- Это для тебя (ой, ты не сердишься, что я на "ты" перешла?) разумеется. А вот для автора "Молота ведьм" и подобных ему разумеется совершенно обратное. Для них твоя жена - пособница дьявола, исчадье зла, чью душу может спасти только искупительный костер… Так вот. То же самое происходит и с драконами. Кто-то считает, что они зло. Кто-то считает, что они - экзотика, необходимый элемент сказки или мифа. А на самом деле они - сами по себе. Как, впрочем, и ведьмы.
- А… угроза обществу?
Зося засмеялась так, что ее грудь волнообразно заколыхалась.
- Авдей, какие-нибудь обкурившиеся марихуаны террористы куда больше угрожают обществу, чем все маги вместе взятые! Поверь, это так.
- У Вики была тетка, черная ведьма. Так вот она лет пять назад представляла реальную угрозу для всего мира. У нее такие властолюбивые мечты были!
- Ну и что, воплотились они? Вика мне рассказывала, я в курсе…
- Нет, погоди. Как у Вики может быть сознание дракона?! Дракон - это нечисть, вроде вампиров, зомби, оборотней. А Вика - светлая ведьма.
Зося внимательно поглядела на Авдея. При этом серые глаза хиромантки приобрели явственный оттенок старого золота.
- Светлая, говоришь, - повторила она. - А все остальные, значит, темные, плохие-нехорошие. Это кто ж тебя такой глупости научил?!
- Ну как… Читал. Оккультную литературу. Всякую.
Хиромантка презрительно фыркнула:
- Слушай меня и повышай свой ай-кью, писатель! Все эти разговоры о темной и светлой магии, темной и светлой нежити выдуманы знаешь кем? Обычнымилюдьми. В том числе и вами, достопочтенными писателями-фантастами. Потому что так проще. Отчерчивать. Отделять. Это - горбатая ведьма, наводит порчу, она злая. А это - хрупкая прелестная волшебница, она исполняет заветные мечты, она добрая. А на самом-то деле нет добрых ведьм и злых вампиров! Есть существа, почти такие же люди, только душа у них немножко наизнанку, понимаешь? Как различить, кто светел, кто темен?
- Если творит зло, значит…
- Угу. Вампир питается энергией жертвы - это зло. А вот если ведьма помогает отчаявшейся девушке приворожить ушедшего к другой парня - это как, добро? Бедная девушка, она так его любит, а он ушел. Вот он выпьет подмешанное в кока-колу приворотное зелье и вернется. Но вернется не по своей воле - раз, и при этом бросив другую любящую его девушку - два. Добрая это ведьма?
- Ты берешь крайности.
- Ваши рассуждения о свете и тьме тоже крайности. Жизнь на самом деле состоит из полутонов. И кстати, историю с парнем и девушкой я не выдумала. Девушка (реальная, студентка МГУ, между прочим!) обратилась за приворотным зельем к одной ведьме, говоря, что иначе без любимого парня покончит с собой. Ведьма дала ей это зелье. Девушка вышла замуж за парня, а через год его бросила. Действие зелья кончилось.
- И кто же эта ведьма, творящая такие дела?
- Твоя жена, - спокойно сказала Зося.
- Но Вика никогда за это время не занималась подобными вещами…
- Дома - нет. А у меня иногда - да. По старой памяти. Ну так как? Черная ведьма твоя жена? Воплощенное зло?
- Перестань! - Авдей схватился за голову. - Какие вещи я о Вике узнаю… Ужас просто!
- Вот твое стереотипное мышление и сработало! Ты ж знал, что она ведьма. Чего ж теперь испугался? Того, что она еще и дракончик?
- Нет. Но я хочу ее найти. Я хочу, чтобы она вернулась. В человеческом обличье.
- Вот речь не мальчика, но мужа. Да успокойся ты! Она сама благополучно найдется, когда ее сознание прекратит двоиться и над драконьим возобладает человеческое…
- А детям я что скажу?! Зося, ведь это катастрофа!
Зося опять засмеялась:
- Знаю я, в чем твоя катастрофа. Придется самому мыть девчонок, готовить еду, стирать и гладить их платьишки. И в сад водить. Да? Ничего, не рассыплешься. Считай, что жена взяла отпуск и уехала в санаторий для утомленных хозяйством ведьм. А если серьезно, Авдей, я тебе с девочками всегда готова помочь. Привози их, если у тебя будут срочные дела, а их оставить не на кого. Здесь им весело.
В подтверждение последних слов Зоей тяжелое кресло медленно отъехало от двери, образовав небольшую щель. В щель по одному аккуратно просочились пятеро мальчиков и две девочки разной степени замызганности и встрепанности.
- Я разве велела заходить? - спросила Зося, стараясь быть суровой.
- Мам, мы там уже во все переиграли! И в казаков-разбойников, и в русскую рулетку, и в молодоженов, и в умников и умниц. И даже в "догони меня, кирпич" успели сыграть! - похвастался самый старший мальчик в изрисованном фломастерами джинсовом костюмчике.
- Сокровище мое, - умилилась мама. - Брысь в ванную! И братьев с собой прихвати! Марья и Дарья, стоять! Вас это не касается. Папа приехал вас забрать.
Дочери немедленно повисли на Авдее, галдя наперебой:
- А мы еще к тете Зосе приедем?
- А ты уже купил самокат, как я просила?
- А Машка опять ковырялась в носу и козюли об диван вытирала!
- Это ты вытирала! Ябеда!
- Ти-хо! - возвысил голос счастливый отец. - Все вопросы потом. Время позднее, нам пора домой, у тети Зоси и так от вас уже мигрень!
Авдей вызвал такси и, уже прощаясь с хироманткой, смущенно спросил:
- Зося, ты не знаешь, тут у вас такая противная старуха живет… Как прицепилась ко мне сегодня, документы требовала, милицией грозилась!
- А, это Дуся-фланелька! - махнула рукой Зося. - Привидение наше местное, коммунальное. Пережиток тоталитарного времени. Ее репрессировали в тридцать седьмом за спекуляции валютой, вот ее душа тут и мается. Ты ее в другой раз не пугайся, она не опасная, болтает глупости всякие…
- Но она сказала, что ей что-то известно о Вике…
- Да говорю же, глупости. Все привидения способны человеческие мысли читать и сканировать эмоциональный фон. Она и учуяла, что ты о жене беспокоишься. Между прочим, многие ясновидцы на самом деле и не ясновидцы вовсе, а просто при себе парочку привидений держат, чтобы выяснять мысли клиентов. Но это я так, к слову…
Наконец, такси приехало, затянувшийся ритуал прощания завершился. Дочки уселись в машину, и едва та тронулась с места, задали папе лобовой вопрос:
- Почему за нами не приехала мама? Где она? Авдей, стиснув зубы, простонал:
- Началось…
* * *
Где женщины - там делу гибель.
Лопе де Вега
Началось все, как всегда, с медитации. Происшедшие в колонии события взволновали даже тех, кто внешне сохранял невозмутимость. О таинственной пропаже, возвращении и новой окончательной уже пропаже трупа Иринки-сводницы заключенные шептались потихоньку от охраны. Охрана же ужесточила правила, лишив на две недели всех зэков прогулок и свиданий. Исключение составляли только те, кто вместе со старухой Мумё по-прежнему в урочный час собирался в медитационной комнате и украшал бесконечное количество заказанных для продажи вееров золотистой тесьмой и цветным бисером…
- Сегодня, - сказала Мумё, когда женщины вышли из транса и благостно-расслабленно посматривали вокруг, - я хочу рассказать вам притчу о мертвом и живом.
"Было это в двенадцатый год эры Эйроку. Некий монах со своим учеником шли из обители в обедневший горный замок к умирающему ронину, дабы напутствовать его учением Просветленных. Стояла середина осени, и на листья криптомерии упал первый снег. Ученик залюбовался сочетанием цветов - багрово-зеленого и белого - и сказал:
- Учитель! Взгляните, так и в жизни сочетаются рядом живое и мертвое.
Старец тоже посмотрел на усыпанный хлопьями снега еще зеленый сад и ответил:
- Где ты видишь здесь живое и где - мертвое?
Ученик растерялся и не смог найти ответа. Тогда старец сказал:
- Неразумие! Все когда-то живо, и все когда-то мертво. Кто даровал тебе такое зрение, чтобы увидеть разницу в этом? Ведь ты не можешь даже судить о том, жив ли ты сам…"
Мумё замолкла, прикрыв глаза. Ее дряхлые веки подергивались, а пальцы методично перебирали нефритовые четки.
- Чему же учит нас эта притча? - осмелилась задать вопрос Фусими, которой уже поднадоело сидеть на пятках, да к тому же хотелось есть.
Наставница открыла глаза. Они были белыми, как снег, о котором она только что говорила, и с вертикальной зеленой полосой зрачка.
- Эта притча о том, - заговорила она, и в голосе ее послышалась холодная усмешка, - что живое может стать мертвым точно так же, как и мертвое может стать живым. Вот доказательство тому.
Все посмотрели туда, куда указывал длинный тонкий палец Безымянной флейты - на столик с резными фигурками крыс-солдат. Фигурки эти стояли неподвижно, но через мгновение женщины ахнули: деревянные и костяные игрушки зашевелились, в их глазках заблестела жизнь, и скоро первая крыса, увеличившись в размерах до хорошей дворняги, вперевалочку подошла к Мумё и поклонилась, придерживая лапой висевший у пояса самурайский меч.
- Я нарекаю тебя Фудзивара и повелеваю стать сегуном нашей армии! - торжественно сказала Мумё крысе.
- Повелишь ли нам сейчас идти в бой, о носящая покрывало чужой души? - пропищала крыса, воинственно оттопырив блестящий чешуйчатый хвост.
- Нет, о Фудзивара. Я лишь хотела показать нашим единомышленницам то, как неживое может исполниться жизни и силы. Ты и твоя армия поприветствуйте идущих путем Просветления.
Новоиспеченный сегун издал то ли писк, то ли шип, и армия вооруженных крыс ринулась со столика. Мгновенно построившись, согласно рангу, ожившие воители почтительно поклонились немым от изумления арестанткам.
- О Фудзивара! - сказала Мумё. - Пусть твои воины накрепко запомнят вид и запах этих женщин, ибо по первому зову каждой из них вы должны немедля явиться и исполнить любой приказ.
Женщинам показалось, что алые крысиные глазки просверливают их лица, точно лучом лазера.
- Все выполнено, - поклонился сегун. - Прикажешь ли еще что, скрываемая туманом от непосвященных?
- Нет. До наступления нашего часа вновь займите свои места.
Крысы беспрекословно повиновались, и через пару минут столик снова был украшен изящными резными фигурками. О недавнем явлении загадочных крыс-оборотней напоминали только несколько темных катышков помета на циновках. Мумё брезгливо вздернула губу:
- Ама-но кавара, возьми метлу и прибери это. К сожалению, наше войско еще не совсем опрятно. Кстати, сестры, что вы думаете обо всем этом?
- Это… чудо, - прогнав из голоса хрипотцу, сказала Тамахоси. - Как это удалось тебе, Госпожа наставница?
- Как - не важно, главное, что удалось, - с ноткой самодовольства ответила старуха Мумё. - Но я ожидала от вас, сестры, более мудрого вопроса…
И тут голос подала вечная трусиха Фусими:
- А зачем ты совершила это чудо, Госпожа?
Мумё от восторга даже хлопнула в ладоши:
- Фусими, как верен твой вопрос! Итак, для чего совершается чудо? Ведь неразумно совершать его просто так, для потехи непосвященных… У чуда всегда есть цель. И цель этого чуда, о сестры, показать вам, что мы уже достаточно сильны и, сплоченны, чтобы обрести желанную свободу, а вместе с нею силу и власть, которые не снились многим смертным… Но! - Тут глаза старухи вспыхнули зеленым огнем и пристально вгляделись в каждую из женщин. - Чуду не нужны малодушные и недостойные. А также те, кто в сердце таит неверность нашему учению. Надеюсь, таких здесь нет.
- Нет, о нет! - загалдели посвященные.
- Это не ответ. Дабы мы действительно сумели свершить задуманное, нужна клятва, страшная клятва. У вас еще есть минута, чтобы уйти и не участвовать в том, что должно произойти. Я никого не удерживаю, так мне велено свыше. Но тот, кто решится остаться и принести клятву, должен понять всем сердцем: обратного пути у него нет! Я хочу посмотреть в глаза каждой из вас и спросить сердце каждой из вас: готовы ли вы к тому, чтобы стать воплощением Учения… Встаньте и постройтесь в ряд.
Женщины торопливо исполнили приказ. Старуха Мумё величаво подходила к каждой и пристально всматривалась в нее странным, почти нечеловеческим взглядом.
- Асунаро. Ты почтительна и исполнительна, хотя однажды в прошлой жизни ты дала волю черному гневу и толкнула под поезд своего мужа, пьянством и побоями не дававшего тебе жить. Не нужно бледнеть, Асунаро, все совершенное уже прощено тебе в счет твоих будущих деяний. Великая Черная Госпожа укроет тебя от гнева, если ты останешься верна ей…
- Я буду верна, - прошептала Асунаро. Взгляд нечеловеческих глаз прошивал ее насквозь, как игла - лоскут батиста.
- Хорошо, Асунаро. Ты сумеешь быть полезной, ибо, как говорит пословица, если женщина захочет, сквозь гору Фудзи пройдет. Это о тебе, Асунаро, тихой, покорной, но в должный час сильной, словно легион демонов…
Мумё подошла к следующей женщине - самой молодой и самой красивой.
- Ама-но кавара, Небесная река… Недаром тебя нарекли таким именем в нашем приюте. Ты действительно красива, как небесный звездный поток, и твои женские чары помогали тебе вершить преступления, подкупая таможенников, дабы провезти наркотики и прочий дурман в страну… В хитрости, лукавстве и красоте - твоя сила, но… Не опускай глаз!
Римма Пустякова - Небесная река вскинула перепуганные глаза:
- Простите, Госпожа! - хотя на душе у нее было жутко.
- Помни: твое лукавство и умение хитро изворачиваться должны применяться только на пользу нашей общине. И горе тебе, если даже в уме ты на секунду помыслишь иное! Ведь красота так беззащитна, а сделать прекрасное лицо безобразным могут не только годы. Ты поняла меня?
- Да, Госпожа. Я всею душою стану служить твоему Учению.
- Хорошо. - Теперь Мумё пристально разглядывала одутловатое, с синяками под глазами, лицо Кагами, которому не помогали похорошеть никакие белила и сурьма. - Кагами, ты слишком много пропила в своей жизни и потому твои руки дрожат, не в силах удержать даже вязальной спицы… Твой порок сослужил тебе плохую службу: четверых твоих собутыльников, среди коих были свекровь и брат, ты отправила на тот свет, напоив метиловым спиртом вместо самогона. Я знаю, на суде ты клялась, что случайно перепутала бутыли! Но тебе не поверили, и ты затаила в сердце злобу на тех, кто облечен властью судить и распоряжаться человеческими жизнями. Права ли я буду, если скажу, что в сердце твоем свила гнездо месть?
- Да, - глухо вымолвила Кагами. Во время речи старухи она неуловимо преобразилась: вечно ссутуленные плечи распрямились, на щеках выступил нездоровый румянец, а глаза сверкнули мстительным блеском. Казалось, словам Мумё о мести она внимает в каком-то преступном упоении.
- Что ж, мстительная женщина сильнее двух самураев, так говорит поговорка, - тонко улыбнулась Мумё. - Но одно настораживает меня в тебе, Кагами: когда придет час нашей свободы, не предашь ли ты священное дело за чарку саке?
- Нет. И да поможет мне Великая Черная Госпожа! - горячо выдохнула горькая пьяница. Но старуха уже шла к следующей женщине.
- Тамахоси, - мягко, почти ласково сказала она той. - Я наблюдаю тебя растерянной и смущенной. И знаю, почему тебя обуревают подобные чувства. Ты только что увидела, как вырезанные тобою из мертвого дерева фигурки ожили и превратились в грозную рать. В том, что такое чудо стало возможно, есть и толика твоей заслуги. Ведь когда ты делала эти фигурки, Тамахоси, ты втайне мечтала о том, чтобы они ожили, как мечтала о том, чтоб ожила твоя дочь, зарезанная тобой.
- Да! Если бы это было возможно, - выдохнула-простонала Тамахоси, и ее лицо исказилось от подступающих рыданий.
Старуха чуть коснулась ее плеча:
- Поверь, когда настанет час нашей власти и силы, ничего не будет невозможного. И твое трудолюбие и терпение вернут тебе не только свободу, но и…
- Госпожа!.. - воскликнула Тамахоси, намереваясь пасть на колени.
- Ни слова более! Лишь оставайся верной, и все получишь. - С этими словами Мумё оказалась лицом к лицу с самой невзрачной, жалкой и бесцветной женщиной.
- Фусими, как верно выбрано тебе имя, ибо действительно твой взор всегда потуплен, а сама ты словно стремишься спрятаться от солнечного света. Но это и есть твое главное достоинство, Фусими! Тот, кто преступил закон, написанный людьми и для людей, должен быть для людей незаметным. А ты преступила закон, хотя кто бы мог подумать, что такая невзрачная "компьютерная мышка" станет причиной банкротства целой фирмы?
- О, это неправда, меня подставил босс! - прошептала Фусими.
- Возможно. Но тогда и у тебя есть счет к этому миру. И ты, незаметная, тихая, сможешь сделать свое дело так, что ни один земной судья или сыщик не сможет тебя поймать! Лишь бы ты не струсила, ибо трусость не приведет к славе…
- Я не стану трусихой, верьте мне! - воскликнула Фусими. Возвысила голос впервые за все время пребывания в Приюте Обретения Гармонии.
- Хорошо, сестры. Среди вас не найдено ни одной, кто пожелал бы покинуть наш путь. Я испытала вас. И теперь самое время связать наш союз клятвой.
Мумё подошла к столику для чайных церемоний и взяла с него неглазированную чашу из темной глины. На бортиках чаши были выдавлены два иероглифа, означающих "верность" и "непреклонность".
- Дай мне свой нож, Тамахоси, - негромко приказала она.
Та повиновалась и протянула нож. Старуха взяла в одну руку нож, в другой держала чашу и провозгласила:
- Каждая из вас должна подойти ко мне, дабы принести свою кровь в свидетельство принимаемой клятвы.
Первой подошла Кагами, обнажив запястье левой руки. Мумё умело полоснула его ножом и подставила под капающую кровь чашу. Затем провела по кровоточащей ране рукой:
- Достаточно. - И рана затянулась, словно ее и не было.
Следом за Кагами потянулись и остальные сообщницы, протягивали руки, отдавали кровь и с зажившими ранами возвращались на свои циновки. Они делали это абсолютно беспрекословно, лишь у Небесной реки мелькнула неторжественная мысль: "Всех одним ножичком, а он небось нестерильный". Тут же, словно прочитав ее мысли, Мумё сказала:
- Сестры, не будьте малодушны и не страшитесь заразиться или оскверниться от этого ножа, ибо, наоборот, он очистит вас от прежней скверны!
Когда кровь всех женщин заплескалась в чаше, Мумё засучила рукав левой руки и сделала себе глубокий надрез от локтя до кисти, так что многие внутренне передернулись. В чашу полилась кровь, но не красная, а темно-бурая, словно ржавчина, и густая, как смола. В воздухе же запахло мертвецкой…
Теперь чаша была полна. Мумё опустила рукав, и кровь ее перестала течь.
- Вонмите, - сказала старуха, - я призываю свидетеля нашей клятвы!
И из ее правого рукава выбралась крупная заспанная крыса, та самая, которой испугалась телеведущая Линда. Мумё бережно опустила крысу на столик рядом с чашей крови. Крыса сразу встревоженно встала на задние лапки и начала принюхиваться.
- Это не просто крыса, сестры. Это наш свидетель и наш терафим, который возьмет, чтобы потом возвратить сторицей. Перед ней мы произнесем нашу клятву!