Иногда Бессета чувствовала, что неведомая опасность тянется к ней, пытается засосать в свою жадную темную гущу. В таких случаях женщина часами перебирала древние руны, перекатывая их по столу, пока паника не отступала. Дикий страх был ее постоянным спутником. Она не может потерять Невина, пусть даже неведомые тени обретут плоть и вцепятся в нее своими ядовитыми клыками.
Бессета вздохнула, пригладила волосы дрожащими пальцами и бросила палочки на стол. Если бы Невин был дома, ее ждала бы очередная нудная лекция о Боге и неисповедимости путей Его.
"Спасибо, сынок, но я доверяю своим палочкам, а не твоему невидимому Богу, который отказывается отвечать, когда я спрашиваю, почему он забрал четверых моих сыновей, оставив мне только тебя".
Она вгляделась в получившийся узор и почувствовала, как затягивается узел страха в животе. Узор был точно таким же, как на прошлой неделе. Опасность - но ни малейшей подсказки, какая и откуда. Как же можно противостоять тому, чего не видишь и о чем не знаешь? Она ни за что не потеряет последнего, пятого сына. И пусть голодная тьма затянет ее в пучину ада, Бессета все равно не позволит ему умереть.
- Расскажите больше, - прошептала она. - Я ничего не смогу сделать, пока не узнаю, что именно представляет опасность для моего сына.
В отчаянии она посмотрела на палочки, а потом передумала и сделала то, чего опасались все предсказатели: слишком уж велика была вероятность привлечь злые силы, показав свой страх и горечь. Бессета разложила палочки на коленях в нужном порядке. И снова бросила на стол, быстро, чтобы не передумать и не перепутать.
К счастью, судьба порой бывает щедра. Как только палочки коснулись стола, Бессету посетило видение - во второй раз за всю ее долгую жизнь. Ее внутренний глаз четко различил старшего сына МакКелтара - Друстана. Тот хмурился, в отдалении кричала какая-то женщина, но ее заслоняло лицо Невина, побледневшее, с кровью на губах. Где-то на краю видения маячила еще одна фигура, но Бессета не могла различить, кто это.
Миг спустя она решила, что этот неизвестный четвертый - или четвертая - не представляет для Невина опасности, иначе видение показало бы его четче. Возможно, это просто невинный наблюдатель.
А плачущая женщина, которую палочки обозначили как виновницу смерти ее сына, - это наверняка та леди, на которой собирается жениться Друстан МакКелтар. Как Бессета ни всматривалась, она увидела лишь, что женщина была маленькой и светловолосой. И совершенно незнакомой.
Видение поблекло, оставив после себя дрожь и усталость. Придется поспешить. Судьбу можно изменить, если Друстан не женится.
Бессета слышала, что лэрд помолвлен, - вся Альба знала, что это уже четвертая его помолвка. Но Невин никогда не рассказывал ей подробностей из жизни МакКелтаров, и Бессета понятия не имела, на какой день назначена свадьба и когда прибудет невеста лэрда.
В последнее время чем больше Бессета старалась выспросить у сына, тем более замкнутым и молчаливым он становился. То, что Невин с ней не разговаривает, пугало Бессету. Поначалу он взахлеб рассказывал ей о замке и его обитателях, но потом все разговоры свелись лишь к его работе на постройке и реставрации замковых церквей.
Хижина Александров стояла на окраине Баланоха, от нее до замка было четыре километра. Невин, наблюдавший за реставрацией двух церквей, каждый день отправлялся в замок пешком, но для больных суставов и слабых ног Бессеты такой путь был невозможен. Двести метров она еще могла преодолеть, а в ясные дни, когда артрит не так мучил ее, ей удавалось пройти и километр… Но четыре туда и четыре обратно - это за пределом ее возможностей. Похоже, ей не удастся получить информацию у сына. Тогда, если погода не испортится, придется отправиться в селение и расспросить людей.
У Бессеты не осталось никого, кроме Невина, и никто - ни МакКелтар, ни Церковь, ни сам Господь Бог - не отнимет у нее сына.
- Лошадка, лошадка, хорошая лошадка, - ворковала Гвен.
Упомянутое животное вздернуло губу, оскалило до жути большие зубы, и Гвен поспешно отдернула руку. Зверь прижал уши, хлестнул хвостом и злобно на нее покосился.
Десять минут назад грум вывел из конюшни двух лошадей и поставил их у крыльца. Друстан взял огромного коня за уздечку и, даже не обернувшись, отошел, оставив Гвен наедине со второй… тварью. Гвен понадобилось все ее самообладание, чтобы подойти к лошади, но с тех пор она не продвинулась ни на шаг: застряла в двери конюшни, пытаясь уговорить это порождение ада идти за ней.
Гвен растерянно обернулась через плечо. Друстан был занят разговором с конюхом, стоя в нескольких метрах от нее. Ладно, не хватало еще, чтобы он увидел ее растерянность. Гвен родилась и выросла в городе. Боже, ну откуда ей знать, что делать с тонной мышц, зубов и жесткой шерсти?
Она снова попыталась договориться с жуткой скотиной, сменив уговоры на тихое ласковое бормотание. Скотина нахально задрала хвост и оросила землю горячей струей.
Гвен поспешно убрала ногу с "линии огня", нахмурилась и фыркнула. А ведь была, была надежда, что сегодняшний день будет лучше вчерашней ночи.
Утро было многообещающим. Пять служанок сопроводили Гвен в горячую купальню, и девушка счастливо отмокала в ванной, расслабляя все еще не отошедшее от первого сексуального опыта тело. Потом Нелл принесла ей завтрак и кофе. Завтрак оказался вкусным, крепкая черная жидкость подняла настроение, и Гвен, быстро одевшись, решила найти Друстана и снова попытаться убедить его, что он в опасности. Но Друстан сам ее нашел и сразу же поставил перед фактом: они отправляются в деревню. Верхом.
Гвен с сомнением посмотрела на животное. Она впервые видела живую лошадь и слабо представляла, как можно доверить маленькую себя этой огромной, сильной и вредной твари. Поведение лошади очень напоминало поведение Друстана, и доверяла Гвен ей приблизительно так же.
Животное было удивительно красивым, девушка не могла не обратить внимания на бархатный нос и выразительные глаза, но в комплекте прилагались еще и жесткие копыта, огромные зубы и - ой! - длинный хвост, который больно хлестал Гвен всякий раз, когда она подходила слишком близко.
- Лошадка, лошадка, лошадка, иди сюда, моя хорошая, - бормотала Гвен, опасливо протягивая руку к уздечке.
Хорошая лошадка издала свистящий звук и потянулась мордой к ее руке. Храбрости хватило ровно до тех пор, пока крепкие белые зубы не приблизились к ее пальцам. Гвен сжала кулак и отдернула руку. Лошадь опять прижала уши и отвернулась.
Хлоп! Опять чертов хвост.
Друстан изумленно наблюдал за представлением.
- Ты что, никогда раньше не видела коней? Они не откликаются на "лошадку", они даже не знают, что они лошади. А ты ведешь себя, как глупый охотник в лесу: "Мишка-мишка, выходи, я хочу тебя зажарить".
Гвен раздосадовано обернулась и развела руками.
- Конечно же, я видела лошадей. - Она нахмурилась и тихо уточнила: - В книге. И не смей надо мной смеяться, вспомни себя во время первой встречи с машиной.
- Машиной?
- В моем времени есть… повозки, которым не нужны лошади, чтобы двигаться.
Друстан фыркнул, явно не веря ни единому ее слову.
- Значит, ты никогда не ездила верхом, - сухо отметил он, взлетая в седло.
Гвен невольно залюбовалась этим движением: гибким, сильным, уверенным, мужественным в w-ной степени.
Она внезапно разозлилась.
- Позер.
Друстан лениво улыбнулся.
- Не слышал раньше этого слова, но что-то мне подсказывает, что это был не комплимент.
- Оно означает надменного и самодовольного типа, который хвастается своими умениями.
- Чем могу, тем и хвастаюсь. - Он посмотрел на ее губы, погладил взглядом грудь и отвернулся.
- Я все видела. Не смей на меня так смотреть. Ты помолвлен, - глухо напомнила Гвен, понимая, что ненавидит Аню Эллиот всеми фибрами души.
- Да, но пока я не женат, - буркнул горец себе под нос, разглядывая девушку из-под нахмуренных бровей.
- А вот это жалкая отговорка.
Он пожал плечами.
- Зато типично мужская.
Друстан не собирался обсуждать с ней свои чувства. Именно чувства, а не простое желание так беспокоили его. Он решил хранить целомудрие в оставшиеся до свадьбы недели и не допускал мысли о том, чтобы отменить свадьбу. И все же эта девчонка не шла у него из головы.
Но он силен. Он сможет противостоять ей… и себе. Осталось это доказать. Друстан улыбнулся.
"Что он задумал?" - размышляла Гвен. Она понимала, что Друстан ей не поверил, и слышала его разговор с Дугом до того, как он заметил ее в Грейтхолле. Друстан говорил, что отвезет ее в деревню и посмотрит, не опознают ли ее там.
- Я могу идти пешком, - предложила Гвен.
- Весь день? - Он пожал плечами. - Ну, если тебе не терпится пройти двадцать фарлонгов…
Горец не стал продолжать, развернул коня и пустил его шагом. Гвен последовала за ним, что-то бормоча.
"Ха! - ехидно подумала она. - Он явно решил, будто я не знаю, что такое фарлонг". Но она знала все единицы измерений. Фарлонгом называли расстояние примерно в двести метров, а значит, до деревни около четырех километров пути и вряд ли на прогулку уйдет целый день. Особенно если учитывать инерцию.
Друстан остановил коня и посмотрел ей в глаза. Его взгляд расшифровывался просто: последний шанс. Гвен заслонилась ладонью от солнца и поморщилась в ответ. На нем были кожаные штаны, плотно обтягивающие мощные бедра, полотняная рубашка, перевязь с оружием и кожаные сапоги. Есть что-то невыразимо притягательное в мускулистых мужчинах, затянутых в кожу. Темные волосы Друстана свободно спадали на плечи, а взгляд был ей слишком хорошо знаком - взгляд хищника, подобравшегося перед прыжком на добычу. Гормоны Гвен отвечали на этот взгляд вполне определенным образом. Она запретила себе думать о том, что скрывалось под кожаными штанами. Хватит, она прекрасно все знает. Из личного опыта. Потому что касалась его. Потому что ее невероятно тянуло прикоснуться к нему снова…
Гвен вздохнула и убрала челку с лица. Друстан подъехал ближе, и девушка попятилась. Уголок его рта дернулся в издевательской улыбке.
- Значит, ты все-таки чего-то боишься, Гвен Кэссиди.
Она нахмурилась.
- Есть разница между страхом и недостатком знаний. Любой новый опыт вызывает у людей опасение. Я никогда раньше не имела дела с лошадьми, поэтому не умею правильно с ними обращаться. Заметь, пока не умею.
- Тогда вперед, о храбрая моя. - Горец протянул ей руку. - Совершенно ясно, что сама ты в седло не сядешь. Если ты не поедешь со мной, тебе придется идти пешком. И любоваться хвостом моего коня, - добавил он, чтобы позлить ее.
Гвен протянула руку. Друстан удивленно хмыкнул, но обхватил ее запястье и усадил девушку в седло перед собой.
- Спокойнее, - пробормотал он коню.
Или это было адресовано ей? Гвен не знала, кому из них неудобнее.
Друстан поправил ее легкий плащ и обнял за талию. Гвен закрыла глаза, чтобы не показать, как ее тянет к нему. Друстан касался ее. Везде. Его грудь была прижата к ее спине, руки обнимали и поддерживали ее. Их бедра были тесно прижаты. Для полного счастья не хватало одного: чтобы Друстан узнал, вспомнил ее и посмотрел тем взглядом, который она запомнила навсегда.
Может быть, память об этом скрыта в нем и Гвен просто не знает верных слов для того, чтобы эти воспоминания поднялись на поверхность? Такое знание должно быть заложено на клеточном уровне. Возможно, оно забыто, похоронено и кажется туманным сном, но неужели его нельзя разбудить?
Гвен молча наслаждалась контактом с горцем, и до нее не сразу дошло, что ни Друстан, ни его лошадь не двигаются. Его теплое дыхание щекотало ей шею. Повернуться и поцеловать его казалось так просто, так правильно, что Гвен пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не сделать этого.
- Ну? Мы едем или нет? - спросила она.
Если они постоят так еще немного, она за себя не отвечает. Его шелковистые волосы упали ей на плечо, и Гвен впилась ногтями в ладони, чтобы не погладить их. Да что она делает? Ни к чему хорошему такие фантазии не приведут. Этот Друстан на месяц младше ее Друстана и на целую жизнь беспечнее. Он ведь собрался отвезти ее в Баланох и проверить, не узнают ли ее там. Болван!
- Айе, - хрипло выдохнул он.
Его бедра напряглись, заставляя коня двигаться.
Гвен забыла, как дышать, когда громадный зверь тронулся с места. Ощущение пугало. И захватывало. Конь размеренно дышал и издавал мягкие звуки. Они летели галопом по изумрудно-зеленому лугу, и у Гвен кружилась голова от ощущения полета.
Новый опыт оказался невероятным. Гвен представила, как будет носиться верхом по этим широким лугам, по ковру из вереска. Ей всегда хотелось научиться ездить верхом, но благодаря родителям ее расписание было настолько плотным, что времени на прогулки и обучение верховой езде просто не оставалось. Учеба, исследования, доклады. Кэссиди были из тех, кто занимается умственным, а не физическим трудом.
"Вот еще одна черта, которая отличает меня от них", - подумала Гвен. Она собиралась действовать, а не рассуждать.
- Я хотела бы научиться ездить верхом, - сообщила она через плечо.
Ей придется провести немало времени в этом столетии, и совсем не помешает приобрести кое-какие навыки. Без средства передвижения очень неудобно. Даже дома Гвен чувствовала себя как в ловушке, если у нее вдруг ломалась машина. Девушка привыкла не зависеть от чьей-либо милости. А что, если Друстан никогда ей не поверит? Женится на своей глупой красотке и откажется вернуть Гвен в ее время? От этой мысли ее охватывала паника. Ей нужно многому научиться, и чем скорее, тем лучше.
- Возможно, наш конюший не откажется заняться твоим обучением, - сказал ей на ухо Друстан. - Но я слышал, что ученикам он раздает лопаты и заставляет чистить конюшни.
Губы горца прикоснулись к ее уху, и Гвен вздрогнула. Интересно, он сделал это намеренно или просто конь сбился с шага?
- Дуг точно не откажется меня научить, - огрызнулась Гвен.
- Не думаю, что Дуг научит тебя чему-то хорошему, - ответил Друстан многозначительно, и на этот раз его губы не касались ее уха. - И советую тебе держаться подальше от моего брата, если ты не хочешь, чтобы я запер тебя в комнате на все замки.
В какую игру он играет? Гвен не могла понять, что было в его тоне: искренняя ревность или просто похотливые мысли на ее счет?
- К тому же до тех пор, пока ты боишься лошадей, ты не сможешь понять их и научиться правильно себя вести. Коня нужно уважать, а не бояться. Лошади - чувствительные и умные создания с сильным характером.
- Похожи на меня, верно? - самоуверенно поинтересовалась Гвен.
Горец подавил смешок.
- Нэй. Лошади делают то, что им говорят. Сомневаюсь, что ты на это способна. А ты высокого мнения о себе, девочка.
- Так же как и ты.
- Ты демонстрируешь свой характер при каждом удобном случае, но больше ничем не выдаешь себя. До тех пор пока ты лжешь мне, не надейся на уважение. Почему бы тебе просто не рассказать правду?
- Потому что я уже это сделала. А если ты мне не веришь, почему бы тебе просто не отправить меня назад сквозь тот же круг камней? - Гвен сама удивилась тому, что эта мысль только сейчас пришла ей в голову.
Если бы он хоть на день отправился с ней в будущее, она показала бы ему свой мир, машины, место, где она его нашла. Почему она еще вчера не предложила это?
- Нэй, - твердо ответил Друстан. - Камни нельзя использовать для личных целей. Это запрещено.
- Ха! Ты только что признал, что их все-таки можно использовать.
Он зарычал ей в ухо.
- К тому же, если их нельзя использовать, когда они тебе нужны, какое же у них предназначение? Тайная миссия? - фыркнула Гвен. - Сейчас ты мог бы использовать их не для личной выгоды, а для того, чтобы спасти свой клан. Думаю, это достаточно веская причина.
- Замолчи, девушка. Я не собираюсь продолжать этот разговор.
- Но…
- Хватит. Никаких больше "но". И перестань ерзать.
Остаток пути они проехали в молчании.
Баланох, который здесь привыкли называть просто "деревня", на самом деле оказался небольшим городком. Друстан был уверен, что более мирного и благополучного места в мире не существует. Жители Баланоха прекрасно знали, кому они обязаны своим благоденствием, и привыкли не рассказывать соседям о том, как им живется, чтобы не испортить столь ценного мира завистью и распрями.
Друиды МакКелтары пристально следили за жизнью городка и проводили древние ритуалы, чтобы сохранить клан и его земли от войн. На всю округу были наложены защитные заклинания, которые не пускали чересчур любопытных путешественников к замку, за склоны гор. Это был их городок, и они всегда оберегали и защищали его.
Айе, подумал Друстан, глядя на соломенные крыши, это доброе место. Много веков назад сюда пришли сотни людей, искавших защиты у МакКелтаров. Теперь сотни превратились в тысячи. Баланох располагался слишком далеко от других селений, чтобы в него попадали чужаки, и достаточно близко к морю, чтобы можно было вести успешную торговлю. Здесь было четыре церкви, две мельницы, свечные заводы, гончарни, кузницы, ткацкие, кожевенные, оружейные и множество прочих мастерских.
Для начала Друстан собирался посетить ювелира, чтобы проверить, как продвигается работа над тончайшими золотыми листьями, которыми он собирался украсить один из любимых томов Сильвана.
На окраине Баланоха Друстан взглянул на Гвен так бесстрастно, как только мог. Получилось плохо, потому что девушка устроилась как раз между его бедрами. Он с самого начала не хотел усаживать ее на свою лошадь, но другого выхода не было. Совершенно очевидно, что девушка никогда не ездила верхом.
Стараясь сдерживать страсть, горец внимательно рассматривал Гвен. Она же вертела головой из стороны в сторону, с жадным любопытством разглядывая Баланох.
Они проехали мимо дубильщиков и мясников, жилища которых располагались на самой окраине Баланоха, чтобы жителям не мешала вонь выделанных шкур и свежих потрохов. Дальше по улице были кузни, которые тоже строили на окраине. Оттуда доносились звон металла о металл и шипение мехов.
Лавки находились рядом с домами - навесы крепились непосредственно к крышам и выходили на улицу. Вдоль самой оживленной улицы были расположены свечные лавки, мастерские швей, валяльщиков, сапожников и прочих, более "тихих" мастеров. Их навесы были оборудованы ставнями с множеством отверстий, так, чтобы можно было без труда рассмотреть предлагаемый товар, а вот унести его с собой - довольно сложно. В селении был свой совет, который строго придерживался кодекса, установленного МакКелтарами. Законы регулировали правила торговли, предписывали санитарные нормы.