Недопустимо. Заставь его снова тебя хотеть. Он ослабит бдительность, и ты сможешь освободить агентов. Да, это единственная причина того, что ее переполняют такого рода желания.
- Подожди, - окликнула она Бриана, в то время как он открывал дверь камеры. О Боже. Неужели она и вправду собиралась это сделать?
Он медленно повернулся к ней лицом, прекраснейшее создание, которое она когда-либо видела. Мужчина, располагавший множеством возможностей причинить ей вред и все жене сделавший этого. Да, она и вправду собиралась это сделать.
- Можешь посмотреть.
- Нет, - произнес он вяло, как будто на самом деле не хотел это говорить.
- Разве ты не хочешь, чтобы я была счастлива? Он выгнул бровь, но в глазах светилась надежда.
- И почему мое присутствие делает тебя счастливой?
- ПОТОМУ что.
- Тогда ты знаешь, что должна сделать в первую очередь, - прохрипел Бриан. Показать свое истинное обличье. Он уже неоднократно требовал этого, и все же просьба о трансформации до сих пор ее шокирует. Как он мог предпочитать ее настоящую? Она во всем уступает Мейси. Она была более плоской и худой, обладала более аристократичными чертами лица. Ее внешность была куда менее… волнующей.
Тем не менее, она трансформировалась обратно в Элию и беспокойно сосредоточилась на терзании кончиков своих волос.
- Так лучше?
- Намного. Начинай.
Прозвучав как мольба, это побудило ее к действию. Она нагнулась и трясущимися руками развязала шнурки на ботинках. Затем сняла их, и один за другим запустила в Бриана. Девушка должна избегать появления на своем лице намеков на то, что "это-не-то-чего-ей-на-самом-деле-хочется". К чести Бриана, он не шелохнулся и не отпрянул в сторону. Он без единого слова перенес столкновение с ботинками. Он вошел в транс? Элия надеялась, что так и есть. Это для его же блага, помнишь?
Она завела руки за голову и, потянув рубашку вверх, сняла ее. Рубашку она тоже швырнула в него. Ткань прошелестела, коснувшись его груди, и опустилась на холодную, твердую землю. Следующий на очереди - слишком большого размера лифчик. Он был создан для пышной груди Мейси и стал одним из двух вещей, которые она оставила себе, передав Бриану только майку и оголив свою маленькую грудь. Ее соски тотчас же затвердели на холоде. А может быть, от его горячего взгляда.
Бриан сделал благоговейный вдох. Он даже успел протянуть руку, затем одерну л себя и вернул ее в исходное положение. Тем временем, он буравил ее своим взглядом, осыпая белыми искрами места, где пульсировала кровь. Почему же он остановился?
- Остальное, - сказал он низким и хриплым от возбуждения голосом.
Она задрожала еще сильнее, дернув вниз слишком свободные штаны и трусики. Трусики - вторая вещь, которую Элия оставила себе. В ее предыдущей тюрьме была энзимная душевая кабинка, так что и она, и ее одежда смогли остаться чистыми.
Когда Элия переступила через брюки и трусики, она подавила в себе желание прикрыться. Она просто стояла там и ждала, осмелится ли он сказать что-то по поводу ее впалого живота и выпуклых шрамов на внутренней поверхности бедер. Взгляд Бриана оторвался от ее груди, прошелся по дрожащему пупку, на некоторое время задержался на пучке густых волос у нее между нот, а потом зафиксировался на шрамах. Бриан нахмурился.
- Что за ранение их оставило?
Элия молча задрала подбородок. Это была информация, которую она бы не выдала никогда, даже под пытками.
- Эли… Мейси, - начач Бриан, поймав себя на слове. Слава Богу. В его голосе звучало предостережение.
- Мне холодно, - отрезала Элия, стуча зубами для пущего эффекта. - Я оденусь? - спросила она, вместо того, чтобы сказать утвердительно. - И, пожалуйста, никогда… ты знаешь, что, - "Не называй меня тем именем на виду у других". - Хорошо?
Просить его о подобном одолжении было рискованно. Он мог бы пригрозить сделать это, если она не подчинится ему во всем остальном. Это будет "грязная игра", как ни крути. Однако если она к своему разоблачению отнеслась так нерешительно, то он должен был уже понять, что это значило для неё намного больше.
Бриан не отвечай довольно долго. Потом он вздохнул и передал ей одежду.
- Даю тебе слово. Теперь одевайся. Спи Ешь. Завтра нас ждет продолжительный разговор.
Он развернулся и вышел из камеры, заперев Элию внутри.
Стоя снаружи ее камеры, Бриан чувствовал себя так, словно его кровь охвачена пламенем.
До этого он считал, что хочет ее. Теперь, увидев ее в чем мать родила, с непоколебимой решимостью во взгляде, он знал наверняка. Он в ней нуждался. Эпия обладала сердцем воина, была изящной и потрясающей. И Бриану потребовалось все его самообладание, чтобы не броситься на нее, сжимая и целуя всю эту белую плоть, всасывая ртом эти налитые страстью соски и наслаждаться ею дни напролет. Извлекая влажный жар меж ее ног, а потом, слизывая каждую каплю.
Он попытался унять свое разгулявшееся сердце и неистовое пламя, разгоравшееся с каждым новым вздохом. Безуспешно. Перестань думать о ней. По крайней мере, сейчас. До тех пор, пока ты не станешь сильнее своей жажды к ней, заключенной и агенту ИУП, ты не можешь обладать Элией.
Именно поэтому, вопреки своим намерениям, он в итоге поместил ее в камеру. Он собирался удерживать ее у себя в комнате. Однако он все еще не мог защитить себя от Элин. А ему была нужна защита или она всегда будет одерживать над ним верх.
- Бриан, - окликнул его Талон.
Его внимание переключилось направо. Он увидел Талона, стоящего в дальнем конце туннеля рядом с Марлеоном. Бриана охватил гнев, и он был рад этому. То, как действовал этот воин, едва не обесчестило Бриана в глазах Элин.
- Марлеон, - прорычал он.
Воин побледнел, под его золотистой кожей отчетливо проступили вены. 'За время своего пребывания в заключении он стал грязным, а также явно выглядел измученным.
- Милорд? - сказал он дрожащим голосом.
Бриан решительно сократил дистанцию между ними.
- Как ты уже знаешь, тебе вменяется в вину неуполномоченное кровопролитие, - он намеренно говорил на языке землян, чтобы это слышала Элия.
- Да, но…
- Я провел прошедшую неделю, обдумывая твое дело, - никто из агентов не издал ни единого звука. - Нас осталось не так уж много, и я не хотел истреблять еще кого-нибудь. Но ты знаешь наказание, которым карается твое преступление, не так ли?
Марлеон вжался в стену, бледнея.
- Милорд, они напали на нас из засады Они собирались подвергнуть нас пыткам. Талон сжал его плечо, удерживая Марлеона от побега.
- Твоему поступку нет оправдания, так как ты подверг опасности всех нас. Что, если бы они являлись носителями болезни?
- Я… Я… не подумал. Мне жаль. Так жаль.
- Нет. Тебя казнят. Согласно нашему закону. Я и так уже долго откладывал приведение твоего приговора в исполнение. Пойми, что мне противна сама мысль об этом, но так надо. Если я проявлю снисходительность, другие могут посчитать подобное поведение допустимым.
Бриан без промедления вошел прямо в тело Марлеона, сливаясь с ним в единое целое. Он мог бы замедлить свое вторжение так, что не было бы боли, но не сделал этого. Он дал приговоренному воину прочувствовать каждую унцию захваченного им тела.
Марлеон закричал.
Контролируя каждое движение мужчины, каждое его дыхание, Бриан парализовал все его внутренние органы, один за другим. Марлеон конвульсивно дернулся и содрогнулся, все еще крича, умоляя о пощаде до тех пор, пока, наконец, не замолк и не упал наземь.
Замертво. Вот так просто. Быстро, но не спокойно.
Пройдут месяцы, прежде чем это перестанет тяготить Бриана.
Он покинул тело Марлеона с единственной мыслью, снова стоя напротив Талона, рядом с телом, лежащим у его нот.
- Он не был осторожен, - сказал Бриан с отвращением. Чувствуя к себе такое же отвращение, как и к мертвому воину. Но, будучи командиром, он должен был воздавать по справедливости. Он не солгал Если бы он сжалился над Марлеоном другие бы недолго раздумывали перед тем, как пролить кровь в следующей битве.
- Не был, - согласился Талон. - Ты сделал то, что должен был.
Будет ли Элия того же мнения, или посмотрит на это как на очередное доказательство его дурного нрава?
- Сожгите его.
Таковы были их обычаи. Они похоронили агентов ПУП только по той причине, что знали об этом их предпочтении. Им претило иметь дело с мертвыми, но они сделали это, чтобы выказать свое уважение. Талон кивнул.
- Мы все уже избавились от одежды, и большинство в это самое время находится в купальнях.
- Хорошо, - Бриан бросил свой взгляд через плечо на дверь камеры Элии. Перейдя на раканскнй, он продолжил: - Те двое мужчин в лесу, которых она хлестала по лицу, ты понял о ком я?
Тогда у Бриана была последняя возможность поговорить с ними Теперь, когда он закончил подготовительные работы в этом доме, курсируя туда-сюда, между ними предыдущим убежищем, у него появилось время Талон снова кивнул.
- Приведи их в мой кабинет в течение часа.
После того, как Бриан принял ванну, переоделся в чистую одежду и его запятнанные вещи были сожжены со всеми остальными, он покинул свою комнату и сел за письменный стол, чтобы законспектировать лучшие способы защиты от Шён. Он видел лишь немногих представителей этой отталкивающей расы до того, как они исчезли. Кроме королевы, все они были мужского пола. Она была… странной. Изящная, обманчиво невинная, с мелодичным голосом, которому он и другие подчинялись беспрекословно. Ее сторонники пленили Бриана и остальных, и принудили их смотреть, как она совращает Ракан, одного за другим. Но она с брезгливым отвращением отослана Бриана и тех, кто был сейчас рядом с ним Он так и не понял, почему. Он бы с радостью принял ее в свою постель, не только потому, что довольно долго обходился без сакса. Что бы она ни говорила, ему сразу хотелось это сделать.
Он предполагал, что ее власть над мужчинами сродни власти мужчин Раканов над женщинами Рака, сладострастный запах, вроде наркотика. С той лишь разницей, что свою власть они употребляли во имя удовольствия. А она пользовалась своей, чтобы причинять другим вред. Так и случилось. Болезнь поразила их практически сразу, разрушая тела.
Как только она с ними совокуплялась, мужчины становились своими собственными тюремщиками. Но как только они спаривались с кем-либо незараженным до этого, сероватый оттенок сходил с их кожи. Иx до этого запавшие щеки округлялись.
Он задавался вопросом, почему им не стало хуже, почему они не слабели, как это происходило с женщинами? Почему они не становились каннибалами? Почему им становилось лучше?
Единственное, что приходило ему в голову, так это то, что сакс их исцелял. Оставались бы женщины сильными, если бы вместо того, чтобы пожирать мужчин, они занимались бы с ними сексом?
А если нет, исцелились бы зараженные Раканы в миг убийства королевы Шён? Скажем, он мог бы пленить и устранить королеву, как агенты ИУП поступили с ее собратьями. Находясь взаперти, она не сможет заниматься сексом. Если бы только он смог придумать что-то по поводу ее магического голоса. Будет мало толку, если она прикажет ему освободить ее, и он подчинится. В таком случае, он мог бы узнать, слабеет ли она от отсутствия секса. И если это так, он мог бы оставить ее гнить в заточении до самой смерти, при этом, не пролив ни капли крови. Так просто, с иронией констатировал Бриан, сжимая пальцами переносицу. Она все время держала вокруг себя стражей, и эти стражи могли исчезнуть и убить тебя еще до того, как у тебя появится время, чтобы моргнуть. Но, так или иначе, способ поймать воина, которого ты не можешь видеть, существует. У агентов ИУП это получилось.
Он в любой момент может украсть оружие агентов ИУП, предположил Бриан. Впрочем, тогда они еще в меньшей степени будут склонны с ним торговаться. Что же делать, что делать? Он вздохнул.
Когда он снова поднял взгляд, те двое агентов, которых Элия пыталась привести в чувство, заходили в комнату. Талон стоял позади, обеспечивая их покорность приставленными к основаниям шей огнеметами ИУП. Бриан окинул их внимательным взглядом. Оба мужчины были высокими и мускулистыми, у одного кожа была загорелой, что, кажется, очень нравилось людям, у другого она была бледной и лоснящейся. Бриан предпочитал то, как выглядела кожа Элии - слегка подрумяненная белая роза. Очаровательно. И неуместно. Оба были темноволосыми и могли бы считаться красивыми, предположил Бриан, зажимая в кулаках изящную бумагу со своими записями. Были ли они ее родственниками'? - задумался Бриан, и ревность притупилась. Он не желал, чтобы Элия искала поддержки у любовника. А у брата, опять-таки, было позволительно.
Бриан поискал в них внешнее сходство. У одного глаза были цвета океана, у другого - цветов заката. Они не приходились родственниками друг другу, и не были родней Элии. Ее глаза были пронзительно-зеленого цвета, черты лица - более аристократичными. Если только они не обладали способностью изменять свою внешность, как это делала она? Но, нет. Под лицами обоих мужчин ничего не скрывалось. Более того, она быта против, чтобы они увидели ее настоящий облик. Бриан сжал челюсти и откинулся на спинку кресла, потирая подбородок двумя пальцами.
- Вы - люди? - спросил он агентов. Они оба пульсировали энергией странного свойства, которая не была присуща человеческой расе.
Голубоглазый кивнул, его лицо было напряжено, как будто он старательно сосредоточился.
- Да. А теперь, что ты планируешь сделать с девушкой? Ты расскажешь мне. Ты хочешь мне рассказать.
- Нет, не хочу, - как ни странно, Бриан почувствовал внезапный порыв рассказать агенту все и обо всем, что он хотел знать.
- Твой план, - настаивал Голубоглазый. - Ты как раз собирался мне рассказать. Да, потрясенно подумал Бриан. Он хотел рассказать, но позволил себе произнести только: "Какой план может быть у мужчины?"
- И, правда, - с понимающим смешком откликнулся Лоснящийся.
Как странно. Бриан совсем не ожидал веселья в качестве реакции на свои слова. Голубоглазый метнул в Бриана свой напряженный взгляд. А вот теперь, это была реакция, которую он ожидал увидеть. Ярость. Талон взвел курок одного из огнеметов и вдавил холодный ствол в череп агента. Мужчина замер.
- Она останется в живых? - процедил сквозь зубы Голубоглазый. - Ответь мне. Этот голос… практически неодолимый. Крайне могущественный. Он должен ответить. И все же, это чувство оставило его также быстро, как и поразило.
- Разумеется, она останется в живых, - "Что происходит? Контроль сознания?" Некоторые расы обнаруживали подобную силу, но он не думал, что земляне из их числа. - Я не изверг.
Лоснящийся раскрыл рот, признаки веселья внезапно улетучились.
- Вы ее обидели? Принудили ее?
- Поверь мне, я ни к чему ее не принуждал. Оба мужчины расслабились, но лишь слегка.
- Позволь ей остаться с нами, - сказал Голубоглазый своим убедительным голосом.
- В одной из наших камер.
К Бриану вернулось чувство ревности, а вот порыв к подчинению - нет. Либо агент не так уж хорош, либо Бриан выработал иммунитет.
- Вы приходитесь ей родственниками?
- А ты хочешь, чтобы мы ими были? - спросил Лоснящийся. Бриан провел языком по зубам.
- Она твоя женщина? - вопрос вырвался из него раньше, чем он смог этому воспрепятствовать.
Повисла тяжелая, напряженная пауза.
- А что, если так? - сверкнул зловещей улыбкой Голубоглазый.
Бриан мог тотчас же войти в тело ублюдка и наказать его. Сделать что-нибудь, все что угодно, лишь бы его наказать. Но он вспомнил отвращение, с которым Элия говорила о том, как это делал Марлеон, и отвращение, пережитое им всего час назад за наказание, которое он привел в исполнение.
- Так Ты Ее Мужчина? - это был простой вопрос.
- Только тронь ее, и я убью тебя, пока ты будешь спать, - ответил Лоснящийся без тени ярости в голосе. Ему бы тоже это понравилось. По крайней мере, это было очевидно. - Как тебе такой ответ?
- Она невинна. Она не такая, как мы. Отпусти ее.
Ему претила мысль о том, чтобы отпустить Элию, так и не изведав всю глубину ее страсти, и он тряхнул головой.
- Она остается, - заявил Бриан, а затем, как бы из любопытства, приподнял бровь. - Вас что, не интересуют мои планы касательно вас самих?
- Не особенно.
- Неа. Не могу сказать, что интересуют.
- Так, разговор окончен? Потому что вид из моей камеры мне нравится больше.
Очевидно, эти непочтительные мужчины не собирались рассказывать ему о том, что он хотел узнать. Он не собирался просить, как не имел намерения пытать их. Это бы попахивало отчаянием.
- Нет. Разговор не окончен, - тем не менее, он сменил тему. - Кажется, у нас есть общий враг. Шён.
Это привлекло их внимание. Они выпрямились, посмотрели друг на друга и нахмурились.
- Шён уничтожили мой дом, мою семью. Мою планету. И поэтому мы здесь. Мы надеялись обрести мир. Мы надеялись жить среди людей, которые знают, как сражаться с таким врагом. Не смотря на это, мы прибыли, чтобы узнать, что наш враг и здесь нас обыграл, и они даже планируют прислать свою королеву.
Никакого отклика.
- Мы решили остаться и дать им отпор. Вы так же сильны, как и они. Нам пригодилась бы ваша помощь.
И снова, никакого отклика.
Черт бы их побрал, заставляют его по крохам вытягивать из них информацию.
- Вы могли бы воспользоваться нашей помощью. Разумеется, если не хотите увидеть, как уничтожают вашу планету, как ваши женщины смотрят на вас, словно на вкусную еду, перед тем, как выпотрошить вас своими зубами.
Ничего.
- Я видел их королеву. Я с ней сталкивался.
Голубоглазый сглотнул.
Это был практически неуловимый проблеск интереса. Наконец-то.
- Она пришла после того, как мужчины забрали нашу королевскую семью с их стражей. Она одна из прекраснейших женщин, что мне довелось увидеть, с властным голосом, очень похожим на твой, - он кивнул подбородком в сторону Голубоглазого. - Она держит гарем. Все они. Но они спят с каждой из своих жертв лишь один раз. После чего, тех, кто не составляет воинские ряды, выбрасывают на улицу, чтобы они сами о себе заботились, даже если болезнь уже начала их истощать.
- Как ты смог выжить? - спросил Лоснящийся. В его голосе не было слышно насмешки. Больше нет.
Приятное достижение.
- Мы не уверены. Никто из нас не был выбран королевой. Практически все мы были в той или иной степени покусаны, вынужденные бороться со своим собственным народом и близкими, но мы так и не заболели.
Голубоглазый и Лоснящийся обменялись еще одним из тех мрачных взглядов.
- Я собираюсь помочь ИУП в борьбе с ними, в обмен на свободу передвижения по этой планете.