрял мой интерес ко всему непознанному. - Она провела кончиком указательного пальца по звездной карте и подняла на него лукавый взгляд. - Скорпионы бывают довольно беспринципны, знаете ли. Вот почему Артемида попросила одного из них убить своего врага, Ориона. А в качестве награды она поместила Скорпиона на небо.
- Я не беспринципен. Я всего лишь делаю то, что требуется для достижения моих целей.
- А разве это не беспринципность? - рассмеялась Поппи.
- Это слово подразумевает жестокость.
- А вы не жестоки?
- Только если это необходимо.
Улыбка Поппи увяла.
- Жестокости нет оправдания.
- Сразу видно, что вы совсем не знаете жизни, иначе бы так не рассуждали.
Решив не углубляться в эту тему, Поппи привстала на цыпочки, чтобы рассмотреть содержимое верхней полки, где располагалась коллекция предметов из раскрашенной жести.
- Что это?
- Механические игрушки.
- Для чего они?
Он снял с полки один из предметов и протянул его ей.
Это была круглая платформа, на которой располагались крохотные лошадки, каждая на своей дорожке. Заметив в основании кончик веревки, Поппи осторожно потянула за нее. Это запустило внутренний механизм, который привел в движение лошадей, помчавшихся по кругу, как на скачках.
Поппи восторженно засмеялась:
- Какая прелесть! Жаль, что моя сестра Беатрикс не увидит эту игрушку. Откуда она?
- Мистер Ратледж мастерит их в свободное время, чтобы расслабиться.
- Можно посмотреть другую? - Поппи была очарована этими вещицами, не столько игрушками, сколько произведениями инженерного искусства. Здесь были адмирал Нельсон на крохотном корабле, обезьянка, карабкающаяся на пальму, кошка, играющая с мышью, укротитель львов, щелкающий хлыстом.
Довольный ее интересом, незнакомец показал ей картину на стене, где были изображены вальсирующие пары. Перед ее пораженным взором картина, казалось, ожила, и джентльмены повели своих партнерш в танце.
- Боже, - сказала она в изумлении, - как это работает?
- С помощью часового механизма. - Он снял картину со стены и повернул обратной стороной. - Вот механизм. Он приводит в движение рычажки, а те, в свою очередь, двигают другие рычажки.
- Поразительно! - В своем энтузиазме Поппи забыла об осторожности. - Мистер Ратледж явно обладает талантом механика. Это напомнило мне о Роджере Бэконе, средневековом французском монахе, биографию которого я недавно прочитала. Мой отец был большим почитателем его трудов. Бэкон провел огромное количество экспериментов, что вызвало обвинения в колдовстве. Говорят, однажды он создал бронзовую голову, которая… - Поппи осеклась, сообразив, что она опять болтает. - Ну вот видите. Вот чем я занимаюсь на балах и вечеринках. Это одна из причин, почему на мою руку нет претендентов.
Его губы дрогнули в улыбке.
- Я полагал, что разговоры только поощряют претендентов.
- Возможно, но не разговоры, которые веду я.
Раздался стук в дверь, и они оба повернулись на звук.
Пришла горничная.
- Я должна идти, - смущенно сказала Поппи. - Моя компаньонка очень огорчится, если обнаружит, что меня нет.
Незнакомец выдержал долгую паузу, глядя на нее.
- Я еще не закончил с вами, - заявил он с обескураживающей небрежностью. Словно никто и никогда не отказывал ему. Словно он не сомневался, что она останется с ним настолько, насколько он пожелает.
Поппи набрала в грудь воздуха.
- Тем не менее я ухожу, - спокойно отозвалась она и направилась к двери.
Он опередил ее и уперся в дверь ладонью.
Поппи пронзил приступ тревоги. Она повернулась к нему лицом, ощущая бешеное биение пульса. Он стоял слишком близко, почти касаясь ее своим высоким сильным телом. Она отпрянула, прижавшись к стене.
- Прежде чем вы уйдете, - вкрадчиво произнес он, - я хотел бы дать вам совет. Для молодой женщины небезопасно бродить по отелю. Постарайтесь впредь не рисковать так глупо.
Поппи напряглась.
- Это приличный отель, - сказала она. - Уверена, мне нечего бояться.
- Напрасно, - возразил он. - Вы просто напрашиваетесь на неприятности.
И прежде чем она успела сообразить, что происходит, он склонил голову и завладел ее губами.
Потрясенная Поппи не шелохнулась, отдавшись обжигающему поцелую, такому нежному и вместе с тем требовательному, что она не заметила, как ее губы приоткрылись. Одной рукой он обхватил ее подбородок, заставив запрокинуть голову, а другой обнял за талию, притянув к себе. С каждым вдохом Поппи вбирала в себя его запах, пьянящую смесь мускуса, чистого белья и мужской кожи. Ей следовало бы сопротивляться, но его губы были такими нежными и настойчивыми, они возбуждали, дразнили и обещали. Они переместились на ее шею, где пульсировала жилка, и двинулись ниже, рассылая по телу мурашки, пока она не задрожала и не выгнулась назад.
- Нет, - произнесла она слабым голосом, отстранившись от него.
Незнакомец взял ее за подбородок и заставил взглянуть на него. Они оба замерли. Встретив его испытующий взгляд, Поппи уловила в нем смесь замешательства и досады, словно он сделал какое-то неприятное открытие.
Он отпустил ее и распахнул дверь.
- Поставь на стол, - велел он горничной, которая ждала за порогом с большим серебряным подносом в руках.
Девушка поспешно повиновалась, слишком хорошо вышколенная, чтобы выказать удивление по поводу присутствия Поппи в комнате.
Незнакомец подошел к Доджеру, который успел заснуть в кресле, поднял его и, вернувшись к Поппи, протянул ей. Глаза Доджера были закрыты, сливаясь с черной маской на его мордочке. Поппи прижала к себе зверька, ощущая под пальцами биение его крохотного сердечка и шелковистый подшерсток на брюшке.
- Что-нибудь еще, сэр? - спросила горничная.
- Да. Проводи леди до ее номера. А потом зайдешь ко мне, чтобы сообщить, что она благополучно добралась.
- Слушаюсь, мистер Ратледж.
Мистер Ратледж?!
Поппи взглянула на незнакомца. Его зеленые глаза дьявольски поблескивали, словно он забавлялся ее изумлением.
Гарри Ратледж… таинственный и неуловимый хозяин отеля… оказавшийся совсем не таким, каким она его представляла.
Озадаченная и смущенная, Поппи отвернулась и перешагнула через порог. Дверь с легким щелчком закрылась за ней. Как нехорошо с его стороны развлекаться за ее счет! Утешив себя мыслью, что никогда больше его не увидит, она двинулась по коридору вместе с горничной… даже не подозревая, что вся ее жизнь только что круто изменилась.
Глава 3
Гарри подошел к камину и уставился на огонь.
- Поппи Хатауэй, - прошептал он, словно это было магическим заклинанием.
Пару раз он видел ее издалека, когда Поппи садилась в карету перед отелем и на балу, который давали в Ратледже. Гарри не присутствовал на балу, но наблюдал за танцами с балкона. Несмотря на красоту и волосы цвета красного дерева, он не обратил на нее особого внимания.
Однако личная встреча явилась для него открытием.
Он шагнул к креслу, собираясь сесть, когда заметил порванный бархат и клочья ваты, оставленные хорьком. Улыбнувшись, он сел в другое кресло.
Поппи. Какой безыскусной она выглядела, расхаживая среди его сокровищ и болтая об астролябиях и францисканских монахах. Она говорила так оживленно и красочно, словно разбрасывала конфетти. Она излучала лукавство и бодрость, которые могли бы раздражать, но вместо этого доставили ему удовольствие. В ней было то, что французы называют изюминкой, какая-то… живость ума и души. А ее лицо было одновременно невинным и знающим.
Он хотел ее.