"Дорогие знатоки! - дребезжит с магнитофонной пленки голос домового. - Вот мой вопрос: остался малый ребятенок сиротинкою, попал к злым людям на воспитание и, кабы не помощь волшебная, в живых бы не остался… Как звать энтого ребятенка?.."
- Есть первый звонок в студию! - ликует дем-джей и переводит телефон на трансляцию. - Кто отвечает?
- Отвечает литературовед Кисляйко из Перми, оборотень. Речь идет о Гарри Поттере.
Бум-с! - траурно звучит гонг.
- Ответ неверен! - холодно говорю я. - А теперь слушаем правильный ответ.
"Это героиня русской народной сказки Крошечка-Хаврошечка".
- Ну что ж, ну что ж, первая неудача знатоков, - демон быстро отключает телефон. - Десять тысяч рублей уходят замечательному домовому, гражданину Брысю! Но игра продолжается! Хрустальный Дятел ждет своего победителя!
- Внимание, вопрос! Стоимость вопроса тринадцать тысяч рублей пятьдесят три копейки. - Строгостью тона я стараюсь скрыть усталость. Всю ночь за пультом - мало не покажется. - Вопрос задает вампир Арчибальд Птрушкевич. Внимание!
"За этим человеком охотились все силы Тьмы, чтобы уничтожить его. Но могущественная защита помогла ему победить врагов! Кто этот человек?"
- Есть звонок в студию! - демон опять переводит телефон на трансляцию в эфир.
- Отвечает литературовед Кисляйко из Перми…
От этого голоса у меня уже скулы сводит, а демон корчится от беззвучного хохота.
- … Речь идет о Гарри Поттере. Бум-с!
- Ответ неверен! - я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не расхохотаться. - Правильный ответ: Конан, варвар из Киммерии!
- Я протестую! - пищит литературовед, но демон быстренько вырубает телефон и кричит:
- Тринадцать тысяч рублей и пятьдесят три копеечки уходят вампиру Арчибальду Птрушкевичу. И на этом мы завершаем сегодняшнюю работу интеллектуального радиоказино. Слушайте нас завтра, в это же время!!!
Bay! Я свое отработала! Теперь можно спокойно отсоединить от лацкана кардигана микрофон, помахать ручкой дем-джею и отправляться домой. Как-никак третий час ночи. Мое эфирное время вышло, сейчас заступает одна малосимпатичная вампиреса, Ларочка Папанина, с апломбом и непрошибаемой самоуверенностью вещающая о последних веяниях моды, начиная от дамского белья, косметики и контрацептивов и заканчивая новейшими данными в разработке бактериологического оружия. Эфирное время заросшей прыщами Ларочки-кровососки всегда начинается с одной и той же неотразимой фразы: "Я тут пришла к вам похвастаться…"
Я выбралась из студии в сопровождении очередного анекдота, который дем-джей выдавал в эфир:
- "Сегодня я видел живого гоблина!" - "Где?!" - "В фотоателье". - "И чего это он там делает?" - "Работает…" - "Кем?!" - "Кем, кем, кем, кем… Гоблином!"
И почему считается, что у демонов самое крутое чувство юмора?..
Наша студия располагалась в непритязательном с виду коммерческом ларьке, круглосуточно торгующем дешевым пивом, жвачкой и презервативами. Правда, покупателей не находилось. Оно и понятно: подойди обычный человек, хоть и в сильном подпитии, ночью к такой палатке и попроси бутылку "Старого тельника" на опохмелку, увидит он в окошечке вечную грязную картонку с корявой надписью "Ушла на базу", опечалится и удалится восвояси, негромко горланя песню про то, что он мог бы служить в разведке, а при случае и сниматься в кино…
Но дело не в этом. А в том, что нормальные люди палатку-студию (которая внутри, разумеется, была гораздо больше, чем снаружи) обходили стороной. И общественный транспорт здесь был так же редок, как бронтозавр. Одним словом, "здесь птицы не поют, деревья не растут, и только мы, плечом к плечу, торчим зачем-то тут".
Я достала из сумочки мобильник и принялась вызывать такси, опасаясь, однако, что, услышав адрес, они откажутся принимать заказ (не раз бывало такое дело). Но на этот раз повезло. И машина приехала на удивление быстро, подозрительно осветив фарами мою одинокую беззащитную фигуру на фоне пресловутой палатки. Я даже на расстоянии могла считывать мысли водителя, как с листа бумаги: вот, еще одна шлюха трехрублевая, огребла, видать, с кого-то дуриком бабки и как порядочная такси заказала… Грубиян и пошляк ты, дядя. Ничего ты не понимаешь ни в жизни, ни, тем более, в шлюхах. Так что вези меня, извозчик, по гулкой мостовой и не вздумай грубить. На врачей потом разоришься…
Остановившись у подъезда, я глянула на окна родной квартиры. На кухне горел свет. Значит, Авдей опять не спит. Ждет меня и заодно творит очередной шедевр, потому как днем ему творить особенно некогда: встречи с читателями, тренажерный зал, солярий, бассейн… Нет, вы не подумайте, я тоже себя не обижаю и по большим праздникам выбираюсь-таки в бассейн, солярий, салон красоты и ароматерапии… Мне надо постоянно быть в отличной форме, чтобы у супруга при одном только взгляде на меня в груди загорался огонь желанья… Он же у меня творческая личность, певец мировой красоты, каковая пока для него сосредотачивается в моем привычном облике. А вокруг столько длинноногих юных искусительниц, так и норовящих приобщиться к тайнам творчества, а ежели повезет, то и в музы пробиться. Поэтому законная жена должна быть всегда великолепна и ни с кем не сравнима. Будучи ведьмой, это легко. Будучи просто женщиной… Надоедает. Ну да, маникюр, талассотерапия, массаж, солярий… А потом, накупавшись в бассейне, разукрасив ногти и надышавшись сандалом, я еще затариваюсь продуктами на всю семью в ближайших супермаркетах и забираю из детского садика дочерей. При этом тщательно уложенная прическа как-то сама собой растрепывается, обязательно ломается ноготь или два (а это, милые дамы, просто трагедия!), и в результате пред очами возлюбленного супруга я предстаю в не слишком-то обольстительном образе загнанной домохозяйки. Но я не жалуюсь! Потому что иногда из детского сада детей забирает муж, а это уже почти подвиг. Должен же муж чувствовать, что подключен к воспитательному процессу!
А еще… Но это, возможно, только мои домыслы… Мне кажется, Авдей рад тому, что я не летаю на шабаши, не устраиваю магических трюков в квартире и обеспечиваю ему жизнь, спокойную и ровную, как гладь зеркала. Я не мешаю ему творить. А он не мешает мне любить его и купать девчонок на ночь… Полная демократия.
… Я тихонько пробралась на кухню и увидела, что в данный момент супруг подключен к компьютеру и вдохновенно лупит из огнемета скалящихся с монитора монстров. Бой шел беззвучно - слава святой Вальпурге, муж отключил аудиосистему компьютера. Вовсе не для того, чтобы грохот и стрельба не мешали спокойно спать нашим девочкам. А наоборот, чтобы девочки, привлеченные стрельбой, не примчались на кухню с криком: "Пап, дай поиграться!.."
- Добрый вечер, милый… А я думала, ты пишешь очередной роман, - поцеловала я в макушку своего домашнего гения. Он дернулся, как нашкодивший школьник, и покраснел. Потом вспомнил, что он как-никак взрослый дядя и глава семейства и приглушенно рассмеялся:
- Ты всегда меня застаешь врасплох. Вот что значит: жена - ведьма.
- Нет, это значит, что муж страдает интерактивным инфантилизмом…
- Чего-о-о? - грозно спросил Авдей и, отключив игрушку, принялся меня целовать. - Я без жены страдаю, вот. Без этого…
- Тепла родственной души? Ну, родной, ну я же на работе! Сходил бы к любовнице, что ли…
- Фу, надоело. Если хочешь знать, я тоже сегодня очень продуктивно работал. Вчерне набросал две главы.
- И куда ты их "вчерне набросал", а?! Опять мне убираться?
- Нэ пэрэбивай джыгыта, жэнчина! Я даже подвиг совершил: девчонок наших из сада забрал.
- Вай, молодец, дарагой! В жизни всегда есть место подвигу…
- А завтра я буду ругаться с их воспитательницей.
- Серьезно?! Чем провинилась бедная женщина? Ее и так в жизни преследует злой рок в лице наших милых дочерей, тьфу, тьфу, не сглазить… Кстати, ты детей покормил?
- Да. Хотя они сопротивлялись.
- Йогурт?
- И рисовая каша. Та, что ты утром приготовила. Они сказали, что это обойный клей.
- Много они понимают. Можно подумать, мои дочери пробовали обойный клей! - с этими словами я достала из холодильника кастрюльку со злополучной недоеденной кашей. Попробовала. Гм-м.
- Я дал им чаю со сгущенкой и пончиками, - успокаивающе сказал Авдей, видя выражение моего лица в безуспешной попытке расклеить челюсти, намертво склеенные кашей. То ли рис такой некачественный, то ли кухарка из меня, как из утконоса фламинго. Стыдоба. За столько лет семейной жизни так и не научиться готовить… Нет, наколдовать-то я любые яства смогу за секунду. А вот заниматься готовкой, как все нормальные женщины, у меня почему-то не получается. Проверенный факт.
- Ладно, - сказала я, вываливая кашу в мусорное ведро. - Один вопрос решен. А из-за чего ты с воспитательницей решил поругаться?
- Из-за ее эзотерической безграмотности, - спокойно пояснил муженек. - Ты что на ужин будешь? Пончиков не осталось…
Но мне уже было не до ужина. Какое отношение эзотерика может иметь к вполне скромному детсадику и его персоналу?
- Подробности, - кратко потребовала я, наливая себе стакан обезжиренного кефира (все-таки мамины лекции по диетологии не прошли даром).
Авдей выложил на кухонный стол тонюсенькую ярко раскрашенную книжку. "Крошечка-Хаврошечка. Русская народная сказка", - прочла я название и озадаченно воззрилась на супруга. Ну и что?!
- А то, - грозным шепотом начал втолковывать Авдей, - что эта, с позволения сказать, воспитательница детям не просто сказки рассказывает, а излагает их эзотерический подтекст!
Я глянула на часы. Скоро утро… Самое время потрепаться об эзотерике.
- И какой же эзотерический подтекст воспитательница нашла в "Крошечке-Хаврошечке"? - утомленно склонила я голову на плечо супругу. - И на фига детям этот самый подтекст?
- Оказывается, - вещал Авдей, - в этой сказке зашифрована система культов наших древних предков. Оказывается, корова - это тотемное животное, обладающее магической силой Матери-Земли! И для Крошечки-Хаврошечки она была не просто дойной скотинкой, а культовым животным, открывавшим ей Тайные Знания! Ты подумай, чему в детском саду детей учат!
- Ага, - рассеянно согласилась я. После прямого эфира не было сил возмущаться глупостями какой-то начитавшейся дешевой эзотерики тетки. - А ты как об этом узнал-то?
- Машка при воспитательнице спросила меня, может ли наша Фуфуня считаться тотемным животным. А Дашка ляпнула, что теперь мы должны приносить Фуфуне кровавые жертвы, чтобы сохранить кармическое равновесие в нашей квартире. Я чуть весь детсад не разнес. Не понимаю, куда другие родители смотрят…
Авдей еще немного повозмущался для порядка, а потом смолк, ласково дыша мне в ухо, точь-в-точь как Фуфуня.
Кстати, упомянутая Фуфуня - всего-навсего крошечная джунгарская хомячиха с печальными глазами и несуетливым характером. В основном она пребывает в трех состояниях: спит, ест или спасается бегством от чересчур любвеобильных Машки с Дашкой. Хм. Пожалуй, стоит на недельку-другую объявить Фуфуню тотемом, чтобы девчонки ее поменьше тискали.
- Ты уже совсем спишь, Вика… - муж подхватывает меня и уносит в спальню. Здорово. Не так уж часто он в последнее время меня носит на руках. Или я действительно сплю?
Хитрый Авдей. Уложит меня тут одну, а сам опять уползет на кухню - к компьютеру, монстров бить или писать очередной роман… Нет уж, сейчас и его уложу спать.
Можно же иногда поколдовать. На благо собственного мужа.
Главное, не забыть утром проснуться, чтобы отправить детей в сад. Сама отведу. Погляжу, что у них там за эзотерика…
* * *
- Надеюсь, вы не сомневаетесь в опытности нашего эксперта?
- Ну что вы! Я верю, что он опытен, и верю, что он ваш.
Г. К. Честертон
- Что у них там за эзотерика?! Они поглощают книжки, написанные безграмотными и лишенными благодати Просветления неучами и разглагольствуют о Тайном Знании с таким умным видом, словно и впрямь обрели его!
- Верно. Это подобно притче о глупом рыбаке, посчитавшем, что в его сети попали не водоросли и мусор, а замечательный тунец, - с задумчивой усмешкой произнесла немолодая женщина в арестантской робе. В ее пальцах, словно живая рыбка, посверкивал нож, сыпалось деревянное крошево, и через какое-то мгновение женщина поставила на пристроившийся у ее ног овальный столик маленькую резную фигурку. Нэцке. Остромордая крыса, грациозно изогнувшаяся над самурайским мечом. Помимо нее на столике уже стояли крысы с натянутыми луками, со щитами и копьями в узких лапках. Крошечные деревянные клыки хищно скалились, а глазки поблескивали как у живых зверьков…
- Ты сделала настоящую крысиную армию, Тамахоси-сан, - сказала женщина, возмущавшаяся эзотерической невежественностью. Она тоже носила арестантскую робу с номером, но это вовсе не портило ни изящества ее фигуры, ни холодной красоты молодого лица. Если бы сейчас здесь оказались корреспонденты Линда и Гена, они бы узнали в этой тюремной красавице ту, которая скрывалась под труднопроизносимым именем Ама-но кавара - Небесная река…
- Ты слишком высокого мнения о моей недостойной работе, сестра. Госпожа часто, наоборот, упрекает меня за излишнее своеволие и вольную трактовку древних канонов… Может быть, и я подобна тем безумцам, которые взялись рассуждать о Небесном на основании неграмотных записок какого-нибудь нетрезвого выпускника института философии…
Тамахоси сдула невесомые пылинки с острия своего ножа и неуловимым движением спрятала его в брезентовый чехольчик, искусно вшитый в рукав.
- Будет ли сегодня медитация? - спросила она Небесную реку. - Я чувствую в себе истощение светлого начала.
- Госпожа не оставит нас без ежедневного внимания! - успокаивающе шепнула Ама-но кавара и аккуратно присела на краешек койки своей сокамерницы. - Наши сторожа ни в чем не препятствуют ей. Она обладает даром. Мне не впервой мотать срок, но такого фарта еще не было… Ой, прошу извинения, что снова перешла на вульгарный язык. Я хотела сказать…
- Да врубились все конкретно, че ты хотела прокуковать, кукушка самурайская! Завесь шконку! - неожиданно подала голос третья женщина, доселе дремавшая на верхних нарах. Она высунула из-под серого байкового одеяла всклокоченную голову и сверху вниз насмешливо взирала на беседовавших. - Не западло вам еще и в камере ботать по японской фене?
Обе женщины остро глянули на нее.
- Не забывайся, Ина-каэдзи, - ровным голосом, от которого у нормального человека поползли бы по спине мурашки, сказала резчица деревянных крыс. - Твое имя значит, что тебе чужда измена. Но если в своем сердце ты не прониклась учением Госпожи, берегись! Изменишь нашему пути - не увидишь свободы и Света!
- Ой, да не бери меня на понт, Тамарочка! - растягивая слова, всклокоченная женщина резво спустилась с лежака и встала, уперев руки в бока. - Я ж не твоя пятилетняя дочка, мне ты, как ей, глотку не перережешь… Сплю я чутко. И бью метко. Знаю я, какая ты праведница…
Тамахоси-Тамара резко побледнела, дернула головой, и в ее глазах загорелся нехороший огонь. Но, видимо, она уже научилась владеть своими эмоциями. Поэтому она ограничилась только ядовитым замечанием в сторону Ина-каэдзи:
- Что ж, Ириночка, спасибо, что напомнила мне про мои грехи. Тебе про твои напомнить? Это, кажется, ты была помощницей того парня, ну, который отлавливал всяких мелких бродяжек, особенно пацанов, и перед видеокамерой вытворял с ними такое, что даже ментов на экспертизе выташнивало? Это ты, добрая тетя, давала мальчику конфетку или дозу и вела его к маньяку?..
- Заткнись, сука! - зарычала Ириночка. Все ее веселое спокойствие как ветром сдуло. - Это брехня! Прокурор пургу мел! И потом… они все равно были беспризорниками! А ты… ты - убийца собственной дочери!
Женщин, некогда умиленно внимавших красоте классического японского романа-моногатари, теперь было не узнать. В атмосфере камеры явно ощущалось наличие свободного электричества, грозящего взрывом убойной силы…
- Ты…
- Ты…
- Эй, эй, а ну хорош шуметь, девки! - злобно-испуганно заорала третья заключенная. Злобно потому, что в глубине души ненавидела их обеих - и старую стервозу Тамахоси-Тамару и стервозу помоложе - Ирину-сводницу. А испуг в крике Небесной реки звучал тоже не от простой женской нервозности: она вовсе не дура была, понимала, кем были ее товарки и что никакая японская полироль не могла отлакировать шершавые души убийц и рецидивисток. Хотя по сравнению с ними Небесная река, а по паспорту - Пустякова Римма Сергеевна, погорела на преступлении ничтожном: ввозе в Россию из Вьетнама трехсот граммов героина…
Тамахоси не вняла голосу разума и с явным наслаждением вцепилась в волосы Иринки-сводницы. Та приглушенно взвыла и двинула резчице по дереву пряменько в солнечное сплетение.
- Вертухаи набегут, дуры! - металась по камере Небесная река. - Всем абзац! Заметут параши чистить!
И тут в обитую железом дверь камеры бухнули. Возможно, что прикладом. Открылось крошечное зарешеченное окошечко:
- Эй, японки! Выходи на медитацию!
Этот окрик подействовал на драчуний волшебным образом. Они мгновенно отпрянули друг от друга, словно пятиклассницы, застигнутые за рассматриванием картинок в книге "Основы тантрического секса".
- Нами Амиду Буцу! Наконец-то! - облегченно выдохнула Небесная река. Надо сказать, что из всех увлеченных Страной Цветущей Сакуры дам она была, несмотря на презрительно-надменную гримасу, самой страстной сторонницей медитаций и поклонницей Учения. Учения, которое открывала им старуха Мумё. Мудрая, суровая, немногословно-аскетичная Мумё, о прошлом которой они - заключенные - ничегошеньки не знали. Какое преступление совершила эта величавая старуха, сколько лет ей приходится томиться в колонии и каким образом она, будучи в колонии, ухитрилась наладить связи с японскими спонсорами, - было загадкой для женщин, входивших в Приют Обретения Гармонии. Мумё во время медитаций часто вызывала бывших убийц, сутенерш и рецидивисток на такую откровенность, так мягко убеждала покаяться в былых грехах, что они потом с запоздалым изумлением спрашивали самих себя: с чего это им вдруг приспичило раскрыть душу женщине, о которой они знают только одно - в "миру", то есть, на свободе она носила имя Анастасия.